Страшный сон Путина: кандидат №1 и кандидат №2
Выборы превращаются в противостояние двух кандидатов, пока другие самовыдвиженцы снимаются с выборов
Владимир Путин встретился с доверенными лицами. Борис Надеждин сдал собранные подписи в Центризбирком. В самом Центризбиркоме наблюдается парад отказников, снявшихся с выборов президента России. А накануне по всей России сбоил интернет. Обсуждают Роман Удот, Александр Исавнин, Фёдор Крашенинников и Иван Преображенский. Ведущий – Иван Воронин.
Видеоверсия программы
Президентской программы у Путина как не было, так и нет
Иван Воронин: Кандидат №2 на президентских выборах, как его уже называют, Борис Надеждин сдал 105 тысяч подписей в Центризбирком. У ЦИКа, подъезд к которому по такому случаю оцепили сегодня сотрудники полиции, есть десять дней на проверку подписей и принятие решения о регистрации кандидатом.
Иван Воронин: Почему кандидат №2? По последним исследованиям социологической компании "Russian field", электоральный рейтинг Надеждина уступает лишь Владимиру Путину и значительно превышает рейтинги его конкурентов, которых становится все меньше. Исследование проведено по заказу штаба Надеждина, но других исследований у нас для вас нет. Государственные социологические службы перестали публиковать электоральные рейтинги с самого фактического начала президентской кампании.
Другой кандидат, Владимир Путин, встречался в Гостином дворе со своими доверенными лицами. Айдентика кампании довольно любопытная: выглядит так, словно Путин – амбассадор выборов. Президентской программы у Путина как не было, так и нет, но кандидат-самовыдвиженец продолжает сыпать деньгами на потенциальных избирателей. Так, сегодня он пообещал подумать над тем, чтобы распространить выплаты после гибели на войне, те самые "гробовые", в том числе на взрослых детей погибших. Заодно напомнил о фундаментальных, но простых истинах.
Иван Воронин: А в Центризбиркоме наблюдался парад отказников. Сразу четверо кандидатов снялись с предвыборной гонки по разным причинам.
Иван Воронин: С нами эксперт по выборам, бывший сопредседатель движения в защиту прав избирателей "Голос" Роман Удот. Что это за "кандидатопад"? Они изначально нужны были для массовки, а теперь бюллетень не хотят засорять?
Роман Удот: Я думаю, они просто не справились со сбором подписей. В какой-то степени это тревожный звонок для Надеждина. Может быть, хотят показать, насколько трудно собрать подписи; на фоне этого "кандидатопада" его тоже могут снять – это, по крайней мере, вызвет меньше вопросов на общем фоне.
Давайте не будем делать вид, что это выборы
Иван Воронин: С нами Иван Преображенский. Насколько это стандартная ситуация – массовое снятие кандидатов, причем самостоятельное, задолго до выборов? Ладно бы они шли с пустыми руками в Центризбирком, они даже демонстрировали некие коробки, в которых есть собранные подписи, но почему-то рука не поднялась подписать еще раз заявление на регистрацию.
Иван Преображенский: Давайте не будем делать вид, что это выборы, сравнивать с предыдущими кампаниями, когда у многих была хотя бы иллюзия, что это президентские выборы, что-то можно изменить и кого-то можно избрать. Сейчас нельзя. Что касается причин, очевидно, что это срежиссированный спектакль. Тот же самый товарищ Бабурин, бывший научный руководитель Германа Грефа, главы "Сбербанка", который регулярно спонсирует такие кампании, при этом регулярно выступает спойлером, который либо просто помогает власти, как в этот раз, либо старается откусить немножко голосов у коммунистов и других псевдопатриотов.
В этот раз патриот на выборах один – это Владимир Путин. Ни одного серьезного кандидата, кроме Путина, власти пока не зарегистрировали, соответственно, шанса на то, что зарегистрируют Бориса Надеждина, тоже практически нет: он лишний, ненужный, может испортить статистику. Все остальные – это клоуны на службе сами знаете у кого. Тот же Богданов – это известный политтехнолог, который в прошлом регулярно занимался скупкой партий и продажей их потом под выборы в качестве партий-спойлеров. Сейчас он сам выступает в качестве спойлера (не первый раз в его политической карьере). Остальные люди – вообще никому неизвестные клоуны, которые идут на эти выборы для того, чтобы кто-то их заметил, запомнил, деньжат подкинул, просто куда-то пристроил в теплое место. Они согласились изображать массовку, для того чтобы кампания по переназначению Владимира Путина хотя бы отдаленно напоминала избирательную гонку, электоральную процедуру.
Иван Воронин: Кремль обойдется даже без Богданова?
