ПРОРОКИ В ОТЕЧЕСТВЕ Просто анекдот

 Натан так про себя и говорит: я добр и бескорыстен, как мой отец. Он талантливый человек этот Натан, отлично играет на трубе и даже сочиняет музыку. 

 В России он был достаточно известен, играл в знаменитом оркестре, всегда и активно, но безуспешно, боролся с несправедливостью, произволом, бесправием, а потому в начале семидесятых годов добился выезда в Израиль, где, как он думал, этих общественных недостатков не имеется. 

 Довольно быстро Натан убедился в обратном, и вновь стал наводить везде порядок. 

 Нигде в мире людям это не нравится. Обычно гонимым и презираемы так называемые «учителя жизни» из любителей. Профессионалов: философов, религиозных вождей, деятелей искусств разных, политиков – человечество как-то терпит, но к остальным «поводырям» относится с понятной настороженностью и антипатией. 

 Натан шумел и «возникал» постоянно, в самое неподходящее время: жужжал, брюзжал, стонал, плакал…. В итоге, так и не завел семью, не родил детей и не построил свой дом, если не считать небольшой квартиры, полученной им от государства по приезде в Израиль.

 « Нет пророка в своем отечестве», - любил повторять Натан, утешая тем, что в чужом, в Германии, его терпели и, время от времени, давали работу в одном из многочисленных оркестров на родине Бетховена. Повторю, музыкантом он, и в самом деле, был замечательным. /

 Так и жил Натан, в одиночестве, и между небом и землей. Несколько, как правило, зимних месяцев проводил в Израиле, а потом улетал в Германию, где и зарабатывал кое-какие небольшие деньги, необходимые для того, чтобы не умереть с голоду и прикрыть штанами свой худой зад. /

 Вот с этим Натаном и случилась одна примечательная история в городе Хайфа, где он и поселился ровно 30 лет назад. Шел он однажды по своим делам, торопился, но вынужден был присесть на скамейку в сквере, чтобы завязать шнурок. Надо сказать, что шнурки на туфлях Натана, вечно развязывались. Вот он присел, взялся за это простое дело, но тут рядом, с тяжким вздохом, опустился на скамейку немолодой, грузный человек, предварительно поставив на гравий дорожки потрепанный чемодан. /

 Натан, добрая душа, никак не мог промолчать, оставить вздох случайного соседа без внимания./

-         Что, худо? – спросил он, безошибочно уловив на слух, что вздох прозвучал на русском языке. /

-         Хуже некуда, - охотно ответил сосед.

  И тут начали они дуэтом ругать государство Израиль, где все плохо и даже так отвратительно, что жить совсем не хочется.  Все они вспомнили: и местный климат, и города, построенные на американские деньги, и отсутствие всяческих свобод, и суд предвзятый, и беспомощность армии, и ангажированных политиков, и «религиозных мракобесов», и наглых детишек …. В общем, все припомнили из джентльменского набора, а под конец даже согласились, что у антисемитов есть все основания ненавидеть народ, к которому они оба принадлежат.

  Познакомились. Случайный собеседник представился Владимиром Шварцем, По причине одинаковых взглядов на жизнь, Натан и Владимир очень друг другу понравились. /

 Потом перешли они от тона разоблачительного к тону исповедальному. Натан рассказал о вехах своей безрадостной биографии, а Владимир сообщил трагические подробности своей недавней размолвки с детьми, в результате которой он и был выгнал на улице вот с этим, единственным чемоданом.

 Бездетному Натану очень понравилась история о неблагодарных, подлых детях, и он сделал Владимиру лестное предложение.

 Дело в том, что неделю назад он получил предложение от одного из оркестров Франкфурта совершить с этим коллективом турне по странам Восточной Европы, и вот, как раз, сегодня улетал, освобождая свою квартиру на несколько месяцев.

 - Держи ключ, это запасной, - сказал Натан. - Живи, сколько хочешь. Вернусь только к зиме, а там разберемся.

-         Ой, спасибо! – обрадовался Володя. – А я уж думал, что на скамейке ночевать придется. Все-таки мир не без добрых людей.

-         Но нет пророка в своем отечестве, - добавил Натан.

-         Как факт! – охотно согласился Володя, принимая от случайного собеседника визитку с адресом.

 Тот невольно замешкался, отметив некоторую неловкость подобной услуги. Они, мол, только что познакомились, мало знают друг друга, но Натан только отмахнулся, сказав с усмешкой, будто в шутку, что воровать у него нечего, а стены его жилища новый приятель с собой не унесет. В общем, уговорил Володю ключ взять, оговорив при этом одну особенность своей холостяцкой берлоги. Была у Натана «точка безумия». Больше всего на свете он ненавидел телефоны, а потому и не имел у себя дома этот безобидный аппарат.

