Феликс Кандель –
человек глубоко интеллигентный, талантливый и порядочный. Отсюда тон его книг: исторических исследований и
прозы. Кандель - мудрый историк в своей прозе, и писатель, филигранно владеющий
пером, в книгах об истории.
Личностное начало в его работах – самое
привлекательное, и Феликс Кандель, как личность, мне близок и понятен. Впрочем,
уверен, что почитателей его таланта в Израиле достаточно и без меня.
Я же повторяю эту мерзкую букву русского
алфавита, чтобы подчеркнуть основное свойство таланта Канделя: его книги
направлены не к безликой массе читателей, а к каждому из них в отдельности. Он
прост и демократичен, чужд гордыни, высокомерия, исповедален, а потому его речь автора «Книги времен и событий»
лишена поучений, дидактики и скуки.
Исторические исследования Канделя читаются,
как захватывающий детектив.
Обмолвился, что Кандель – человек порядочный.
Лет сто назад в русской культуре под порядочностью понимали отсутствие партийных пристрастий, личную честность,
способность к объективности и гуманизм.
На этих «четырех китах» и держится
историческая проза Канделя. Но это вовсе не значит, что повествует он о
событиях бурных с позиций начетчика и бесстрастного ученого. Весь его
трехтомник пронизан электрическими токами противоречий, споров, еврейской
непримиримостью, страстью к словесным дуэлям.
Кандель относится к документу, как настоящий
археолог. Он не смотрит на раритет, как на вещь, которая должна подтвердить его
точку зрения. Он бережно держит находку в руках и пользуется ей лишь для того,
чтобы построить свой исторический роман как должно: населить его вождями,
личностями, человеческими толпами, пропитать текст духом времени.
Кандель безукоризненно владеет искусством
монтажа документов. Его «исторический сценарий» выверен до последнего «кадра».
Приведу
две цитаты из книги. Кандель
рассказывает о декларации Бальфура, в которой впервые, от имени великой
державы, было заявлено о праве евреев на Палестину.
Кандель пишет: « В Одессе более ста тысяч
человек вышли на улицы города: оркестры играли «Га-Тикву» и «Марсельезу»,
развевались флаги, колонны демонстрантов проходили мимо британского консульства
и кричали «ура» в честь англичан. «Я не верил своим глазам, - вспоминал
вице-консул. – Я хорошо знал евреев Одессы. Это были в большинстве своем
спокойные, интеллигентные, несколько скептически настроенные люди. Я никогда не
подумал бы, что они способны на такое бурное выражение чувств и на такую горячу
веру. Для меня декларация Бальфура ничем не отличалась от других
дипломатических документов, которые в изобилие выпускал Лондон. Для них – это
были трубные звуки самого освободителя – Мессии».
Читатель вряд ли заметит необходимое снижение
тона в тексте Канделя. Автор использует скептика дипломата, как необходимую,
амортизационную «склейку» с текстом листовки Бунда - ярых противников сионизма:
«Народ израильский, старый и умный народ! Посмотри, как кучка людей взяла тебя
за нос и водит по улицам. И ты радуешься и танцуешь под чужую музыку, поешь
гимны. Ты кричишь: «Палестина наша!». И не видишь, как тонко улыбаются
дипломаты и политические дельцы. Им удалось обделать свое дело. На политической
сионистской бирже спекулянты собираю «нахес». Им удалось поднять цену бумаг,
уже прогоревших…»
И все! Никакого комментария. Кандель ставит
точку. Он доверяет читателю. Он знает, что лучшие рецензенты - исторический
опыт и время.
Третий том был самым сложным в исследовании
историка. Назвал эти заметки «рассказом о вулкане», точнее сказать – об
извержении вулкана и чудовищном землетрясении, потрясшем России.
В спокойных, сравнительно, временах
разобраться не так сложно. Попробуй устоять на ногах в бурю, сохранить на плаву
корабль твоего рассказа.
И это удалось Канделю. Он не ищет виновных, он
не носится за призраками участников тех
событий с клеймом, он не призывает к бессмысленному покаянию, коллективной
ответственности потомков. Как точно формулирует писатель и историк все, что
связано с этой проблемой, проблемой осознания народной вины: «Не всякий
согласен с тем, что требуется всеобщее покаяние за содеянное в годы советской
власти, но если это все–таки необходимо, то наравне с другими народами
Советского Союза покаяние должны принести и евреи. Сказано было прежде, и с
этим, возможно, стоит согласиться: «Ответственность – господское качество, и
лишь рабы от нее увиливают».»
