Хозяйка Еврейских Альп

12.03.2019

Недавно в горах Катскилл недалеко от Нью-Йорка сровняли с землей заброшенные бассейны, дома и поля для гольфа. Когда-то это был роскошный отель Grossinger’s, отдохнуть в котором стремились все евреи. Гостями хозяйки – необразованной, но радушной Дженни Гроссингер – были Рузвельты, Кеннеди и Рокфеллеры.

Не было в послевоенных Штатах уважающего себя еврея, который не знал бы о Grossinger’s – самом шикарном отеле горного курорта Катскилл, или Борщового пояса, или Еврейских Альп. Хозяйкой этого места была улыбчивая Дженни Гроссингер, у которой гостеприимство было заложено в генах. «Для меня нет незнакомых – есть друзья, которых я до сих пор не встречала», – говорила она, без устали принимая всё новых и новых постояльцев. Доброта приумножала семейное богатство, а оно, в свою очередь, тратилось на то, чтобы курорт Grossinger’s становился еще более престижным и уютным местом.

Саму Дженни жизнь от рождения не баловала. Появившись на свет 16 июня 1892 года в самой восточной части Австрийской империи, она попала в Штаты в семилетнем возрасте. Вместе с мамой и младшей сестрой они приехали в Нью-Йорк к отцу, который перебрался за океан чуть раньше. Папа Ашер в Европе был управляющим крупного имения, в Америке же еле втиснулся на фабрику по пошиву одежды – теперь его задачей было пускать под тяжелый утюжный пресс новые пальто.

Отец добывал по паре долларов в день ­– этого едва хватало, чтобы оплачивать квартирку в Нижнем Ист-Сайде. На скромные остатки мама Малка вела хозяйство. Дженни устроили в школу, но из-за незнания английского ее отправили в первый класс вместо третьего, но даже эта программа было для нее сложной. Скоро в семье появился еще один малыш – мальчик оказался глухонемым. Было решено, что Малка вместе с младшими отправится на родину консультироваться с местными врачами, а Дженни останется на попечении отца.

С долгами, которыми семья обросла из-за лечения, пришлось снять угол еще меньше прежнего. Дженни ушла из старой школы, а в новую так и не поступила – вместо этого устроилась на фабрику, где работал отец. По 11 часов в день она обметывала петли для пуговиц – и если стежки были не идеальными, ее недельный гонорар в 1,5 доллара существенно сокращался. Набив руку, Дженни перешла на участок посложнее и со временем получала уже по 12 долларов в неделю. Перспектива все равно не радовала: работа в пыльных цехах без нормального освещения и вентиляции была адской, и было понятно, что долго продержаться не получится.

Первым не выдержал отец. Он открыл небольшую кафешку, но бизнес не пошел. Больше всего он хотел вернуться к управлению домами, но даже плохонькая квартира под сдачу в Нью-Йорке стоила запредельно дорого. Хватало разве что на ветхий домик вдали от города. Его они и купили – в горной деревне Либерти, в четырех часах езды от Нью-Йорка. Что взять с заброшенной фермы?! Поначалу Гроссингеры пытались заделаться фермерами, но ничего не получилось. Потом решили сдавать свободные семь спален рабочим, которые хотели вывезти семьи «подышать горным воздухом».

К тому моменту Дженни уже вышла замуж за своего двоюродного брата Гарри, но видела она его только в выходные – он работал в городе на фабрике по пошиву одежды. Именно там, в рабочем коллективе, Гарри и принялся на все лады расхваливать недорогой, но уютный мини-отель своих новых родственников. В домике не было ни газа, ни электричества, ни туалета. Однако бытовые неудобства компенсировали отличные кошерные обеды и ужины Малки, а также светящееся радушие Дженни, которая принимала гостей, наводила блеск в доме и между делом вела всю бухгалтерию. Гостей становилось все больше и больше.

Начало будущему люксовому курорту Grossinger’s было положено летом 1914 года. Чистая прибыль за первый летний сезон составила 81 доллар. В 1919 году Гроссингеры продали свою старую ферму и по настоянию Дженни прикупили отель неподалеку. Теперь в их распоряжении появились настоящие номера и приличный участок земли. Со временем при отеле появятся бассейн, поле для гольфа на 18 лунок, каток, горнолыжный спуск, где впервые в США появился искусственный снег, театр на 1700 мест, небольшая взлетно-посадочная полоса и много чего еще.

На Дженни было все: и бизнес, и стареющие родители, и подрастающие дети. Первый их с Гарри сын родился недоношенным и вскоре умер, это было еще до переезда из Нью-Йорка. Второй сын родился в срок уже на ферме, но насладиться материнством в полной мере Дженни не смогла –отель требовал ее внимания еще настойчивей, чем малыш. Пока сын кочевал по рукам бабушки, дедушки и всех, кто не отказывался с ним нянчиться, хрупкая Дженни работала. Когда через 12 лет у нее появится дочь, к ней приставят лучшую гувернантку, но мама, как и прежде, будет львиную долю времени отдавать гостям.

Гости в Grossinger’s не переводились – в первую очередь благодаря тому, что Дженни прислушивалась к малейшему их желанию. Когда постояльцы отеля, стоявшего неподалеку, обронили, что неплохо было бы построить в Grossinger’s теннисный корт, он тут же появился. Вслед за ним возникла дорожка для конных прогулок, детский лагерь, а еще целая команда профессиональных музыкантов и актеров, директор по культурно-развлекательной части и менеджер по связям с общественностью. «В Grossinger’s есть все», – гласил девиз отеля в 1927 году.