 Но и здесь они оказались единомышленниками. Владимир тоже терпеть не мог этот вид связи. Он даже краткую лекцию прочем о несчастном и благородном эпистолярном жанре, вконец уничтоженном мерзкой телефонизацией всех и вся.          

 Вечером улетел наш трубач в город Франкфурт, а на следующее утро открыл дверь квартиры Натана Володя, но пришел он туда почему-то без чемодана, осмотрелся, привычно вздохнул, проверил действенность сантехники, наличие газа, света, воды, а потом спокойно удалился, прихватив с собой зачем-то книжонку, под названием: « Роберт и Клара Шуман в России».

 Прошло три летних месяца. Натан, отработав, отрубив с оркестром в пяти странах бывшего Советского блока, вернулся в Израиль и сразу же, из аэропорта, отправился в город Хайфу. В ходе гастролей он заметно устал от бесконечных переездов и гостиничных неурядиц, и теперь надеялся отдохнуть в своей уютной квартирке, неподалеку от парка бахаистов.

 Лифта в доме Натана не было. Он втащил свой чемодан на третий этаж и попробовал открыть дверь свой квартиры ключом, но не смог это сделать. Все попытки оказались безуспешными. Тут только Натан заметил, что замок в двери стоит новый, совсем не его, прежний, замок. Тут он испугался, решив, что по извечной рассеянности, перепутал этаж, но на двери, под звонком, висела табличка с фамилией трубача. Ошибки быть не могло. /

 Тогда и вспомнил Натан, что поселил в своей квартире случайного попутчика, и решительно надавил кнопку звонка. /

-         Кто там? – спросил за дверью сердитый, старческий голос. /

-         Это я, Володя, открой» - потребовал Натан. – Ты что, замок поменял?/

-         Володя тут не живет, - не сразу отозвался голос за дверью.

-         А вы кто? – растерялся трубач.

-         Я – Яков,- представился старик за дверью. - Вам чего надо?

-         Как чего?! – заорал несдержанный трубач. – Это моя квартира! Я здесь живу! А ну, откройте сейчас же!

-         Хам, - сказали за дверью. – Бандит! Пошел вон! Сейчас полицию вызовем. Шарканье удаляющихся шагов, и в квартире Натана стало тихо. Что было делать бедному скрипачу? Обратиться к соседям? Но он давно и решительно разругался со всеми обитателями своего дома. Самому позвонить в полицию, но для этого нужно было тащиться с чемоданом  на  дальний угол улицы.

  Натан впервые пожалел, что не обзавелся аппаратом сотовой связи, и от отчаяния поступил самым необычным образом: он достал из чемодана футляр с трубой, достал инструмент, вставил мундштук, сел на пол, и стал выдувать одну из любимых своих мелодий.

 Минут через пять приоткрылась дверь его квартиры. На пороге стоял старичок в полосатой пижаме, совершенно лысый, но с кустистыми бровями. Старичок моргал беспрестанно, и в этом моргании было что-то ненормальное, болезненное. /

-         Ты чего тут? – спросил моргун.

Натан положил трубу на колени. /

-         Я тут живу, - сказал он. – Это моя квартира. Вот мой паспорт, там прописка есть, - он вытащил теудат зеут и раскрыл его.

 Старичок тут же удалился, но дверь закрывать не стал и сразу вернулся со своим документом. На это раз он подошел к Натану, и показал ему договор на съем квартиры между ним: Григорием Бердичевским и Владимиром Лугаником - хозяином квартиры, там же было указано, что за аренду указанного помещения было уплачено 2 тысячи 400 долларов, и шесть месяцев моргающий старичок мог жить спокойно.

 Тут вернулась с рынка его жена, молодящаяся, крупная дама. Дама эта, узнав в чем дело, подняла дикий крик и даже, в какой-то момент, сделала почти удавшуюся попытку спустить Натана с лестницы.

 Спасла трубача соседская девчонка с большой собакой, способной только на объятья и поцелуи, но склочная дама, жена Бердичевского, знать этого не желала, а устроила что-то, вроде трусливой истерики, заклиная бедную девчонку держать покрепче «этого мерзкого пса».

 Натан, воспользовавшись неожиданной паузой, втащил чемодан в свое жилище, решительно отстранив моргающего старичка.  Дама бросилась за ним, и сражение продолжилось уже в холле с переменным успехом. Наконец, было решено устроить перемирие до выяснения обстоятельств.

