МОРЕ ЗИМОЙ

НАШЕ МОРЕ ЗИМОЙ

 Зима, но песок к полудню прогрет солнцем. Иду босой по этому прибрежной полосе, оставляя следы. Шепчущие о чем-то волны смывает мой след. Потребуются секунды, чтобы влажный песок за моей спиной принял прежний свой вид. Секунды, года, тысячелетия…. Какая, собственно говоря, разница, что там было позади и что нам всем предстоит. Нет прошлого, нет будущего. Один лишь этот миг у тихого, чистого, зимнего, волшебной красоты моря.

 Иди по песку и наслаждайся этим мигом, когда ты свободен от страстей и забот. Пляж пуст, но вот голый человек на песке, обратив лицо к западу, занимается йогой. Медитирует, поди, с известной целью. Мне  нет нужды мучить тело неправдоподобными позами. У моря все «в строку»: и движение и покой.

 Вот двое пожилых людей расположились на раскладных стульях, закутавшись в пледы. Старики эти сидят с закрытыми глазами. Спят, наверно, и сон их на свежем воздухе спокоен и крепок. Спят старики у моря под ровный шелест волн, а ветер постепенно относит в сторону шуршащую газету от складного кресла старика. Только ли газету уносит  этот свежий бриз? Нет, конечно. Мне хочется думать, что вместе с ней и все тяготы, беды, горести, которыми полна жизнь наша.

 Море, именно зимой, когда пляжи безлюдны, становится храмом, где так легко, на пороге подлинной красоты, вернуться к себе самому, отрешиться от нездоровой суеты и увидеть мир природы, не заслоненный разного рода чепухой.

 История прогнала евреев с высот Иудейских, с земель исконных, и заставила найти приют у моря, где прежде потомки Иакова селились неохотно по причинам разным, касаться которых нет сейчас ни времени, ни охоты.

 Мало ли что происходило прежде на этих берегах. В этот миг тихого отлива я здесь хозяин. Я свободен и дышу полной грудью…. Не так, конечно, дышу, как этот бронзовый от загара бегун-спортсмен в одних плавках.  Красиво бежит! Одно загляденье! Что может быть прекраснее человека, бегущего краем моря. Куда он бежит? Да какая разница куда. Задумываться об этом просто вредно. Бежит он в сторону труб, так называемого, «стратегического объекта» на южной окраине Ашкелона, куда исправно, как по часам, летели, совсем недавно, некие взрывные устройства, именуемые касамами. Какие-то безумцы, задавшись непостижимыми целями, тревожили и небо, и песок пляжа, разрушая красоту и тишину приморского благолепия.

 Счастлив бегущий: он не помнит о взрывах и  воя сирен. Нет, и мне бы неплохо пробежаться в ту же сторону, но без дурных мыслей. Хорошо бежать по своей территории, на которую, как будто, несмотря на эхо далеких взрывов, никто не претендует. Прибрежную полоску пляжа даже добрые дяди из ООН склонны оставить за Израилем, но и наши соседи прав на влажный, бесплодный песок, похоже, не предъявляют. Средиземное море у берегов Израиля –  наше море. Правда, упомянутые соседи  мечтают переселить потомков Иакова именно туда, в его волны, но это, пока что, только мечты.

 Эх, если бы потомки эти были наделены жабрами, как герой знаменитого голливудского фильма «Водный мир», тогда бы и проблем не было, но до такого физического совершенства даже евреям еще далеко, а потому они и цепляются за узкую полоску пляжа, предпочитая твердь, пусть и бедную, горькой соли волн.  Ученые разного рода утверждают: Средиземное море это - остатки древнего, реликтового океана под названием Тетрис: водного бассейна, занимающего некогда добрую половину современной Азии.

 В те далекие годы по берегам Тетриса гризли друг друга всяческие, давно вымершие существа, сражаясь за территории, пресную воду и продукты питания. Даже следов  не осталось  от этого  агрессивного, дикого мира. Да, времена меняются. Не так, конечно, быстро, как нам хочется, но меняются.

 Впрочем, я думаю об этом сейчас, за клавиатурой компьютера. У моря же, каким – то странным образом, избавляюсь от сторонних размышлений, а веду себя, как акын а степи: что вижу, о том и пою.

 Вот человек в высоких, красивых сапогах и ковбойской шляпе выгуливает на пляже пса гончей породы. Мужчина шагает гордо, сразу видно доволен и собой, и своей собакой, а пес наслаждается свободой. Время от времени бросается он грудью вперед на волны, пробует их разинутой пастью и возвращается к берегу, разочарованный «несъедобным» вкусом такой чистой и заманчивой воды. Вид мокрой и счастливой собаки и меня самого наполняет счастьем. Так и хочется обнять пса и поцеловать его в нос, но попробуй - догони. Я и не пробую.

