ЖИЗНЬ В ДОЛГ

 В нашем доме появился хитрый механизм, способный выдавать четыре вида хорошо отфильтрованной воды: горячую, теплую, ледяную и комнатной температуры. Полюбовался этим чудом и невольно вспомнил  источник воды сорокалетней давности: колонку в километре от дома. Зимой вокруг этого нехитрого насоса вырастала гора наледи. Каждый рисковал шлепнуться, набирая воду в ведра.

 Почему-то этот способ добычи необходимой влаги не вызывал у меня тогда протеста и не вел к дурному самочувствию. Мне скажут: «Это понятно. Ты был молод, силен, полон надежд». Не думаю, мне и сейчас, честно говоря, плевать, как попадает в мой желудок чашка кофе или чая. Бог наградил  счастливым характером: равнодушием к внешнему. Я и по сей день считаю, что нормальному человеку совсем не нужно забивать шкаф тряпками, а ходить пешком гораздо полезней, чем  сидеть, скрючившись, в автомобиле. Нет, нет, я понимаю, что ножками не дойти, к примеру, до Иерусалима и электрической бритвой удобней скрести щеки, чем опасной бритвой. Я не враг прогресса. Я враг безумной и опасной спешки за этим самым прогрессом.

 Он вкалывает по двенадцать часов в сутки, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Сынок простого работяги, ученик десятого класса, меняет айфоны-смартфоны каждые три-четыре месяца. Торопятся конструкторы, торопится производство, спешат продавцы. Мы все спешим вместе с ними. Только вот куда – непонятно.

 - Да пошли ты твоего лоботряса куда подальше, - говорю я.

 - Нельзя, - вздыхает бедняга. – У него компания – все при крутых «трубах».

Удовольствие от обладания, амбиции. Удовольствие вместо счастья, амбиция вместо подлинной значимости личности. Обладатель накрученного аппарата  еле тащится из класса в класс. Не волнует его это. Самоновейшая игрушка  в кармане скворчит полной заменой всех подлинных ценностей.

 Так безобидное изобретение человеческого гения становится опаснейшей, вредной забавой. Труд нашего соседа нужен и полезен, но получается так, что часть вознаграждения за этот труд практически выбрасывается на ветер. На радость удовольствия – оспорит кто-то. Согласен, скажем так: на сладкий ветер удовольствий. Но именно так, незаметно, явная неспособность жить в необходимом превращается в порочный дефект психики. Следом неизбежность  кризиса - финансового, экономического и человеческих отношений.

 Сегодня к  привычным ужасам прибавился  страх грядущих, финансовых проблем. Только и слышишь о кризисе ликвидности, об ипотечном кризисе, о биржевом крахе и прочих бедах. Слова мудреные для непосвященных расшифровываются просто: товары, включая сами деньги, становится трудно загнать по рыночной стоимости, люди, влезшие по уши в долги, оказываются банкротами, и рынок ценных бумаг все чаще демонстрирует падение, а не рост индексов.

 Без рыночной стоимости товара (при всех спекулятивных недостатках) нет и быть не может прогресса промышленности, банки, не получающие долги, лишаются возможности своего бизнеса на процентах, биржевая лихорадка ведет к разорению игроков, к панике,  недоверию к прежним авторитетам.

 В итоге, все население развитых стран, даже те граждане, кто далек от высоких материй бухгалтерии, начинают чувствовать все эти кризисы на своей тонкой шкуре. Несчастья эти, даст Бог преодолимые, объясняются, на мой взгляд, только  особенностями психики человека: алчностью, амбициями, при полном неумении «по одежке протягивать ножки».

Дети внимательны. Они гораздо более внимательны и любопытны, чем думают родители. По сей день забыть не могу полушепот отца и матери на денежные темы. Этих самых рублей постоянно не хватало до зарплаты, а потому и шел шелест разговора, иногда на идише, о том, что надо бы отдать один долг, но при этом придется взять другой.

 Сам стиль переговоров был крайне подозрителен: будто о какой-то постыдной тайне шептались родители. Отсюда и тень в моем сознании о долге, как о чем-то унизительном, тяжком.

 Мой отец никогда не стремился к большим заработкам, а мать и вовсе  не жаловала труд по найму. Ничего, как-то прожили бедняками в бедном государстве, что само по себе в те годы считалось особой доблестью и формой лояльности к советской власти.

