СГОРЕВШАЯ МОЛОДОСТЬ

СГОРЕВШАЯ МОЛОДОСТЬ

Кинотеатр "Спартак" в Петербурге сгорел дотла. Вот я стою под зонтиком и смотрю, как струи дождя летят сквозь несуществующую крышу. Жуткое зрелище. Одна чернь внутри прежнего чуда великого, святилище, храма – кинотеатра нашего детства.

Рядом со мной останавливается существо, тоскующее по человеческой речи. Одиночество мучает беднягу так сильно, что он приобрел привычку разговаривать с первым встречным.

-         Ночью сгорел, - хрипло повествует существо. – Там сначала кирха была лютеранская. Потом немца из города поперли. Дальше обычно: устроили после революции клуб, потом кинотеатр… Тут опять началась попойка – перестройка. Как очухались, сделали там по новой кино для старых фильмов. Только  немец снова объявился и здание потребовал обратно для отправления культа. Драчка началась, даже со стрельбой. Пока двое дрались, третий над ними верх взял. Устроили в Храме  ночной клуб – развеселое место. Тут Он и не выдержал, рассерчал сильно. Вот перед вами и результат гнева Божьего.

Сказав все это, бедняга подождал моей реакции, не дождался и разочарованно поплелся дальше по своим несуществующим делам. У меня тоже дел никаких в тот день не было, но и следовать за одиноким человеком тоже не хотелось. Всегда боялся одиноких. Не успеешь обернуться, и тебя самого они приведут к тоске и печали.

Так я остался стоять у сгоревшего кинотеатра. И такую вдруг ненависть почувствовал ко всей этой сволочи, спалившей святое место – кинотеатр моего детства. Поймай я в тот момент сусликов из Ночного Клуба, я бы их…. А что собственно "я бы"? Карманы пусты. Оружие у меня бы еще в аэропорту отобрали, а силы в руках осталось мало…. Так что одну страсть мог я себе позволить: мечту о мести.

Да и какой в ней толк? Люди кинотеатра желают отомстить молодцам из бардака, людей из кинотеатра ненавидят эти самые лютеране, а когда-то, на месте Кирхи, жил  "убогий чухонец" в своей хижине. Он, вполне возможно, тоже мечтал отомстить строителям Петербурга…. Что же это получается? Нет в мести смысла. Один замкнутый круг. Ничего, кроме разрушения, ибо месть – это ненависть.

Так я рассуждал, уставившись на руины, куда некогда бегал с уроков. На втором этаже оркестр перед сеансом, внизу, на стене, "живопись": сам Спартак и его воинство. 

И вот теперь от той фрески ничего не осталось, кроме черных лохмотьев на обгоревшей стене. Ну, не ахти какая была живопись, а жалко… Молодость свою жалко. Я вдруг подумал, что снялся с места, пристегнулся в самолетном кресле, миновал тысячи километров только затем, чтобы взять билет в кинотеатр своего детства и увидеть фреску в холле, услышать оркестр с обязательной старушкой - певицей.

И все-таки молодость сама по себе – богатство великое. Девушки тебя любят, за то, что ты молод.  О смерти не думаешь, что о ней думать, если  жизнь бесконечна? Ты отменно здоров, и дышится тебе легко и свободно. Что еще нужно нормальному человеку?

Однажды, в Париже, пришлось наблюдать за собранием очень богатых людей. Сидели они тихо в своем клубе: старые, толстые, жалкие уроды. Смотрел я на них и думал, что деньги им  нужны в оправдании своей немощи и уродства, что взобрались  они, как на пьедестал, на шаткую гору из ассигнаций, чеков, акций и прочей ерунды. Взобрались только затем, чтобы казаться моложе, выше, привлекательней, и купить за деньги суррогат любви, подделку счастья и фальшивый купон своей собственной значимости.

Наши достижения в молодости, порой, глупы, но еще более потешны победы в старости. Так я думал в злобе, глядя на пепелище в городе моего детства и юности.

Нужно сказать, что мысли мои издавна формирует увиденное и часто мысли эти противоречат друг другу. Смотрю на кусок дерьма и думаю, что жизнь наша – дерьмо. Смотрю на цветок благоуханный и думаю, что нет больше удачи, чем на свет родиться. Не вижу в такой динамике греха. Уверен, мое мировоззрение – не моя проблема, а мира меня окружающего. Вот станет этот мир прекрасным, и сам я буду занят одними, прекрасными мыслями, а пока…

Это так правильно, что в молодости мы бедны, и только с годами можем утешиться накопленным богатством. Нет ничего страшнее нищего старика.

Я - старик состоятельный. По крайней мере, день завтрашний меня не пугает. Могу позволить себя многое. Вот путешествую по миру. Занят, работаю..

Многое в моём, чудесном городе изменилось. Я состарился, а он помолодел, отпраздновав недавно 300 – летний юбилей. Почему города молодеют к юбилею, а не люди? Вот какие идиотские вопросы задавал я сам себе во время пешей прогулки по улицам родного города…. А потом вот набрел на черный "труп" кинотеатра "Спартак" и вопросы перестал задавать.

 Так я стоял, занятый гибкими рассуждениями, не меньше пятнадцати минут. Успел поговорить с одиноким человеком и похоронить навсегда свою юность. Только потом двинулся дальше в сторону улицы Фурштадской, бывшего бульвара имени Петра Лаврова. Этот Лавров был личностью незначительной. Бульвар мы звали небрежно – Лаврушкой и ценили его не за робкую зелень низкорослых лип, а за скамейки, где можно было устроиться, развалясь, в доброй компании и решить за разговором все мировые проблемы. Мы тогда решали то, что невозможно решить. Но когда этим заниматься - только в молодости.

                                       2004 г. С.-Петербург