Иван Преображенский: Нет никакой необходимости. У него спойлерами сейчас выступают кандидаты от парламентских партий, люди неизвестные. Кто помнит Харитонова? Хоть он и многолетний депутат, даже уже однажды баллотировался в президенты, когда, напомню, от партии ЛДПР баллотировался охранник Владимира Жириновского, и всем было понятно, что никаких выборов Кремль и тогда не планировал.
Ни одного серьезного кандидата, кроме Путина, власти пока не зарегистрировали
Сейчас ровно то же самое. Никому неизвестные лица, абсолютно не претендующие ни на что, готовы сами выскочить и поддержать Владимира Путина. Но Кремлю нужны какие-то статисты для этой кампании по переназначению Путина. И чтобы не было кого-то недостаточно подконтрольного, от кого можно ждать, что какая-то часть россиян воспримет эту фигуру, как сейчас восприняли Надеждина: как кандидата "против всех", за которого можно отдать свою подпись – не за кого-то, а против Путина и войны в Украине. Поэтому вот такой состав.
Иван Воронин: Хотелось бы подробнее остановиться на фигуре Бабурина. Его сегодня в Центризбиркоме резонно спросили журналисты: где же эти сто тысяч человек, его поддержавшие? Ведь никаких очередей мы не наблюдали.
Иван Воронин: Вот как сам Бабурин объяснил свой поступок в заявлении в Центризбирком.
Иван Воронин: Возможно ли провести кампанию по сбору подписей так, чтобы ее никто не заметил?
Роман Удот: Все зависит от ситуации. Если у вас есть хорошо организованная система, достаточное количество ресурсов, в принципе, вы можете собрать необходимое количество подписей, и этого, может быть, никто и не заметит. Надеждин говорил, что они собирают в ста городах – это сто тысяч в городе. В принципе, если ходить по домам, по торговым центрам, то можно это сделать, и в городе можно не заметить, как расписалось сто тысяч человек. Дело в том, что Бабурин на прошлых выборах вообще набрал 479 тысяч голосов, пятую часть якобы принес сейчас. Я не думаю, что это возможно было сделать в текущих условиях.
Надеждин на стадии подписей одержал победу по сбору, он кандидат №1
Очереди образовались из-за того, что количество желающих поставить подпись резко превысило количество возможностей той сетки, которой у Надеждина, например, не было. Думаю, и у Бабурина ее нет. Люди сами хлынули в штабы, и образовались эти заторы, которые мы увидели в виде очередей. Это уникальная ситуация для России при сборе подписей, она сама вылилась в какую-то избирательную кампанию! В чем-то Борис Надеждин прав: он на стадии подписей одержал победу по сбору, он кандидат №1. Все увидели, насколько большая у него поддержка.
Существует мониторинг того, как работает телевидение с кандидатами. Можно сказать, что Надеждин практически не упоминается в передачах, только два телеканала, по-моему, что-то про него сказали за последнюю неделю. Тем не менее, уже на этой стадии у него 10% среди тех, кто будет голосовать. Все видели его сборщиков, никто не видел сборщиков других. Даже Путин провалил эту часть кампании. Те пункты сбора подписей, которые достаточно самонадеянно выставила местная власть в торговых центрах, это был провал, люди там спали, два-три человека ставили подписи под камеры, или это делали руководители, а о других сборщиках нам вообще ничего неизвестно. Надеждин – безусловно, победитель.
То, что принесли другие кандидаты, – это, может быть, просто рисовка: есть такой метод, когда берутся паспортные базы, и по ним рисуется. Кандидатам иногда продают устаревшие паспортные базы, на чем был пойман, например, Богданов, у которого нашли несуществующие адреса. После того, как на Богданова обрушились с критикой, больше никто не рисковал показывать свои подписные листы. У самого Надеждина его штаб забраковал первый подписной лист, который он взял в своем семействе. Ребята очень старательно отслеживали качество подписей. Надеждину пришлось заново взять подписи и не так размашисто расписаться.
Иван Воронин: Нет ли здесь риска для Кремля? Мы увидели фотографии спящих и усталых сборщиков, не увидели ни одной очереди ни в одном торговом центре. Неужели не возникает риска, что избиратели начнут подозревать, что два с половиной миллиона подписей, о которых заявлял штаб Путина, это что-то многовато для таких пустующих пространств?
Иван Преображенский: Никаких выборов нет, поэтому нет избирателей, и они ничего не будут подозревать. На Единый день голосования в Москве, по разным данным, пришло до 7% от реального списочного состава избирателей – из этого можем приблизительно заключить, какая будет реальная явка на российских выборах, и на президентских она, скорее всего, будет ненамного больше. Даже те, кто придут, приходят не ради того, чтобы проголосовать. Те, кто голосует за Владимира Путина, понимают, что это просто регулярное изъявление лояльности, которой от них требуют власти. Никакого отношения к выборам это не имеет, они прекрасно понимают, что Путин президентом был, Путин президентом и останется.