 Отсюда, во многом, как мне кажется, и мой характер. Характер человека, ненавидящего долги, умеющего, практически в любой ситуации, выкручиваться из стесненного финансового положения самостоятельно. (Не сглазить бы).

 -Как? – спросит читатель, а очень просто: чувством меры, путем отказа от лишнего и полным запретом жить в долг.

 Вот здесь и начинаются разногласия в том, что есть сегодня лишнее, а что необходимое и нужно ли брать деньги или товары в кредит, если тебе все это не просто предлагается, а даже навязывается магазинами и банком?

 Лет пять назад был знаком с одной дамой, у которой, при весьма скромной зарплате, был долг перед банком в 20 тысяч шекелей. Мои страхи и опасения поняты не были. Страсть покупать все без разбору, и любой ценой, владела этой дамой. Робкий призыв к ограничению потребностей она встречала не просто в штыки, а как покушение на ее здоровье и свободу. Посещение магазинов были для нее праздником души. Шопинг! Нынче психиатры  сочли подобное неким  заболеванием. Боюсь, что недуг этот носит характер массового психоза, спровоцированного самим характером «общества потребления». Бороться же с психозами любого толка – дело совершенно безнадежное, но, возможно, кому-то эти мои заметки помогут выпутаться из сложного положения.

 Нет ничего коварней кредитных карточек. Когда вы тратите деньги из своего собственного кармана, вы знаете им счет. Кредитная карточка деньги обезличивает, превращает их в условные единицы. Понимаю, что какому - нибудь миллиардеру «за падло» носить в кармане доллары, рубли или шекели, но нам-то, простым смертным, зачем лезть в эту опасную ловушку, превращающую в легкую забаву тяжкий труд расставания со своими собственными, добытыми, как правило, тяжким трудом, деньгами.

 Проведите эксперимент: попробуйте хотя бы месяц жить на наличный капитал и вы «почувствуете разницу». Не хотите, тогда не жалуйтесь на отсутствие денег, а жалобы эти я слышу постоянно.

 Понимаю, нет ничего сладостней чувства неограниченности своих финансовых возможностей. Плевать, что все это миф, мираж, иллюзия. День, но мой! Не хочу думать, что будет завтра. Может быть,  этого завтра вообще не случится, чего экономить, да еще, и часто, не свои, а чужие деньги?

 Вот это полное презрения к будущему и есть, как мне кажется, причина нынешнего финансового кризиса. В кризисе ликвидности – самое опасное неликвидность самих денег. Они становятся условным, относительным товаром. Огромная бумажная масса уже не может с прежней решимостью и авторитетом руководить  рынком производства и продажи товаров. И сам рынок замирает, потому что замена денег - золото и брильянты – это своего рода статика, мертвый клад, а не средство для инвестиций, движения капитала.  

  Счастье от обладания новейшей моделью айфона не придет к сыну моего соседа. Вот когда отец не сможет финансировать капризы своего отпрыска, тот станет по-настоящему несчастлив, просто потому, что привык жить в мире низменных радостей, другого «кайфа» от всего многообразия жизни получать не умеет.

 «Мир супермаркета» хрупок, как хрустальная ваза. Рано или поздно ты задеваешь вазу эту локтем, и она разобьётся на тысячи осколков. Слезы, жалобы, стоны склеить ее не смогут.

 Жадность отвратительна, слов нет, но да здравствует щедрость за свой собственный счет, а не за счет хитрой системы, которая незаметно опутывает вас сетями финансовых обязательств. И превращает вас в раба своих собственных низменных страстей.

 Я родился в мире, где подлинные ценности практически ничего не стоили. Книги можно было даже не покупать, а брать или читать в библиотеке, билеты в кино, музеи, театры, филармонию стоили недорого. Мир этот, похоже, уходит в прошлое.

 Нынешний мир дорог. Он запутался в разнообразных долгах и, на мой взгляд, чреват более серьезными кризисами, чем кризис ликвидности или ипотеки.

 Понимаю, понимаю, что против бульдозера технократического бума и рекламы не попрешь, но все-таки сделайте попытку не залезать в долги, научитесь видеть разницу между необходимым и лишним. Не верьте назойливой и наглой рекламе. Попробуйте не жить под постоянные вопли: «Хочу! Хочу! Хочу!  Вспомните простые, человеческие слова: «Могу, в силах, разумно….» Да мало ли их, этих человеческих слов, как-то вдруг и начисто забытых.