 Увы, не только земля под нашими ногами  беднее бедного, но по какой-то иронии судьбы – море тоже. Вот и на пляже одни лишь галки-вороны, да редкие крохоборы-голуби и собаки. Даже чаек не видно. Да и что им здесь делать, чем пропитаться. Пишут, что в Средиземном море крайне мало фито и зоопланктона. Нет пищи – нет рыб и животных. Пишут, что где-то там, на солидных глубинах, кое-что имеется, где-то дельфины резвятся, тюлени жируют и даже акулы зубами щелкают.   Но все это там, далеко от Средиземного моря евреев, в другом Средиземном море, принадлежащем иным народам. Там же, пишут, и разная рыбная вкуснятина квартирует, даже съедобные моллюски, мидии и какой-то морской финик. Нашим же рыбакам не позавидуешь.

 Вот стоит на берегу один такой усатый дядя - спиннингист. Вид его деятельности больше похож на привычные, физические упражнения: размахнулся, забросил блесну, накрутил на катушку леску, снова забросил…. Но, похоже, и рыбак всем доволен, может быть даже счастлив, несмотря на отсутствие улова. Как тут не вспомнить удивительное стихотворения Райнера Марии Рильке:

«Дом бедного - как детская ладонь.
Вбирая всё, что взрослому не надо,
она жуку диковинному рада,
сыта дождём, горошинками града,
речной ракушки звоном и прохладой,
и, как весы, становится крылатой
от каждой лепты, с каждою утратой,
и вся дрожит, едва её затронь...
дом бедного - как детская ладонь».

Здесь, на берегу моря, впервые подумал, что весь Израиль похож на детскую ладонь, способную с радостью и благодарностью принимать все, что стране дарует Бог и природа.

 С радостью и благодарностью. Может быть, именно поэтому на земле нашей бесплодное становится богатым, безжизненное – живым…. 
  Правда, знакомо мне местечко, где рыба  водится во множестве: у Марины оно расположено, у прибрежных ресторанов Яффо. Там ее и ловят на радость многочисленных туристов. Нет в этом никакого чуда. Вместо упомянутого фито и зоопланктона летят в воду подкормкой остатки богатых трапез. Вот и сплывается рыба к ресторанной кормушке отовсюду, а тут как тут и шустрые арабчата с сетью и удочками. Как там на самом деле – не знаю, но создается впечатление, что кормят туристов именно этой, только что пойманной, свежатиной.

 И все-таки  участок моря у рыбных ресторанов Яффо – исключение, а не правило. Бедно рыбой наше море. Зато богато торговыми судами. Особенно в шабат выстраиваются они  в настоящую очередь перед портами.

 Иду вдоль берега и вижу такую очередь  к причалам и портовым кранам кораблей огромных, больших и малых, а яхты! Сколько их в море! И нет вопроса, что они «ищут в тумане море голубом». Радость ищут, так ведь все просто. Нет места лучше для поисков радости, чем море.

 Ах да, медузы! Чуть не забыл эту «ложку дегтя», летнюю, горючую напасть, когда  странные, дымчатые существа плодятся и размножаются в полной уверенности, что море принадлежит им, а не многочисленным купальщикам. Какие отчаянные сражения за водную территорию тогда происходят. Медузы, нежнейшее на вид существа, защищаются отчаянно, как и все живое на нашей планете. Как огнем жгут медузы неосторожного пловца, гонят его вопящего или скулящего на берег. И правильно: не мешай коренным жителям наслаждаться морскими просторами.

 Странное все-таки равновесие наблюдается в природе: жарким летом в теплейшую воду так и тянет окунуться, а там – огонь медуз; зимой градуса в водичке немного – зато никто тебя не потревожит. Но не только поэтому люблю зимнее купание. Холодная вода? Но летом в Финском заливе или Неве она была еще холоднее, а лезли в воду, не боясь простуды.

 А каким тихим и чистым бывает море зимой. Летом такого чуда не дождешься. Искренен и прям характер зимнего моря: буря так буря, штиль так штиль. Летом вокруг ничего путного не разглядишь: слишком много разного рода тел, иногда очень даже привлекательных. Какие уж тут наблюдения за красотами природы, когда рядом с тобой раздевается девица, голову которой только по недоразумению не украшает корона королевы красоты.

 Пуст пляж зимой от всяческого рода соблазнов, пусть и самых замечательных. Один соблазн вокруг – святость и красота природы, вечной и бесконечной природы, как сами глубины мироздания.

 Люблю лес, настоящий лес, но в нем временность, тленность сущего, тебя не покидает ни на минуту: вот эту старую сосну скоро повалит время или сильный ветер, эта береза, сплошь черная уже по комлю, доживает свои короткие дни, эти густые травы скоро превратятся в безжизненный прах.

 Величие моря – это красота и величие вечной молодости. Только небо может поспорить с голубой гладью волн. Наверно, и по этой причине нет лучшей «батареи» для физической и духовной подзарядки, чем море. И поверьте, особенно зимой, когда эта гладь до самого горизонта полностью   в вашем распоряжении, только вам и принадлежит. И вы становитесь самым богатым человеком в мире – хозяином бесконечности и красоты.