2 октября 2018, 19:00
Нефть войны вместо нефти мира
Расколы и бойкоты сделали то, на чем провалился картель «ОПЕК + Россия», — вернули человечество в эру топливных междоусобиц.
В атмосфере всеобщей враждебности распадется и топливный рынок.
В начале октября нефтяная цена подошла к $85 за баррель Brent и проделала две трети пути от низшей своей точки, достигнутой в начале 2016-го ($35), до пикового уровня 2011-го — 2014-го (в среднем около $110).
В начале нынешнего года я писал: «Перевесить факторы, работающие против нефтяной дороговизны, могут только большие войны и катастрофы… Возвращение эпохи сверхдорогой нефти как было, так и остается иллюзией или знаком беды…»
Дело вкуса, назвать ли «большими» торговые войны и бойкоты, развернутые в этом году администрацией Соединенных Штатов. Но ведь и нефть еще рано называть «сверхдорогой».
Мировые экономические механизмы, мешающие росту нефтецен, никуда не делись. Они выдержали распад Ливии, сопровождаемый снижением поставок в полтора—два раза (на 0,5 млн барр. в день). Им не помешало впадение венесуэльского режима в буйное помешательство, из-за которого нефтеэкспорт этой страны упал на 1 млн барр. Не сумел их сломать и картель «ОПЕК + Россия», с его двухлетней давности клятвой уменьшить в 2017-м добычу на 1,8 млн барр.
Вопреки всем упомянутым обстоятельствам и защитным мерам нефтеторговцев, большую часть 2017-го года баррель нефти продавался лишь за $50 с небольшим. То есть на уровне прибыльности американской сланцевой добычи, которая и была подлинным регулятором мировых энергоцен — более сильным, чем все прочие факторы, вместе взятые.
Нефть начала дорожать лишь прошлой осенью и за год, как видим, достигла больших успехов.
И это несмотря на то, что картель «ОПЕК+» распался, а главные входящие в него страны — Саудовская Аравия и Россия — наращивают экспорт. Плюс, разумеется, никто не отменял подъем добычи в США. От минимума (8,4 млн барр. в день), пройденного в середине 2016-го, производство нефти в США выросло сейчас до 11,1 млн барр., а американский нефтяной экспорт — от значений, близких к нулевым, до 2,6 млн барр.
Повторю: факторы, работавшие против дороговизны топлива, год за годом выдерживали все. Но объявленное Соединенными Штатами возобновление антииранского нефтяного бойкота оказалось неподъемным даже для них.
Официально санкции вступят в полную силу только в ноябре, но рыночная паника началась гораздо раньше. И вполне обоснованно. Администрация Трампа успела доказать миру, что не просто любит погрозить торговыми войнами, но еще и держит слово. Поэтому когда американцы обещают полностью задавить иранский нефтеэкспорт (чего в прошлый раз, когда действовали прежние санкции, добиться не удалось), мировой рынок воспринимает это как один из вариантов ближайшего будущего, пусть даже и не самый вероятный.
Весной этого года иранские нефтепоставки составляли 2,7 млн барр. Уже сейчас они снизились примерно на 1 млн барр. Часть клиентов предусмотрительно разбежалась. Финансовый инструментарий, которым располагают США, позволяет при решительном его использовании перекрыть иранской нефти дорогу в Европу, в значительной мере — в Японию и Корею, а в немалой — даже в Индию и Китай. Гипотеза, что нефтеэкспорт Ирана в ближайшие месяцы упадет еще на 1 млн барр., выглядит правдоподобной.
Если к этим уже состоявшимся и будущим потерям прибавить еще венесуэльские и прочие, то мировой рынок буквально к концу этого года потеряет 3 млн барр. А его потребности, поскольку экономика растет, увеличатся за нынешний год на 1—1,5 млн барр. В этой сумятице цены просто должны подскочить, что они и сделали. Вопрос только, надолго или нет.
Способен ли кто-то компенсировать потери?
Американская добыча уверенно растет (сейчас она даже чуть выше, чем у россиян и саудитов), но быстро заменить иранскую нефть, конечно, не сможет.
Российские нефтедобыча и нефтеэкспорт увеличиваются с лета и составляют нынче соответственно 11 млн барр и 5 млн барр. Однако подъема, превышающего еще несколько сотен тыс. барр. в день, ждать не приходится — не из солидарности с Ираном, которой в этом пункте нет и в помине, а просто по причине объективной нехватки возможностей.
Остаются саудиты. Именно с тамошним королем несколько дней назад Трамп провел задушевную телефонную беседу на нефтяные темы. Зная дипломатическую технику президента США, легко догадаться, что он ссылался на расходы по защите Аравии, которые несет Америка, и требовал, чтобы услуги были оплачены.
Саудовская Аравия уже подняла добычу и экспорт примерно на 0,5 млн барр. и теоретически может за несколько месяцев нарастить поставки еще на 1,5 млн барр. Но решится ли она это сделать, не совсем ясно. Ненависть к Ирану, с которым саудиты воюют в Йемене, да и в других краях, уравновешивается страхом перед морской блокадой нефтеэкспорта. Иранские руководящие лица сейчас охотно рассуждают на эти темы. В Вашингтоне, естественно, обещают защитить. Но все понимают, что это будет уже совсем другая история, для изложения которой язык торговли не подойдет.
Этим и знаменателен нынешний год. Дело, конечно, не в одной нефти. Просто она, как самый чуткий продукт, быстрее прочих превращается из, так сказать, «нефти мира» — обычного товара, который продают и покупают, в «нефть войны» — ценность, за которую сражаются с оружием в руках.
Превращение еще не состоялось. Оно только стало возможным. Не исключен даже и задний ход. Одну свою торговую войну Трамп уже выиграл: навязал ближайшим соседям и крупнейшим хозяйственным партнерам США — Канаде и Мексике — если не капитуляцию, то крупные уступки, заставив их подписать новое соглашение о торговле взамен прежнего, которое ему не нравилось. Не совсем исключено, что через какое-то время спасует и Иран. Тем более, из Вашингтона поступают сигналы, что явка с повинной будет принята. В переводе на русский — «Покайся, Иваныч! Тебе скидка выйдет!» Да, иранский режим выглядит неподходящим адресатом для таких советов, но в политике иногда случаются самые удивительные вещи.
Есть и более вероятный вариант: мировой нефтерынок постепенно выровняется без Ирана. Это может занять от нескольких месяцев до пары лет, и нефтяная цена просто «забудет» про иранский фактор, как она недавно «забыла» про ливийский. Но такое возможно, только если около нефтеносных земель не начнутся новые войны. Или если их близость не станет постоянным фактором, который будет закладываться во все прогнозы — торговые, политические и военные.
И тогда, в худшем случае, наступит время «нефти войны». Даже, возможно, и без крупномасштабных конфликтов. В атмосфере мирового раскола распадется и глобальный топливный рынок, со всеми его привычными особенностями.
Каждый центр силы закрепит за собой собственных поставщиков энергоносителей, не подпуская к ним посторонних. Китай будет получать нефть из России и из того же Ирана, а газ — из Туркмении. Потребности европейского топливного рынка закроют поставки из США и — под прикрытием американского флота — из аравийских монархий. Можно вообразить и многое другое. Однако не хочется забегать вперед. «Нефть мира» далеко еще не проиграла.
Сергей Шелин
Комментариев нет:
Отправить комментарий