ГИТЛЕР ПЫТАЛСЯ...

Как Гитлер пытался переселить евреев в Советский Союз

В 1940 году нацистские функционеры попытались отправить евреев в Советский Союз, но Сталин отказался их принять. 

Совещание немецкиx и советских военнослужащих 20.09.1939 восточнее Брест-Литовска
Bundesarchiv_Bild_101I-121-0008-25

В Российском государственном архиве социально-политической истории хранится документ, который впервые появился в работе российского историка Геннадия Костырченко "Тайная политика Сталина". Это письмо от 9 февраля 1940 года, отправленное начальником Переселенческого управления Совета народных комиссаров Евгения Чекменева председателю Совета народных комиссаров Вячеславу Молотову. 

В нем говорится: 

"Переселенческим управлением при Совете народных комиссаров Советского Союза получено два письма из Берлинского и Венского переселенческих бюро по вопросу организации переселения еврейского населения из Германии в СССР – конкретно в Биробиджан и Западную Украину. По соглашению правительства СССР с Германией об эвакуации населения на территорию СССР эвакуации подлежат лишь украинцы, белорусы и русские. Считаем, что предложения указанных переселенческих бюро приняты быть не могут. 

Прошу указаний. 

Приложение: 6 страниц". 

Если исходить из того, что письма по вопросу организации переселения еврейского населения из Германии в СССР из Берлинского и Венского  Центральных бюро еврейской эмиграции были подписаны их руководителями, а поступили они к Чекменеву примерно за неделю до отправки им письма Молотову, то отправителями должны были бы быть не кто иные, как Адольф Эйхман от Берлинского бюро, а от Венского - Франц Йозеф Хубер. Отметим, что Центральные бюро еврейской эмиграции (Zentralstelle für jüdische Auswanderung) являлись специальными органами в составе имперского Министерства внутренних дел и были призваны всесторонне регулировать эмиграцию евреев и уполномочены выдавать им разрешения на выезд. В компетенцию Центров  входило создание всех необходимых условий для эмиграции, включая переговоры со странами-реципиентами, обеспечение эмигрантов необходимыми суммами валюты, взаимодействие с туристическими и транспортными агентствами, привлекаемыми к решению технических вопросов эмиграции, наблюдение за еврейскими организациями с точки зрения их отношения к политике эмиграции евреев, издание соответствующих инструкций и постоянное руководство этим процессом. 

А вот имя московского адресата, Чекменева, напротив, мало о чем говорит даже специалистам. Чекменев, родившийся в 1905 году, с 1939-го по 1941 год работал в Переселенческом управлении, а позже был заместителем министра сельского хозяйства. Переселенческое управление отвечало за – обычно добровольные – плановые государственные переселения в Советском Союзе. 

К сожалению, ни в немецких, ни в российских архивах не удалось найти приложение, скорее всего, это были оригиналы писем из Германии. Тем не менее суть немецкого письма ясна: Гитлер предлагает Сталину принять всех евреев, которые в то время находились в Германии. И письмо Чекменева содержит лаконичный ответ на этот вопрос: "Принять этих евреев мы не можем, у нас и своих предостаточно". 

Письмо подтверждает, что "окончательное решение еврейского вопроса" означало эмиграцию. Первой акцией Эйхмана в Берлине стала так называемая операция “Ниско”. После оккупации Польши в сентябре 1939 года в немецких руках оказалось вдвое  больше евреев, чем их было в Германии до прихода нацистов к власти, - около полутора миллионов человек.   Около полумиллиона оказались на землях, инкорпорированных непосредственно в рейх (два возвращенных Германией райхсгау – Данциг-Западная Пруссия и Вартеланд, вобравший в себя Позен и восточную часть Верхней Силезии). Депортации и освобождение их от польских евреев казались само собой разумеющейся и первостепенной задачей. Но возникал вопрос: а куда? Где это тихое и достаточно удаленное от Германии место?

В течение сентября ответ на этот вопрос искали внутри будущего генерал-губернаторства: обсуждались идеи еврейского государства близ Кракова или “имперского гетто” в Люблине или близ Люблина. Уже в середине сентября 1939 года соответствующие слухи поползли среди еврейского населения бывшей Польши и даже просочились в прессу. В самом конце сентября Гитлер несколько раз высказывался о желании переселить все еврейство, в том числе и немецкое, куда-нибудь в Польшу, между Вислой и Бугом. 

