Путь к миру: победа израильтян, поражение палестинцев

12.02.2017

Израильско-палестинскую дипломатию, к сожалению, характеризует классическое определение безумия: «повторение одних и тех же действий в ожидании иного результата». Одни и те же предложения — о земле в обмен на мир и о двух государствах, чье бремя легло бы в основном на Израиль — продолжают выдвигаться, независимо от того, сколько раз они уже потерпели неудачу. В результате десятилетий того, что инсайдеры называют «переработкой мирного процесса» (англ: peace processing), сегодняшняя ситуация хуже, чем та, что была в начале пути, однако великие державы продолжают упорствовать, отправляя одного дипломата за другим в Иерусалим и Рамаллу в надежде, что следующий раунд переговоров обязательно должен привести ко все ускользающему успеху.

Пришло время для глубокого переосмысления проблемы и нового подхода к ней. Этот подход основан на стратегии Израиля, успешно показавшей себя в течение первых 45 лет. Поскольку израильско-палестинская дипломатия после 1993 года потерпела очевидный провал, альтернативный подход опирается на стойкость Израиля для достижения победы. Как это ни парадоксально, но этот курс, по всей вероятности, будет также выгоден палестинцам и поддержан американцами.

I. Невозможность компромисса

Со времен декларации Бальфура 1917 г. палестинцы и израильтяне преследовали статические и прямо противоположные цели.

Задолго до создания нового государства муфтий Иерусалима Амин аль-Хусейни проводил политику отрицания, не признававшую никакое еврейское присутствие на территории современного Израиля [1]. Она не изменилась до сих пор. Карты на арабском языке, изображающие «Палестину», заменяющую собой Израиль, символизируют это продолжающееся стремление. Отрицание укоренилось так глубоко, что оно мотивирует не только палестинскую политику, но и большую часть жизни палестинцев. Палестинцы преследовали отрицание последовательно, энергично и настойчиво в трех основных направлениях: пытаясь деморализовать сионистов путем политического насилия, нанося ущерб экономике Израиля торговыми бойкотами, и ослабляя легитимность Израиля с помощью привлечения внешней поддержки. Различия между палестинскими группировками являются, как правило, лишь тактическими: либо нужно вести переговоры с израильтянами с целью добиться от них уступок, либо нет. Махмуд Аббас представляет первый подход, Машаль — последний.

С израильской стороны почти все согласны с необходимостью добиться признания со стороны палестинцев (и других арабов и мусульман). Здесь различия также тактические. Давид Бен-Гурион сформулировал свой подход: показать палестинцам, какие выгоды им принесет сионизм. Владимир Жаботинский разработал противоположную концепцию, утверждая, что у сионистов нет иного выбора, как сломить волю непримиримых палестинцев. Эти соперничающие подходы остаются пробным камнем в дебатах по внешней политике Израиля, где сегодня Ицхак Герцог выступает в роли наследника Бен-Гуриона, а Биньямин Нетаньяху — Жаботинского.

Эти два стремления — к отрицанию и признанию — остались в основном неизменными в течение века. Сегодня Палестинская автономия, ХАМАС, партия Труда и Ликуд являются прямыми потомками аль-Хусейни, Бен-Гуриона и Жаботинского. Различия в идеологиях, целях, тактике, стратегии и участниках показывают, что несмотря на то, как варьировались детали, базовые элементы остались до удивления без изменений. Войны и договоры приходили и уходили, принося лишь незначительные сдвиги. Многие раунды боев мало повлияли на конечные цели, в то время как официальные соглашения (например, Осло 1993 г.) только усилили враждебность к существованию Израиля и, таким образом, оказались контрпродуктивными.

Палестинское отрицание или признание Израиля двоично: да или нет, без других вариантов. Это делает компромисс практически невозможным, поскольку разрешение конфликта требует от одной стороны полностью отказаться от своей цели. Либо палестинцы откажутся от своего столетнего отрицания еврейского государства, либо сионисты откажутся от своей 150-летней мечты — суверенной родины. Любой исход, кроме этих двух, является лишь нестабильным урегулированием, служащим предпосылкой для следующего раунда конфликта.

