ЗА КУЛИСАМИ МАРИИНКИ

Оперный певец Плужников описывает <<нравы Мариинки>> и <<трансформацию

личности>> Гергиева

28/08/2013

Художественный руководитель Мариинки Валерий Гергиев -- фигура

неприкасаемая, из числа <<небожителей>>. Вот уже много лет он живет вне

всякой критики. Хотя вокруг самого театра гремят скандалы. Это и

строительство нового здания Мариинки-2, и хищение миллионов из

благотворительного фонда Гергиева, и отказ платить гонорар Михаилу

Шемякину.

Единственный, кто отважился на публичную критику влиятельного

дирижера, -- известный оперный певец Константин Плужников, прослуживший

в Мариинском театре 40 лет. На своей страничке в соцсети Плужников

выкладывает видеоролики, в которых подробно описывает <<нравы Мариинки>>

и <<трансформацию личности>> ее художественного руководителя. Количество

просмотров уже перевалило за 10 тысяч. В интервью <<МК>> в Питере>>

Константин Плужников рассказал, зачем пошел войной на Гергиева.

<<Мы были друзьями>>

-- Как считаете, получит Шемякин свой гонорар?

-- Гергиев не даст Шемякину ни одной копейки! Валерий Абисалович давно

превратился в Гобсека (ростовщик -- герой романа Бальзака <<Гобсек>>. --

Ред.). Жадность приобрела уже формы хронической болезни. Я знаю, о чем

говорю. С Гергиевым мы знакомы с молодости. Были очень дружны. Он

ночевал у меня дома, мама моя стирала ему. Валерий раньше не был

таким. Мы раньше в ресторане все время спорили, кто заплатит. Но

сейчас слава, величие на первом плане...

-- А сколько лет длилась ваша дружба?

-- Ровно до тех пор, пока не умер Мравинский. А потом мы выбрали

Гергиева главным дирижером Мариинского театра. Времена-то были

демократические, 90-е годы! Голосовали все -- начиная с уборщицы. Было

шесть претендентов на этот пост. Но я активно уговаривал всех, чтобы

выбрали Гергиева. Его и выбрали. Отношения между нами еще какое-то

время были неплохие, хотя он всегда старался меня ущемить, когда

первые цветы доставались мне -- певцу. А второй букет дирижеру.

-- Это какое-то соперничество было?

-- Ну что вы! Это обыкновенная человеческая ревность к успеху другого.

Тщеславие в итоге и съело талант Гергиева.

-- Как давно?

-- Я понял, что нужно уходить из театра, лет семь назад. Весь театр

работает на него одного. Уже нет тех, кто мог бы ему противостоять.

Все разбежались.

-- А были случаи, когда кто-то выступал против?

-- И не один! Как только человек начинает говорить правду, с ним

начинают происходить разные метаморфозы -- ему не дают петь, снимают с

роли. Люба Казарновская поехала в Италию петь Саломею. А потом ей

заплатили в два раза меньше. Ее муж поднял страшный скандал. По

возвращении в Петербург ей тут же перестали давать роли. И она уехала

работать в Москву.

Семейное дело

-- Вы были директором Академии молодых оперных певцов Мариинского

театра. Но и оттуда ушли. Почему?

-- Года два я уговаривал Гергиева создать эту академию. Наконец

уговорил. Я ставил спектакли для молодых артистов. Они шли в

Мариинском театре. Посещаемость была потрясающая. Публика валила на

наши спектакли. А на следующий день идет, предположим, <<Кольцо

Нибелунгов>> -- и всего четверть зала заполняемости. Гергиева стало это

беспокоить, его напугало, что про академию пишут в газетах, что мои

спектакли имеют такой успех. <<Не надо с ними заниматься, -- заявил он.

-- Я тебе скажу, когда надо!>> А как это возможно?! Если это не его

успех, то значит, его вообще быть не должно?

Художественным руководителем академии Гергиев тогда назначил свою

старшую сестру Ларису. Я с этой глупостью сначала мирился. Она

перебралась в Питер из Перми вместе с мужем Ханеданьяном,

посредственным тенором. Они приехали сюда и начали качать права. Люди,

знавшие сестру, еще тогда меня предупреждали, что добром дело не

кончится. Мол, интриганка она... Но я им не верил. И даже рассказал об

этом самой Ларисе. Мы еще посмеялись вместе... Я был тогда идиот! А

потом случился грандиозный конфликт.

-- Из-за чего?

-- В академии преподавали ведущие певцы Мариинского театра -- Георгий

Заставный, Николай Охотников, Евгения Гороховская. А потом выяснилось,

что Лариса фактически заставляет учеников брать уроки у ее мужа.

Делалось это, видимо, для того, чтобы поднять его статус. И тогда

стали уходить педагоги! Я спрашивал их: почему? <<А зачем мне это надо,

-- заявил мне Охотников. -- Ученики приходят, плачут. Говорят, мы

вынуждены уйти от вас, иначе нас выгонят>>. В академии создалась

невыносимая ситуация: наговоры, интриги... Я просто не мог в этом

дерьме находиться.