Так что ничего удивительного не было в том, что Эйхман и Шталеккер, по указанию начальника гестапо Мюллера от 6 октября 1939 года о депортации евреев из Вены, Катовице и Остравы, 12 октября выехали на трехдневную рекогносцировку в зону, контролируемую Красной армией, и остановили свой выбор на пространстве площадью 20 тысяч квадратных километров между Вислой, Бугом и Саном со столицей в Люблине. 

В эту резервацию, по их мнению, можно было свезти все 3 миллиона евреев со всей Европы, но в первую очередь из Германии, Австрии, бывшей Чехословакии и Польши. Поляков же предполагалось частично переселить в районы, освобождаемые от евреев.

Казалось, у резервата Ниско-на-Сане было большое будущее. Между тем уже 27 октября депортация четырех тысяч чешских и австрийских евреев была прекращена, главным образом из-за протеста только что назначенного на должность генерал-губернатора Ханса Франка, желавшего всю свою вотчину видеть и сделать “юденфрай”. При этом сам  резервата Ниско-на-Сане  был закрыт только в июне 1940 года, когда все его обитатели были возвращены в города, откуда их привезли. 

Дополнительным серьезным фактором стал так называемый план “Мадагаскар”. Он преследовал ту же цель: освободить Европу от евреев. В июне 1940 года Германия потребовала от побежденной Франции мандат на управление тропическим островом. Евреи, так тогда предполагалось, будут заниматься на острове сельским хозяйством под контролем полицай-губернатора. От этого плана отказались лишь тогда, когда военное положение на море изменилось не в пользу Германии. 

Таким образом, письма Эйхмана и Шталеккера Чекменеву документируют доселе совершенно неизвестный проект “решения еврейского вопроса” - посредством эмиграции, эвакуации или депортации (как ее ни называй) немецко-австрийского, чешского и польского еврейства в СССР.  Если датировать возникновение и обсуждение этой идеи декабрем 1939/январем 1940 года, а отправление письма – концом января 1940 года, то получается, что по времени этот проект укладывается в промежуток между Ниско и Мадагаскаром. 

После успешного раздела Польши совместные германо-советские успехи продолжались и в других областях, прежде всего в области политики переселения. Как раз в октябре 1939 года, после "освобождения" Восточной Польши Красной армией, была создана германо-советская комиссия по эвакуации. Первый транспорт с 1050 переселенцами был отправлен в Германию из города Владимира-Волынского 20 декабря 1940 года. Полностью эвакуация, охватив примерно 130 тысяч человек, была завершена 4 февраля. Она носила чисто этнический характер, уехать могли только немцы. 

Еврей из гетто Лодзи, находящемся в Генерал-губернаторстве (западная Польша), отправил 30 мая 1941 открытку еврею М.Левину в Ровненскую область СССР. Почтовое сообщение между союзниками работало безукоризненно. 

В Советский Союз хотело переселиться около 40 тысяч человек, среди них большинство евреев. Тем не менее советское руководство сначала согласилось принять только 20 тысяч, а чуть позже еще 14 тысяч, прежде всего евреев, тогда как в Германию оно отправило 60 тысяч человек, в основном евреев. Незаинтересованность Советского Союза в судьбе польских евреев стала очевидной еще на первом заседании совместной комиссии. 

Отказ Советского Союза был запрограммирован. Формальные объяснения Чекменева были смехотворны. Существующие договоренности были безупречны, по взаимному желанию легко можно было заключить новый договор. Истинные мотивы отказа, очевидно, заключались в другом: в шпиономании режима, в недоверии к еврейской массе из капиталистических стран и в колоссальных масштабах предложенной Берлином иммиграции. 

Неизвестно, был ли расстроен отказом Адольф Эйхманн. Но неудачи проектов по территориальному решению "еврейского вопроса" – Ниско, Биробиджан, Мадагаскар, – без сомнения, способствовали поиску других решений. 

Согласно переписи 1931 года число польских евреев составляло 2.7 млн человек, однако полумиллиона из них эмигрировали из Польши до начала мировой войны в 1939 г. На бывших польских территориях в Западной Украине и в Западной Белоруссии, аннексированных Советским Союзом в 1939 г., проживало чуть более миллиона евреев.

