Профессиональная демократия

03.07.2018 Аналитика

Вопрос о наилучшей форме власти волнует человечество с древнейших времен, а сегодняшние СМИ и интернет переполнены всевозможными предложениями на сей счет. Причем каждый предлагающий убежден и убеждает нас, что как только мы по его совету переставим правый фланг на левый, а левый – на правый? – нет в центр, то вокруг все зацветет и все решения власти будут исключительно правильными и умными.

Любая власть раздражает, по крайней мере, часть народа, а иногда и большинство, по крайней мере, частью своих решений, которые воспринимаются как неправильные и даже глупые. Поэтому с древнейших времен люди маялись вопросом, какая форма власти лучше и как сделать так, чтобы все было хорошо с властью. При этом колебания происходили в основном между двумя крайними вариантами: вся власть народу, сиречь демократия, и хороший царь. И по этой причине, как поведал нам еще Платон, власть в полисах периодически меняла форму от демократии к авторитаризму и обратно. Причем каждый раз, даже если вначале после смены наблюдалось некоторое улучшение, через некоторое время все возвращалось на круги своя, т.е. решения власти опять становились плохими и недовольство ими нарастало.

Тот же Платон указал и причину явления, а именно – непрофессионализм. Т.е. народ в массе своей в принципе не профессионален (Владимир Ильич дал маху, предполагая, что каждая кухарка может управлять государством). А авторитарный правитель, даже если попадется хороший, мудрый и заботящийся о народе, все равно его через некоторое время сменят его глупые ленивые и эгоистичные потомки, которым наплевать на народ.

Но поскольку плохие решения или бездействие власти очень уж задевают жизненные интересы каждого, то попытки придумать чего-нибудь такого-этакого в этой системе из двух пальцев не прекращались со времен Платона посей день. Например, периодически возбухает и даже воплощается в политические партии идея меритократии, смысл которой – власть должна принадлежать достойным, профессионалам. Несколько лет назад меритократическая партия возникла в Украине и какое-то время делала волны. Я даже пытался наладить сотрудничество с ее руководством, но, поскольку они не смогли ответить мне на вопрос, как они собираются определять достойных профессионалов, понял, что делать там нечего. И, действительно, через некоторое время эта партия завяла и растворилась в тонком воздухе.

И вот сейчас наткнулся на еще один вариант упражнений на эту тему. Владимир Семенов («Технократия против демократии», https://www.youtube.com/watch?v=pmkCgHcugKU) развивает идею, чтобы при каждом министерстве был свой парламент, и выборы в него делали только профильные профессионалы: в министерство образования – учителя, в министерство здравоохранения – врачи и т.д. Причем выборщики – профессионалы будут иметь каждый по несколько голосов в зависимости от степени его профессионализма.

На первый взгляд может показаться, что что-то в этом есть, но тут же выясняется, что чего-то не хватает. Министерства ведь – не суверенные государства. Для каждого министра сувереном является премьер-министр. Так кому министр будет подчиняться: премьер министру или своему профессиональному парламенту? Не получится ли «тяни-толкай»?

А во-вторых, прообраз подобного устройства он и сегодня имеет место. При каждом министерстве есть всякие там общественные палаты, эксперты и прочие профессиональные придатки. А вот при министерстве образования, которое в России называется министерством образования и науки, есть уже изрядное подобие профессионального парламента в виде Академии наук, члены которой – высокие профессионалы, избираемые профессионалами. Так как раз эту систему последние годы более всего и лихорадит, и она подвергается непрерывному реформированию по причине принятия очевидно плохих решений ее руководством.

А что творится в российской экономике? Что творится в российской экономике всем и так ясно. А вот что с профессионалами в этой области не всем ясно, но тем, кто мало-мальски в курсе, известно, что эти профессионалы разбиты на группы, яростно спорящие между собой и неспособные разобраться, кто из них прав. Так много ли будет радости, если они из простых советников правительства превратятся в экономический парламент?

Есть еще такая проблема с профессиональными парламентами – несоответствие интересов профессионального сообщества с интересами всего общества. В наш меркантильный век любое профессиональное сообщество заинтересовано в огребании больших зарплат при минимуме ответственности за проделанную работу и ее результаты. А общество в целом заинтересовано в прямо противоположном. На этой почве мы наблюдаем тьму безобразных забастовок работников транспорта, учителей, врачей и даже милиции с неизменным требованием повышения зарплаты и с явным пренебрежением к тому, что транспорт парализован, ученики не учатся, а преступников никто не ловит.

