Эпоха полутонов закончилась
К чему привела интифада ножей и почему Израиль становится полигоном для решения европейских проблем — в интервью с известным политологом, профессором университетов Бар-Илан и Ариэль, главным ученым министерства абсорбции Израиля, д-ром Зеэвом Ханиным.
— Зеэв, Израиль в последнее время захлестнул террор ножей — практически каждый день в той или иной точке страны жертвами нападений становятся евреи разного пола, возраста и политических убеждений. К терактам стране не привыкать, но эта волна насилия вызвала особенно жесткую реакцию общества…
— Многие называют эту волну третьей интифадой и надо понимать, что она отличается от первых двух (в конце 1980-х и начале 2000-х), в которые были вовлечены, главным образом, жители палестинских территорий. Сегодня же многие теракты совершаются арабами с израильским гражданством или обитателями кварталов Восточного Иерусалима, имеющими статус постоянного жителя Израиля.
Два поколения этих людей выросли с ощущением, что, во-первых, им можно, во-вторых, им обязаны. Ощущение это усилилось после соглашений Осло, когда Израиль пошел на уступки арабскому миру, поскольку эти люди видят себя частью этого мира, более того, его авангарда. Тогда же появилась реальная возможность сидеть на двух стульях — с одной стороны, будучи израильскими гражданами, пользоваться всеми благами, предоставляемыми государством, с другой — не уважать законы и западную ориентацию этого государства, рассматривая себя как часть окружающего арабского большинства, волею судеб живущего в историческом недоразумении под названием «Израиль».
Именно это сидение на двух стульях является социально-идеологической предпосылкой ситуации, в которой мы оказались. Особенно активен на карте террористической активности Восточный Иерусалим, где идеологически, ментально и интеллектуально довлеет Палестинская автономия (в том числе в сфере школьного образования), и Галилея, где действует Северное крыло Исламского движения. Есть еще один фактор — сплочение на базе радикальной антисионистской риторики различных арабских партий Израиля, у которых раньше были какие-то идеологические различия — но оказалось, что на почве ненависти к Израилю коммунисты вполне уживаются с исламистами. И это тоже сидение на двух стульях — с одной стороны, арабские лидеры называют Израиль фашистским государством, уничтожающим исламские ценности, с другой — требуют от этого государства дополнительных вливаний в арабский сектор. Сегодня премьер-министр Биньямин Нетаниягу заявляет, что позиция лидеров Объединенного арабского списка (имеющего 13 мандатов в Кнессете) балансирует на грани предательства, а завтра — встречается с этими лидерами (не с мэрами арабских городов или директорами арабских школ!), обещая им очередные 5 млрд. шекелей. Большинство израильтян это, честно говоря, раздражает. Подобное поведение экстремистских элементов среди мусульманского «меньшинства» (давно ставшего устойчивым большинством в ряде кварталов и пригородов больших городов) в Европе раздражает и многих коренных европейцев (причем, не только белых), но они до недавнего времени, в отличие от израильтян, не видели альтернативы.
Что касается Израиля, то если раньше речь шла об отдельных экстремистах, то сегодня у значительной части сограждан складывается ощущение, что арабский сектор демонстрирует коллективную нелояльность.
— Насколько шокировало израильтян, что террор помолодел до неприличия? Речь подчас идет о бросающихся с ножами на прохожих 13-15-летних подростках, которые, если судить по некоторым постам в Facebook, должны без промедления уничтожаться силами безопасности. Столь эмоциональная реакция объяснима, но не становятся ли израильтяне на один уровень со своими врагами, отбросив все моральные ценности?
— На это нет однозначного ответа и не уверен, что он может быть. Человек или общество, которое атакуют, видит противника не в конкретном ребенке, а в коллективе, представителем которого он является. В этом ряду, например, поджог лагеря беженцев с Ближнего Востока во французском Кале, где пострадали люди, абсолютно непричастные к терактам в Париже. При этом ощущение, что израильтяне хладнокровно убивают всех, кто кажется им подозрительным, не соответствует действительности. Общество переживает тяжелую переоценку ценностей, столкнувшись с вызовом всем еврейским и либерально-демократическим ценностям. Разумеется, врага нужно остановить, и враг — это не 13-летний палестинский подросток, а человек, вложивший в его руку нож. Этот пацан — лишь конечная остановка, а маршрут начинается в школе, в которую он ходил, на линейках и уроках религии, где ему промывали мозги, а потом доступно объясняли, как наиболее эффективно подрезать еврейского сверстника.
