«Россия пришла за террористами, но убивала нас». К чему привела ставка Москвы на Асада
Участие в сирийском конфликте превратило Россию в ключевого игрока на Ближнем Востоке, но настроило против нее обычных сирийцев. Сейчас многие там вспоминают о России с болью и гневом, но новое руководство страны настроено прагматично — в том числе насчет будущего важных для России военных баз. Что ждет Россию в Сирии после падения династии Асадов, которую полвека поддерживала Москва?
«Мы дома вопреки России»
Многоэтажка в городе Дума, в которой погибло 43 человека, сохранилась лучше многих соседних зданий. Она стоит почти целая — разве что на лестнице выбиты окна. В глаза бросаются каменные полы цвета серого мрамора, домашние растения на пролетах и аккуратно сложенные тапки и кроссовки перед дверьми квартир — там все еще живут люди.
7 апреля 2018 года эта многоэтажка подверглась химической атаке.
Дума — некогда процветающий сельскохозяйственный пригород, известный как «житница Дамаска». В 2011-м году она была одним из оплотов повстанцев. После неудачных штурмов правительственные войска взяли ее и другие города провинции Восточная Гута в осаду. На стороне режима воевал Иран и его прокси-силы, а с 2015-го — и Россия. Кроме школ и целых жилых кварталов, пострадали и сельскохозяйственные угодья.
Осада Восточной Гуты была одной из самых жестоких страниц гражданской войны в Сирии. Больше 40% Думы было разрушено. Десятки тысяч человек были на грани голода.
«Россия пришла сюда, чтобы уничтожить террористов, а на самом деле убивала нас», — говорит автомеханик Тофик Диаб, чьи дети погибли в химической атаке.
Произошедшее 7 апреля сразу стало объектом манипуляций с разных сторон. Оппозиционные источники утверждали, что химическое оружие применялось по местной больнице и что использовал был зарин — нервно-паралитическое вещество. Россия же вела кампанию по отрицанию того, что атака в принципе имела место.
Расследование Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) установило, что вертолет ВВС Сирии с авиабазы Думайр сбросил два цилиндра с хлорином на жилые дома, в результате чего погибли 43 человека и пострадали еще десятки.
ОЗХО связала этот вертолет с 25-й дивизией спецназа, которую возглавлял генерал Сухель аль-Хасан. Российские информагентства называли его «легендарным», он получил награду от главы российского генштаба и считался близким к России — в противовес младшему брату президента Махеру Асаду, который тесно работал с Ираном.
«Россия — террористы. Иран — террористы. Режим Башара Асада — террористический. А мы — народ нашей страны», — говорит автомеханик Диаб. По его словам, все прошедшие годы он не мог оплакивать своих детей открыто из-за угроз спецслужб.
Конец истории Реклама WhatsApp-канала
На улицах Думы легко заметить седого мужчину с широкой улыбкой по имени Ахмед Таха. Он передвигается в бронированном «мерседесе», обмазанном грязью — для камуфляжа. Таха был одним из командиров повстанцев Думы в самом начале войны и вернулся в родной город после восьми лет в изгнании.
«[Режим и Россия] яростно обстреливали нас из артиллерии и авиации. Преступления России описать невозможно. Это были невообразимые преступления. Я не знаю, возможно ли примирение. Но сегодня мы вернулись домой, вопреки России, вопреки режиму и всем, кто его поддерживал», — говорит Таха.
Бывший бизнесмен, он взял оружие в 2011 году и занимал руководящие посты в местном революционном совете оппозиции. В 2018 году повстанцы договорились с правительством о сдаче города. В обмен на освобождение заложников они смогли выехать на автобусах в Идлиб, который режим Асада не контролировал.
Гарантом договоренностей между правительством и повстанцами выступала Москва, и российская военная полиция патрулировала возвращенные под контроль Асада города. Военная полиция была гарантом сдачи и соседнего Джобара, еще одном пригороде Дамаска. Он был окружен правительственными войсками и на 93% разрушен.
