Александр Казарновский ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ДМИТРИЮ БЫКОВУ

Александр Казарновский

                     

                    ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ДМИТРИЮ БЫКОВУ

                     

                    Уважаемый г-н Быков!

                     

                    Пишет вам Александр Казарновский, израильский русскоязычный писатель.  Впрочем, в этом письме я выступаю скорее как ваш читатель, слушатель,  зритель.  Я с удовольствием читал ваши сатирические стихи, слушал ваши блестящие лекции о русской литературе, смотрел ваши выступления на "Эхе Москвы", показанные по  RTVI.  Меня всегда восхищало ваше умение проникнуть в суть вещей, взглянуть на явления жизни и литературы в неожиданном ракурсе.  Поражала глубина и взвешенность суждений.

                    Все это, разумеется, до тех пор, пока речь не заходила о чем-то, так или иначе, связанном с Израилем.  Сразу же разум начинал буксовать, и наружу выплескивался поток откровенной ненависти.  Тут и желание припечатать бандюганов из ДНР,"обозвав" их Израилем.  Тут и объявление Израиля "проектом, который пора закрывать".  Тут и полный страстной надежды вопрос Губерману, назвавшему Израиль "страной крайностей" – "А вам не кажется, что она обречена?"

                     Статью, в которой вы отрицаете, что Израиль сражается за европейскую цивилизацию, вы с редкостным тактом назвали "Не примазывайтесь!"  И дело вовсе не в заимствованной, как вы сами говорите, у Эренбурга идее, что евреи, мол,  та соль, которая должна быть в супе, а не в солонке.  Мысль эта уже в двадцатых годах выглядела спорной, а после Освенцима стала звучать просто кощунственно.  Недаром сам Эренбург именно из-за Холокоста счел преждевременным переиздание своего антисионистского романа "Бурная жизнь Лазика Роштванеца".  В 1948 году он уже писал:  "Государство Израиль напоминает… корабль, ковчег, плот, на котором держатся люди, застигнутые кровавым потопом расизма и фашизма".  Так что - как вы там написали – "не примазывайтесь"?  Вот-вот.

                    Вы жалуетесь, что вас за такие взгляды кто-то называет фашистом.  Это, конечно, чушь.  Даже предателем вряд ли вас стоит называть.  А кем?  Все мы были воспитаны, как манкурты, правда многим удалось свое манкуртство преодолеть.  Увы, не всем!  Однако, и среди убежденных манкуртов тоже можно выделиться. Одно дело вялое открещиванье Кости Райкина от еврейства (" Я человек по сути русский - по культуре, языку, менталитету.  Потому и выбрал православие") или сетования Улицкой по поводу преследования христиан в Израиле, а другое – ваше заявление о том, что "создание Израиля – историческая ошибка".  До такого даже обильно полившая нас грязью Арбатова не додумалась – разве что пламенный борец за исправление этой "ошибки" Орхан Джемаль.   Неплохая компания для еврея.

                    А что до вашего манкуртства, то вспоминается диалог из шварцевского "Дракона":

                    "Генрих.  Но позвольте!  Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват.   Меня так учили.

                                             Ланцелот.  Всех учили.  Но зачем ты оказался первым Учеником?…"

                     

                     Там Ланселот добавляет еще одно слово, которое я пока повторять не буду.  Правда,  недавно оно так и просилось на язык – когда я смотрел в записи одно из ваших выступлений, где, отвергая обвинение в фашизме (не знаю, каким дураком высказанное), вы вдруг заявили:  " Среди правых израильтян, таких, как Алекс Тарн, например, он же Тарновский, фашистов гораздо больше, и Игорь Иртеньев совершенно правильно поступил, нанеся ему пощечину.  Если б я был в это время, я бы ему с другой стороны помог, хотя двое на одного нечестно, конечно.  Это абсолютно фашистский автор, и много таких среди израильских правых…"

                    Ну, то, что изначальная фамилия Тарна не Тарновский, а Тарновицкий, вы могли и запамятовать – Тарновский, Тарновицкий – возись с ними, фашистами! Это ведь не то, что Быкова с Козловым или, скажем, с Ословым спутать.

                    Насчет "двое на одного" – тоже можно не беспокоиться – ведь если гипотетически предположить, что вы оказались в зале на тот момент, так почему бы не представить себе, что и я там мог тогда же оказаться.  И получилось бы у нас, на потеху антисемитам, двое на двое, все по-честному.  А вот кем надо быть, чтобы назвать фашистом этого замечательного писателя, в своих романах беспощадного к головорезам и садистам, но сочувствующим любому герою - будь он серб или немец, еврей или цыган, русский или бедуин – если в нем есть хоть что-то человеческое?!

                    Кем надо быть, чтобы назвать фашистом человека, написавшего пронзительный роман "Квазимодо" и потрясающую по лиричности "Боснийскую спираль" ("Они всегда возвращаются")?  Кем надо быть, чтобы так оскорбить писателя, проникшего в тайны судеб как народа,так и личности в романе "Пепел" ("Бог не играет в кости")?  Неужели ответ на вопрос "кем надо быть" кроется в оборванной цитате из Шварца??!  Неужели  того, что автор еврей и пишет о евреях  достаточно, чтобы ненависть застлала вам глаза?   Непохоже.  Иначе кто же создал потрясающие строки?

                     

                    "Сколько нас давят - а все не достигли  цели.

                    Как ни сживали со света, а мы все целы.

                    Как ни топтали, как  ни тянули жилы,

                    Что ни творили с нами - а мы всё живы.

                                         

                    Дышишь, пока целуешь уста и руки

                    Саре своей, Эсфири,  Юдифи, Руфи.