Поэтому вся эта цепочка должна быть идентифицирована и ликвидирована. При этом перед полицией, пограничной службой и армией поставлены две четкие задачи: не допустить убийства террористами израильтян и предотвратить убийство израильтянами террориста.
— Социальные сети, разумеется, не единственный индикатор общественных настроений, насколько активную позицию заняли израильские интеллектуалы из левого и правого лагерей?
— Левые продолжают повторять мантру о том, что не надо видеть в каждом арабе врага — но беда этих речей в том, что они не дают ответа на вопрос: что делать? Подождать, пока тебя убьют? Или выстрелить первым? Умеренно правые — а это порядка 60% израильтян — полагают, что для самозащиты все средства хороши, но при этом необходимо оставаться в рамках либерально-демократического дискурса. Именно поэтому люди, линчующие террориста, когда он не представляет угрозы, должны быть осуждены и наказаны — и силовикам даны именно такие инструкции.
— Какие настроения царят в арабской общине Израиля? Нет ли попыток дистанцироваться от радикалов, не пришло ли осознание, что наступило время выбирать между верностью государству, в котором живешь, и палестинскому делу?
— Наиболее ярким примером таких попыток является конфликт между мэром Назарета Али Саламом и депутатами от Объединенного арабского списка, которые приехали устраивать очередную антиарабскую демонстрацию. Мэр в ультимативной форме потребовал от них убраться из города, заявив, что народные избранники лишь разжигают пламя ненависти и вредят своим избирателям ради сиюминутных политических выгод. «Мы жили вместе и будем жить вместе, я верю в сосуществование, — подчеркнул он позднее в телеинтервью. — Я палестинец, но гражданин Израиля, а место, где живешь, надо уважать».
— После очередной волны террора обычно следует спад, но возможно ли восстановить минимальный уровень доверия между народами, которые, во всяком случае пока, обречены на совместное сосуществование? Или вы считаете, что ситуация может зайти столь далеко, что идея Авигдора Либермана об обмене территориями и населением обретет реальные черты?
— На сегодняшний день, судя по разным опросам, партия «Наш дом Израиль», продвигающая эту идею (в рамках которой под палестинский суверенитет отошли бы территории Израиля с высокой концентрацией арабского населения), получила бы 15 мандатов по сравнению с 6-ю в Кнессете нынешнего созыва. Причем, половину из них принесли бы голоса людей, полагающих, что это единственное решение палестино-израильского конфликта.
Интересно, что эта точка зрения распространена как в правой части политического спектра, так и среди верхней прослойки ашкеназского среднего класса, являющегося ядром традиционного (умеренно левого) израильского истеблишмента. У меня был в 2009 году забавный разговор с одним из таких ярких представителей Первого Израиля, долго меня убеждавшего, что у плана Либермана нет альтернативы, что израильские арабы никогда не будут нашими и т.п… Я начал было возражать, мол, этот обмен очень сложно реализовать и, по большому счету, Либерман не совсем это имеет в виду. «Неважно, что он имеет в виду, важно, что я это имею в виду», — был ответ. Хорошо, — спросил я его, — как вы будете реагировать, если это станет реальностью? «О, — оживился мой собеседник, — когда Либерман это сделает, я выйду на площадь Рабина с протестом против расиста и фашиста Либермана, но уже поздно будет что-то изменить». Сегодня, когда стало ясно, что план Сайкса-Пико, Тегеран-Ялта-Потсдам и Хельсинки себя исчерпали, и Ближний Восток разваливается по этнонациональным границам, эти настроения усилились многократно.
Другой вопрос, насколько это реалистично, ведь для обмена населением надо вначале решить, с кем обмениваться…
— То есть речь идет о туманной перспективе, а пока…
— Пока решение проблемы предполагает некий пакет действий. Во-первых, пресечение деятельности людей, занимающихся подрывной деятельностью, лишь прикрываясь правами и свободами, которые гарантирует им либерально-демократический строй, де-факто стремясь этот строй уничтожить. Разумеется, параллельно в арабском секторе должны поощряться умеренные элементы против радикальных. Следующий шаг — ликвидация сетей подготовки террористов. Что касается арабов, имеющих гражданство или вид на жительство в Израиле, то за преступления против государства они должны лишаться израильского подданства.