«Мирный процесс», который лопнул

Политика сдерживания, заключающаяся в том, чтобы убедить палестинцев и арабские государства признать существование Израиля под угрозой болезненных ответных мер, легла в основу внушительной летописи стратегического видения и тактического блеска Израиля в период с 1948 по 1993 гг. Сдерживание принесло результаты, поскольку к концу этого периода арабские государства, враждебные Израилю, заметно изменили свое отношение к стране. Если в 1948 г. вторгшиеся арабские армии намеревались задушить новорожденное еврейское государство, то к 1993 г. Арафат был вынужден подписать соглашение с премьер-министром Израиля.

Тем не менее, сдерживание не закончилось полным успехом: несмотря на то, что израильтяне построили современную, демократическую, преуспевающую и мощную страну, тот факт, что палестинцы, арабы, мусульмане, и (все чаще) приверженцы левого крыла отвергали ее, стал источником растущего разочарования. Динамичное и нетерпеливое население Израиля устало от непривлекательных качеств сдерживания, которое по своей природе является пассивным, непрямым, жестким, медленным, скучным, унизительным, реагирующим и дорогостоящим. Кроме того, оно не пользуется популярностью на международной арене.

Это нетерпение, в частности, привело к дипломатическому процессу, кульминацией которого стало знаменитое рукопожатие, подтверждающее подписание соглашений Осло на лужайке Белого дома в сентябре 1993 года. В течение краткого периода «Рукопожатие» (тогда — с большой буквы) между палестинским лидером Ясиром Арафатом и израильским премьер-министром Ицхаком Рабином служило символом успешного посредничества, давшего каждой стороне то, чего она хотела больше всего: достоинство и автономию для палестинцев, признание и безопасность для израильтян. Среди многочисленных наград, Арафат, Рабин и министр иностранных дел Израиля Шимон Перес получили Нобелевскую премию мира.

Договор, однако, вскоре разочаровал обе стороны. Действительно, несмотря на то, что израильтяне и палестинцы мало в чем согласны, почти с полным единодушием они признают, что процесс Осло провалился.

В период перед Осло, когда палестинцы жили под прямым контролем Израиля, фактическое признание Израиля с течением времени росло, а политическое насилие уменьшалось. Жители Западного берега и Газы могли локально путешествовать без всяких КПП и имели доступ к рабочим местам в пределах Израиля. Они извлекали выгоду из верховенства закона и своей экономики, выросшей более чем в четыре раза без зависимости от иностранной помощи. У них появились функционирующие школы и больницы, а также несколько университетов.

Ясир Арафат пообещал превратить Газу в «Сингапур Ближнего востока«, но его деспотизм и агрессия против Израиля повергли территории под его контролем в кошмар, напоминающий более Конго, чем Сингапур. Его нежелание отказаться от перманентной революции и стать обычным главой малоизвестной страны, а также его злоупотребления соглашениями Осло привели палестинцев к экономической зависимости, тирании, несостоявшимся институтам, коррупции, исламизму и культу смерти.

Для израильтян Осло принесло не искомое завершение конфликта, а воспаленные палестинские амбиции уничтожить еврейское государство. По мере взвинчивания ярости палестинцев в течение пяти лет после Осло было убито больше израильтян, чем за пятнадцать лет до этого. Подстрекательские речи и акты насилия участились — и они не ослабевают спустя 23 года. Кроме того, палестинские усилия по делегитимации Израиля дорого обошлись ему на международном уровне, поскольку левые обернулись против него, порождая такие антисионистские новинки как Всемирная конференция ООН по борьбе против расизма в Дурбане и движение по бойкотированию, изъятию и санкциям (BDS).

