ПОХОЖЕ, МУЖИК ДЕЛОВОЙ

Беннет: "Сильный "Байт Иегуди" – это правительство без левых". Интервью

время публикации: 07:58 | последнее обновление: 07:59  

Лидер партии "Байт Иегуди" Нафтали Беннет в интервью сайту NEWSru.co.il рассказал о том, что им было сделано на посту министра экономики, а также об изменениях, которые претерпевает его партия, он подверг резкой критике Авигдора Либермана.

Господин Беннет, вы были одной из ведущих фигур при формировании нынешнего правительства. Но когда наступил кризис, вы предпочли остаться в стороне и не стали посредником между Нетаниягу и Лапидом. Почему?

Честно говоря, я все это время надеялся, что правительство устоит и продолжит работать. Мне не кажутся правильными такие частые перемены в правительстве, такие частые выборы. Но насколько я понимаю, премьер-министр пришел к выводу, что в этой коалиции, с этими партнерами он работать не может. Он принял свое решение, и нам остается лишь уважить его.

Можно было избежать досрочных выборов?

Не знаю, я не политический комментатор и не хочу им быть.

Вы пытались предотвратить обвал?

Я сказал премьер-министру, что готов сделать все от меня зависящее, чтобы правительство пережило кризис и продолжило функционировать. Стране нужна стабильная власть, нужно правительство, которое работает. Одна из наших главных проблем – это отсутствие возможности эффективно управлять страной. Но я говорю об этом немного в ином контексте, чем обычно принято. Мы живем в условиях абсолютной власти чиновников и юридических советников, и чтобы победить эту власть необходимо быть готовым к борьбе.

Приведу вам простой пример. Мне удалось совершить реформу в сфере производства цемента. В этой области царила монополия с момента создания государства. Когда я стал министром, то спросил: "Почему это так?" Мне ответили: "Это так, и все". Я начал борьбу, пришлось преодолевать массу препон, но в итоге компания "Нешер" была вынуждена согласиться на демонополизацию. Это только один пример.

В конечном счете, управлять страной должно правительство, а не судьи, не юридические советники и не чиновники. Нас избирают, на нас возлагают всю ответственность, но нам должны дать и полномочия.

Кстати, то же самое и с происходящим в армии. Меня возмущает, что юристы берутся расследовать действия солдат на поле боя. Что это такое? По какому праву? Мы отправляем солдат в бой, бойцам, командирам приходится принимать сложнейшие решения, и они не должны все время оборачиваться на батарею юридических советников и адвокатов. Офицеры, воевавшие в Газе, должны получать знаки отличия, а не становиться объектами уголовного расследования. Как такое может быть вообще? И я не понимаю, почему политики молчат. Это ненормальное ситуация. Правительство должно управлять, армия должна воевать, системы должны работать, а не находиться под властью юристов. И это не значит, что я за бесконтрольность. Армия проводит основательные расследования на уровне командиров, извлекает уроки, делает выводы. Но уголовное преследование офицеров и солдат, защищавших нас с вами? Куда мы катимся?

Давайте все же вернемся к политической системе и к правительству, которое распалось. Глядя назад, вы считаете, что ваш союз с Лапидом, вызвавший немалое удивление многих, был правильным шагом?

Я принципиальный сторонник союзов и единства. Я не считаю, что все время ссориться и спорить – это правильно. Нужно договариваться о том, какие совместные цели мы ставим, и достигать их.

Но для этого нужен союз, имеющий под собой почву. Такая почва была у вашего партнерства с Лапидом?

Я думаю, что была. Например в том, что касается трудоустройства ультраортодоксов. Поколениями они не выходили на работу, а сейчас есть 300-процентный рост числа обращений харедим в службы трудоустройства. У меня были серьезные разногласия с Лапидом в том, что касается принуждения ультраортодоксов к службе в армии. Я не верю в принуждение – ни в религиозное, ни в светское. Я верю в то, что необходимо создавать соответствующую среду и стимулы для того, чтобы что-то менялось. Если бы я провел закон о том, что в отношении неработающих ультарортодоксов будут применяются уголовные санкции – никто бы не вышел работать. Вместо этого мы создали центры профессиональной подготовки, дали людям стимулы, и они пришли. Кстати, то же самое и с религиозным принуждением. В Судный день шоссе пусты, верно? Никто не ездит. А вы знаете, что в израильском законодательстве нет запрета на езду в Судный день? Если завтра какой-нибудь религиозный "гений" проведет закон, запрещающий езду в Судный день, то мы увидим переполненные шоссе. Я против принуждения как такового.

