Потрясающий текст из книги Майи Плисецкой.
"Что тебе ещё интересно узнать обо мне, читатель?..
Что я левша и всё делаю левой рукой? Только пишу правой, а левой могу писать лишь в противоположном направлении, зеркально?..
Что я всю жизнь страдала бессонницей? Килограммами поглощала снотворное: нембутал, люминал, тазепам, рогипнол, валиум?..
Что я всегда была конфликтна? Лезла на рожон часто попусту? Могла обидеть человека просто так, бездумно, несправедливо. Потом раскаивалась…
Что во мне совмещались полюса — я могла быть расточительной и жадной, смелой и трусихой, королевой и скромницей?...
Что была ярой футбольной болельщицей (за клуб ЦСКА)?..
Что любила селёдку, нежно величая ее «селёдой»?..
Что никогда не курила и не жаловала курящих, что от бокала вина у меня разболевалась голова?..
Что была до глупости легковерна и столь же — нетерпелива. Ждать не умела никогда… Была резка, порывиста…
Что всю, всю свою жизнь обожала, боготворила Щедрина? И что исписала тысячи страниц писем к нему — из каждого государства, из каждого города, каждого отеля на всяком моём гастрольном пути? Письма эти оказали мне сейчас замечательную услугу — пёстрые, поизмявшиеся листочки почтовой отельной бумаги с гербами моих пристанищ: Холидей Инн, Палас, Интерконтиненталь, Меридиен, Осака Гранд, Савой, Виндзор… День за днём в них записана вся непричёсанная, неприглаженная информация — от самого серьёзного до полной ерунды. Летопись жизни моей!..
Или рассказать тебе, читатель, про свои балетные, профессиональные привычки? Что перед каждым классом, каждым представлением я заливала в пятки балетных туфель тёплую воду (чтобы крепче сидела ступня)…
Что закручивала советские гривенники в своё трико на бедра, туго притягивая концы тесьмы на талии: трико тогда ладнее сидело…
Что более всего страшилась не забыть оглядеть себя перед выходом на сцену в зеркале — сочно ли намазан рот, хорошо ли подведены глаза, не то быть мне сегодня на людях бесцветной молью…
Как всё это — белиберда, пустяки? Или пустяки дописывают мой облик?
Что вынесла я за прожитую жизнь, какую философию? Самую простую. Простую — как кружка воды, как глоток воздуха. Люди не делятся на классы, расы, государственные системы. Люди делятся на плохих и хороших. На очень хороших и очень плохих. Только так. Кровожадные революционеры, исступлённо клявшиеся, что на смену плохим людям наконец-то придут одни хорошие, — брехали, врали.. Плохих во все века было больше, много больше. Хорошие всегда исключение, подарок Неба. Столько умного, очевидного было произнесено в веках — с Христа, Будды, Конфуция, Аввакума… Разве услышали, вняли? Вот и льётся кровь, губятся жизни, коверкаются судьбы, надежды. Так будет и впредь, нет в том, увы, сомнений. Человеческая биология такова. Зависть, алчность, вероломство, ложь, предательство, жестокость, неблагодарность… Разве устоит против — отзывчивость, сердоболие, участливость, доброта, самопожертвование?.. Дудки. Неравный бой. Но в каждом поколении, в каждом уголке земли, в забытых Богом пространствах рождаются и несут свой крест Хорошие Люди. На них еще и покоится наша земля. По-русски сказано очень точно: не стоит село без праведника.
Сводить свои тяготы и борения к одной лишь проклятой советской системе — легкомыслие. Было всё это, было. Гадко, тошно было. Но как меш=ла мне и обыденная пошлая зависть, амбиции, надутые самомнения, клевета, нелепые слухи. Один наш музыкант, живущий теперь на Западе, в горьких сердцах воскликнул: «У примадонны Икс муж — директор банка. Это пострашнее, чем секретарь райкома»…
Труднее всего давалась мне независимость. Вот что уж роскошь. Суетные люди без конца стремились затиснуть меня в свои группировочки, группировки, загнать под ничтожные знамёна, упечь в свои ряды. Чем и грешна была, но не этим. Произнесу: я была независима. Усердно старалась быть таковой.
Никаких привилегий от власть имущих, ни пайков, государственных квартир, дач мы НИКОГДА не имели. Всё заработали своим потом, своим трудом. Бредни западного журналиста, накатавшего пухлую книжицу о невесёлой советской жизни, где — мимоходом ни разу ни меня, ни Щедрина вблизи не встретивши, — с чьей-то грязной завидущей клеветнической пасти наболтавшего, что мы питаемся кремлёвскими пайками и яствами: клевета. Плисецкая и Щедрин даже адреса этого райского учреждения не ведали. Свои «кремлёвские пайки» мы покупали на московских рынках. Да кое-когда что перепадало в буфете Большого театра. Сказать завистнику, сальеришке, что Плисецкая плохо танцует, что Щедрин музыку пишет плохо — ненадёжно: посмотрят, послушают — еще разуверятся, поймут, что мелконькая клевета это да зависть. А про пайки услышат, про истеблишмент — навострят свои заполитизированные ушки, на чёрное-белое вмиг все разделят, на семь пар чистых, семь пар нечистых — всё так хорошо, удобно, складно по двум полочкам раскладывается: после телячьих ножек с отварной спаржей, запитых бутылкой доброго бургундского. Я, леди и джентльмены, известный советолог, просвещённый специалист по России (а сам-то провёл в России каких-то несколько месяцев, по-русски ни слова не говорит, что надули в уши у клеветника на дому между борщом и котлетами по-киевски, в книжицу свою и тиснет).
Презираю и тех и других — и клеветников, и лжеэрудитов…
Эх, родиться бы мне сегодня в какой-нибудь благополучной Исландии или штате Коннектикут. Начать всё с нуля. С вольным паспортом, куда не требуется мучительно выклянчивать все на свете визы, обивать пороги консульств и посольств, натыкаться на сухость и неприязнь при одном лишь виде российского паспорта. Тревожиться, что в паспорте моём всего несколько страничек, ещё два-три государства — и кончился паспорт, иди, моли новый. Всё унижения, всё мытарства, всё нервотрёпка…
И в Канаде или в Люксембурге было бы неплохо родиться. Но я родилась в Москве. В царствие Сталина. Затем — при Хрущёве жила, при Брежневе жила, при Андропове, Черненко, Горбачёве, Ельцине жила… И второй раз родиться не выйдет, как ни старайся. Свое живи!..
Я и жила. Себе говорю — честно. Ни детей, ни старцев, ни меньших братьев наших — зверьё — не обижала. Друзей не предавала. Долги возвращала. Добро помнила и помню.
Никому никогда не завидовала. Своим делом жила. Балетом жила. Другого ничего в жизни я делать толком и не умела.
Мало только сделала. Куда больше могла. Но и на том спасибо. Спасибо природе своей, что выдюжила, не сломалась, не сдалась…"
"Я, Майя Плисецкая"
Комментариев нет:
Отправить комментарий