Но это еще цветочки по сравнению с расхождением интересов общества с интересами такой высокоинтеллектуальной и, казалось бы, высоко моральной профессиональной группы как ученые. Среди ученых действительно больше, чем в других группах населения, распространен тип, для которого на первом месте не зарплата, а надличный интерес, в данном случае страсть к науке. Во имя этой страсти настоящий ученый способен работать и без зарплаты, в отличие от пролетария не умственного труда, для которого такое предположение выглядит просто диким. Но и страсть к науке не обязательно совпадает с общественным интересом и может расходиться с ним весьма опасным для общества образом. Давно прошли времена, когда любое научное открытие считалось благом по определению. Сегодня существуют международные запреты на научные разработки в целом ряде направлений, таких, например, как создание биологического оружия, клонирование человека и т.д. И, тем не менее, такие разработки ведутся в тайных лабораториях, а, значит, есть ученые, которые в этих лабораториях работают. Ну, если это государственные лаборатории, то тут можно разводить демагогию по поводу, что, хоть это и запрещено международными законами, но на благо данного общества. (Хотя благо общества и интерес власти это отнюдь необязательно совпадающие вещи). Но работают и в частных лабораториях и в лабораториях чужих государств, что представить как интерес своего общества уж никак нельзя.

Таких ученых, конечно, немного, но они дают наиболее очевидный пример противоречия между страстью к науке и интересом общества. Гораздо распространенней другой вариант, который поясню на примере.

Во времена президентства Ющенко в Украине главный украинский физик-атомщик академик Барьяхтар продвигал идею строительства 30 атомных станций для того, чтобы продавать электроэнергию в Европу. Естественно, продвигая такую идею в Украине, где был Чернобыль, нельзя было обойти молчанием вопрос безопасности. Барьяхтар признавал, что опасность от техногенной катастрофы возрастает в прямой пропорции к количеству энергии, получаемой из единицы массы (скажем из одного килограмма вещества). Поэтому опасность катастрофы в атомной энергетике в тысячи или миллионы раз больше, чем опасность катастрофы на обычных электростанциях. Но, говорил он, взрыв в Чернобыле произошел потому, что инженеров и физиков для него готовили не в КПИ и вообще не в столичном ВУЗе, а посему они были недостаточно профессиональны и недостаточно моральны. Но все будет «тип-топ», если подготовка таких специалистов будет передана КПИ, вместе с соответствующей прибавкой зарплаты преподавателям.

Убеждая таким образом народ и власть в безопасности атомных электростанций, Барьяхтар вводил в заблуждение и общество, и власть, используя свой авторитет высокого атомного специалиста. Как таковой он мог гарантировать только профессиональную подготовку специалистов, но никак не моральную, которую, кстати, никто не может гарантировать. Но воздействие научного авторитета таково, что ни простые люди, ни власти не отваживаются с ним спорить, и строительство 30 атомных станций в Украине не началось только потому, что не нашлось на это денег.

И это не единичный случай. Ученые, движимые страстью к науке, используя свой авторитет и то, что ни народ, ни власти в их научной сфере ни бельме не смыслят, часто подталкивают общество к принятию опасных решений. Скажем, ученые генетики убеждают нас в безопасности ГМО, хотя их компетенция относится лишь к созданию генетически измененных продуктов, но никак не к безопасности их распространения и применения. То же самое создатели искусственного интеллекта и т.д. Всеми ими движет страсть к науке и жажда самоутверждения в своей профессиональной деятельности. А интересами общества они либо пренебрегают, либо сами себя вводят в заблуждение, неправильно понимая область своей профессиональной компетенции.

Что следует из всего этого? Я не хочу сказать, что нужно вообще пренебречь поисками наилучшей формы организации власти, хотя профессиональные парламенты вряд ли есть путь, ведущий к этому. Но напрашивается вывод, что, может быть, мы не там ищем главную причину плохих решений власти и способ их улучшения. Как говорит Жванецкий, может быть надо что-то в консерватории исправить?

Если оглянуться на прошедшую историю, то можно видеть что общественный прогресс шел двумя путями: революционным изменением форм власти и через просвещение. И как по мне, то просвещение главней. Ведь каждый народ заслуживает ту власть, которую имеет. Если народ темный, то и власть у него примитивная и, сколько ни тасуй ее формы, все равно будет «а вы, друзья, как ни садитесь, а в музыканты не годитесь».

Тут, конечно, найдутся такие, которые завопят: «Кого ты учишь? Мы все такие просвещенные, что аж светимся от просвещения. Сегодня наука сиганула так высоко, как никогда прежде» и т.д.