Между мной и Лапидом много разногласий. В том числе и по вопросу о ценах на жилье. Я не вмешивался в этот вопрос, занимался своим министерством, но должен сказать, что не верю в разного рода программы. Нет фокусов и не может быть чудес, нужно просто строить много квартир, я убежден, что это единственный путь.

Лапид считает точно так же.

Прекрасно, но надо делать, не только говорить. В эту каденцию я не касался вопросов цен на жилье. Я занимался демонополизацией в сфере производства цемента, борьбой с сельскохозяйственными картелями. Уже десятки лет существует узаконенный картель сельскохозяйственных посредников, имеющих право согласовывать между собой цены. Почему? Потому что партия "Авода" всякий раз накладывала вето на попытки отменить это. Я отменил, и в мае эта отмена вступает в силу.

Будучи министром экономики, вы имели очень мощные рычаги влияния на то, что называется дороговизной жизни в Израиле. Чего вы смогли добиться за год и восемь месяцев?

Прежде всего, результаты. На протяжении десяти лет цены в Израиле только росли. В последний год впервые они понизились примерно на 5%. Причем на всё: на продукты питания, на товары первой необходимости, на домашнюю утварь, на мебель, на одежду для младенцев. Это стало возможно благодаря ряду шагов, которые были сделаны. О борьбе с монополиями и картелями мы уже говорили. Я провел "закон о продуктах питания" ("хок мазон"), вынуждающий крупные торговые сети начать настоящую конкуренцию и не позволяющий им заключать "темные" сделки.

Еще одна важная область – все, что касается института стандартов. Стандарты и регуляция – это один из самых серьезных факторов, блокирующих импорт. Мало импорта – цены растут. Мне удалось отменить 15% регуляционных ограничений на импорт. Кому-то кажется, что это просто? Это постоянная война. Тот, кто думает, что можно бороться с дороговизной жизни в Израиле без постоянных битв, не знает о чем говорит. Мы боремся и многого достигли.

Но по-прежнему я прихожу в магазин, делаю покупки на выходные дни и оставляю на кассе половину зарплаты.

Вы правы, цены все еще очень высоки. Но мы остановили десятилетний процесс постоянного их роста. Это не я говорю, это данные Центрального статистического бюро, можете проверить. В ноябре 2014 года цены понизились на 5% по сравнению с ноябрем 2013-го. Впервые за много лет тенденция изменилась. Чудес не бывает. Нужна твердость и готовность сражаться. Сражаться с крупными рабочими комитетами, сражаться с олигархами, которым выгодно отсутствие настоящей конкуренции. Сражаться с теми, кто выдумывает различные ограничения на импорт, что приводит к росту цен. Я иногда себя ощущаю сантехником государства. Представьте себе, что есть множество засорившихся труб, а я перехожу от одной к другой и пытаюсь их прочищать.

Чего вам не удалось пока сделать?

Все процессы занимают время. Но если говорить о будущих проектах, то одним из главных мне кажется вопрос, связанный с пенсиями. Сегодня если вы государственный служащий – вам повезло. Вы имеете бюджетную пенсию, и будете получать де-факто зарплату даже когда прекратите работать. Но если нет, то вы оставлены на произвол судьбы. Это самая серьезная проблема, от которой все шарахаются, и она должна решаться на уровне премьер-министра и министра финансов.

Еще одна проблема, требующая решения, касается того, что происходит в госучреждениях. Должна существовать возможность набирать достойных людей на государственную службу и возможность увольнять других. Да-да, увольнять.

Иными словами, вы говорите об отмене "квиюта".

Я говорю о системной гибкости, которая существует в частных компаниях и отсутствует в государственных. В частных компаниях можно продвигать заслуживающих того людей и увольнять тех, кто не соответствует занимаемой должности, на государственной службе этого нет. Вы знаете какой средний балл в оценке служащих в государственных учреждениях? 96 из 100. Что, все гении скопились на госслужбе и только неудачники оказались в частных компаниях? Реформы пенсий и госслужбы – это задачи будущего.

Перед прошлыми выборами вы много говорили о необходимости реформы в раввинате. В этой сфере вам удалось немного.

