ТРАГЕДИЯ СКОРОСТИ

  

 В одной из статей, посвященных, замечательному человеку – Афанасию Федоровичу Луневу прочел: «Один из журналистов спросил у певицы Мадонны, которая достигла зенита славы, и которую трудно уже было чем-нибудь удивить: "С кем бы Вам хотелось встретиться?" И получил ответ: "Я читала, что в каком-то украинском селе живёт школьный учитель, собравший замечательную коллекцию произведений живописи. Вот с ним мне было бы интересно встретиться и поговорить..."

 Насколько мне известно, Мадонне так и не удалось поговорить с Луневым. Мне же посчастливилось встретиться с ним, и не только встретиться, но переписываться и даже обмениваться подарками. Тем не менее, заметка эта будет не о давнем событии в моей жизни, а о трагедии скорости, отмеченной в заголовке.

 В тот год мне пришлось пройти пешком километров двадцать, чтобы встретиться с Луневым. Так уж получилось. Машина наша сломалась, а встреча была назначена. Вот я и топал в Пархомовку пехом через поля и перелески в жарком июле.

 И цена этой встречи оказалось такой, что до сих пор помню каждое слово Афанасия Федоровича – мудрого и необыкновенно скромного человека. Получился редкий, счастливый день моей жизни, неспешный день, неспешной жизни. И было это всего лишь сорок лет назад.

 «Роскошь общения». Ныне, чтобы поговорить с друзьями, обитающими в Иерусалиме, Москве, Нью-Йорке, Сиднее, - мне нет нужды предпринимать долгое путешествие. Несколько движений «мышкой» компьютера – и я их вижу и слышу. Какова цена этих свиданий? Не знаю. Все реже мне хочется шевелить этой чертовой «мышкой».

 Сегодня я отдыхаю за преферансом, играя с компьютером. 20 минут – партия. Тогда мы успевали за ночь расписать не больше двух пуль. Не знаю, что нам было больше всего нужно: игра или «роскошь общения». Мы многие годы расписывали пульку в одной компании. Мы уважали, ценили друг друга, как ценили и те часы, которые удавалось провести вместе. Нынче мой преферанс бездушен настолько, что я сам превращаюсь в некое подобие компьютера.

  Лет двадцать назад, чтобы обрести необходимые сведения приходилось тратить часы, а то и дни работы в Публичке. И сегодня помню восторг достижения цели, когда удавалось найти нужный мне документ. Теперь те же сведения я добываю за минуты. Компьютер – этот невинный ящик – ускорил нашу жизнь существенней, чем автомобиль или ракета. Интернет служит нам не только безотказно, но и со скоростью «золотой рыбки».

 Мне кажется, что тысячелетия существовало «неспешное поле искусства». На одной и той же «скорости», в одном и том же «ритме» создавали свои вещи Гомер и Лев Толстой, ваятель в Древнем Египте и Исаак Левитан. И вдруг, будто хлыст обрушился на  культуру человеческих существ. Культура эта встрепенулась и помчалась куда-то, неведомо куда. И в скорости этой стала терять все то, чем была славна в прошлом. Собственно, терять себя. На скорости  некогда замечать детали, выражения лиц, даже слова человеческой речи перестаешь различать. Художник невольно начинает  спешить за компьютером, пытаясь выжать из своего примитивного мозга мегабайты информации, забывая о красоте мысли и способности мыслить.

  Из «пешехода» человечество внезапно превратилось в «спринтера», причем «внезапно» - слово ключевое. Чем закончится это ускорение - нам знать не дано. Константин Циолковский считал, что через миллионы лет потомок Адама сбросит свою бренную оболочку и превратится в луч света, который и сможет постичь тайны Вселенной. Сегодня же ускорение в 7q орудует лицо человека до неузнаваемости, а вместе с возрастанием скорости неизбежно приходит физическая смерть. Где «красная черта»? Когда возникнет нужда в остановке? Я спрашиваю об этом у компьютера. Нет ответа.