ДАВАЙ! ДАВАЙ! рассказ

В тот год  у меня была собака и ездил я на автобусе. В общем, совсем неплохое было время.

  «Выгуливаю собак!». Вот какое странное объявление прочел на тумбе. Объявление это было аккуратно спрятано от зимних дождей за прозрачным пластиком. По этой причине отсутствовала бахрома телефонов, так что мне пришлось записать цифры на старом автобусном билете.

 Собаку свою  выгуливаю сам, но я просто должен был позвонить  человеку, предлагающему такую удивительную услугу.

 И я позвонил. О результатах звонка и сообщаю.

 Любой экономический кризис, прежде всего, опасен не безработицей и бедностью, а распадом человеческих связей, опаснейшей разновидностью гражданской войны – войной семейной.

 Человеку свойственно упрямо приумножать свои беды, раздирать когтями болячки, атакуя ближних, в поисках виновника своих бед. Дети винят в возникших проблемах родителей, родители друг друга, старикам перестают нравится молодые, а молодые списывают со счетов людей пожилых.

 Многим начинает казаться, что их жизненный выбор был ошибочен. И выбор этот  предопределил характер тяжких проблем. Стоит только разрушить старые связи, и сразу появится шанс на преодоление кризиса, по крайней мере, в личной жизни и трудовой деятельности.

 Одна такая семейная война и стала основой этого рассказа.

 Шесть месяцев назад, в жуткий хамсин, Толя Иванов не выдержал, выпил для храбрости два стакана водки, собрал свои вещички в небольшой рюкзачок и, не попрощавшись с домашними, рванул в аэропорт с ясной целью улететь на родину, в город Саратов.

 Толя потребовал билет на самолет и предъявил «даркон», но ему в услуге отказали, объяснив, что билета ему не дадут без русского, заграничного паспорта, так как Толя все еще гражданин того места, откуда он и прибыл в Израиль.

 Толя Иванов пробовал протестовать, потрясая «дарконом» и распространяя вокруг удушливый запах перегара, но в сильных руках  полицейского скис, и даже всплакнул. Полицейский, по счастью, знал русский язык. Он внимательно выслушал Толю и сказал, что понимает и даже одобряет его попытку сбежать от жены и тещи, которая, кстати, и спрятала русский документ Иванова, догадываясь о желании последнего дать деру.

 Заявляю, я тоже целиком и полностью на стороне бедняги – Анатолия! И тем читателям, кто рискнет обвинить меня в русофобии, отвечаю этой актуальнейшей историей, подсказанной мне нашей репатриантской и эмигрантской жизнью.

 Толю Иванова уговорили перебраться в Израиль жена – Елена и теща – Мира Борисовна. Малолетний сынок, Сережа, в уговорах участия не принимал, хотя и не возражал перебраться в мир, где всегда лето, теплое море, а в школе, как сказала бабушка, совсем не задают уроков.

 Чуть больше двух лет назад семья Ивановых – Бухбиндеров появилась в Израиле, как  раз, накануне волны террора и экономического кризиса.

 В Саратове Иванов работал инженером-конструктором на заводе холодильников, а его жена экономистом в отделе сбыта того же предприятия. Теща долгие годы руководила в клубе указанного завода самодеятельным хором, но ушла на заслуженный отдых, как раз, перед отлетом в Израиль.

 Супруг Миры Борисовны Бухбиндер, как она утверждает, умер от душевного расстройства после свадьбы дочери с «бродягой и гоем». Так это было или не так доказать теперь невозможно, но из сказанного можно сделать вывод, что сама госпожа Бухбиндер зятя своего не жаловала.

 Дочь – Елену – она иначе, как Еленой Прекрасной не называла. Мира Борисовна была уверена что красивей, умней и талантливей девицы - нет на земле. Среди родителей такое чувство наблюдается часто. Думаю, это нормально, нет в подобном ничего плохого, если…. Если в итоге родители не считают свое чадо товаром, который можно выгодно продать.

 Знаю, что Мира Борисовна, прочитав эти строки, обидится и скажет, что не продать она хотела свою дочь, а устроить ее лучшим образом, так как сама провела дни своей молодости и зрелости в унизительной нищете.

 Ладно, не будем спорить, но в этом желании «хорошо устроить дочь» и кроется, на мой взгляд, неприязнь к зятю, а не в его национальности. Толя Иванов звезд с неба не хватал, и никакими особыми способностями наделен не был. Мало того, не наблюдалось в нем тщеславного желания подниматься по служебной лестницею. Короче, был Толя из тех, на ком «воду возят».

 Но ничего не поделаешь, влюбилась в Иванова Елена, да и Иванов Елену полюбил. Никакие уговоры, скандалы не помогли. Дочь Миры Борисовны забеременела, аборт делать отказалась, и пришлось сыграть скромную свадьбу.

 Я не только позвонил Иванову, но и встретился с ним. Анатолий выгуливал чудную болонку, а я вышагивал рядом с ним.

«Была любовь, - сказал он. – Ну, а потом… Ты мне скажи, куда эта любовь девается?.. Ладно, все началось с обиды. Дамы мои почему-то решили, что мне совсем необязательно учить иврит в ульпане. Даже теорию придумали, что таким, как я, лучше всего овладевать языком в ходе трудовой деятельности.

 На эту деятельность теща меня и определила в большой овощной магазин сразу после приезда. Хозяин, еврей из Грузии, совсем не хотел учить свою рабсилу языку. Ему было достаточно десяти русских слов с обычной приставкой, чтобы заставлять меня грузить, сортировать, чистить овощи и фрукты с рассвета до заката. Платил он, как понимаешь, гроши.

