Борис Гулько | Художник и его время
Недавно я участвовал в беседе по зуму с известным художником. Тот оказался атеистом и недоумевал: почему одна картина действует на человека, а другая нет? Наклон линий специальный или какое-то особое сочетание цветов? А может действует на зрителей общественное мнение, признавшее нечто шедевром?
Влияние понятия духовности в творении художник отвергал – вот и в Троицу с её «Богом-святым духом» великий учёный, богослов и мудрый человек Исаак Ньютон не верил. Понятно, художник-еврей знаком с религией по её христианской версии.
Ну, духовность Ньютон, положим, не отвергал, он отрицал концепцию «Троицы» как вызванную неверным переводом древнего текста. Недаром он изучал иврит. Вообще представление Ньютона о Высшей Силе было ближе к иудейскому, чем к христианскому.
Живопись, как и другие невербальные искусства, да и вербальные тоже, по сути исследует нематериальное. Настоящий художник должен увидеть нечто скрытое от глаз простофили и изобразить это. Иначе кому он интересен? Конечно, можно творить, не задумываясь об этих материях.
Самый прямой путь к познанию участия Высшей Силы в нашей жизни – интеллектуальный, через изучение истории – с Синайским откровением, с невероятным нынешним возвращением евреев на свою землю, предсказанным Торой. Но есть и чувственный путь познания нематериального, присутствующего в нашем мире. Это нематериальное – красота – неопределимая, но несомненно существующая.
Если приглядеться, нельзя не поразиться, что красота сотворённого мира совершенна. Сотворить её под силу только совершеннейшему гению с безупречным вкусом. Это относится ко всему: к заснеженным просторам Лапландии, к каменистой Иудейской пустыне, к горам и лесам, к закату над морем (восход тоже хорош, но его легко проспать), к фруктам и цветам, висящим на деревьях или зреющим на полянке. В природе не существует китча, даже цвет розового фламинго, покоробивший бы наш вкус на обоях или на вечернем платье, у птицы совершенен. Если бы мир состоялся случайно, хоть что-то коробило бы нас. Создания людей часто уродливы. А дарованная нам природа совершенна. Стоит задуматься над вопросом Достоевского: «Красота спасёт мир?» Почему? Может быть потому, что, заметив в совершенстве мира руку Творца, мы забеспокоимся, что нас это к чему-то обязывает?
Природа, бесконечно красивая, не всегда благостна. Землетрясения, извержения вулканов, цунами. От крупнейшего, в южной Азии в 2004 году, погибли больше 235 тыс. человек. Светлой памяти рав Адин Штайнзальц, недавно покинувший нас, объясняя в книге «Роза о 13 лепестках» мистическую структуру мироздания, назвал четыре духовных мира, его составляющих. «Мир называется «высшим», если он расположен ближе к Первопричине, чем другой мир», объяснил рав. Наш мир – «мир действия», нижний из этих четырёх.Но симметрично к этим нашим мирам, сообщил рав, существуют 4 мира зла, и наряду с ангелами из высших миров есть также злые ангелы из нижних миров, «ангелы-губители».
Замечательный русский философ Владимир Соловьёв заглянул в стихе за завесу скрытых от нас миров:
Милый друг, иль ты не видишь,
Что все видимое нами –
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
Милый друг, иль ты не слышишь,
Что житейский шум трескучий –
Только отклик искаженный
Торжествующих созвучий?
Реальное произведение искусства открывает нам нечто «незримое очами», даёт услышать неслышимые нами «торжествующие созвучья». Многомерность мира позволяет множественность художественных открытий, относящихся к разным духовным мирам, к высшим и к низшим – от «божественной» музыки Баха до апокалиптических образов картин Брейгеля «Адского» и Иеронима Босха, до «Герники» Пикассо. Тот же художник, меняясь сам в меняющемся мире, может духовно воспринимать разные миры. Двигаясь по залам Гойи в мадридском Прадо видишь сначала необузданную радость бытия, праздник жизни, а потом открывшиеся художнику с годами в Капричос миры зла. Всем, впервые посещающим Третьяковку, непременно расскажут историю, как впечатлительный студент, не выдержав изображённой Репиным идеи необратимости зла, бросился с ножом на отразившую её картину «Иван Грозный убивает своего сына».
Зло, присутствующее в природе, тоже подвластно живописному отражению, как силы разрушения у Айвазовского в его «9-м вале» или у Брюллова в «Последнем дне Помпеи». В жизни встречи с силами зла губительны, а в творчестве? Интересную идею я слышал от глубоко религиозного (как многие люди еврейского происхождения в России – православного), великого шахматиста Василия Смыслова, дольше всех из экс-чемпионов мира сохранявшего свою мощь и ещё в 63 года игравшего финальный матч претендентов в чемпионы мира с Каспаровым. Мистически настроенный чемпион объяснял ранние смерти Гоголя – в 42 года (да ещё похороненного, по распространённому мнению, живым) и Булгакова в 48 лет, после мучительной болезни, созданием их воображением повелителей зла. Надгробный камень связал этих писателей, перекочевав на могилу Булгакова с могилы Гоголя. Можно бы возразить, что и Гёте, живший долго и счастливо, живописал Мефистофеля. Но изобразил его банкротом, прошляпившим душу Фауста, а не сувереном, как булгаковский Воланд в Москве.