Наука-то сиганула, а вот с просвещенностью населения все не так просто, как кажется на первый взгляд. Это в эпоху Просвещения и предшествующего Возрождения были гиганты мысли, разбирающиеся во всей современной им науке, да еще и в искусстве. Да и средней руки интеллигентный человек вплоть до недавнего сравнительно времени стремился хоть на сколь-нибудь приличном уровне разбираться в разных областях знания. А сегодня даже маститые ученые, вроде упомянутого физика атомщика Барьяхтара, являются узкими специалистами и за пределами этой своей узкой области могут быть полными профанами. Главное же – произошло и продолжает происходить снижение уровня аналитических способностей населения в целом, включая элиты. Я об этом писал во многих статьях, например, в «Наступление простоты». Но этот феномен отмечается не только мною. А вот недавно мне попалось сообщение, что этот феномен подтверждается статистическими наблюдениями над изменением IQ среднего европейца за последние 50 лет. О причинах этого феномена я также много писал, но здесь не буду повторяться, а отсылаю желающих к моей книге по единому методу обоснования научных теорий («Единый метод обоснования научных теорий» Direct Media, М. – Берлин, 2017, изд. 2-е). Этот метод важен в данном контексте еще потому, что его признание и широкое внедрение в систему образования позволит существенно улучшить аналитические способности населения и элит и таким образом повлиять на качество принимаемых решений, о котором речь в этой статье.

Этот метод является квинтэссенцией рационального способа мышления. Он выработан в процессе развития естественных наук, но до сих пор не был представлен в явном виде, поэтому даже в этих науках он применяется только на уровне стереотипа естественно научного мышления, а в гуманитарных и общественных науках он вообще неведом. В результате даже в сфере естественных наук сегодня наблюдаются проблемы, связанные с неясностью того, где доказанная теория, а где гипотеза, где граница применимости доказанной теории и т.д. Но при этом разница между тем, что делается в сфере естественных наук и в сфере гуманитарных и общественных, видна невооруженным глазом. В сфере естественных наук происходит поступательное развитие, выражающееся в том, что какие-то теории принимаются всем научным сообществом, как истинные, доказанные (в своей области применимости, хотя границы этой области могу со временем уточняться), а какие-то отбрасываются, как ложные. Таким образом, однажды добытое и доказанное знание ложится прочным фундаментом для дальнейшего развития и современному физику, скажем, ненужно и даже нелепо, развивая свое исследование, каждый раз возвращаться к тому, а что там сказал по поводу атомов Демокрит. А в жизни это поступательное развитие воплощается в бурном научно-техническом прогрессе, приятные и неприятные плоды которого мы вкушаем.

А в гуманитарных и общественных исследованиях вполне уместно, рассуждая, скажем, о наилучшем устройстве общества, начинать с Платона. И хотя Платон, при всем к нему уважении, этой проблемы не решил и ссылка на него ничего не доказывает, но даже это лучше, чем высасывание всяких идей общественного устройства, ни на чем не основанных, из пальца. Каковым занятием балуются не только многочисленные любители этого жанра в интернете, но и политики, общественные деятели, не говоря про говорящих голов из многочисленных ток шоу. Понятно, как такая культура мышления отражается на принятии решений на всех уровнях, независимо от той или иной формы организации власти.

Я же этот метод обоснования представил в явном виде, уточнил, доказал и показал возможность его применения с соответствующей адаптацией в сфере и гуманитарных, и общественных наук. Но что происходит с методом?

Я начал выступать с методом уже 20 с лишним лет назад. Никто всерьез оспаривать метод не собирается. (Укусы интернет троллей как серьезный спор я не рассматриваю) Точнее поначалу было несколько попыток оспорить метод (см., например, «Полемика с проф. В. А. Смирновым по моей статье «О принципиальной возможности аксиоматизации произвольной научной теории»»). Однако, поскольку я погромил моих оппонентов, то больше такие попытки не предпринимались. Представить меня как графомана, которого можно в упор не замечать, тоже не получается, учитывая, что я – PhD, автор десятка опубликованных книг, изрядного количества статей в философских и аналитических журналах и сборниках и участник немалого количества международных конференций. Идет простое тупое замалчивание и непущание с использованием административного ресурса и всяких нечистоплотных приемов. Обществу, народу метод объективно нужен, но народ этого не понимает, т.к. самостоятельно разобраться в методе не может, нужно систематическое обучение ему. А вот слугам народа вех мастей, от властей политических и академических до говорящих голов, он не нужен и даже мешает, т.е. профессиональная образованность народа она, конечно, поощряется, т.к. пахать сегодня приходится не мотыгой, а с помощью компьютера. А вот «шибко умные» в широком смысле слова всегда раздражали слуг народа хоть властных, хоть оппозиционных, хоть наши славные СМИ. Если все будут «шибко умные», кому ж тогда лапшу на уши вешать?

А. Воин