Ничего не поделаешь, разговоров о любви в мире, пожалуй, больше, чем самой любви. Но и это, в конце концов, не так уж плохо. Вот прекратятся даже разговоры на эту тему, тогда и жди конца света.
Поэты прежде писали почти исключительно об одной любви. Нынче тоже пишут об этом чувстве, но все реже и реже. Недавно прочел целый сборник замечательного поэта – и ни одной строчки о любви. Странно все это и подозрительно.
Неужто Любовь уходит из нашей жизни. Вот именно, Любовь с большой буквы. Я тут прочел в одном предисловии к хорошей книжке красивые слова: «Только в любви и через любовь человек становится человеком. Без любви он неполноценное существо, лишенное подлинной жизни и глубины и не способное ни действовать эффективно, ни понимать адекватно других и себя. И если человек – центральный объект философии, то тема человеческой любви, взятая во всей ее широте, должна быть одной из ведущих в философии».
Ну, во всей широте «взять» любовь в коротких заметках практически не возможно, но сотворить что-то вроде беглого эскиза этого великого и прекрасного чувства по силам, я думаю, любому, готовому полюбить, пережившему или переживающему любовь.
Впрочем, далеко не все одобряли разговоры многословие на эту тему.
Станислас Жан де Буффлер – писатель и политический деятель считал, что «рассуждать о любви – это терять рассудок». Судя по всему, этот француз словам предпочитал действия. Согласимся с ним, но вспомним, что «рассуждениями о любви» полно все классическое искусство мира: поэзия, живопись, литература, музыка, кино… Так уж человек устроен: без слова нет и дела. Потому не будем стесняться слов и бояться терять рассудок в нашем безумном, безумном, безумном мире.
«Люди перестают любить по той же причине, по какой они перестают плакать: в их сердце иссякает источник и слез и любви». Это Жан Лабрюйер сказал, писатель, конечно, и француз из века семнадцатого.
С тех пор, впрочем, мало что изменилось: живая душа и плачет и любит, а еще и смеется над тем, что способна и плакать, и любить.
Послушаем писателя современного - Амброза Бирса: « Любовь – это временное безумие, излечимое посредством брака или исключения влияния на пациента факторов, вызывающих расстройство. Данное заболевание распространено преимущественно у цивилизованных народов, живущих в искусственной среде; варварские нации, которые дышат чистым воздухом и употребляют простую пищу, обладают иммунитетом к его пагубному действию. Иногда эта болезнь смертельна, но чаще для врача, чем для пациента».
Никола Шамфор – знаменитый моралист из века 18 – го проявил не меньше сарказма и горечи в своих афоризмах о любви: « Любовь – это рискованное предприятие, которое неизменно кончается банкротством; кто им разорен, тот вдобавок еще и опозорен».
Не будем спорить, но для того, чтобы обанкротиться, нужно сначала стать богачом. Значит, тот, кто никогда не был влюблен, не знал упоительного вкуса подлинного богатства.
Еще из Шамфора: «Любовь – единственное чувство, в котором все истинно и все лживо; скажи о ней любую нелепость – и она окажется правдой».
Такова психическая природа человека. Мы не умеем жить без вымысла. Что любовь мужчины к женщине, а женщины к мужчине? Бывает, целые народы влюбляются в своего вождя, полностью утратив возможность отличать истину от лжи. Правда, эта любовь, как игра в одни ворота. Здесь взаимность чувства категорически исключена.
Поймал себя на том, что одни французы готовы стать соавторами этих заметок. Будто другие народы не любили поговорить о любви. А это неверно. Вот прекрасный афоризм Самуэля Джонсона – писателя из Англии: «Любовь – мудрость глупца и глупость мудреца».
Вдумайтесь только. Мы все равны в любви. Как это замечательно. «В мире влюбленных нет умников и дураков. В нем все мы – идиоты». Это не я сказал, а Айзек Пишрайтер – знаменитый острослов из Люксембурга.
Русский человек – Валерий Зудов пошутил и вовсе сурово, переделав старую пословицу: « И любовь зла, и козел зол».
Еще один русский писатель - Константин Мелихан – предупреждал об опасности любви: «Чем сильнее горит сердце, тем слабее варит котелок».
О. Генри – добрейший из добрых жестоко рассуждал о любви: « Противоречия и несуразности заболевания, известного под названием любви, - дело такое же частное и персональное, как зубная щетка».
Ничего себе шуточка для добряка: любовь, как зубная щетка!?
Товарищ Колонтай знала точно, как излечиться от нежелательных последствий любви в буржуазном обществе: «Распахнуть заповедную дверь, ведущую на вольный воздух, на путь более любовных, более близких, а следовательно, и более счастливых отношений между полами может лишь коренное изменение человеческой психики – обогащение ее «любовной потенцией». Последнее же с неизбежной закономерностью требует коренного преобразования социально –экономических отношений, другими словами – перехода к коммунизму.
Увы, переход этот не состоялся, а потому и «коренного изменения психики» не последовало. Мы любим точно так же, как любили сто и тысячу и десять тысяч лет назад. Как, даст Бог, будем любить и в будущем, если оно наступит.
