Он хотел бесчинств и безумия, и в 2014 году мечта его сбылась
Воспоминания об Андрее Бабицком, который умер в пятницу, 1 марта, в Донецке.
Андрей Бабицкий
Мы познакомились в 1987 году, в Кратово, на даче диссидента Сергея Григорьянца, где находилась редакция подпольного антисоветского журнала «Гласность» и обитали ее сотрудники, у которых не было жилья в Москве. Я приехал из Питера, а Бабицкий сбежал от родной матери, совершенно полоумной тетки.
Зоя Зиновьевна, интеллигентная московская еврейка, на киносъемках познакомилась с актером из Таджикистана, забеременела, но отец Бабицкого ради нее бросать семью в Душанбе не стал, и Зоя Зиновьевна сдала сына в детский дом. Много лет она не уделяла ему внимания, а, когда он вырос, влюбилась в него. Я говорю «влюбилась», потому что это была инцестуальная страсть с явной эротической подоплекой. Словно ревнивая жена она звонила ему 15 раз в день, а потом обзванивала всех его друзей, пытаясь выяснить, не завел ли он женщину и где ночевал. Это было очень унизительно, и Андрей страшно переживал.
Второй причиной его комплексов был псориаз. Когда болезнь обострялась, все тело, особенно ноги, покрывалось жутчайшими алыми корками и смотреть на это было страшно.
У Григорьянца Бабицкий оказался по протекции своего тестя, Виктора Аксючица, диссидента, называвшего себя христианским философом. Брак с дочерью Аксючица оказался неудачным, а дружба с ее отцом сохранилась. В ту пору Бабицкий уже был влюблен в «русский мир» (радикально отличавшийся от нынешнего), мир испоганенных большевиками церквей и православного возрождения, которое проповедовали Аксючиц и его друзья, но при этом был полутаджиком-полуевреем, то есть для этого круга человеком второго сорта.
Это было время, которое я вспоминаю с огромным удовольствием. Развлекались мы довольно разнузданно. Однажды соседи вызвали омон, вдрызг пьяный Бабицкий стал орать на их начальника, а когда тот раззявил рот, чтобы рявкнуть в ответ, выхватил микрофон и вставил прямо ему в пасть. Бедный мент так перепугался берсерка, что предпочел съебаться. Вскоре Бабицкий купил Ауди, врезался в фонарный столб и вылетел через стекло. Мы пришли навестить его в больницу и стали истерически хохотать, потому что вместо лица у него был огромный пузырь, как в макаберном мультфильме. Шрамы, которые видны на его фотографиях, – последствия той аварии, с которыми не справились немецкие пластические хирурги.
Мы вступили в «Демократический союз» Новодворской, ходили на нелегальные митинги, печатали листовки, распространяли запрещенную литературу, передавали информацию на Запад и придумывали миллионы трюков, чтобы насолить режиму. И внезапно режим рухнул. В 1991 году репортажи Бабицкого из Белого дома слушали миллионы, даже сам Горбачев из Фороса.
Но неотесанный болван Ельцин, получивший власть, не вызывал у нас симпатии. В 1993 году, когда он расстрелял парламент, презрение сменилось ненавистью. Мы опять очутились в осажденном Белом доме, но Бабицкий оказался куда радикальней меня: вместе с защитниками парламента, среди которых были парни из РНЕ, редакция прохановской газеты и пламенные комсомольцы, он чуть ли не месяц после штурма скитался по белорусским лесам.
Это был неожиданный идеологический переворот: столько лет потратив на борьбу с советским миром, Андрей вдруг очутился в лагере его самых исступленных защитников.
В 1995 году он вновь поменял взгляды и стал фанатичным сторонником чеченской независимости. Поехал в Грозный и подружился, насколько это было возможно, не только с Масхадовым и Удуговым, но даже с Басаевым и Хаттабом, жил с ними в горных лагерях и, думаю, не отказывался пальнуть из автомата по «федералам». В одном из репортажей он писал, что чеченцы отрезают головы русским солдатам, чтобы сделать войну более выпуклой. Эту фразу ему долго не могли простить.