С точки зрения Израиля, семь лет примирения Осло, с 1993 по 2000 гг., перечеркнули 45 лет успешного сдерживания. Впоследствии шесть лет односторонних отступлений, 2000-06 гг., еще глубже похоронили прежние завоевания политики сдерживания. Десятилетие после 2006 г. не принесло каких-либо серьезных изменений.

Опыт Осло показал бесполезность израильских уступок палестинцам, если последние не выполняют свои обязательства. Воспринимаемое в качестве израильской слабости, Осло превратило плохую ситуацию в еще худшую. То, что обычно именуют «мирным процессом», будет более точно называть «военным процессом.»

Ложная надежда обойти победу

Почему же дела пошли так плохо, если соглашение казалось таким многообещающим?

Моральная ответственность за крах Осло лежит исключительно на Ясире Арафате, Махмуде Аббасе и остальном руководстве Палестинской автономии. Они лишь делали вид, что отказались от отрицания Израиля и признали его существование, но, по сути, стремились к уничтожению Израиля новыми, более совершенными способами, заменив силу делегитимацией.

Израильтяне совершили глубокую ошибку, вступив в процесс Осло с ложными предположениями. Одна из таких ошибок заключалась в известном выражении Ицхака Рабина: «Мир не заключают с друзьями. Его заключают с врагами.»[2] Иными словами, он ожидал, что войне будет положен конец с помощью доброй воли, примирения, соглашений, гибкости, сдержанности, великодушия и компромисса, закрепленными подписями на официальных документах. В этом духе его правительство и все его наследники выдвинули широкий спектр льгот, вплоть до разрешения палестинских сил безопасности, в надежде, что палестинцы ответят взаимностью, признав еврейское государство.

Этого не произошло. Наоборот, компромиссы израильтян лишь обостряли враждебность палестинцев. Каждый жест доброй воли еще больше радикализовал, возбуждал и мобилизовал палестинское общество. Израильские усилия по «заключению мира» принимались в качестве признаков деморализации и слабости. Делая «болезненные уступки», Израиль терял остатки уважения в глазах палестинцев, казался более уязвимым и подогревал ирредентистские мечты уничтожения еврейского государства.

Оглядываясь назад, это не удивительно. Лозунг Рабина должен был гласить: «[мир] заключают» не «с врагами», а с бывшими врагами. То есть с врагами побежденными.

Это подводит нас к ключевой концепции моего подхода: победа, то есть навязывание своей воли противнику, заставляя его через поражение отказаться от своих военных амбиций. Как показывают исторические данные, войны завершаются не с помощью доброй воли, а путем поражения врага. Кто не побеждает, тот проигрывает. Войны обычно заканчиваются, когда одна из сторон доведена до такой степени отчаяния, что она отказывается от своих военных целей, признает свое поражение и это поражение лишает ее воли к дальнейшей борьбе. И наоборот, до тех пор, пока обе воюющие стороны все еще надеются достичь своих военных целей, борьба либо продолжится, либо потенциально возобновится.

Мыслители и воители на протяжении веков сходятся во мнении о важности победы в качестве корректной цели войны. Например, Аристотель писал, что «в победе заключается сущность полководца», а Дуайт Д. Эйзенхауэр заявил, что «в войне ничем невозможно заменить победу». Технический прогресс не изменил эту непреходящую человеческую истину.

Список конфликтов двадцатого века, закончившихся решительной победой, включает в себя Вторую мировую войну, войны между Китаем и Индией, Алжиром и Францией, Северным Вьетнамом и США, Великобританией и Аргентиной, Афганистаном и СССР, а также холодную войну. К поражению может привести либо крушение на поле боя, либо совокупность экономического и политического давления. Для него не требуется полной потери армии или коллапса экономики, и тем более речь не идет об истреблении мирного населения. Например, единственное поражение в истории США, в Южном Вьетнаме в 1975 г., произошло не из-за экономического коллапса, недостатка боеприпасов или неудач на поле боя (в действительности американская сторона побеждала в наземной войне), а потому, что американцы потеряли волю к продолжению борьбы.