Уже в первые дни сентября 1939 года, когда вермахт захватывал Западную Польшу, в ее восточных воеводствах стало накапливаться значительное количество еврейских беженцев из западных воеводств - более 200 тысяч из общего количества приблизительно в 1,2 миллиона евреев, проживавших до этого в «области государственных интересов Германии», как стала именоваться Западная Польша на советских картах. После аннексии Восточной Польши Красной армией и “воссоединения” с советскими Белоруссией и Украиной все они оказались уже в СССР. В первые недели после 17 сентября 1939 г., когда Красная армия вступила в Западную Украину и Западную Белоруссию, советские войска, как правило, не мешали переходу беженцев на советскую сторону. Но к концу октября граница была закрыта. Всего на территорию, занятую Советским Союзом, бежало около 300 тысяч, среди них было несколько сот человек, которые бежали из еврейской резервации в Ниско. Нацистское руководство всячески способствовало этому процессу, видимо рассматривая бегство евреев как способ решения «еврейского вопроса». Переход евреев на советскую территорию германские власти подводили под соглашение об обмене населением между частями Польши, перешедшими в «зону государственных интересов» Германии и СССР; такой обмен был намечен еще в секретном протоколе, приложенном к советско-германскому соглашению о дружбе и границе (28 сентября 1939 г.). 

Поэтому германские пограничники способствовали переходу евреев-беженцев на советскую территорию. Советские пограничники, в свою очередь, этим нарушениям границ препятствовали, как это делали бы представители погранохраны любой страны:

«Выселение евреев на русскую территорию проходило не так гладко, как хотелось бы, – констатировал генерал-фельдмаршал В. Кейтель. – На деле практика была, например, такая: в тихом лесу тысяча евреев перебиралась через русскую границу, через некоторое время они вновь возвращались с русским офицером, который пытался заставить немецкого офицера принять их обратно».

Причины, по которым советское руководство не хотело принимать беженцев, были просты: их надо было кормить, предоставлять им медицинскую помощь, какое-то жилье и устраивать на работу. Естественно, что взваливать на экономику страны такую тяжелую ношу в Кремле не хотели. Как бы то ни было, в начале 1940 года во власти немцев оказалось относительно многочисленное еврейское население - до 350 тысяч человек в самом рейхе (включая сюда и австрийских евреев, и евреев Чехии и Моравии) плюс около 1,2 миллиона в генерал-губернаторстве. Именно о них, в сущности, и говорится в письме товарищу Чекменеву.

Следует заметить, что в то время Великобритания и США отказывались принимать еврейских беженцев. В мае 1939 года евреи пытались иммигрировать в США на судне «Сент-Луис». Их не пустили в американский порт, и кораблю с 933 пассажирами пришлось вернуться в Западную Европу.

После начала Второй мировой войны въезд еврейских эмигрантов в Великобританию и США был окончательно заблокирован. Вот что об этом говорится в еврейской энциклопедии «Холокост»:

«Начало войны и ужасающе стремительные военные победы Германии в 1939 и 1940 привели к самому крутому повороту в американской политике относительно еврейских беженцев.

Правительство США не только отказалось от каких-либо шагов, направленных на облегчение страданий евреев под нацистским господством… Принятые ранее меры по облегчению въезда в США немецких евреев и прочих беженцев из Германии в соответствии с американской иммиграционной квотой были срочно заменены новыми ограничениями на въезд, проведенными под предлогом предотвращения иностранного шпионажа на американской земле.

И американскую общественность, и правительственных чиновников поразил страх перед фашизмом, коммунизмом и подрывной деятельностью.

Распространенная мысль, что евреи-беженцы, имевшие родственников, оставшихся в Германии, могут уступить давлению нацистов, была озвучена самим президентом Рузвельтом на пресс-конференции в 1940. Уже в ноябре 1939 Государственный департамент распорядился, чтобы американские консулы сократили выдачу въездных виз, а в июне 1940 поступила инструкция не выдавать виз при малейшем сомнении в характеристике заявителя».

«В 1939 британцам удалось плотно закрыть двери для въезда еврейских беженцев, упразднив визы, ранее выдававшиеся тем, кого преследовали нацисты. Сделано это было под тем предлогом, что любые беженцы из стран Европы, захваченных нацистами, имеют разрешение на выезд, а потому автоматически попадают под подозрение… Летом 1940 после падения Франции, когда усилилась вероятность германского вторжения, по Великобритании прокатилась волна паники, вызванная страхом перед распространением шпионажа; как следствие этого около 1/3 беженцев, спасшихся от нацизма, были интернированы в специальных лагерях».

