Скорбная дата Анвара Садата

Египетский президент во время исторического визита в Израиль признался Ариэлю Шарону, что мечтал повесить его на главной площади Каира Петр ЛЮКИМСОН Анвар Садат во время выступления в Кнессете. Фото: Саар Яааков | GPO 19 ноября 1977 года, в аэропорту им. Бен-Гуриона было не протолкнуться в буквальном смысле слова. Мой старый знакомый, ветеран израильской журналистики Йосеф Кац, стоявший в тот день трехтысячной толпе таких же журналистов, как и он, любил вспоминать, как переругивался с постоянно наступавшим ему на ногу англичанином, отпихивал локтем какого-то француза позади себя, норовившего устроить объектив своего "никона" у него на плече. И как он сам тоже кого-то толкал и кому-то наступал на ноги… Боковым зрением Йосеф Кац заметил появление на летном поле Голды Меир и Шимона Переса, но они ему в тот момент были неинтересны. Он ждал Менахема Бегина, чтобы по его выражению лица прочитать, что именно тот чувствует в эти минуты, но лицо премьера казалось маской игрока в покер. В сопровождении министров и начальника генштаба ЦАХАЛа Моты Гура Бегин подошел к самой кромке летного поля. Часы показывали 21:00. И вдруг это произошло. Огромный лайнер с надписью "Arab Republic of Egypt" и флагом с золотым орлом на борту с ревом опустился на помчался по посадочной полосе. Когда он остановился — буквально в нескольких метрах от членов правительства Израиля, — на поле установилась мертвая, звенящая тишина. В этой тишине к самолету подали трап, затем его дверь медленно открылась и… Прошло не меньше двух долгих минут, пока в двери показалась фигура смуглого усатого человека. "Готеню! – простонал кто-то за спиной Каца. – Значит, это была не шутка!" Это на самом деле было невероятно, в это невозможно было поверить, но это было — Анвар Садат, президент Египта и заклятый враг Израиля, спускался с трапа самолета в главном израильском аэропорту. Подойдя к Менахему Бегину, он протянул ему руку, и на лице израильского премьера впервые за последние полчаса появилась улыбка. Затем Садат протянул руку Эфраиму Кациру и стал обходить одного за другим членов правительства. Дойдя до Ариэля Шарона, он задержал его ладонь в своей: "Ты даже не представляешь, как я хотел повесить тебя на главной площади Каира!" — сказал он, улыбаясь. Точно так же он задержал в своей руке и ладонь Моты Гура. "Как видишь, я не собирался вас обмануть", — заметил он, давая понять, что находится в курсе внутренних споров в высшем эшелоне руководства Израиля. Это был, безусловно, один из самых важных дней в новейшей истории Ближнего Востока. Сегодня, оглядываясь на четыре десятилетия назад, вновь понимаешь, как много значит роль личности в истории. И как же мало! Визит Анвара Садата в Израиль был сюрреалистичным по всем статьям. Египет и Израиль на тот момент официально находились в состоянии войны, и всего четыре года назад еврейские и арабские солдаты пролили немало крови друг друга (хотя потери арабов были, конечно, несравнимо большими). Всего восемь месяцев назад Менахем Бегин возглавлял оппозицию и вроде бы не собирался идти ни на какие уступки арабам. Его победу на выборах в мае 1977 года израильские левые восприняли как трагедию, а во всем мире приготовились к новому витку обострения арабо-израильского конфликта. И вот вам! Менахем Бегин и Анвар Садат стоят рядом на еврейской земле и пожимают друг другу руки. Готеню, сколько же у Тебя в запасе еще подобных шуток?! * * * …Те, кто утверждает, что Менахем Бегин в 1977 году решил поступиться принципами и совершил то, чего никто от него не ожидал, на самом деле просто плохо знакомы и с личностью этого выдающегося политика, и с тем, что происходило тогда в коридорах власти. Между тем, все было предопределено еще в 1967 году, когда накануне Шестидневной войны Менахем Бегин вошел в состав правительства как министр без портфеля. 19 июня 1967 года, спустя всего девять дней после окончания той войны, на секретном заседании правительства обсуждался вопрос о том, готов ли Израиль в обмен на полноценный мир с Египтом и Сирией вернуть этим странам все оккупированные у них территории? Среди тех, кто поднял руку за возвращение Синайского полуострова египтянам в обмен на мир, был и министр Бегин. Его позиция была принципиальной: он был уверен в том, что Израиль может достичь мира с арабами, сохранив за собой еврейские исторические земли. Поэтому тогда он голосовал за отступление с Синая. И поэтому же в 1970 году, когда встал вопрос о реализации плана Яринга, предусматривавшего полное отступление Израиля к границам 1967 года, Бегин вышел из правительства. Многие израильские историки связывают исторический визит Анвара Садата в Израиль с американским посредничеством, с визитом Бегина в США, в ходе которого президент Джеймс Картер и его советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский поняли, что новый премьер Израиля – "джентльмен, с которым можно договориться". На самом деле ни