Никаких выборов нет, поэтому нет избирателей, и они ничего не будут подозревать
Оппозиция, в свою очередь, приходит не за Бориса Надеждина, который не является никаким коллективным кандидатом, вообще не является кандидатом на этих выборах, потому что выборов нет. Оппозиция приходит, чтобы выразить свою антивоенную позицию, и об этом некоторые люди говорили, не боясь, под камеры. Поэтому они стоят в очередях – чтобы увидеть других людей, которые им близки, поговорить с ними. Из этого рождаются сети гражданского сопротивления действующему российскому тоталитарному, уже, по сути дела, диктаторскому персоналистскому режиму.
Победа уже состоялась – это победа гражданского общества, а даже не Бориса Надеждина. Гражданское общество продемонстрировало, что, несмотря на все усилия властей, оно живо. Другая половина, которая поддержит Путина, придет и нарисует то, что им сказало руководство, тоже не думает, что это как-то отразится на выборах. И те, и другие прекрасно понимают, что никаких двух с половиной миллионов нет, их нарисуют. Но если оппозиция считает, что их просто нарисуют из воздуха, то те, кто готов проявить власти свою лояльность, просто сделают, что велено, и это отнюдь не значит, что они сторонники Путина. Они прекрасно понимают, что эти два с половиной миллиона очень легко получить: к ним придут на предприятия, и они так же добровольно-принудительно выстроятся и распишутся.
Власть действительно пыталась на первом этапе устроить красивый спектакль с подписями за Путина, но один за другим пошли сбои, и они быстренько свернули эту кампанию, чтобы уж совсем не позориться. Соответственно, они прекрасно понимают, что им не удалось собрать, вероятно, и нескольких десятков тысяч, но у них и задача так не стоит. Потому что у них есть телевидение, там все объяснят, и никто не будет задавать вопросов.
Иван Воронин: Все-таки учитывая весьма сильную разницу между гражданским обществом и теми жертвами админресурса, кто по указке шел и добровольно-принудительно подписывал, ожидаете ли вы такого же подхода к заботам о явке на этих выборах? Или электронное голосование все уравновесит, если потребуется?
Иван Преображенский: Есть электронное голосование, есть оккупированные территории Украины, которые дадут столько процентов, сколько нужно будет нарисовать. Есть электорально отличающиеся территории (сейчас большая часть страны стала такой), которые всегда давали очень большой процент за власть и практически никакого – за оппозицию. Татарстан, Чечня, некоторые другие региона Северного Кавказа, сейчас к ним присоединилась значительная часть территорий Центральной России – это регионы, в которых огромное административное голосование, огромное голосование на предприятиях. Эту систему за последние годы отладил Сергей Кириенко. Крупные компании сами являются феодальными операторами, которые передают голоса своих сотрудников федеральной власти.
У них есть телевидение, там все объяснят, и никто не будет задавать вопросов
Все остальное, вы правы, дорисуют на электронном голосовании, тем более, что проконтролировать эту систему теперь абсолютно невозможно. У независимых наблюдателей нет ресурсов для того, чтобы доказать фальсификацию выборов, потому что они практически отстранены от наблюдения. Некоторые, как Григорий Мельконьянц, находятся за решеткой и являются фактически заложниками того, чтобы их коллеги не сильно выступали по поводу происходящего в России. Единственный актор, который может упомянуть о том, что это никакие не выборы, – это власти зарубежных демократических стран, которые теоретически могут, как в 2020 году, наконец, вообще не признать Владимира Путина избранным президентом.
Иван Воронин: Зарегистрируют ли Бориса Надеждина? Такой вопрос наши корреспонденты задали сегодня прохожим на улицах Москвы.
Иван Воронин: Слово политологу Федору Крашенинникову.
Иван Воронин: Какой тактики вы ждете от Центризбиркома? Кремль готов к таким рискам, особенно учитывая, что в игре "попробуй собери подписи" Надеждин вроде бы оказался вполне успешен?
Роман Удот: Не Надеждин собрал эти подписи, а его месседж, который неожиданно попал в настроения огромного количества людей. Люди сделали все, что могли. Они услышали эти слова от Дунцовой, потом эстафетную палочку подхватил Надеждин. Он не был ставленником никого и ничего. То, что он называет в качестве своей программы, он раньше говорил в телевизоре: он там возмущался войной и был мальчиком для битья. Видимо, он действительно не выдержал и решил выдвинуться. У него абсолютно не было сетки подготовленных людей, финансов. Я знаю людей с активной гражданской позицией, которые регулярно участвуют в выборах, и они в данном случае ему помогали. Это было, как Ноев ковчег, как водопой во время засухи: люди, стосковавшиеся по настоящей политике, абсолютные политические оппоненты встречались локоть к локтю за этими столами, где они сидели, оформляли, заверяли. Волна несла Надеждина, он сам не смог бы поднять такой поток народного желания увидеть, услышать, что он говорит как кандидат в кандидаты.