Ахмед Халифа, житель ближайшей окраины Дамаска, говорит, что к россиянам у него претензий нет: «Российская армия нам ничего плохого не сделала. Мы лишь видели, как они ездили по улицам в своих машинах. Ничего плохого на земле мы от них не видели».
В разрушении Джобара он винит именно силы режима — и утверждает, что был свидетелем того, как солдаты правительственной армии не давали мирным жителям вернуться.
«Они разрушали дома и медленно разграбляли все, что в них оставалось, — мебель, облицовку, двери, окна, — все, что могли утащить. Это были солдаты армии, которая называла себя нашей защитницей. Я видел это все своими глазами», — вспоминает Халифа.
Разграбление жилых кварталов в других повстанческих городах, в том числе Алеппо, после захвата их правительственной армией хорошо задокументировано. Многие источники указывали на отряды «Шабиха» (призраков) — провластные нерегулярные формирования.
Президент России Владимир Путин, объявляя о вступлении в сирийский конфликт в 2015 году, обещал поддержку сирийской армии «исключительно в ее законной борьбе именно с террористическими группировками».
Но расследования ООН, New York Times, Amnesty International и других организаций обвиняли Воздушно-космические силы РФ в военных преступлениях — беспорядочных обстрелах жилых кварталов и больниц. Москва отрицает, что ее действия привели к жертвам среди мирного населения.
В те же годы с «Исламским государством» (группировка, признанная террористической в РФ и многих других странах) воевала коалиция во главе с США, которая поддерживала наземную операцию курдских отрядов. В результате их действий также гибли мирные жители. Правозащитники также обвиняли повстанцев и оппозицию в гибели населения.
Миллиарды долларов и полвека спустя
Исторически Сирия была одним из крупнейших покупателей советского оружия: всего за 35 лет она получила около 5 тыс. танков, больше 1,2 тыс. самолетов, 70 военных кораблей и другой техники и вооружений на общую сумму в 26 млрд долларов, по данным ТАСС. Дамаск остался должен больше половины этой суммы на момент распада СССР, и в 2005 году Путин списал большую часть долга.
Советская власть отправляла в Дамаск не только оружие и военных советников, но также спонсировала образовательные программы и строила масштабные гражданские проекты, такие как гидроэлектространции и плотины. Ассоциация выпускников российских и советских вузов в Сирии насчитывает больше 30 тыс. человек. Члены правительства и высокопоставленные армейские чины Сирии указывали советские и российские ВУЗы в своих резюме.
«Хотя круг сирийцев с личными связями с Россией не был огромным, он в первую очередь включал в себя членов военных, научных и политических элит с хорошими связями», — писал Арон Лунд, аналитик Шведского агентства оборонных исследований, в докладе об истории российско-сирийских отношений.
Вместе с советской поддержкой Сирии в ее войнах с Израилем все это создавало Кремлю образ союзника и надежного партнера.
Девять лет российского участия в гражданской войне, на которое Москва, по независимым оценкам, потратила миллиарды долларов, для многих уничтожили это наследие.
«Если спросить сирийцев, то мы бы хотели полного ухода России из нашего региона. Потому что она враг», — считает один из лидеров ополчения Думы Ахмед Таха.
«Для нас Россия — враг, — продолжает он. — Она убивала сирийцев, убивала детей и женщин и была пособником главного преступника нашей эры [Асада] в убийствах. Она блокировала все резолюции Совбеза ООН, осуждающие эти преступления».
Иран, другой ключевой союзник Асада, уже официально эвакуировал свои силы и закрыл посольство, которое было разграблено в первые дни после свержения режима. Но российское посольство в Дамаске не закрыто. И военное присутствие сохраняется, хотя и сократилось до двух баз — порта Тартус и аэродрома Хмеймим.
Новое правительство под руководством Ахмеда аль-Шараа вступило в переговоры с Москвой и не требует немедленного вывода всех российских сил.
«Сирию и Россию связывали стратегические отношения. Мы не можем быстро покончить с этим и хотим развивать наши совместные стратегические интересы в будущем», — отметил де-факто лидер страны в интервью Би-би-си.