Как видим, в своем нежелании принимать евреев советские руководители ничем не отличались от своих коллег из Великобритании и США. Принципиальное отличие заключалось в том, что в конечном итоге СССР все-таки предоставил кров большому количеству польских евреев.

В Справке управления пограничных войск НКВД Киевского округа о задержаниях на границах Западной Украины частями погранохраны за период с 14 по 28 октября 1939 г. отмечалось: «В настоящее время на границе с Германией в пограничных городах Западной Украины скопилось несколько десятков тысяч человек; так, например, в Перемышле на 28 октября 1939 г. было 11 000 человек, которые ожидают организованной отправки их через границу из Западной Украины. Затяжка вопроса обмена с Германией беженцами порождает стремление скопившихся на границе так называемых беженцев перейти границу нелегально...»

В начале октября 1939 года первостепенной была задача регистрации и учета еврейских беженцев: но уже тогда было ясно, что их так много (в одном только Белостоке - от 10 до 25 тысяч человек!), что перераспределение и переселение в другие места неизбежны. Этот вопрос обсуждался на заседании бюро ЦК КП(б) Белоруссии 14 октября 1939 года, постановившем создать специальную правительственную комиссию по размещению и трудоустройству беженцев на территории БССР.

10 ноября 1939 года постановлением СНК СССР № 1855/486 была создана советская комиссия под председательством Лаврентия Берии по вопросу учета и трудового использования беженцев как рабочей силы, которой поручались также вопросы “обратной эвакуации” (то есть выдворения в Германию) неблагонадежных или нетрудоспособных еврейских беженцев. Около 25 тысяч отказались принять советское гражданство и решительно потребовали отправки в Палестину или западноевропейские страны: таких, к неудовольствию немцев, пытались эвакуировать обратно, значительная часть их была  выслана  в отдаленные лагеря или на поселение в Коми АССР, Казахстан и Сибирь. 

16 ноября 1939 г. оба агрессора заключили в Москве соглашение «Об эвакуации украинского и белорусского населения с территорий бывшей Польши, отошедших в зону государственных интересов Германии, и немецкого населения с территорий бывшей Польши, отошедших в зону государственных интересов СССР». В тексте соглашения говорилось об эвакуации (с запада на восток) «граждан украинской, белорусской и румынской национальностей», причем оговаривалось, что эвакуации подлежат лишь те лица, в отношении принятия которых имеется согласие соответствующей стороны. Германские власти пытались воспользоваться этим соглашением для отправки на советскую сторону евреев, регистрируя их как украинцев или белорусов «иудейской веры». Хотя соглашение и действовало по принципу “восточные немцы в обмен на западных украинцев и белорусов”, заявления принимались от всех желающих, проживавших до 1 сентября 1939 года по ту сторону демаркационной линии. Все первое полугодие 1940 года в Бресте, Владимире-Волынском и Перемышле (с 13 мая - во Львове) работали три германские пропускные комиссии. 

К концу 1939 г. под предлогом борьбы со шпионажем в СССР были изданы специальные постановления об уголовном преследовании за нелегальный переход границы и об обязанности населения оказывать властям всяческое содействие в борьбе с нарушителями границы. Подозрение у советских властей вызывали даже евреи-беженцы, принявшие советское гражданство; они получали паспорта со специальными отметками, не разрешавшими им проживать в больших городах или близ границы. Сталин считал беженцев элементами «буржуазного происхождения» со связями с заграницей и, во всяком случае, ненадежными.

29 ноября 1939 г. все лица, проживавшие на присоединенных к СССР территориях в момент официального включения Западной Украины и Западной Белоруссии (1–2 ноября 1939 г.), были объявлены советскими гражданами. Беженцы также могли стать советскими гражданами, хотя и с ограничениями места проживания и свободы передвижения. Для регистрации беженцев были созданы специальные комиссии НКВД (апрель-май 1940 г.).

Советские власти проводили вербовку еврейских беженцев на работу в СССР. Завербованных отсылали большими партиями в основном в Донбасс, где условия работы и быта были для евреев очень тяжелыми. Недовольные евреи требовали возвращения в западные районы или возвращались туда без разрешения.