Послевоенные 20-е годы стали периодом расцвета для Grossinger’s. Великая депрессия больно ударила по отелю, но его не сломила – Гроссингеры умели переживать сложные времена. Они просто стали больше работать и не гнались за прибылями. Из места для летнего отдыха отель превратился в идеальный круглогодичный курорт для семей, влюбленных пар и именитых гостей, желающих со вкусом погрузиться в уикэнд.

Отель зарекомендовал себя как первоклассное место для отдыха, где на столе всегда только кошерное, а в субботу на людях никто не курит. Имена гостей служили лучшей рекламой: одним из первых селебрити Grossinger’s полюбил боксер Барни Росс, чемпион мира в своей категории и бывший сотрудник криминальной организации небезызвестного Аль Капоне. Он выбрал этот отель в 1934 году как идеальное место, где можно было бы хорошо тренироваться и питаться в еврейской традиции. Дженни бокс не переносила, но к Россу относилась по-матерински. Вслед за спортсменом на этот курорт потекли реки других именитых гостей.

Курорт расширялся. Гроссингеры неутомимо скупали близлежащие участки, и в начале 1930-х территория курорта занимала уже больше 500 гектаров, на которых расположилось больше 30 домов. Ежегодно там стали бывать 150 тысяч гостей, и они редко ограничивались только одним посещением. Утро гости могли начать с бодрого заплыва в одном из бассейнов олимпийского масштаба, а вечером – отужинать в шикарном зале на 1300 мест под хрустальными люстрами в клубе Terrace Room или взять бокал чего покрепче в баре Pink Elephant. На сцену в ресторане и театре часто выходили и сами гости – там, к примеру, начинали свою карьеру актеры Джерри Льюис и Милтон Берл. Среди почетных гостей был и автор неофициального гимна США «Б-же, благослови Америку» Ирвинг Берлин. Будущий король интервью Ларри Кинг тоже бывал в Grossinger’s – как-то летом подрабатывал там водителем автобуса. Таких историй на этом курорте был миллион.

Репутация у отеля была потрясающая. В 1954 году в одной из газет отмечали, что Grossinger’s – это катскиллский Waldorf, «как Bergdorf Goodman среди универмагов, как Cadillac среди автомобилей, как норка среди мехов, как Tiffany среди драгоценностей». И хотя курорт задумывался прежде всего как место, где могли бы отдохнуть еврейские семьи, туда приезжали не только они. Постепенно кошерную кухню разбавили и другие блюда, но в рамках еврейской традиции. «Никто не должен уйти голодным», – повторяла Дженни мантру вслед за своей мамой Малкой, которая стояла у истоков сытного меню их отеля. Позже Дженни выпустит целую книгу со своими рецептами – все-таки еврейская кухня для нее всегда останется центральной.

С притоком новых лиц не из их общины субботние вечера тоже перестали быть строгими: развлечений стало больше, несмотря на шаббат. Этот курорт горячо любили первая дама Элеонора Рузвельт, сенатор Роберт Кеннеди, губернатор Нью-Йорка Нельсон Рокфеллер и кардинал Фрэнсис Спеллман. В 1959 году в стенах главного отельного здания курорта сыграли шикарную свадьбу Элизабет Тейлор и Эдди Фишер. Молодоженов Дженни всегда любила – пары, которые познакомились в Grossinger’s, могли бесплатно провести на курорте медовый месяц.

Энергичная, дружелюбная и открытая Дженни умудрялась быть всегда и везде. Она с одинаковым материнским теплом и без тени притворства могла расцеловать и любого гостя, и любого сотрудника. Все, кто работал под ее началом, ощущали себя частью большой и крепкой семьи, хотя трудиться приходилось в поте лица – по 18 часов в высокий сезон. Когда бизнес только становился на ноги и со свободными деньгами были перебои, ей пришлось задержать зарплату – и работники пришли к ней не требовать выплаты, а убедить ее взять собранные чаевые, чтобы поддержать общее дело.

Дженни могла запросто выйти на сцену, в неизменно элегантном платье и с уложенными светлыми волосами, чтобы поблагодарить дорогих гостей за то, что они собрались – своим обычным очень тихим голосом. В ее разговоре было много идишских словечек. «Да не понимаю я все эти хохмы», – смущенно говорила она, когда ее именитые постояльцы обменивались рафинированными шутками и жонглировали словами. Искренность и простодушие Дженни компенсировали прорехи в образовании, а ее доброта не знала границ, в том числе и географических. Она одинаково горячо помогала американской армии – во время Второй мировой ее пожертвования составили миллион долларов в облигациях, и Израилю – там на ее деньги открыли клинику.

Отдавая всю себя работе, Дженни Гроссингер мало внимания обращала на свое здоровье. Мигрени становились все жестче, давление – все выше, боли в спине – все мучительнее. Дженни Гроссингер не стало 20 ноября 1972 года – у нее случился сердечный приступ. Главную женщину в американском отельном бизнесе похоронили на кладбище при ортодоксальной синагоге, которую она исправно посещала. Ее детище – курорт Grossinger’s – постепенно стал приходить в упадок, но не из-за неумелого управления, а из-за резкого снижения популярности Еврейских Альп. В 1985 году семье удалось продать всю огромную территорию курорта, только вот спасти это место не получилось. Шикарные бассейны, уютные домики и некогда шумные развлекательные залы превратились в объекты-призраки, поросшие мхом. К концу 2018 года все здания Grossinger’s сровняли с землей.

Ганна Руденко