ТАЙНАЯ ЛЮБОВЬ ПУШКИНА

 

В общественном мнении существует как само собой разумеющийся факт, что пушкинский шедевр «Я помню чудное мгновенье…» посвящен А.П. Керн. Да и сама Анна Петровна немало позаботилась о том, чтобы войти в историю литературы. Но на самом деле стихотворение посвящено совсем не ей…

Дама Керн

В своих воспоминаниях Анна Петровна пишет, что стихотворение было «вручено» ей Пушкиным 19 июля 1825 года в день ее отъезда из Тригорского. Как же оно было ей «вручено»?

Оказывается, вчетверо сложенный листок она просто нашла в экземпляре «Евгения Онегина», который ей принес поэт. Анна Петровна развернула лист, прочитала стихотворение, сказала: «Это мне подарок, спасибо».

Анна Петровна Керн

«Когда я собиралась спрятать поэтический подарок, – пишет Анна Петровна, – он [Пушкин] долго на меня смотрел, потом судорожно выхватил и не хотел возвращать; насилу выпросила я их опять».

Такую реакцию поэта объясняют его смущением собственной дерзостью. Но если Пушкин и был чем-то смущен, вернее ошеломлен, то это поведением Анны Петровны.

Вообще «дама Керн» была довольно зла и злопамятна. Когда собирали деньги Пушкину на памятник, она и рубля не дала, объяснив: «Он такой был охальник…» Прекрасно она поняла, что не ей написано было «Я помню чудное мгновенье…».

Высшая награда

Принято считать, что у Пушкина не было единственной божественной любви, а лишь нескончаемая вереница страстных увлечений. Но Муза у великих поэтов одна: у Данте – Беатриче, у Петрарки – Лаура. Пушкин из стихотворения в стихотворение повторяет: «одна». «Одна была. Я с ней одной делиться мог бы вдохновеньем…», «Одна бы в сердце пламенела лампадой чистою любви!»

Да, у Пушкина было только одно божество – единственная неземная любовь, дарившая «и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь». Она была ему послана Богом на всю жизнь как «высшая награда» – ставшая его Музой, сделавшая Поэтом.

Любовь к ней прошла через всю его жизнь. В главнейших произведениях Пушкина отражены все события ее биографии, ее облик, вся ее жизнь и смерть. Она адресат всех его лирических стихотворений, ей посвящены лицейские элегии.

Портрет императрицы Елизаветы Алексеевны

Пора раскрыть имя утаенной любви поэта. Это незабвенная Елизавета Алексеевна, супруга Александра I.

Впервые Пушкин увидел ее в Царском Селе. 28 ноября 1815 года императрица приехала туда из Вены, где присутствовала на конгрессе, и была в трауре по мужу своей сестры. Пушкин тогда был 16-летним юношей, ей исполнилось 36.

О том ноябрьском дне поэт позже напишет: «Весь день минутной встречи ждал и счастье тайных мук узнал».

Потом Елизавета Алексеевна каждую весну приезжала в Царское Село, и весна стала для поэта «сладостной». Но – лишь до 1826 года.

С 1827 года мотив «сладостной весны» из поэтического словаря Пушкина исчезает и сменяется на полную свою противоположность: «Как тяжко мне твое явленье, весна, весна, пора любви…», «Весной я болен…»…

Дело в том, что 4 мая 1826 года Елизавета Алексеевна умерла.

Забытая при жизни

«Непонятая современниками, почти забытая при жизни», – писал о Елизавете Алексеевне великий князь Николай Михайлович.

Основные факты ее жизни таковы. В октябре 1792 года тринадцатилетняя Баденская принцесса Луиза-Мария-Августа вместе с младшей сестрой прибыли в Петербург.

Портрет принцессы Луизы-Августы Баденской в юности. Неизвестный художник.

Выбор Екатерины II, приискивавшей тогда невесту «своему Александру», как она обыкновенно называла любимого внука, пал на старшую сестру. Он согласовался и с влечением молодого князя. 28 сентября 1793 года состоялось их бракосочетание.

С первого дня приезда в Россию и до последних своих дней Елизавета Алексеевна (ее православное имя, данное при крещении) вела дневник, который завещала Карамзину. Однако по приказу Николая I записи были сожжены ее фрейлиной.

Елизавета Алексеевна отличалась необычайной скромностью. Она искала счастье в тихой семейной жизни, много читала, имела особую склонность к изучению языков. Одаренная восхитительным голосом, имела особый дар рассказывать.

Александр I и Елизавета Алексеевна. Худ. П. Кросси, 1807 год.