  Так прошел год. Прошел, надо сказать, тихо. Мы жили на «корзину», да и на то, что удалось выручить в родном городе, продав кое-какое имущество и квартиру. Но через год начался пилеж и скулеж.

-          Ты мужчина или нет? Почему он тебе так мало платит. Требуй, чтобы платил. У тебя семья, ребенок. Что же нам всю жизнь тянуть на гроши. Ты посмотри на соседа, да и на соседа соседа. У тебя все-таки специальность. Ищи работу. В общем, давай, давай! Ищи, ищи!

 Ну, ушел я от «грузина», стал искать, а языка нет. Помыкался месяц, снова устроился грузчиком, теперь уж в большой мебельный магазин. Шекелей стал получать чуть больше, чем прежде.

 С месяц мои дамы молчали, потом снова началось. Веришь, не успею глаза продрать - попреки и упреки. Да что я себе думаю, да как жить собираюсь? Жена ворчит, теща скрипит: «Да что это за зять, с которого нечего взять». Смотрю, даже мой родной сынишка стал на отца косо посматривать.

 Его персону чаще всего жена с тещей пускали в ход: «Ребенка своего пожалей. Шоколадку мальчику купить не на что. Да его скоро не в чем в школу будет пустить».

  Скажу тебе, теща моя в Саратове по утрам песни разные пела, революционные. Очень она любила: «Смело мы в бой пойдем за власть Советов, и как один умрем в борьбе за это». А тут в Израиле даже петь перестала совсем. Увидит меня – в глазах одна злоба:  «Вот и наш чернорабочий за грошами собрался». Долго терпел, потом начал огрызаться, спорить, что-то доказывать. Но от этого еще хуже стало. Причем, вижу, что живем мы совсем неплохо. Питаемся нормально, одеты, обуты. У жены язык «пошел», устроилась она по специальности. У тещи пособие, плюс деньги на съем жилья. Я меньше четырех штук никогда не приносил. Ну, какие это «гроши»?

 Раз не выдержал, да как заору: «Что вы от меня хотите, чтобы я банк ограбил?!» «Куда тебе? – отмахнулась жена. – Здесь хоть какой-то талант и характер нужны».

 Вот тут меня и заело. Понял, что от такой жизни, можно удавиться. Решил бежать. Только не рассчитал, что без русского паспорта я, как на привязи.

-          Смыться хотел, - сказала теща. – А кто твоего ребенка будет кормить? Не выйдет! Какие от тебя алименты из России? И развода не дадим! Не выйдет!

 Веришь, я на коленях стоял перед женой Еленой. Просил отпустить. Говорил, что буду из родного Саратова присылать все, что смогу заработать.

 - Да что ты там заработаешь, - только и вздохнула жена. – Живи уж здесь.      

  Ну вот, сел я перед зеркалом и устроил разговор с самим собой. Мне 42 года, а что впереди? Один мрак. Но в этом не только моя жена и теща виноваты. Не только их жадность и глупость тому виной. Чего я сам хочу, что могу, какие такие во мне таланты есть, чтобы просыпаться с радостью, а не с пудовой гирей на сердце? Нет во мне никаких талантов, так что молчи, парень, в тряпочку и терпи разные издевательства от близких.

 И тут вспомнил я об одном своем, совсем забытом, таланте. С детства очень любил я собак, и собаки меня любили. Не боялся я их нисколько. Самые страшные волкодавы шли ко мне за лаской. Я, как собаку видел, все во мне мягчело до улыбки на роже. Даже здесь, в Израиле, - увижу пса – и с души камень. Сколько раз пробовал завести собаку. Какое там. Жена с тещей сразу в крик.

 Вот я подумал тогда, перед зеркалом, может мне попробовать жить по таланту единственному, устроиться как-то к собачкам. Жизнь сама подсказала ответ. У соседа нашего, одинокого старичка из местных, был любимый песик. Смотрю, сосед совсем обезножил, я ему и предложил свои услуги. Тот с радостью согласился. Платить стал 30 шекелей в час. Он счастлив, песик его доволен, и я при любимом деле.

 Вот тогда и решился, бросил мебель таскать, и повесил объявление. Веришь, через месяц собрал клиентуру чуть ли не на полные сутки работы. Выбирать стал. Есть у меня паршивый велосипедишко. Вот на нем и отправляюсь каждое утро на работу. С подшефными собачками дружба у меня, любовь и полное взаимопонимание. Район у нас не бедный, народ проживает состоятельный, но есть у меня  «братья наши меньшие» из вилл и коттеджей. Вот так и живу в полном душевном равновесии. И никакой безработицы не боюсь. Собак на мой век хватит. Со временем хочу приют для них открыть. Собрались, к примеру, люди в отпуск, а пса своего не с кем оставить.

 Жена как-то сразу перестала меня дергать. Посматривает как-то странно, будто не понимает, что со мной стало. Теща, правда, нудит по-прежнему, а мне плевать. Вот только сегодня Мира говорит: « От тебя псиной несет. Ты бы хоть чаще мылся».

 А я ей так спокойненько, с улыбочкой и отвечаю: « Лучше псиной, чем злостью». Отбрил, сел на велосипед и покатил за Джеком. Умный  сенбернар и ласковый».

 Вот такая  история о том, как нашел себя человек в многотрудной эмигрантской жизни. Выкрутился, значит, хоть и фамилия его Иванов, а не Рабинович.

                                                                          2000 г.