черта они тогда не поняли! Все началось чуть позже, в августе 1977 года, когда Менахем Бегин прибыл с официальным визитом в Румынию – единственную страну социалистического лагеря, поддерживавшую дипотношения с Израилем. В ходе беседы с Бегином президент Румынии Николае Чаушеску напомнил, что у него очень хорошие отношения с арабскими странами, и как бы невзначай заметил, что президент Египта совсем не против встречи представителя его страны с представителями Израиля. Бегин поднял брошенную ему перчатку и попросил Чаушеску стать посредником в организации такой встречи. И спустя несколько недель Моше Даян кружным путем, тщательно загримированный, прибыл в Марокко, чтобы попросить короля организовать встречу между представителями высшего руководства Израиля и Египта. Ответ поступил через пять дней: египтяне согласны. Еще через несколько дней Моше Даян встретился с вице-премьером Египта д-ром Хасаном Тухами. Тот дал ясно понять, что Анвар Садат готов заключить полноценный мир с Израилем, но только при условии, что получит назад Синайский полуостров целиком, до последней песчинки. На второй встрече Тухами добавил, что если Израиль даст принципиальное согласие вести переговоры о мире на таких условиях, то не исключена и прямая встреча Анвара Садата с Менахемом Бегином. И тогда в Иерусалиме решили пойти ва-банк. 10 ноября 1977 года канцелярия главы правительства Израиля опубликовала официальное заявление: если президент Египта Анвар Садат заинтересован в мире и ради его достижения решит прибыть в Иерусалим, он будет принят здесь как дорогой гость со всеми подобающими почестями. Это был одновременно и жест доброй воли, и своего рода провокация. * * * Надо заметить, что у этой встречи было много противников не только в Каире, но и в Иерусалиме. Начальник генштаба Мота Гур вовсе был убежден, что речь идет о ловушке, и настоятельно требовал не дать египтянам переступить границу Израиля. Однако 15 ноября в Каир было направлено официальное приглашение, переданное президенту Египта послом США. 17 ноября МИД Египта ответил согласием. А затем наступил то самый исторический день 19 ноября 1977 года, с которого мы начали. 20 ноября президент Египта выступал перед депутатами кнессета, и это тоже было небывалое событие, некая фантасмагория в прямом эфире. "Во имя Аллаха, Всемилостивейшего и Милосердного, господин председатель кнессета, учитель мой и наставник, разрешите мне поблагодарить вас за эту возможность обратиться к вам. Прежде всего, я хочу сказать: мир вам и милосердие Аллаха! Да будет воля Его на то, чтобы пребывал мир со всеми нами, и на арабской земле, и на земле Израиля…" — так начал свою речь Анвар Садат. В сущности, это было первое признание арабского лидера права еврейского государства на существование. Мир был главной темой его речи, и из нее следовало, что этот мир возможен. Думается, вряд ли нужно говорить о том, какие после нее грянули аплодисменты. В тот день Бегин и Садат выглядели как лучшие друзья, и, казалось между двумя лидерами и в самом деле достигнуто полное взаимопонимание. Ровно через день эта идиллия завершилась, и стороны приступили к трудным изнурительным переговорам, и это уже совсем другая история. Однако нельзя отрицать, что день 19 ноября 1977 года стал некой поворотной точкой, доказавшей, что невозможное — возможно, что заклятые враги могут договориться и привести свои народы к миру. Однако те, кто сегодня в Израиле говорит, что мир заключают с врагами, забывают добавить: "Да, но лишь с врагами, которые способны на столь же неординарные поступки, как некогда Анвар Садат". Ни один арабский лидер пока последовать примеру Садата не решился. Да и в мировой политике я припомню ничего подобного. * * * Судьба обоих лидеров, как известно, оказалась трагичной. Анвар Садат был убит исламским фанатиком в 1981 году. Менахем Бегин, затравленный и доведенный до нервного срыва, уйдет с поста премьер-министра в 1983-м. Но мир, заключенный ими в 1979 году, не нарушается, хотя с тех пор в подписанном договоре, увы, было сделано немало подвижек. Говорю "увы", потому что подлинного мира между народами нет. Но мирный договор выполняется. Более того: именно мир между Израилем и Египтом дает надежду на то, что рано или поздно можно будет достичь благоденствия на всем Ближнем Востоке, причем на условиях, которых желал Бегин. С другой стороны… Не стоит забывать, что с точки зрения ислама любая территория, которая когда-либо находилась под его властью, является неотъемлемой собственностью мусульман и рано поздно должна вернуться к ним. Поэтому опросы не врут: большинство египтян ненавидят евреев и Израиль, и наивно было бы полагать, что в Египте не вынашивают планы реванша. А те уступки, на которые в последние годы пошел Израиль в нарушение мирного договора 1979 года, позволяют превратить Синайский полуостров в отличный плацдарм для вторжения. Так что окончательные выводы делать рано… "Новости недели" Источник