О, вы ошибаетесь. Сколько лет говорили о необходимости предоставить людям возможность выбирать в каком городе и у какого раввина жениться? Двадцать. Все об этом говорили, но только мы смогли это провести. В ближайшее время вступает в силу реформа в области кашрута. Закончилось время, когда сделки заключались тайком, и удостоверения кашрута в ресторанах покупались за огромные деньги, что повышало цены для посетителей. Мы устанавливаем обязательный для всех стандарт. Реформа гиюра, которая благодаря нам вступает в силу, – это не достижение? Вспомните сколько говорилось о необходимости продления летнего времени. А утверждено оно было благодаря нам….

Есть очень много претендентов на титул того, благодаря кому летнее время было продлено – от Гидеона Саара и до Ницана Горовица.

Да, светские депутаты и министры мечтали об этом, я знаю. Но всегда кто-то накладывал вето. Когда именно мы, имевшие в рамках коалиционного соглашения, право вето на все, что касается религии и государства, настояли, летнее время было продлено. Не все можно успеть за год и восемь месяцев, но я действительно очень горжусь тем, что сделано.

Вы много говорили о необходимости избрания религиозного сиониста главным раввином. Этого не удалось сделать, и раввинат остался под контролем "харедим". Что произошло?

К сожалению, вы правы, мы не преуспели в этом. После 30 лет ультраортодоксальной монополии трудно было тут же добиться изменений, тем более что выборы проходили всего через полгода после формирования правительства. Позднее религиозный сионист был избран главным раввином Иерусалима. Но я не скрываю, что не во всем нам сопутствует удача. Нужны дополнительные силы, то есть дополнительные мандаты.

Господин Беннет, перед прошлыми выборами вы отказались декларировать свою позицию по ряду кардинальных вопросов в области религии и государства. Общественный транспорт по субботам, гражданские браки. Сегодня вы уже не новичок в политике, можно узнать ваше мнение по этим вопросам?

Я вам скажу самое главное. Тот, кому нравится пустая болтовня, пусть слушает политиков, которые регулярно обещают гражданские браки и прочее. Сколько лет можно продавать избирателям одни и те же сказки? Эти говоруны что не понимают, что есть политика, коалиция, реальность? Пусть не морочат голову.

Но какова ваша позиция по этим вопросам?

Я хочу, чтобы Израиль был еврейским государством с твердым еврейским характером. Я против принуждения, и за то, чтобы достигалась договоренность там, где это возможно. Но самое главное – я хочу, чтобы были результаты. Сколько можно обманывать русскоязычных избирателей? Неужели кто-то действительно думает, что какая-то партия провозгласит "Мы за гражданские браки" – и проблема решится? Ерунда. А на практике опять же результатов достигли только мы. Благодаря нам принят закон, позволяющий выбирать, где жениться, благодаря нам утверждена реформа гиюра, мы представили ее в правительство, а не все эти болтуны. На словах все красиво, но нужны реальные результаты, а не лозунги.

И после всего сказанного вами я все же хочу получить ответ. Как вы предлагаете решить проблему 300 тысяч человек, не имеющих возможности жениться здесь?

Прежде всего, мы уже провели в правительстве предложение, которое позволит расширить число проходящих гиюр.

Гиюр – это прекрасно, но вы отлично знаете, что большинство не захочет его проходить.

Помимо этого, проблему многих можно решить путем процедуры "установления еврейства". Да, это стоит денег, но очень многих освобождает от необходимости проходить гиюр. Но я хочу еще раз сказать вашим читателям: политик, который приходит и говорит, что может сотворить чудо, морочит вам голову.

Иными словами, вы говорите, что гражданских браков не будет.

Их не будет, без связи с тем, что я скажу. Не будет. Людям необходимо принять решение – голосуют они за политиков, которые достигают результатов в рамках возможного или за тех, кто морочит им голову пустыми лозунгами. Тот же Либерман дважды голосовал против гражданских браков и дважды голосовал против общественного транспорта по субботам. Сейчас, перед выборами, он может говорить все, что хочет, на практике он голосовал против. Когда я что-то говорю, то, по крайней мере, это совпадает с моими действиями. Я достигаю реальных результатов, а не говоруны.

Перед прошлыми выборами и сразу после них вы много говорили о том, что палестинская проблема утратила свою актуальность и почти никого не беспокоит. Оказывается, что все не совсем так – налицо санкции, давление и т.д. Вы изменили свою точку зрения?

