Стоппард, камера, мотор

15.11.2017

Родители увезли его от нацистов из Чехословакии в Сингапур, но свое призвание он нашел на родине Шекспира. Он совершил в театре маленькую революцию – не преклонялся перед классикой, поражал словесными ребусами, сталкивал на сцене Ленина с Джойсом. Мировая слава, борьба за судьбы советских диссидентов, а затем и аншлаги в России – вот лишь несколько сторон жизни 80-летнего драматурга и режиссера Тома Стоппарда.

Том Стоппард – автор, написавший «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», «Берег утопии» и «Рок-н-ролл». В 1972-м в Национальном театре были поставлены и тут же признаны лучшей пьесой года его «Прыгуны» – вслед за лондонской премьерой пьеса появилась в Брюсселе, Вене и Нью-Йорке. В 1974-м в Королевском Шекспировском театре прошла премьера «Травести» – после Лондона спектакль увидели Нью-Йорк, Вена, Мюнхен и Цюрих. Впечатляющее начало.

Его Гильденстерн с Розенкранцем стали главными героями повествования о принце датском, не имея за душой, казалось бы, ничего, что давало бы им на это право. Так же в театральном мире появился Том Стоппард – критик, ставший драматургом. Не имея законченного театрального образования – ни актёрского, ни режиссёрского, – он сотворил в театре маленькую революцию, и это был тот самый редкий случай, когда автор действительно являл собою то, что представляет. Он не расшаркивался перед классикой, не боялся сталкивать в одном сюжете героев из разных времён и пространств, сбивал с толку зрителя словесными ребусами, сталкивал на сцене Ленина с Джойсом, Белинского с Герценом, Бакуниным и Марксом. В британской критике даже появился термин «стопардиан» – это когда автор использует остроумие и иронию в решении жёстких философских концепций.

Томаш Штраусслер – так зовут знаменитого британского драматурга Тома Стоппарда – появился на свет в чешском городе Злине в семье медиков. Его отец Евжен Штраусслер и мать Марта Бек, в замужестве тоже, разумеется, Штраусслер, долгое время проработали на фабрике знаменитой канадской обувной марки Bata Shoes, филиал которой располагался в Злине: он – заводским врачом, она – медицинской сестрой. Томаш был младшим сыном в семье – не знал баловства, но и нужды ни в чём не испытывал. Представление о социальной справедливости он получил не столько по книжкам, сколько из самой жизни. Фабрика Bata, где работали родители, была в этом смысле подходящей площадкой.

Компания успешно развернула свою деятельность по производству обуви на всю мощность: организовала кожевенные мастерские для производства сырья, создала фирмы, производящие станки для обувной промышленности. Сорокачасовую рабочую неделю тут установили ещё в 1928 году, постоянно строилось жильё для сотрудников, развивались социальные программы. В общем, фабрика была маленьким островком социализма – не единственным в Европе, но всё-таки. К моменту рождения Томаша в 1937 году Bata превратилась в крупный концерн, куда входило несколько десятков иностранных компаний и чуть больше 65 тысяч сотрудников. Вторая мировая поставила крест на здоровом начинании. Наследнику промышленной компании – Яну Антониони – пришлось бежать в США. Впрочем, до этого он успел вывезти и распределить на работы в дальние филиалы почти всех сотрудников-евреев.

Семья Томаша оказалась в Сингапуре. Отец вскоре погиб – в 1941 году, в плену у японцев. Мать, оставшаяся с двумя мальчишками на руках, вышла замуж второй раз в 1946 году за майора британской армии Кеннета Стоппарда. Отчим вовсю старался сделать образование и образ жизни мальчиков поистине британскими. Томаш учился в частных школах-интернатах в Ноттингемшире и Йоркшире, но где-то в возрасте 17 лет его выгнали. Он нашёл себе достойное применение – подался в корреспонденты. В начале 1960-х в Лондоне начал писать для радио и телевидения, работал театральным критиком под псевдонимом Уильям Бут, а в 1962 году стал театральным обозревателем журнала «Сцена» (Scene). Издание просуществовало всего семь месяцев, но и за это время будущий драматург успел посмотреть 132 спектакля! В первой половине 1960-х Стоппард написал множество радиопьес и рассказов, но популярным так и не стал. Годом его рождения для театрального мира можно считать 1966-й – тогда он написал полнометражную пьесу «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». И публика, и критики были в восторге. Пьесу с большой охотой приняли на международном фестивале экспериментального театра. В 1968-м последовали ещё две её премьеры, и в 70-е Стоппард вошёл уже как авторитетный театральный новатор.

В СССР его впервые перевёл Бродский, ещё до своего выдворения из страны. Теперь уже немногие помнят, как к нему в руки попала рукопись пьесы – Бродский автора не знал и много позже даже не помнил, что сам же его книгу и перевёл. Но очевидно, что текст привлёк переводчика своей вопиющей непочтительностью к традициям. На страницах «Иностранки» перевод был опубликован только в 1990 году, когда о Стоппарде в России знало уже не несколько критиков, а чуть больше. К тому же в 1990-м Стоппард дебютировал ещё и как режиссёр – Розенкранца и Гильденстерна в его фильме сыграли молодые Тим Рот и Гэри Олдмен. После этого фильма он стал наконец мировой известностью.

В своих пьесах Стоппард всё время старался уйти от политического подтекста, но в реальной жизни лично занимался вопросами прав человека и судьбой диссидентов в Восточной Европе. В 1977 году он прибыл в Москву от организации «Международная амнистия», позже встретился в Лондоне с четырежды «отсидевшим» в советских дурдомах Владимиром Буковски. Тогда же он познакомился и надолго сохранил отношения с Вацлавом Гавелом, который по причине своего диссидентства подвергался арестам множество раз. Стоппард выступал против злоупотребления психиатрией и основал премию в поддержку неофициальных чешских авторов. Его часто упрекают, что за автором в своих пьесах он прятал гражданина, но похоже, он просто разделял сферы деятельности для усиления их эффективности.

2002 год стал очень важным – вышел «Берег утопии». Россия XIX века, Герцен, Чаадаев, Тургенев, Белинский, Бакунин, Огарёв, Чернышевский, Карл Маркс в одной лодке. Репетиции начались в Национальном театре Великобритании весной 2002 года. «Это самый масштабный проект в моей карьере», – говорил режиссёр постановки Тревор Нанн. 30 актеров, 70 персонажей, более 40 локаций, 169 перемен костюмов! В декорациях использовались огромные телевизионные панели, чтобы зритель никуда не мог деться от происходящего на сцене. В Нью-Йорке спектакль ставил Джек О'Брайен. В московском РАМТе «Берег утопии» начали репетировать в 2005-м, а премьера состоялась в 2007 году на большой сцене в трёх частях. Действие продолжалось в общей сложности порядка 10 часов, и спектакль жив по сей день.

Если советская Россия Стоппарда пугала, то в нулевые он обнаружил, что тут вполне можно жить. К премьере – возможно, в качестве пиар-акции, а может, и по велению сердца, превратившемуся в итоге в пиар-акцию – Стоппард с актёрами и режиссёром спектакля Алексеем Бородиным отдирали граффити и смывали пыль с поверхности забытого всеми памятника Огарёву и Герцену на Воробьёвых горах. Он говорил, что ему всё равно, где и на каких языках ставятся его пьесы, но так, как «Берег утопии» прозвучал на русском, он не смог бы прозвучать более нигде.

Алена Городецкая