Действительно, 1945 год знаменует собой разделительную черту. До этого подавляющее военное превосходство нейтрализовало волю противника к борьбе. Но с тех пор грандиозные успехи на поле боя случались редко. Военное превосходство уже не значит, как когда-то, ослабление решимости противника к борьбе. По терминологии Клаузевица, сегодня центром тяжести являются моральный дух и воля, а не танки и военные корабли. Несмотря на то, что французы превосходили своих противников в Алжире по численности и военной мощи, как и американцы во Вьетнаме и Советский Союз в Афганистане, все эти мощные страны проиграли свои войны. Кроме того, более многочисленные потери на поле боя, понесенные арабскими государствами в 1948-82 гг., Северной Кореей в 1950-53 гг. и Ираком в 1991 и 2003 гг., не привели к их капитуляции и поражению.

Когда проигравшая сторона сохраняет свои военные амбиции, возобновление боевых действий остается возможным и даже вероятным. Немцы не отказались от своих притязаний — править Европой — после поражения в Первой мировой войне и, поставив на Гитлера, решились на вторую попытку, что побудило союзников добиваться полной победы для гарантии, что немцы не совершат третью. Корейская война закончилась в 1953 г., но как Север, так и Юг не оставили своих военных целей, а значит, конфликт может возобновиться в любое время, как это было, например, с войнами между Индией и Пакистаном. Арабы теряли каждый раунд в своих войнах с Израилем (1948-49, 1956, 1967, 1973 и 1982 гг.), но видели свои поражения лишь как временные неудачи и шли на следующую попытку.

II. Победа требует тяжелой работы

Как может Израиль заставить палестинцев отказаться от отрицания?

Для начала приведем цветистый список (взаимоисключающих) планов разрешить конфликт в пользу Израиля, предложенных за десятилетия.[3] В порядке возрастания жесткости, к ним относятся:

• Территориальное отступление с Западного берега или территориальный компромисс в пределах Западного берега.
• Aренда земель под израильскими городами на Западном берегу.
• Различные творческие способы поделить Храмовую гору.
• Развитие палестинской экономики.
• Поощрение палестинского самоуправления.
• Развертывание международных сил.
• Привлечение международных фондов (по образцу плана Маршалла).
• Односторонние меры (строительство стены).
• Настаивание на том, что Иордания — это Палестина.
• Лишение нелояльных палестинцев израильского гражданства.
• Высылка палестинцев с земель, контролируемых Израилем.

Проблема в том, что ни один из этих планов не устраняет необходимость сломить волю палестинцев к борьбе. Все они лишь управляют конфликтом, так и не разрешая его. Все они стремятся обойти победу с помощью трюков. Подобно тому, как провалился процесс Осло, произойдет и с любой другой схемой, уклоняющейся от тяжелой работы победить.

Исторический опыт свидетельствует, что у Израиля есть только один способ добиться палестинского признания: возвращение к проверенной политике сдерживания, наказывая палестинцев, когда они проявляют агрессию. Сдерживание — это больше, чем жесткая тактика, преследуемая каждым израильским правительством до сих пор. Оно требует систематических мер, стимулирующих признание Израиля палестинцами и препятствующих его отрицанию. Оно требует долгосрочной стратегии, способствующей изменению отношений.

Заставить изменить чье-либо отношение — не очень красивый и не всегда приятный процесс. Он основан на политике соразмерного и калиброванного ответа: если нарушение умеренное, то палестинцы должны платить умеренно, и так далее. Ответ зависит от конкретных обстоятельств, поэтому перечислим в качестве примеров следующие общие меры, которые может предложить Вашингтон, от мягких до жестких:

Если палестинские «мученики» причиняют материальные повреждения, необходимо взимать плату за ремонт из примерно 300 млн долларов из налоговых обязательств, которые израильское правительство ежегодно переводит Палестинской автономии (ПА). В ответ на деятельность, направленную на изоляцию и ослабление Израиля на международной арене — ограничить доступ на Западный берег. Если палестинский террорист убит — захоронить тело тихо и анонимно на скудельне. Если руководство ПА подстрекает к насилию — не допускать возвращения должностных лиц в ПА из-за рубежа. В ответ на убийства израильтян — расширять еврейские города на Западном берегу. Если ПА обращает официальное оружие против израильтян — захватить это оружие и запретить новое, а если такое происходит неоднократно — демонтировать инфраструктуру безопасности ПА. Если насилие продолжается — сократить, а затем отключить воду и электричество, поставляемые Израилем. В случае обстрелов, минометных или ракетных атак — занять и удерживать область источника стрельбы.

Конечно, эти шаги идут вразрез с сегодняшним консенсусом в Израиле, направленным прежде всего на сохранение состояния покоя с палестинцами. Но эта близорукая точка зрения сформировалась под неослабным давлением со стороны внешнего мира, и особенно правительства США, для умиротворения ПА. Снятие этого давления, несомненно, послужит израильтянам стимулом предпринять более решительную тактику, описанную здесь.

Истинное миротворчество означает поиск путей заставить палестинцев изменить свое отношение, отказаться от отрицания, признать евреев, сионизм и Израиль. Когда достаточное количество палестинцев откажется от стремления уничтожить Израиль, они пойдут на уступки, необходимые для прекращения конфликта. Для того, чтобы положить конец конфликту, Израиль должен довести до сознания не менее 50 процентов палестинского населения, что они потерпели поражение.

Цель здесь — не культивировать любовь палестинцев к Сиону, а остановить машину войны: закрытие фабрики террористов-самоубийц, прекращение демонизации евреев и Израиля, признание еврейских связей с Иерусалимом и «нормализация» отношений с израильтянами. Палестинское признание Израиля будет достигнуто, когда в течение длительного периода времени и с полной последовательностью насилие отойдет в прошлое и его сменят острые демарши и письма в редакцию. Выражаясь символично, конфликт закончится, когда евреям, живущим в Хевроне (на Западном берегу) потребуется не больше безопасности, чем палестинцам, живущим в Назарете (в Израиле).

Для тех, кто считает, что палестинцы слишком фанатичны для того, чтобы их можно было бы победить, замечу: если немцы и японцы, бывшие не менее фанатичными и гораздо более сильными, были побеждены во Второй мировой войне и затем превратились в нормальных граждан, то почему бы не палестинцы в наши дни? Кроме того, столкнувшись с превосходящей их решительной силой, мусульмане неоднократно испытывали поражение от немусульман в ходе истории, от Испании до Балкан и Ливана.

На стороне Израиля два фактора. Во-первых, не нужно начинать с нуля: опросы и другие данные говорят, что около 20 процентов палестинцев и других арабов последовательно признают еврейское государство. Во-вторых, необходимо сдерживать только палестинцев, то есть очень слабого противника, а не весь арабский или мусульманский мир. Несмотря на свою объективную слабость (как в плане экономики, так и военной мощи), палестинцы возглавляют войну против Израиля, поэтому, когда они оставят позиции отрицания, остальные (марокканцы, иранцы, малайцы и др.) поймут и, скорее всего, со временем последуют их примеру.

Палестинцы получат выгоду от поражения

Израильтяне много выиграют от разрешения остающейся палестинской проблемы, но они уже живут в успешной современной стране, преуспевающей вопреки насилию и делегитимации, направленных против нее извне.[4] Например, исследования показывают, что израильтяне — одни из самых счастливых людей на планете, и высокий уровень рождаемости в стране подтверждает эти данные.

В противоположность им, палестинцы погрязли в нищете и представляют собой наиболее радикализованное население в мире. Опросы общественного мнения неизменно показывают популярность нигилизма среди них. Какие еще родители празднуют, когда их дети становятся смертниками? Кто еще предпочитает нанесение вреда своему соседу улучшению собственной жизни? И ХАМАС, и Палестинская автономия — авторитарные режимы, подавляющие своих граждан и преследующие разрушительные цели. Экономика на Западном берегу и в секторе Газа опирается больше, чем где-либо в мире, на денежную помощь из-за границы, подпитывая тем самым зависимость и обиду. Нравы палестинцев являются отсталыми и все более напоминают средневековье. Умелые и амбициозные люди оказались в замкнутом кругу политических репрессий, провалившихся институтов и культуры, превозносящей заблуждения, экстремизм и саморазрушение.