Понятно, что эта тема остается на повестке дня. Весь вопрос в том, что делать, какие решения принимать. Все партии согласились на создание палестинского государства. "Ликуд" согласился, Либерман, который предлагает провести границу по шоссе №6, тоже согласился. Мы остались единственной партией, которая ясно и недвусмысленно говорит: палестинского государства не будет.

А что будет?

Прежде всего, будет наша мощь. Сегодня Израиль исповедует "дипломатию извинений" и полагает, что мир нас за это полюбит. Даже наш министр иностранных дел заговорил о том, что нужно сделать то-то и то-то, чтобы получить поддержку в мире. Нет. Ошибка. Мир презирает тех, кто сдает позиции и уважает мощь.

Недостаточно говорить о мощи, нужно положить на стол конкретное предложение.

Мое конкретное предложение хорошо известно: аннексия территорий C, широкая автономия на территориях A и B и ни миллиметра арабской государственности на нашей земле. Что еще должно произойти, сколько ракет должно упасть на нас, чтобы мы освободились от этой галлюцинации, именуемой "палестинское государство"? Я спрашиваю сегодня каждого: мы хотим, чтобы то, что произошло в Газе, пришло в Кфар-Сабу? Тот, кто предлагает провести границу по шоссе №6, не понимает, что оттуда пройдут террористические туннели в Кфар-Сабу? Как глава серьезной партии такое может предлагать?

Вам удалось убедить кого-нибудь в своем предложении?

Это процесс постепенный, но он движется. Я недавно выступал на конференции Сабана в Вашингтоне.

Да, и очень разгневали Мартина Индика…

Может быть. Я не намерен склонять голову, я не намерен извиняться за то, что я хочу, чтобы мы были самым сильным государством в регионе. Пусть никто мне не рассказывает, что если мы будем подлизываться, то исчезнут Асад, ХАМАС, "Исламское государство" и "Хизбалла". Только одно обеспечит наше будущее здесь – мощь и готовность отстаивать свои интересы.

Итак, допустим, мы аннексировали часть Иудеи и Самарии. Реакцию международного сообщества нетрудно представить. Наша экономика достаточно сильна, чтобы справиться с санкциями?

Вопреки тому, что считают некоторые люди, страдающие депрессией, наша экономика – сегодня одна из наиболее сильных в мире. Мы относительно безболезненно пережили мировой кризис, хайтек составляет 50% нашего экспорта, 2014 год был рекордным в том, что касается "экзитов". Вы знаете, что нас в мире называют "нацией стартапов"? Я бывал в Китае и Индии, там к нам относятся с почтением. И только в Израиле продолжают извиняться за все. Рассказать вам как будет выглядеть день в мире без израильской экономики? Человек проснется утром с опозданием, поскольку "чип" в будильнике израильского производства. Человек поедет на работу, но заблудится, поскольку Waze – израильское изобретение, и так далее, и так далее. Сегодня мир потребляет израильскую технологию, дышит ею и крайне в ней нуждается.

Вы хотите сказать, что нас безосновательно запугивают?

Я хочу сказать, что народ, за плечами которого 3.800 лет истории, не должен бояться какого-то антисемита, желающего бойкотировать нас.

Вы произносите громкие фразы, а я спрашиваю о реальных проблемах.

Я говорю о практике. Нас бойкотируют с момента создания государства, вы знаете об этом? Здесь не было "Макдональдса", нельзя было купить "Кока-Колу" или "Пепси-Колу", и все же мы справились и создали государство. А сейчас кто-то думает, что я соглашусь на самоубийство или откажусь от своей столицы, потому что нам угрожают бойкотом? Нет. Беспокоит ли меня все это? Безусловно. Боремся ли мы с этими тенденциями? Все время. Мы противостоим иранской угрозе и не только ей. Неужели вы думаете, что различные бойкоты сильнее нас?

Пока мы сражаемся с бойкотами, все больше и больше стран признают палестинское государство. Вас это не тревожит?

В 1988 году почти 100 стран признали палестинское государство. Оно появилось? Государство не создают на бумаге, для его создания необходима суверенная территория, эффективная власть, обозначенные границы. Ничего этого нет и в помине. Палестинская автономия – это одна большая коррупционная яма. Все деньги, которые мир направляет палестинцам, оседают в карманах сыновей Абу Мазена, а не идут на развитие палестинской экономики.

После аннексии территорий C, о которой вы сказали, что будет происходить на остальных территориях?