Но семейным счастьем Елизавете Алексеевне не суждено было насладиться. Потеряв двух дочерей в младенческом возрасте, с 1808 года она удаляется от жизни двора, посвятив свои дни благотворительности. Ни ум, ни красота, ни доброта души Елизаветы Алексеевны не затронули сердце Александра I. У него была побочная семья, две дочери от М.А. Нарышкиной.

Елизавета Алексеевна никогда не была императрицей в известном смысле этого слова. Живя в уединенном затворничестве, Елизавета Алексеевна, по словам П. Вяземского, «заживо сделалась поэтическим и таинственным преданием».

Великая княгиня Елизавета Алексеевна. Худ. Элизабет Виже-Лебрен (1797)

К своему новому Отечеству она привязалась всей душой. Не только народ, но даже русский язык стал ее любимым, родным. «Я русская и с русскими погибну», – говорила она. Когда ее спросили о завещании, Елизавета Алексеевна ответила, что ничего не привезла с собой в Россию и потому ничем распоряжаться не может.

В последние годы жизни Александр I «на закате дней» сблизился с Елизаветой Алексеевной. Но ее слабое здоровье было расстроено.

Обстоятельства смерти Александра I на глазах жены в Таганроге (в ноябре 1825 года) и неожиданная кончина ее самой 4 мая 1826 года в Белеве, «непроницаемой тьмой сокрытая от современников», породили множество слухов и догадок.

Портрет Елизаветы Алексеевны в трауре рядом с бюстом супруга. Худ. П. Басин (1831)

«Ее мало знали при жизни, – свидетельствует Петр Вяземский, – как современная молва, так и предания о ней равно молчаливы».

Елена ЛАКТИОНОВА

 Гипотеза Лактионовой очень похожа на правду. Теперь понятны циничные, матерные слова Пушкина в адрес Керн в письме Соболевскому. Вполне возможно, я был не прав в давней заметке, в которой попытался "отмыть" фигуру любимого поэта.

Любовь к мифам. Нельзя сказать, что в этом смысле коммунисты, ярые мифотворцы, были властью антинародной. Русский народ, в извечном своём рабстве, всегда жил мечтой о светлом будущем, о воле, о справедливости. Пушкин заметил с горечью: «Тьмы низких истин мне дорожe / Hас возвышающий обман». Это он о мифе писал,  красивой сказке о человеке и мире. В конце концов, об искусстве, как возвышающем обмане.

Авигдор Эскин пишет: «Но, стоп! Есть же такая традиция глумления в русской литературе. Припомним любимые с детства слова классика:

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты…

И вот текст письма Пушкина его другу Соболевскому от второй половины февраля 1928 года:     «Безалаберный! Ты ничего не пишешь мне о 2100 р., мною тебе должных, а пишешь мне о M-me Kern, которую с помощию божией я на днях уеб…л». Такой комментарий к известному стихотворению. Это ли не глумление?»

Нет здесь никакой «традиции глумления». Строчки письма – «низкая истина», стихотворение – «возвышающий обман». Пушкин искренне хотел, чтобы от мадам Керн остались в памяти человеческой стихи о ней, а не похабь из его же письма.

 Может быть, и могила Анны Петровны Керн не сохранилась в Прутне, неподалеку от Торжка, у старой деревенской церквушки. Миф, реальность, как всё тесно сплетено в нашей жизни. Кто бы помнил о Дантесе, если бы не пуля, посланная в великого поэта.

Мифом жил один из самых светлых героев мировой литературы – Дон Кихот. И миф этот был в тысячи раз прекрасней, чем та действительность, в которой бедный «рыцарь печального образа» был вынужден влачить свои дни. Мы все так похожи на этого безумца. Большая часть землян сочиняет миф о самом себе – любимом. И только благодаря этому мифу не думает о яде и веревке. Знаю это точно, потому что сам большой мифотворец. Можно сказать, тоже «рыцарь печального образа».

Отсюда и трагедии разного рода, когда толпа не знает разницы между мифом и ложью. Вот и сегодня в России обыватель никак не может оторвать миф от лжи. Обывателю кажется, что он способен вернуться в великий миф мировой сверхдержавы. На самом деле он вернется, не дай Бог, в нищету, бесправие и к новым кровавым жертвам.

 Впрочем, не исключено. что когда-нибудь появится статья, в которой автор выдвинет гипотезу, что Пушкин никому лично своё великое стихотворение не посвящал, а написал он его о воображаемой чистой, светлой, небесной любви, которую всю жизнь искал, но так и не нашел.