РЕВОЛЮЦИЯ ПО РАСПИСАНИЮ

Очень удобно верить, что нет ничего страшнее мирного собрания несогласных граждан на площади. Это все тот же самообман, который сто лет назад сгубил царскую Россию

ЗАБРАТЬ СЕБЕ

Знакомые и понятные слова и выражения обретают совершенно иной смысл буквально на наших глазах. «Планировать революцию» — это значит несколько лет твердить, что она состоится 5 ноября 2017 года. «Террористы» — это непонятные люди, к которым домой врывается спецназ и находит какие-то вещи, обретающие устрашающее значение только после комментариев к ним закадровых обличителей. «Массовые беспорядки», как мы знаем еще с 2012 года, — это не когда толпа жжет машины и громит магазины, а когда полиция заявила, что массовые беспорядки имели место быть, потому что несколько полицейских получили небольшие телесные повреждения (и квартиры) во время огромного разрешенного политического митинга. Опасные «экстремисты» — это уже давно те, кто, ничуть не скрываясь, излагает свои взгляды в соцсетях, а однажды утром обнаруживает у своих дверей полицию с «болгаркой», ну и так далее.

Все прошлые и современные выступления недовольных российские охранители подводят под одну схему — пресловутый «майдан»

 

Этот же новый взгляд на вещи используется для перепридумывания прошлого. Например, революция 1905–1907 года в воображении создателей недавно вышедшего псевдоисторического сериала «Троцкий» более всего напоминает протестную активность 2012 года, причем в том виде, в котором ее описывали ее хулители: неплохо одетые люди, направляемые безответственным демагогом Бронштейном и за деньги иностранного шпиона Гельфанда-Парвуса, столпились перед тонкой линией стражей порядка, послушали речи оратора и разошлись. Петроградский совет рабочих депутатов образца 1905 года в воображении наших охранителей — это такой координационный совет оппозиции осени 2012 года: все те же прилично одетые люди и манипулирующий ими Парвус в роскошной шубе и с сигарой. С одной стороны, мысль понятна: в 2011–2012 году у нас чуть не случилась революция, вот поглядите, как все похоже! С другой стороны, какая же это революция, если люди постояли и разошлись? Или это намек, что если вовремя не пересажать всех тех, кто мирно выходил в 1907-м, то кончится все децимациями и массовым террором?

Неловко напоминать, но в 1905–1907 годах все было гораздо жестче: вся Россия полыхала вооруженными стычками между силами правопорядка и революционерами, а Совет рабочих депутатов был вовсе не такой благодушной говорильней, как упомянутый выше Координационный совет.

Казалось бы, если вы хотите напугать народ ужасами революции — так покажите их, покажите баррикады, покажите уличные бои, покажите расстрелы и казни. Но почему-то эта логика не работает и революции на экранах государственных каналов выглядят как невинные протестные акции.

Может быть, создатели телесериала, как и охранители, вообще не имеют ни малейшего представления о том, как на самом деле выглядят массовые беспорядки и революции? Но это странная версия, потому что все более-менее крупные массовые беспорядки и даже революции последних лет («арабская весна» и оба украинских майдана) происходили едва ли не в прямом эфире и самые широкие круги населения могли своими глазами увидеть, как все бывает на самом деле. Конечно же, дело вовсе не в неосведомленности. Гораздо вероятнее, что все прошлые и современные нам выступления недовольных российские охранители подводят под одну схему — пресловутый «майдан».

Надо сразу оговориться, что как там все было на самом деле в Киеве на Майдане — это совершенно отдельный разговор. Воспроизводится схема не реальных событий, а придуманная по их итогам мифология. В рамках этой мифологии есть законная власть, и общество обязано ей подчиняться, есть зарубежные враги, которые хотят свергнуть эту законную власть, и их агенты влияния или откровенные наемники, которые выводят людей на улицы под соусом мирного протеста, а потом свергают законную власть, и начинается кошмар, ужас и — извольте, у власти уже бандеровская хунта. В результате такой цепочки подмен понятий самым страшным деянием и синонимом революции становятся вовсе не бои на баррикадах, а мирный протест.

Стражи режима понимают, что ловили совсем не тех, только когда толпа уже волочит их к ближайшему фонарю

Возвращаясь к разворачивающемуся на наших глазах «делу Мальцева», легко увидеть знакомую схему: сторонников видеоблогера обвиняют в том, что они не совершили, но то ли собирались, то ли только планировали, то ли только говорили, что собираются и планируют совершить. 400 арестованных по России — это, честно говоря, совершенно не революционная цифра. Серьезно полагать, что даже если бы все эти граждане совершили-таки несколько десятков хулиганских выходок, они тем самым сокрушили существующий режим, даже как-то неловко. Неужели все так плохо, что достаточно нескольких искр, чтоб полыхнуло повсеместно?

С точки зрения здравого смысла, властям надо было бы переждать роковую дату и если и задержать кого-то, то именно тех, кто действительно попытался бы что-то поджечь и куда-то ворваться, а потом наказать хулиганов за хулиганство и развести руками: вот вам и революция, недоразумение одно. В смысле деморализации сторонников Мальцева и вообще потенциальных бунтовщиков такой подход действительно был бы правильным.

Но организаторы всего этого контрреволюционного шоу вовсе не ставят целью решить проблему с конкретными гражданами, готовыми в назначенный и заранее анонсированный всему обществу день совершить какую-нибудь глупость. Их цель — в очередной раз «продать» обществу (а скорее всего, начальству) байку про страшное экстремистское подполье, которое с помощью видеоблогов и мирных пикетов готовит в России пресловутый «майдан» и чьи разрушительные усилия оказываются тщетными только старанием становящихся все более многочисленными правоохранительных органов. То, что «подполье» оказалось столь жалким и вообще ни от кого не пряталось, а наоборот, всем желающим и нежелающим рассказывало о своих планах выйти на улицы 5 ноября, как-то упускается из виду.

Конечно, очень удобно верить, что нет ничего страшнее мирного собрания несогласных граждан на площади, экстремисты — это те, кто что-то пишут в социальных сетях для ста своих читателей, а революции назначаются заранее и готовятся только что не в прямом эфире. Но это все тот же самообман, который сто лет назад сгубил царскую Россию и многих из тех, кто по долгу службы должен был ее охранять. Организаторы реальных, а не вымышленных восстаний чаще всего держат свои планы при себе и потому застают свергаемый режим врасплох, и его стражи понимают, что ловили совсем не тех, только тогда, когда толпа уже волочит их к ближайшему фонарю.

История России учит, что власть не желает извлекать из прошлого никаких уроков, а предпочитает придумывать удобную себе версию как прошлого, так и настоящего, а ее защитники охотно играют в эту игру, бесконечно борясь с теми, кто ничего не делает, и выслеживая тех, кто даже и не пытается прятаться.

Фёдор Крашенников