Повстанческая группировка Хайят Тахрир аш-Шам (ХТШ), получившая власть в Сирии, до сих пор числится в России (как и на Западе) террористической организацией. В ходе гражданской войны российские силы бомбили в том числе и позиции ХТШ.
«Мы разделяем такой подход, — сказал в ответ аль-Шараа глава российского МИД Сергей Лавров. — У нас много общего с сирийскими друзьями».
Обе средиземноморские базы в Сирии играют важную роль в логистике российского военного присутствия в Африке, от Мали и Центрально-Африканской Республики до Ливии.
Закрытым остается культурный центр «Русский дом» в центре Дамаска — четырехэтажное здание, стилизованное под башню Кремля, окруженное металическим забором в цветах российского триколора. Он принадлежит Россотрудничеству.
У переходного правительства в Дамаске есть свои причины не разрывать отношения с Россией, говорит военный эксперт Турки аль-Хасан, генерал сирийской армии в отставке. Он напоминает, что вооруженные силы республики с самого своего основания зависели от оружия из СССР и стран Восточного Блока.
«Вооружение сирийской армии — российское, — говорит аль-Хасан. — Поэтому создание новой армии требует либо перевооружения, либо продолжения существовавших поставок, что предполагает сохранение отношений между вооруженными силами двух стран» .
Турки аль-Хасан считает, что на решение повлияет не гнев обычных сирийцев, а прагматические интересы: «Что Россия может предложить новому режиму? И что новый режим может сделать в вопросах политического и военного сотрудничества?».
Но даже если Россия сможет оставить за собой военные базы, десятилетия ее влияния в этой стране, вероятно, подошли к концу. В последние годы роль Москвы сводилась к поддержке правительственной армии с воздуха и стала местом, где российские военные делали карьеры, порой приписывая себе чужие успехи. Кроме разработки полезных ископаемых и других природных ресурсов, российские бизнесы не хотели инвестировать в Сирию; образовательные обмены никогда не стали массовыми — зато Хафез Асад, сын бывшего президента, защитил кандидатскую диссертацию в МГУ.
Масштабных культурных программ и программ «мягкой силы» Москва почти не проводила. Даже объемы гуманитарной помощи оставались крайне скромными: в 2023 году РФ пожертвовала Сирии лишь 11,5 млн долларов, меньше Финляндии и Японии. Главными донорами были США и Германия — они пожертвовали в десятки раз больше.
В переговорах с Западом о будущем Сирии Москва настаивала на том, что основное финансовое бремя должно лечь на Европу, писала Financial Times со ссылкой на западных дипломатов. По данным газеты, замглавы российского МИД Михаил Богданов дал понять послам ЕС, что Россия не вложит ничего в процесс восстановления страны.
Тем не менее в 2020-м было объявлено о выделении Россией больше 1 млрд на восстановление электросетей и промышленности Сирии.
Формальным предлогом вступления России в конфликт в Сирии в 2015 году, помимо просьбы Башара Асада, была борьба с терроризмом для защиты российских граждан и интересов. Глава российского МИД Сергей Лавров утверждал, что в момент интервенции «[сирийская] столица была в двух-трех неделях от того, чтобы быть захваченной террористами».
Тогда многие восприняли его слова как преувеличение — и лишь события этого года доказали, что режим Асада оказался менее прочным, чем казалось. Девять лет российской военной операции его не спасли. Вместо этого затяжная гражданская война привела к гибели сотен российских военных и тысяч сирийских мирных жителей и создала огромный поток беженцев.
В 2014 году президент США Барак Обама назвал Россию «региональной державой». Через год началась российская операция в Сирии, заставившая Обаму уточнить формулировку — 2016-м он уже говорил о РФ как «военной сверхдержаве».
Сейчас, с падением Асада, Москва потеряла одного из главных и самого дорогого — в прямом смысле слова — партнера на Ближнем Востоке.
Комментариев нет:
Отправить комментарий