Не Надеждин собрал эти подписи, а его месседж, неожиданно попавший в настроения огромного количества людей
Власть сейчас в патовой ситуации. Они снимут Надеждина, и тогда все удивятся и скажут: мы даже у Путина не видели подписывающихся людей, видели только у одного кандидата. Допустить Надеждина или не допустить – это будет абсолютно политическое решение. Я бы все-таки оставался оптимистом, потому что больше надеяться не на что.
Иван Воронин: Наши корреспонденты в Москве отмечают, что индекс узнаваемости в опросах о Надеждине растет день за днем, люди все больше понимают, о ком речь.
Возможно, самый масштабный сбой интернета произошел в России накануне, а Надеждин – кандидат если не от народа, то точно от интернета. Он сам признает, что онлайн-поддержка от оппозиции привела к успешной кампании по сбору подписей. Насколько стоит связывать эти события – сбой Рунета и грядущие выборы?
Роман Удот: По большому счету непонятна логика, как это могло повлиять на выборы. Если бы они изолировали голос людей, которые не могут сейчас по соображениям безопасности находиться на территории России, они бы блокировали все на свете. Они выстрелили себе в ногу, обрушили банковские системы, собственные системы. Я не думаю, что это как-то связано с выборами. Другое дело, что идет кибервойна с избирателями, за результаты выборов. Недавно был размещен заказ со стороны ЦИК, 25 миллионов ушли разработчику за обеспечение бесперебойной работы сайта ЦИК. Мы все прекрасно знаем, что за этим кроется: они закрывают данные от избирателей.
Власть сейчас в патовой ситуации
Я бы не совсем согласился с коллегой, что если наблюдателей не пустят, мы ничего не узнаем. Очень много информации появляется с помощью видеонаблюдения, которое они тоже закрыли, хотя сам Путин его хотел. В 2012 году Путин требовал, чтобы вся страна увидела, что происходит у каждой камеры, увидела массовые преступления. ЦИКу надо было что-то придумывать, и они ограничивали количество минут, которые давали людям, потом начали ограничивать поводы. Но люди все равно учились. Есть огромный массив видео, он до сих пор хранится в волонтерских проектах. Информация все равно просачивается.
Иван Воронин: У нас готов сюжет о том, что же вчера произошло с интернетом.
Иван Воронин: Есть версия, что это продолжение работы над тем самым суверенным интернетом, "чубернетом", как его еще называли, что это готовится либо до выборов, либо после. Как это влияет на фактор наблюдателей? Что больше всего пугает в этой истории?
Роман Удот: Кандидаты типа Надеждина, которые не имеют права на телевизионный эфир, кроме дебатов, могут очень сильно пострадать, потому что не смогут доносить свою точку зрения. Меня пугает, например, суверенный ЦИК, который может рисовать цифры из головы, скрывая реальные данные от избирателей.
Иван Воронин: У них для этого есть целый набор в виде дистанционного электронного голосования.
Роман Удот: Оно тоже может обрушиться. Вы видите, какие они криворукие. На самом деле это все человеческая ошибка. Когда власть разлагается, она отдает предпочтение верноподданичеству перед профессиональностью. И вырастают такие криворукие специалисты. Мы видим, что они ДЭГ не могут нормально сделать, нормально что-то настроить. Выборы хорошего специалиста – это тоже выборы, их тоже надо проводить честно. Мы увидели результат нечестных выборов. Я смотрю на этот обрубленный интернет и говорю: ничего у них не работает. Говорят: иди в ДЭГ, голосуй, все будет гарантировано, полная тайна. Я насмотрелся на это дело, я лучше ножками пойду и проголосую по старинке, бумажкой.
Когда власть разлагается, она отдает предпочтение верноподданичеству перед профессиональностью
Иван Воронин: Что будет с наблюдением на этих выборах? Иван Преображенский напомнил про дело Григория Мельконьянца, который остается под арестом. Есть подозрение, что независимых наблюдателей мы на участках не увидим.
Роман Удот: Григорий до сих пор сидит в тюрьме, в очередной раз продлили арест, чтобы он отсидел все выборы в СИЗО. Гриша сидит за выступление в ЦИКе. Он очень мягкий и порядочный человек, он хотел улучшения нашей электоральной системы. Экологическая ниша Навального оказалась пустой. Такой безопасный зяблик, как Надеждин, вдруг стал орлом. То же самое произойдет и с наблюдателями. Не будет наблюдателей – будут избиратели-наблюдатели. Электоральные процессы – это процессы в обществе. Общество адаптируется к жестким условиям, как вода проникает в любую щель.
Комментариев нет:
Отправить комментарий