Как я уже говорил, там будет самая широкая автономия, полное самоуправление, широкое экономическое сотрудничество с Израилем, но не будет государственного суверенитета. И самое главное – мы не допустим наводнения этих районов палестинскими беженцами. На сегодняшний день в арабском мире есть 6 миллионов потомков беженцев 1948 года. Их удерживают в лагерях беженцев в Ливане и в Сирии, в нечеловеческих условиях, не давая им гражданства или вида на жительство. Вот настоящий апартеид. Если граница палестинского государства пройдет по шоссе №6, как предлагает Либерман, назавтра новое государство наполнится беженцами, а еще через пять минут они окажутся у этого самого шоссе №6 с плакатами "Я хочу домой", имея в виду Хайфу, Яффо, Рамле и Ашкелон.

Либерман – и не только он – говорит о региональном урегулировании. Вы не верите в это?

Есть немало государств, в основном суннитских, которые хорошо понимают угрозы, исходящие от Ирана. С ними, безусловно, нужно налаживать контакт и сотрудничать. Но когда заговаривают о региональном урегулировании, то пусть сначала объяснят, что имеется в виду и о каких параметрах идет речь.

В ходе недавней антитеррористической операции "Нерушимая скала" вы не предлагали ре-оккупацию Газы, чем удивили многих. Как вы оцениваете итоги этой операции?

В ходе операции мне стала ясна карта террористических туннелей, ведущих из Газы. Я предложил операцию по их уничтожению, весь кабинет был против, но я настаивал, и через несколько недель программа была реализована. К сожалению, все было сделано слишком медленно и не до конца. Считал ли я тогда, что нужно оккупировать всю Газу? Нет. В этом вопросе также нужна ответственность и здравый смысл, а не крики и лозунги.

Вы удовлетворены итогами операции?

Нет. Операция затянулась. 50 дней боевых действий нанесли ущерб и нашему эффекту сдерживания и нашему международному имиджу. В будущем надо действовать быстро, мощно и эффективно.

Вы провели почти два года в правительстве, которое вело переговоры с палестинцами, и взирали на них со стороны. Вас, как противника создания палестинского государства, не беспокоили беседы Ливни с Арикатом?

Никоим образом, так как было совершенно очевидно, что все это ни к чему не приведет. Я сразу сказал: Ливни считает, что может принести нам мир? Принесет – поговорим, а до тех пор мне есть чем заняться.

Так же хладнокровно вы, лидер партии "Байт Иегуди", взирали на негласное замораживание строительства в Иудее и Самарии?

Строительство продолжалось все время. Да, его масштабы были значительно меньшими, чем мне бы хотелось, но когда у тебя есть 12 мандатов из 120, твоя способность влиять на происходящее, ограничена. Если мы получим много мандатов, будет возможность создать правительство национального лагеря, если мало, то опять будет правительство с левыми. Сильный "Байт Иегуди" – это возможность создать правительство без левых.

Недавно я интервьюировал Яира Лапида. Он сказал, что, по его мнению, вы стали значительно более радикальным в своих взглядах за время этой каденции. Радикальным в вопросах внешней политики и религии.

Я не раздаю оценок другим политикам. Я очень уважаю Яира, он мой друг. Вместе с тем, я – единственный политик, который говорит четкие и ясные вещи, не виляет. Я не меняю каждые два дня свою позицию по разным вопросам, и надеюсь, что мне удастся постепенно увеличить число людей, понимающих, что создание палестинского государства в сердце Эрец-Исраэль – это национальное самоубийство. И если наша партия будет сильной, вы увидите, что нас поддержит большинство народа.

Ваша партия стала похожей на калейдоскоп. В ней сейчас баллотируются на праймериз бывшая активистка "Шалом ахшав" и люди, близкие к ультраортодоксальным кругам. Что такое сегодня "Байт Иегуди"?