-- Вы говорили об этом с Гергиевым?

-- Конечно! И не один раз. Первый разговор был в Зальцбурге на

гастролях. Мы пошли в ресторанчик. Я ему рассказал, что в академию уже

набрали 180 человек, а нужно максимум человек 12-15! В этом и был весь

смысл -- готовить молодых оперных артистов для Мариинского театра,

брать самых талантливых и перспективных. Но набрали кучу народа, 80

процентов абсолютно случайных людей. <<Хорошо, я проверю>>, -- говорит

мне Гергиев. Но прошла пара лет, а ничего не изменилось. Я потом еще

несколько раз говорил с ним об этой проблеме. Но все оказалось

бесполезно. Я подумал, что, если я хочу прожить дольше, я должен уйти.

Великий театр превратился в семейное предприятие. Это катастрофа!

Директор концертного зала Мариинка-3 -- муж младшей сестры Гергиева.

Муж старшей сестры заведует вокалом. А вспомните скандал с фондом? Там

ведь замешан его родственник, народный артист Казбек Лакути... (Лакути

приговорили к 5 годам условно за хищение 245 миллионов рублей из

благотворительного <<Фонда Валерия Гергиева>>. -- Ред.)

<<Спектакли делают на коленке>>

-- Валерий Гергиев -- мировая звезда. На Западе его любят.

-- На Западе идиотов больше, чем у нас. Раз в десять. Там зритель купил

билет и должен обязательно получить наслаждение. Раз хлопают -- значит,

все хорошо. Вот вам пример распиаренного артиста -- Дмитрий

Хворостовский. У него от природы голоса как такового нет! На записи он

ложится очень хорошо. А в зале не звучит. Но в любых больших залах,

таких как <<Метрополитен>>, есть фон. Это такое свойство акустики. Когда

поешь, не нужно напрягаться. Можно приколоть себе микрофончик,

договориться со звукорежиссером -- и сразу появляется голос. Мне

рассказывали историю, как в Италии Хворостовский репетировал, дирижер

его попросил дать голос в зал, петь громче. А Хворостовский не смог.

Дирижер положил палочку и молча ушел. Правильно поставленный голос

оперного певца пробивает оркестр в сто с лишним человек. Это школа. А

у Хворостовского голос перегружен обертонами, он не идет в зал. Он так

привык петь. И зачем ему что-то менять под старость лет?

-- А как вам Анна Нетребко?

-- Я помню Нетребко еще уборщицей, когда она приходила в театр, убирала

партер. Потом поступила в консерваторию. Она не без способностей

певица. Гениально поет оперетту. Ее роли -- это роли субреток, в

Нетребко есть природный шарм, свобода. Но, мне кажется, это не

романтическая героиня с внутренним созерцанием. Не героиня <<Травиаты>>.

А она все рвется петь эти партии.

-- Как вы оцениваете оперный репертуар Мариинки?

-- Ставят оперы малоизвестные и сомнительные в вокальном качестве.

Серьезную классику не берут, потому что она сложна. А берут, к

примеру, Штрауса. Вокальный потенциал ужасный. А кто с артистами

занимается? Гергиев все время в разъездах. Вот он говорит

концертмейстеру что-то выучить с оркестром до своего возвращения.

Потом приезжает, открывает партитуру за пять дней до премьеры -- так

было с <<Саломеей>> -- понимает, что не готов. В итоге премьеру

переносят. Вся прелесть музыки в репетиции! Мравинский сухо, скупо

дирижировал, он не изображал из себя клоуна, не потел. Потому что

оркестр чутко реагировал на него, все было сделано еще на репетиции. А

теперь спектакли делаются на коленке, сырыми везутся на гастроли.

Плевать, что потом выходят плохие отзывы. Как это было, к примеру,

когда Гергиев повез в Англию <<Кольцо Нибелунгов>> Вагнера. В <<Ла Скала>>

тоже опозорился, когда Верди дирижировал. Шесть газет с плохими

рецензиями вышли.

-- Вы скучаете по Мариинке? Ведь 40 лет отдано...

-- Нет! Можно отравить каплей яда целое озеро. Пока там Гергиев, я

порог этого театра не переступлю.

-- У вас свой центр современного искусства. Кто вам помогает?

-- У нас есть спонсор. Благодаря ему вот уже пять лет 60 артистов,

вышедших на пенсию, получают по пять тысяч рублей в месяц. Я даже

когда-то посылал Гергиеву письмо с просьбой выделять каждый месяц еще

100 тысяч рублей -- ведь речь шла в том числе и об актерах Мариинского

театра. Но ответа так и не дождался.

-- Вы рассказываете о Гергиеве в Интернете. Выкладываете видеоролики.

Зачем это вам?

-- Если мне не нравится что-то, я об этом говорю. Другого способа

борьбы, кроме как публично рассказывать обо всех безобразиях,

творящихся в Мариинке, у меня нет.

Ирина Молчанова