Попытки советской власти распорядиться еврейскими беженцами точно так же, как и остальным советским населением, приучить их работать в субботние и праздничные дни, перевоспитать их и навязать те виды трудовой деятельности, к которым они - портные, предприниматели, зубные техники, ювелиры, часовые мастера, мелкие торговцы - были совершенно не приучены, в целом не увенчались успехом. Часть из них отказывалась принять советское гражданство. Отношение к таким беженцам стало настороженным, их рассматривали как социально чуждый и дестабилизирующий элемент. 

Поэтому многих бежавших на восток от наступающего вермахта “интернированных эмигрантов” ожидала эвакуация в Среднюю Азию или в Сибирь. Намеченная еще на март, их депортация состоялась только 29 июня 1940 года, когда из СССР уехала последняя немецкая комиссия, принимавшая индивидуальные заявления граждан о переселении на территорию, контролируемую Германией.

Около 77 тысяч человек, более 90% из которых были евреями, направили в  спецпоселки на севере СССР - в Архангельской, Свердловской и Кировской областях - для использования, главным образом, на лесоразработках:

“Стремление портных, сапожников, часовых дел мастеров, парикмахеров и др. быть использованными по специальности, полностью удовлетворить в пределах их расселения не представляется возможным. Поэтому приходится людей этих профессий (избыточную часть) осваивать на лесе”.  

До середины ноября 1939 г. беспрепятственно происходил переход евреев из Западной Польши в Литву, однако за период с середины ноября 1939 г. до середины января 1940 г. советские власти установили жесткий контроль на всем протяжении новой границы между СССР и Литвой. С волной беженцев в Вильнюс прибыли многие лидеры еврейских партий и молодежных движений Польши - сионисты использовали Вильнюс как транзитную станцию на пути в Палестину. Неожиданную помощь еврейским беженцам оказал японский консул в Каунасе С. Сугихара, успевший до конца августа 1940 г. выдать транзитные визы, по которым несколько тысяч евреев уехали с согласия советских властей в Японию, а оттуда — в США, Палестину и другие страны. Летом и осенью 1940 г. более тысячи еврейских беженцев сумели выехать через Одессу в  Палестину.

В конце лета и в самом начале осени 1940 года первые несколько сотен венских евреев получили через “Интурист” транзитную советскую визу и были доставлен транссибирским экспрессом в Маньчжоу-Го для дальнейшего следования в Японию, Шанхай и на Филиппины. Согласно данным профессора Хо Хина из Нанкинского университета, этот железнодорожный коридор открылся не ранее 11 июня 1940 года (после того как доставка морским путем стала невозможной) и закрылся не позднее 7 декабря 1941-го. 

Еще в 1934 году в Восточной Сибири была создана Еврейская автономная область со столицей в Биробиджане, но настоящей альтернативой идее о переселении в Палестину Биробиджан так и не стал. Вначале советские власти, видимо, намеревались переселить часть беженцев в Биробиджан, однако уже в ноябре 1939 г., по сообщению западной печати, этот план был оставлен. Сообщалось, что в феврале 1941 г. евреи-коммунисты нескольких городов Западной Украины обратились к властям с просьбой отправлять евреев-беженцев из Западной Польши в Биробиджан, а не в какие-либо другие места, однако нет никаких сведений о том, что эта просьба была удовлетворена. Вероятно, недоверие советских властей к беженцам сыграло определенную роль в том, что они не были допущены в Биробиджан как в пограничный район.

Белорусский историк Дмитрий Толочко детально исследовал вопрос о численности еврейских беженцев из оккупированной немцами Польши в Западной Белоруссии в 1939–1941 годах. Таковых оказалось, по самым скромным подсчетам, не менее 120–125 тысяч человек. Если учесть, что значительное число еврейских переселенцев оказалось также на территории Западной Украины и Прибалтики, то получается, что советская сторона приняла не менее 300 тысяч евреев из Польши (такие же данные указывает еврейская электронная энциклопедия). Напомним, что Великобритания к этому времени приняла примерно 56 тысяч евреев, США – около 53 тысяч, а Палестина – более 46 тысяч.

По данным польского посольства, только в восточных районах территории СССР в 1942 году находился 265.501 польский гражданин. Здесь речь идет о людях, живших до войны в «области государственных интересов Германии», а не в районах, присоединенных к СССР. Практически все они были евреи.

Таким образом, Советский Союз принял больше еврейских беженцев, чем любая другая страна мира.

Сергей Журавлев, кандидат исторических наук, Москва