 В договоре были прописаны телефон и адрес Владимира Луганника. Натан тут же набрал  указанный номер с аппарата своих не званных жильцов. /

 Вежливый, девичий голос ответил трубачу, что папа вернется с работы через два часа. Бердичевские позволили Натану принять душ в своей квартире, переодеться и отдохнуть на диване в холле, но ровно через два часа он, и жена моргающего старичка, стояли во дворике коттеджа, где проживал вероломный и подлый деляга – Владимир Луганник. /

 Он будто и не удивился, увидев перед собой обманутых жильцов и хозяина квартиры. На разгневанные вопли и укоризны только улыбнулся и предложил визитерам устроиться в саду за столиком, где он угостит их первоклассным кофе.

 Бердичевская и Натан, как ни странно, предложение приняли. Кофе, поданное вежливой и симпатичной, дочерью Луганника и в самом деле оказалось отличным, а печенье, домашней выпечки, вкусным. Тут  у них и состоялся любопытнейший разговор.

-         Ты же сказал, что тебя из дома дети выгнали, - напомнил Натан.

-         Что ты, у меня замечательные дети, - отмахнулся Володя. - Мне просто показалось, что тебе бы это не понравилось. Вот я и придумал жуткую историю.

-         И про бедность свою тоже соврал? – озираясь, воскликнул трубач. /

-         Тебе, в тот момент, не нужен был состоятельный собеседник. – невозмутимо прихлебывая кофе, ответил наглый лжец. /

-         И Израиль этот тебе нравится? – заорал Натан. /

-         Местами, - по-прежнему невозмутимо ответил Луганник. – В целом – жить можно.

-         Ну, ты и гад! – покачал головой трубач. – А чемодан этот проклятый откуда. /

-         Нашел, кто-то выбросил, - сказал Володя. – Понимаешь, сам чемодан мне не был нужен, но колесики на нем вижу - в полном порядке, а у меня, как раз, сломалось колесо на одном из кресел. Вот я и решил: принесу домой и сниму нужную вещь в спокойной обстановке. Терпеть не могу, когда детали хорошие пропадают.

-         И потому мою квартиру сдал! – Натан вскочил, чуть не опрокинув столик.

-         Не деловой ты человек, - сказал Володя. - Ну, что было ей стоять попусту в твое отсутствие? А так, люди в ней жили. Все хорошо.

-         Тебе хорошо! – продолжал на повышенных тонах Натан. – Денежки чужие пропил небось.

 Тут Луганник поднялся, исчез за дверью своего коттеджа, но вскоре вернулся с пачкой долларов. /

-         Считай, - сказал он. – Все твои. /

Надо отметить, что супруга Бердичевского весь этот фантастический разговор молчала, только переводила глаза, полные изумления, с одного собеседника на другого, но тут не выдержала.

-         Все! – сказала она Натану. – Ты гроши получил, а мы живем, как договорились. Больше переезжать не станем, и не думай нам доллары отдавать. Не возьму!

-         А я где жить  буду? – опешил Натан./

-         Это твоя проблема, - сказала жена Бердичевского и решительно поднялась, прихватив с собой со стола печенье и, объяснив, что угощение она берет для мужа, чтобы тот попробовал, как некоторые умеют печь.

 Натан и Володя остались вдвоем./

 - Знаешь, - сказал Луганник. – Живи пока у меня. Денег с тебя брать не буду. Места хватит. И на трубе можешь играть, сколько влезет, соседи далеко, а там и Бердичевские съедут, им скоро хостель дадут./

-         А чемодан? – растерянно спросил Натан.

-         Сейчас смотаемся, - сказал Володя. – Карета у подъезда./

Вот какая неожиданность произошла с Натаном, но не без корысти пригласил его на жительство хитрый Володя Луганник. Познакомил он трубача с сестрой своей, вдовой, потерявшей любимого супруга лет семь назад. Сестра, как ни странно, понравилась Натану, хотя с порога предупредила его, что терпеть не может ныть, плакать, жаловаться, а любит путешествовать и играть в преферанс.

 В общем, пошла полоса удач в жизни Натана. И работу он нашел, стал ездить по стране с одним джазовым ансамблем. Сестра Володи путешествует вместе с ним. Так и живут, квартируя в коттедже Луганника, а жилье Натана продолжают снимать Бердичевские, что-то у них не заладилось с  хостелем. /

 Собственно, я эту историю записал со слов Бердичевских. Они очень просили поспособствовать, с помощью газеты, в решении их проблемы. Я вот способствую и прошу ответственных за это дело чиновников безотлагательно дать моргающему старику и его жене-сладкоежке обещанные квадратные метры.