Мы сегодня – партия всего народа Израиля. Когда я пришел в партию, она была иной. Это была маленькая, религиозная, секторальная партия. Мне удалось открыть ее всем, и сегодня у нас есть Айелет Шакед и Инон Магаль, я думаю, что на праймериз будут избраны еще светские люди, у нас баллотируется друз, у нас баллотируется арабка, чьи дети служили в "Голани" во время "Нерушимой скалы". Я вообще против секторальности и закрытости, всем хорошо известно, что моя жена светская. И такой же открытой я вижу нашу партию. Совсем недавно была открыта запись в партию. К 57 тысячам членов партии присоединились 20 тысяч человек, среди них половина светских. Мы – демократическая партия, и я призываю всех, кто хочет присоединяться к нашей партии голосовать, избирать и влиять. Невозможно ошибиться в отношении сути "Байт Иегуди". Я хочу, чтобы школьники знали, кто такой Шломо а-Мелех, кто такой Йони Нетаниягу, кто такой Меир Ар-Цион. Я люблю Тору, я люблю землю Израиля, я люблю народ Израиля. На этих принципах построена наша партия. И это близко не только религиозным людям. Вчера я был в Тель-Авиве, встречался со многими далекими от религии и слышал от них: "Мы за вашу партию, потому что вы несете ценности". Мы – партия всего народа. И сейчас есть уникальная возможность объединить людей, которым важны еврейские ценности, даже если в чем-то сохраняются разногласия. В этом отношении я вижу возможность союза с выходцами из бывшего СССР, так как ценности у нас во многом общие. И мне важно подчеркнуть еще одно. Я очень уважаю раввинов, но все что касается политических решений остается прерогативой фракции. Там и только там принимаются решения.

По мнению многих, вы превращаете "Байт Иегуди" в "Ликуд-2". Это так?

Мы ни в коем случае не "Ликуд-2". Если позволите, я хочу вообще говорить не о "Ликуде", а о нас. Мы гордимся тем, что мы евреи, мы перестаем извиняться за все подряд, перестаем пытаться понравиться всему миру, прессе, понравиться юридической системе и поднимаем голову. Самый яркий пример – освобождение террористов.

С которым вы согласились.

Мы голосовали против, остались в меньшинстве, но когда дошло до освобождения террористов с израильским гражданством, именно мы остановили это, предупредив, что обрушим правительство, если подобный шаг будет сделан. Мы предотвратили освобождение четвертой партии террористов, мы провели законопроект, усложняющий процесс их освобождения. В прошлых правительствах, где были "Ликуд" и НДИ освобождение террористов стало нормой. Не Биби в этом виноват, но нужен был кто-то, кто скажет – всё, хватит. И мы сказали.

И все же вы были частью правительства, освободившего 76 террористов.

Дайте мне 24 мандата вместо 12, и этого не произойдет.

Либерман заявил, что не отвергает возможности коалиции с Ицхаком Герцогом. Есть ситуация, при которой вы допускаете возможность коалиционного партнерства с левоцентристским блоком?

Нет. Мы будем частью лишь правительства национального лагеря во главе с правыми. Меня не перестает возмущать, что правые, которые так громко и много говорят до выборов, после них чего-то пугаются и сдвигаются влево. Есть известная фраза: "Оттуда видно то, что не видно отсюда". Сейчас, после двух лет в правительстве и военно-политическом кабинете, после войны, я могу сказать обратное: "Отсюда видно то же, что и оттуда". У некоторых деформируются принципы и идеологический позвоночник. Не у нас.

Если правое правительство будет создано, и вы в него войдете, какие министерства вы считаете приоритетными? Может быть министерство просвещения, которое много лет считалось вотчиной МАФДАЛя?

Образование – это крайне важная вещь. В последние годы мы утратили основные составляющие в нашей системе просвещения: стремление к отличным успехам и сионизм. Стало почти неловко стремиться отдать ребенка в хорошую школу и почти неприлично говорить о сионизме. Когда я жил в США, то видел, как в школах каждое утро поют гимн. Почему в наших школах каждое утро не поют "А-Тикву"? Чего мы стесняемся? Именно это мы хотим изменить, но нам необходима сила, которая выражается в числе мандатов. Но сейчас рано говорить о портфелях.

Последний вопрос касается сферы СМИ. В ходе минувшей каденции был вынесен на голосование закон, получивший название "закон "Исраэль а-Йом", а недавно разразился очередной кризис вокруг 10 канала ИТВ. Какова ваша позиция по обоим вопросам?

Что касается закона об "Исраэль а-Йом", то я не высказывался и не голосовал. Речь идет о битве двух титанов – "Едиот Ахронот" и "Исраэль а-Йом", и я не хочу в это вмешиваться. Фракция получила свободу голосования. 10-й канал мне, мягко говоря, не симпатизирует, и тем не менее, я считаю крайне важным, чтобы он продолжал работать. Израильскому медийному рынку необходима настоящая конкуренция, и поэтому я считаю, что 10-й канал должен быть спасен.

Беседовал Габи Вольфсон