Победа Израиля освободит палестинцев. Поражение заставит их столкнуться со своими ирредентистскими фантазиями и пустой риторикой революции. Поражение освободит их для улучшения своей собственной жизни. Освобожденные от геноцидальной одержимости против Израиля, палестинцы смогут стать нормальным народом и развивать свои политические институты, экономику, общество и культуру. Переговоры могли бы наконец начаться всерьез. В целом, учитывая их гораздо более низкую отправную точку, палестинцы, по иронии судьбы, получили бы больше от своего поражения, чем израильтяне — от своей победы.

Тем не менее, процесс не будет ни легким, ни быстрым: палестинцы должны будут испытать горечь поражения, со всеми его лишениями, крушениями и отчаянием, по мере того, как они отвергнут грязное наследие Амина аль-Хусейни и признают свою столетнюю ошибку. Но короткого пути не существует.

Необходимость в американской поддержке

Палестинцы пользуются уникальной глобальной поддержкой — от ООН до огромного числа журналистов, активистов, педагогов, художников, исламистов и левых. Они — не какой-то малоизвестный африканский фронт освобождения, а революционное дело, широко поддерживаемое во всем мире. Это делает задачу Израиля долгой, тяжелой и требующей верных союзников, прежде всего — правительства США.

Полезность Вашингтона не означает оказывать давление к проведению дальнейших переговоров, а решительная поддержка Израиля на его пути к победе. Это означает не только поддержку израильских эпизодических демонстраций силы, а устойчивых и систематических международных усилий по работе как с Израилем, так и с некоторыми арабскими странами и другими с тем, чтобы убедить палестинцев в бесперспективности их отрицания: Израиль существует, навсегда, и пользуется широкой поддержкой.

Это означает поддержку Израиля, предпринимающего жесткие шаги, описанные выше — от анонимного захоронения тел убийц до закрытия Палестинской администрации. Это означает дипломатическую поддержку Израиля, например, положив конец фарсу «палестинских беженцев» и отвергая притязания на Иерусалим в качестве палестинской столицы. Это также влечет прекращение поддержки палестинцев в случае, если они не продвигаются курсом полного и постоянного признания Израиля: ни дипломатии, ни признания в качестве государства, ни финансовой помощи, и, конечно, никакого оружия и тем более никакой подготовки ополченцев.

Израильско-палестинская дипломатия преждевременна, пока палестинцы не признают еврейское государство. Главные вопросы Осло (границы, вода, оружие, святыни, еврейские общины на Западном берегу, «палестинские беженцы») не могут быть обсуждены конструктивно до тех пор, пока одна из сторон все еще отвергает другую. Переговоры можно будет начать заново и открыть вопросы Осло после того радостного момента, когда палестинцы признают еврейское государство. Эта перспектива, однако, лежит в отдаленном будущем. Сначала Израиль должен победить.

[1] Я проанализировал эту тему в Commentary в декабре 1997 г. «Об арабском отрицании.»

[2] Который, как ни странно, перефразировал высказывание лидера ООП Саида Хамами 15-летней давности.

[3] Я рассмотрел эти предложения подробно в Commentary в феврале 2003 г. «Нужен ли Израилю план?»

[4] Травматизм и смертность от ДТП в Израиле в период 2000-05 гг., например, составили 30000 чел., в то время как травмы, связанные с терроризмом — 2000 чел.

Даниэль ПайпсПодлинник (оригинал) статьи на английском языке: The Way to Peace: Israeli Victory, Palestinian Defeat
Перевод с английского: И. Эйдельнант