Это сейчас, стариком, боюсь нашего, беспощадного солнца в Израиле, а в детстве, когда рос во дворе колодце Ленинграда, под вечно холодным, сумрачным небом, - звезду пылающую боготворил. Помню, подарили мне лупу, и помчался на Фурштатскую, тогда бульвар Лаврова, а там, под первыми, весенними лучами, выжег на скамейке три буквы: КРАС. Потом, когда уже учился, жил в Москве, не раз навещал родителей и частенько отправлялся к той скамейке, чтобы убедиться в нетленности выжженного начала моей фамилии.
Пройдут годы. Дела рабочие привели меня вновь в Петербург, прилетели с зятем - Антоном, и решил я похвастаться той, нетленной записью из моего детства. Повёл я Антона к той скамейке, но, увы: весь бульвар стал другим, все преобразилось, вплоть до старых скамеек. Скамейки и вовсе исчезли, а вместо них появилось нечто, новомодное, полукруглое. Я, было, даже обиделся, а потом подумал о тленности всех "надписей на заборе", с чем бы они не были связаны, а остается за ним нечто невидимое, казалось, случайное, пустое, но выбранное самим временем из всего того, что ты успел сделать. Вот как красиво подумал, а, на самом деле, мне жаль ту скамейку и выжженные на солнце четыре буквы из моей фамилии. Теперь они стали фамилиями Антона, моих детей и внучек. Значит - знал же в детском возрасте, что следует выжечь на долгие годы.
Комментариев нет:
Отправить комментарий