Однако, проблему психического равновесия в этом высоком чувстве нельзя обсуждать без француза. Этот народ, как обычно, бдительно стоит на охране любви. Послушаем А. де Ривароля: « С точки зрения социальной в любви разумно только то, что она безумна».
Но далеко не все французы считали любовь страстью здоровой и плодотворной. Вот что писал Ларошфуко: «Любовь правильнее всего сравнить с горячкой: тяжесть и длительность и той и другой нимало не зависит от нашей воли».
Думаю, сравнивают любовь с болезнью только те, у кого температура души давно стала утомительно нормальной. Человек влюбленный никогда не согласится с таким диагнозом.
Насколько мне известно, канадский сатирик Билли Джонс даже развод получил после 25 лет супружества после того, как напечатал такие строки: « В ранние годы я переболел ветрянкой, корью, свинкой, желтухой и любовью. Первые четыре болезни прошли без осложнений. В результате последней я до сих пор женат».
Это же писатель сочинил как-то следующий афоризм: «Даже на совершенно здорового человека время от времени находит краткое умопомешательство. Почти все мы имеем обыкновение идти под венец».
Автор этих заметок, в свое время, был еще более определен: «Безумие в любви – единственный путь к деторождение. Разумная любовь, как правило, бесплодна».
Но вернемся к классическим образцам. В. О. Ключевский, судя по всему, был не был первостатейным знатоком русской истории, он и в истории человеческих чувств разбирался прекрасно: «Любовь женщины дает мужчине минутные наслаждения и кладет на него вечные обязательства, по крайней мере, пожизненные неприятности».
А вот еще одно тончайшее наблюдение этого мудрого господина: «Мужчина любит обыкновенно женщин, которых уважает; женщина обыкновенно уважает только мужчин, которых любит. Поэтому мужчина часто любит женщин, которых не стоит любить, а женщина часто уважает мужчин, которых не стоит уважать».
Нет, нет и нет! Не все так мрачно. Из сумеречной страны вновь перенесемся в солнечную Францию. Шатобириан – вот кто понимал любовь, как возможность творчества для каждого человека, пусть и лишенного всех других способностей, кроме способности любить. К цитате из его труда «Гений христианства» я прошу вас отнестись с особым вниманием: « Мы познаем разочарование, еще не изведав наслаждений; мы еще полны желаний, но уже лишены иллюзий. Воображение богато, обильно и чудесно; существование скудно, сухо и безотрадно. Мы живем с полным сердцем в пустом мире и, ничем не насытившись, уже всем пресыщены. Такое состояние души наполняет жизнь беспредельной горечью; сердце изощряется и исхитряется на тысячи ладов, дабы найти применение силам, пропадающим втуне».
Любовь, значит, «изощрение сердца», и существует, чтобы наполнить пустоту бытия нашего смыслом. Так что попрошу не путать секс с подлинной любовью. Сам половой акт существует ради нашего бессмертия в детях. Любовь – спасает все наше существо от отчаяния перед смертью и бесконечной, всепоглощающей бездной Космоса. А почему бы и нет?
Но хватит мудрых речений. Серьезная поза – всегда поза неподвижности, а потому легко поражается, как мишень. Подвижность в юморе – залог неуязвимости.
Читаем перл Козьмы Пруткова: «Пробка шампанского с шумом влетающая и столь же мгновенно ниспадающая, - вот изрядная картина любви».
Призовем Станислава Ежи Леца: «Для лошадей и влюбленных сено пахнет по- разному».
Ну, вспомните запах сена в пору вашей большой любви? Это было неповторимо, не правда ли?
Снова Лец: «Человек – побочный продукт любви».
Стоп! Что-то одним мужчинам даю слово. Одну Колонтай вспомнил и то с издевкой - так не годится. «Слабый пол» говорил о любви много и с не меньшим успехом.
Марина Цветаева: «Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в тот момент, когда в комнату входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне».
Шелли Уинтерс: «У нас было много общего. Я любила его, и он любил себя».
Мей Уэст: «Важно не то, сколько мужчин в моей жизни, а то, сколько жизни в моих мужчинах».
Софи Лорен: «Ваша сексуальная привлекательность обусловлена на пятьдесят процентов тем, чем вы обладаете в действительности, и на пятьдесят процентов тем, чем вы обладаете по мнению окружающих».
И все-таки все попытки рационального объяснения этого великого чувства – тщетны, точно в такой же степени, как бессмысленны, по сути, способы анализа любых проявлений гения человека.
Ну, почему прекрасны полотна Леонардо или Вермеера, почему так завораживает музыка Шопена или проза Чехова? Можно рассуждать об этом без устали, но ни на миллиметр не приблизиться к истине.
Вот почему – поэзия – это искусство бесконечного – так любит касаться любви. Потому и эти беглые заметки хочу завершить строчками Вильяма Шекспира, в переводе Самуила Маршака: «Люблю, - но реже говорю об этом,// Люблю нежнее, - не для многих глаз.// Торгует чувством тот, кто перед светом // Всю душу выставляет напоказ// … И я умолк подобно соловью: // Свое пропел и больше не пою.
Комментариев нет:
Отправить комментарий