Повторю, и в этом отрывке и во все тексте
книги Канделя важен тон его речи. Он боится фальши и настраивает «инструменты»
своей летописи безукоризненно. Камертоном служат точнейшие определения. Вот
автор приступает к рассказу об Октябрьском перевороте и цитирует замечательного
философа и литературоведа М. Гершензона: «Каковы мы есть ( русская интеллигенция),
нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, - бояться его мы должны пуще
всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и
тюрьмами еще ограждает нас ярости народной». ( То же говорил еврейский мудрец рабби Ханина за две
тысячи лет до описываемых событий: «Молитесь о благополучии верховной власти.
Если бы не страх перед ней, люди глотали бы друг друга живьем…!»»
Кандель «поднимает» читателя. Он заставляет
его соглашаться или спорить с авторитетами подлинными. Он тактично, осторожно,
бережно ведет свой рассказ, но сам материал рассказа настолько грозен, ярок и
противоречив, что другого подхода к нему и не могло быть. Кандель боится личных оценок, он не употребляет
резких, бранных слов. Но к чему они, если рассказывается, к примеру, о тексте
большевистской «агады»: «Были мы рабами у капитала, но пришел Октябрь, и
освободил нас, вывел мощной рукой из страны эксплуатации. В этом году -
революция здесь, в будущем – революция во всем мире».
В текст этой «агады» поверили миллионы евреев
бывшей Российской империи. Кандель не спорит с этим, не торопится с оценками.
Он только вспоминает слова раввина Шнеерсона: «Ко мне обратился молодой человек
в вопросом, что, мол, будет делать Всевышний, ведь Он потерял почти всех евреев?
Я ему ответил, что основной капитал Всевышнего – шестьсот тысяч человек,
освобожденных Им из Египта, цел и неприкосновенен, и Он всегда найдет этих
людей в различных уголках земли».
Но вот вулкан «народной ярости» перестает
засыпать мертвой породой все вокруг. Жизнь снова берет свое. Кандель
рассказывает об удивительном феномене еврейского искусства в Советской России:
Грановский, Михоэлс, Шагал, Зускин, Альтман, Тышлер…Какие имена! Но
большевистская «агада» и здесь оказалась сильнее гения народа, заглушив живые
голоса высоких талантов.
Кандель приводит прощальные слова Марка
Шагала: «Ни царской, ни советской России я не нужен. Меня не понимают, я здесь
чужой… Теперь, во времена РСФСР, я громко кричу: разве вы не замечаете, что мы
уже вступили на помост бойни и вот-вот включат ток?.. Последние пять лет жгут
мою душу. Я похудел. Наголодался… Возьму с собой жену и дочь. Уеду насовсем. И
может быть, вслед за Европой, меня полюбит моя Россия…»
«М о я Россия». И всей книге,
написанной Канделем о евреях этой страны, свойственен это рефрен. В ней нет
ярости неприятия этой северной страны и ее народа, нет мстительного чувства
изгоя, нет даже следов понятного отчуждения давнего эмигранта. Есть глубокая
печаль, что роман русского и еврейского народа завершился практически полным
разводом, оставив за собой тернии непонимания, злословия и обид.
В завершении этой краткой и поверхностной,
признаю это, рецензии хочу отметить, что книга немолодого автора, как мне
показалось, написана для людей молодых. Это учебник в лучшем смысле этого
слова. Учебник, написанный настолько увлекательно, что смело он может обойтись
без методичек и занудных толкований новоявленных педологов.
Достаточно прочесть все три тома
«исторического детектива» Феликса Канделя, чтобы пройти сложнейший и
поучительный курс истории евреев в
России. Сложнейший и деликатнейший. Труд
свой Кандель завершил строчками еврейского поэта: «Если собираешься открыть
новую звезду, смотри, чтобы твоему народу не стало от этого темнее…» Мне
кажется, что о строчках этих автор книги помнил постоянно, а потому и добился
ощущения света, простоты и ясности в своем архисложном, многолетнем труде.
Хочу добавить, что все три тома исследования Феликса Канделя опубликованы, и
отлично, М. Гринбергом в его издательстве «Гешарим».
Комментариев нет:
Отправить комментарий