— На индивидуальном уровне, но не коллективном. Можно ли лишить израильского гражданства жителей Восточного Иерусалима или Тайбе и Умм аль-Фахма? Подлежит ли сносу дом террориста, в котором живут пять его младших братьев и сестер?
— Проблема в том, что эти братья плачут от радости и раздают конфеты, когда их брат стал шахидом, его дядя — директор школы, из чьих стен выходят такие террористы, а двоюродный брат на всех семейных торжествах рассказывал о том, как правильно убить еврея. Есть понятие коллективной ответственности. Террористы ведь нападают на любого еврея— не на солдата или определенного политика — полагая, что все евреи несут коллективную ответственность за то, что с ними происходит. Гибридная война требует эквивалентного ответа. Разумеется, у нас есть проблемы на дипломатическом фронте — нам говорят, что Израилю — западному, либеральному обществу — не пристало разговаривать с врагом на его языке. На это у нас один ответ: располагайся Израиль между Бельгией и Люксембургом — это было бы верно, но мы живем на Ближнем Востоке.
Нам придется объяснить и своим гражданам, и международной общественности, как это работает и почему это нужно не только Израилю, но и, в конечном итоге, Западу в целом. Наши европейские партнеры далеко не всегда готовы принять эту логику, полагая, что эта проблема актуальна лишь в чужом доме, который легко и приятно критиковать, ибо Израиль, напомним, — единственная либеральная демократия на «большом Ближнем Востоке», — явно не будет реагировать на критику в духе европейских исламистов, обидевшихся на карикатуры в газете… И лишь трагические события масштаба терактов, прошедших в Париже, возможно — но не гарантированно — позволили понять хотя бы некоторым в Европе, что современный Израиль — это во многом полигон для решения сегодняшних европейских проблем. Европа такой постановки вопроса не любит, полагая, что все как-нибудь самой собой рассосется, и лишь израильтяне разрушают эти сладкие грезы. Изменилась ли ситуация — покажет время.
Впрочем, есть другие формы отрезвления, не столь радикальные, как лишение гражданства. Например, городские власти Иерусалима только сейчас вспомнили, что жители восточной части города на протяжении поколений не платили муниципальный налог, а также нарушали все мыслимые и немыслимые нормы противопожарной, санитарной и прочей безопасности, привыкнув за эти годы к достаточно благополучному для Ближнего Востока образу жизни. И эта ситуация может закончиться прямо сегодня — при полном равнодушии международного сообщества. Совет Безопасности ООН не станет собираться из-за того, что мэрия Иерусалима решила собрать муниципальный налог.
— Что ж ее это раньше не беспокоило?
— Не хотели раскачивать лодку, раздражать слабые слои населения. А какие же они слабые, если взяли в руки ножи? Я намеренно упрощаю ситуацию, но средний израильтянин воспринимает ее именно так.
Характерно, что, согласно опросам, 80-90% жителей Восточного Иерусалима выступают за провозглашение арабского палестинского государства, при этом 75% из них и после этого намерены жить в Израиле, сохранив свое израильское гражданство или вид на жительство.
Пикантность этой ситуации слишком очевидна в последнее время, поэтому идея обмена населением и территориями в стиле евреи — налево, арабы — направо обсуждается сегодня как абсолютно легитимная. Сама постановка вопроса оказывает влияние на общественные настроения, как в еврейском, так и в арабском секторах: все больше израильских арабов начинают понимать, что их лидеры завели их в тупик. При этом выясняется, что никаких инструментов влияния на собственные элиты у них нет. За 20 лет эпохи победившего мультикультурализма, когда общенациональные элиты передали секторальным полную монополию на их «улице» в обмен на невмешательство в общенациональную политику, выяснилось, что эти элиты просто приватизировали свои сектора. Поэтому тот же мэр Назарета повлиять на повестку дня арабской политической элиты Израиля практически не в состоянии. В результате израильское правительство должно вмешаться в ситуацию и решить в стиле голливудских фильмов, кто хороший парень, а кто плохой. Нравится это или нет, но мы живем в эпоху простых решений — эпоха полутонов закончилась.
Беседовал Михаил Гольд, LB.ua
Комментариев нет:
Отправить комментарий