Вторая из 10 заповедей, данных нам на Синае, повелевает: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой…» Можно предположить, что естественные люди древности без помех воспринимали эманацию святости, которую могут излучать талантливая картина или скульптура. Поэтому они склонялись к поклонению им и превращению их в идолов. Это относилось и к деревьям, величественным творениям Создателя. Евреям, входившим в Землю Израиля, велено было срубить все молельные деревья народов, населявших страну до них. Характерно: при осаде городов Тора запретила срубать фруктовые деревья: «ЕСЛИ ОСАЖДАТЬ БУДЕШЬ ГОРОД ДОЛГОЕ ВРЕМЯ, ЧТОБЫ ЗАВОЕВАТЬ ЕГО, ЧТОБЫ ВЗЯТЬ ЕГО, ТО НЕ ПОРТИ ДЕРЕВЬЕВ ЕГО, ПОДНИМАЯ НА НИХ ТОПОР… ИБО РАЗВЕ ДЕРЕВО ПОЛЕВОЕ – ЭТО ЧЕЛОВЕК, ЧТОБЫ УЙТИ ОТ ТЕБЯ В КРЕПОСТЬ?» (Второзаконие 20:19) Но при борьбе с идолопоклонством повелевалось срубать любые молельные деревья.Евреи соблюдают в священнослужении запрет изображений. Не так христиане. Эти внесли в свои соборы греческий культ красоты и освободились от него только в процессе реформации. Протестантские молельные дома свободны от изображений. Сейчас, когда религиозность в Европе иссякает, их замечательные соборы с религиозными живописью и скульптурой остаются памятниками былой духовности христиан.
Евреи пришли в живопись, в основном, вместе с модернизмом, сделавшим изобразительность отчасти условной. Духовность картин Писсарро, Шагала, Сутина, Модильяни, Фалька далека от копирования. Более реалистичен был Левитан, предтеча импрессионистов, проникновенно как никто явивший миру духовность русской природы.
Каждое время имеет свою, отличную от других времён духовность. Эта духовность сохраняется искусством каждой эпохи – ренессанса, барокко, романтизма. Величайшие произведения переживают своё время и остаются для грядущих поколений. Похоже, время имеет временную духовность, умирающую вместе с ним, и более высокую, сохраняющуюся выраженной в искусстве.
Мандельштам в стихотворении 1931 года показал два такие времени – своё, в которых жил, и вечное:
Уж до чего шероховато время,
А все-таки люблю за хвост его ловить…
Пора вам знать, я тоже современник,
Я человек эпохи Москвошвея, –
Смотрите, как на мне топорщится пиджак,
Как я ступать и говорить умею!
Попробуйте меня от века оторвать, –
Ручаюсь вам – себе свернете шею!..
Уже светает. Шумят сады зеленым телеграфом,
К Рембрандту входит в гости Рафаэль.
Он с Моцартом в Москве души не чает –
За карий глаз, за воробьиный хмель…
Оскар Уайльд в «Портрете Дориана Грея» вообразил фантазию, в которой изменения во внешности героя фиксирует его портрет, а сам он неизменен. Эта фантазия основана на реальности, в которой Создатель отражает меняющуюся суть человека в его внешности. Стефан Цвейг заметил в очерке о Зигмунде Фрейде, что мужчина старше 40 отвечает за своё лицо. Высокое призвание художника – прояснить в своём творении замысел Творца, эманацию духовности, заложенной в сотворённое, включая человека, и изменение её во времени.
Новые формы искусства могут опережать духовное развитие зрителя, его способность воспринимать меняющийся мир. Я в музеях современного искусства, доходя до определённых залов, поворачиваю назад. Не могу понять смысла инсталляций – висящего под потолком унитаза или других знаков современности. И даже шутку, что «Чёрный квадрат» Малевича полвека демонстрировался перевёрнутым, готов принять за чистую монету.
Раз я вёз в машине свою шестилетнюю внучку Шайли и решил проверить её музыкальные вкусы – как-никак среди её предков были великие музыканты. Я включил радио – канал классической музыки. Передавали что-то популярное. Шайли поморщилась. Я перевёл на нечто современное – классический джаз (современность столетней давности). Шайли опять была недовольна. Но там по дороге, заметила она, было что-то интересное. «Остановись здесь» – приказала она, когда я двигал рычажок по радиоволнам. «Это не станция. Это просто шум», – запротестовал я. И оказался неправ. А она эти звуки восприняла.
Человек принадлежит своему времени. Тютчев жаловался:
Как грустно полусонной тенью,
С изнеможением в кости,
Навстречу солнцу и движенью
За новым племенем брести!..
Я думал присоединить свой отзыв к моим младшим современникам из прошлого века, но потом вспомнил музыку, которую слышала Шайли, и подумал, что я из другого времени и мне естественно не понимать новые веяния. Заведу-ка я лучше себе «Времена года» Вивальди и полистаю альбом кого-нибудь из старых мастеров – Мурильо или Дали. Мир меняется, его не догнать.
Двухтомник «Поиски смыслов». 136 избранных эссе, написанных с 2015 по 2019 годы.
$30 в США, 100 шекелей в Израиле. Е-мейл для заказа: gmgulko@gmail.com
По этому же е-мейлу можно заказать и другие книги Бориса Гулько
Комментариев нет:
Отправить комментарий