К концу 90-х Бабицкий стал одним из самых известных оппозиционных журналистов, наряду с Политковской – они дружили. Его приглашали на ток-шоу и конгрессы, а в 2000 году он стал жертвой одной из первых спецопераций Путина. Не буду пересказывать, эта история подробно описана в википедии. Как и всё, что делает Путин, спецоперация пошла не так: безумная идея взять российского журналиста в плен и якобы обменять его на российских же солдат, завершилась скандалом, Бабицкий вернулся в Москву триумфатором и на время стал суперзвездой.
Но существовала одна проблема: Бабицкий был бесстрашным человеком, но посредственным журналистом. Он мечтал писать изысканно и в своих колонках имитировал то Розанова, то Дугина. Но ничего значительного сочинить ему не удавалось. В 2001 году, на пике славы, издательство Robert Laffont предложило ему написать мемуары. Ничего не получалось, и он попросил меня стать гострайтером. За две недели я по его устным рассказам и хронике накатал (за внушительный гонорар) книгу Un témoin indésirable (250 страниц!), и она вышла под его именем. Бабицкий мне подарил экземпляр с надписью «Автору от автора», и я надеюсь, что эту книгу не прочитал ни один человек на свете. В Амазоне – сейчас проверил – ее можно заказать за 34 доллара.
У него родилась дочь, которую он назвал Ревеккой, в честь бабушки, а старший сын от брака с дочерью Аксючица стал православным монахом в Греции и сопровождал Путина, когда тот приезжал на Афон.
Но мещанина и отца семейства из него не получилось. Он хотел бесчинств и безумия, и в 2014 году мечта его сбылась. В донецких бандитах он обнаружил ту же мужицкую удаль и готовность умереть, которая его так привлекала в чеченцах. Его совершенно не смущало то, что они представляли как раз ту сторону, которую он всю жизнь ненавидел – имперско-чекистскую, и во всем подчинялись Путину. Он и Путина, который 14 лет назад швырнул его в фильтрационный лагерь, мало-помалу стал любить. А потом эта неуверенная любовь перешла в настоящую страсть.
Он начал сотрудничать с самыми помоечными кремлевскими сайтами. Поначалу он продавал свою историю: прозрение либерала, который одумался и перешел на сторону Кремля. Это пользовалось успехом какое-то время, но для Симоньян и Киселева он так и не стал своим. Бабицкий был неуправляем, непрезентабельно выглядел, толком не выучил английский, и сделаться звездой RT ему было не суждено.
Через пару лет у него кончились деньги. Московская квартира куда-то сгинула, в Праге жить было не на что, и он окончательно переехал в уебищный Донецк. Почти все старые друзья от него отвернулись, а единственный донецкий полевой командир, с которым он подружился и на протекцию которого надеялся – Ходаковский – оказался в опале.
У него была любимая присказка: «Люди – съели пи*ду на блюде». И вот, в одну из наших последних встреч, когда я спросил его, почему он поддерживает ДНР, превратившуюся в сталинистское псевдогосударство, он стал запальчиво объяснять: «Ты не понимаешь, там этого хотят люди». – «Люди съели пи*ду на блюде!», – немедленно ответил я, и Бабицкий разозлился. «Нет, это не те люди, которые съели пи*ду на блюде, совершенно не те!»
Он всегда очень много пил, а маниакальное курение довело его до эмфиземы. Он поднимался на две ступеньки и задыхался. Не знаю, от чего он умер, но думаю, что от этого. И символично, конечно, что это произошло в разгар войны, которую он столько лет разогревал своими гнусными статьями.
В прошлом декабре, когда уже стало ясно, что Путин готовится напасть на Украину, я спросил Бабицкого, когда начнется война. «Не начнется, – уверенно ответил он. – Путин никогда не начинает сам. Он будет действовать только в ответ».
На этом наша переписка завершилась.
Комментариев нет:
Отправить комментарий