                    Вот он, мой символ веры, двигавшей горы,

                    Тоненький   стебель последней моей опоры,

                    Мой стебелек прозрачный,  черноволосый,

                    Девушка милая, ангел мой  горбоносый". 

                     

                    Не вы ли?

                     

                    И вот, когда, одетые в военную форму, эти горбоносые ангелы, эти Сары, Эсфири, Юдифи, Руфи в аэропорту Бен Гурион осуществляют проверку, охраняя, да фактически и спасая жизни тысяч пассажиров, у некой не имеющей к евреям отношения заброшенной "к нам по воле рока" дамы по имени Алла Боссарт это вызывает прилив ярости.  Поскольку мадам Боссарт личность творческая, ярость выливается в следующие вирши:

                     

                     "На крепостной стене страны

                    стоят девчонки, как овчарки.

                    Брезгливо натянув перчатки,

                    ощупывают мне штаны

                    на крепостной стене страны".

                     

                    Это она про ваших Эсфирей и Юдифей, к одной из которых затем обращается так:

                     

                    "Да, шикса я.  Мы не родня,

                    дочь хитроумного еврея.

                    Но все же я тебя хитрее:

                    есть контрабанда у меня!

                    Да, шикса я.  Мы — не родня.

                     Ты не нащупаешь мой схрон,

                    он у меня в надежном месте…"

                     

                    Знакома  ли Аллочка лично с отцом своей телепатической собеседницы?  Сомневаюсь.  Откуда она знает, что он хитроумный?  Жид потому что.

                    Странно -  когда в ваших стихах подобные персонажи бубнили:  "Ишь ведь жиды!  Плодятся, иудин корень! ", вы не спешили бросаться к ним на защиту.

                     А что же за контрабанду везет наша поэтесса в схроне, которого тупой жидовке не нащупать?

                     

                    Я прячу там один февраль,

                    хруст перламутра под ногами,

                    качает длинными серьгами

                    глициния, метёт миндаль...

                    я прячу там один февраль.

                   

                    Я прячу дальнозоркий март,

                    когда обзор меняет ракурс,

                    сквозь изумруд сияет крокус…

                     

                    Ну и так далее, месяц за месяцем.  Обратите внимание, речь идет о красотах именно израильской природы, которые наша сверхпоэтичная Алла несет в своем схроне, в своем сердце, и которых Сарам, Эсфирям, Юдифям, Руфям и прочим неарийским животным конечно же не нащупать, то есть, не постичь.  Почему я вспомнил этот антисемитский шедевр Аллы Боссарт?  Причем здесь иртеньевская пощечина?  При том, что у тех, кто слушал вашу речь могло создаться впечатление, будто фашист Алекс Тарн на презентации "Иерусалимского журнала" выкрикнул что-нибудь вроде:  "Всех гоев в газовую камеру!", а благородный Иртеньев (чьи стихи я, между прочим, обожаю и готов часами шпарить наизусть) отвесил ему пощечину.  На самом же деле Тарн ничего не кричал, а написал пародию на шедевр, отрывки из которого приведены выше.  Едкую пародию, не спорю. 

                    Беда, что именно Иртеньев – в девичестве Рабинович - оказался мужем Боссарт.  Как же его угораздило?  Это ведь вам не "вода-и-камень-лед-и- пламень", не конь с трепетной ланью в одной упряжке!  Кое-что похлеще!  Боюсь, что сие не случайно.  Как сказал в свое время В.Л.Теуш, "на каждого гения (как и на каждую старуху) бывает проруха".  "Проруха" Иртеньева, при всей его гениальности, это тяжелейший еврейский комплекс неполноценности, который лезет из всех щелей в его стихах.

                     

                     Поймали арабы еврея

                    И стали жестоко пытать,

                    А ну, говори нам скорее,

                    Как звать тебя, мать-перемать.

                                         

                    Не скажешь — живым не надейся

                    Тюремный покинуть подвал,

                    Но имя герой иудейский

                    Сиона врагам не назвал.

                   

                    Молчал до последнего вздоха,

                    Как те ни пытали его,

                    Он «р» выговаривал плохо

                    И очень стеснялся того.

                     

                    Или

                    " Еврей пугливый к водопою

                    Спешит с еврейкою своей.

                     

                    Или же

                     

                    Три Петра и два Ивана,

                    Два Ивана, три Петра

                    Просыпались утром рано

                    И херачили с утра.

                     

                    И завидовал им пьяным,

                    Двум Иванам, трем Петрам,

                    Трем Петрам и двум Иванам

                    Черной завистью Абрам.

                     

                    Конечно же, стихи шуточные, да уж больно мала в них доля шутки…

                    Ну да ладно – комплексы комплексами, но ведь Иртеньев – поэт, и какой поэт!

                    Ему бы ответить Тарну строкой, не менее острой, не менее хлесткой, врезать эпиграммой!  А он грабли распускает.  Некрасиво это как-то.

                    Но вы, похоже, считаете, что вполне красиво.  Вы даже не упоминаете суть конфликта, да для вас она и неважна.  Тарн мыслит не так, как вы, любит страну, которую вы ненавидите, значит – фашист.  А с фашистом что церемониться?!  В морду ему!

                    Поразительная толерантность.

                    В свое время Губерман сказал вам: " Вы говорите много херни, как и положено талантливому человеку.  Наверное, вам это зачем-то нужно - может, вы так расширяете границы общественного терпения, приучаете людей к толерантности, все может быть.   Я вам за талант все прощаю"

                    Херню-то простить, вероятно, можно, а вот откровенное хамство и ненависть к инакомыслящим – вряд ли. 

                       С остатками былого уважения

                                         Александр Казарновский, писатель

                     P.S.  Кстати, слово, которое произнес Ланселот -  "скотина".  На протяжении всего письма удалось ни разу его не употребить.  Очень не хочется.