Недельная глава «Хукат». Управление гневом
Некоторые, сказано в Талмуде, за один час приобретают весь свой мир, а другие за один час теряют его. Самый ошеломляющий и озадачивающий пример второго случая — эпизод из нашей недельной главы. Народ попросил воды. Б‑г велит Моше взять посох, заговорить со скалой, и вода появится. И вот что происходит после этого:
«Моше и Аарон собрали общину перед скалой. “Слушайте же вы, бунтари! — сказал им [Моше]. — [Хотите,] мы добудем для вас воду из этой скалы?” Моше поднял руку с посохом и дважды ударил по скале. [Из расщелины] обильно полилась вода, так что напилась [вся] община и скот.
Г‑сподь сказал Моше и Аарону: “За то, что вы Мне не поверили, не явили Мою святость на глазах у сынов Израиля, вам не суждено ввести эту общину в страну, которую Я им отдаю!”» (Бемидбар, 20:10–12).
Возникает соблазн спросить: это ли Тора и это ли ее награда?.. Какой грех, заслуживавший подобной кары, совершил Моше?
Когда‑то я уже излагал свое видение этой ситуации: поступок Моше не был греховным, а последующие события не были карой для Моше. Просто каждое поколение нуждается в своих лидерах. Моше был самым подходящим — собственно, единственным — лидером, способным вывести сынов Израиля из Египта. Чтобы привести следующее поколение в Землю обетованную, понадобились и лидер другого типа, и лидерство в другом стиле.
Однако нынче, когда мы рассматриваем библейскую этику, более уместно рассмотреть иное объяснение — его дает Маймонид в «Шмоне праким», «Восьми главах», образующих предисловие к его комментарию к Мишне, трактату «Авот» («Поучения отцов»).
В этих главах Маймонид рисует поразительно современный портрет иудаизма как тренировки «эмоционального интеллекта» . Здоровые эмоции — предпосылка хорошей и счастливой жизни, но свой темперамент мы не выбираем. Некоторые люди попросту такими уродились, что они терпеливее, спокойнее, великодушнее или оптимистичнее других. В прошлом эмоции называли «страстями», причем в английском слово «passion» однокоренное с «passive» («пассивный»): можно заключить, что эмоции — это обуревающие нас чувства, а не ответные реакции, которые мы выбирали бы по собственной воле. Невзирая на это, Маймонид полагал: если мы потренируемся, то сможем победить свои разрушительные эмоции и преобразовать эмоциональную жизнь.
В общем и целом Маймонид, подобно Аристотелю, полагал, что эмоциональный интеллект — это умение найти золотую середину между чрезмерным и недостаточным, переизбытком и дефицитом. Если я испытываю слишком сильный страх, то становлюсь трусом, а если слишком слабый — поступаю опрометчиво и безрассудно‑храбро, иду на неоправданный риск. Срединный путь — мужество. Но есть два исключения, говорит Маймонид: гордыня и гнев. Даже толика гордыни («восьмушка восьмушки», как выражались некоторые мудрецы) — уже чересчур. Точно так же даже слабый приступ гнева — уже нехорошо.
За это, утверждает Маймонид, и был наказан Моше: за то, что вышел из себя, рассердившись на народ, когда воскликнул: «Слушайте же вы, бунтари!» Правда, он и в других ситуациях выходил из себя — или, по крайней мере, производил такое впечатление. Его реакция на грех с золотым тельцом — помимо всего прочего, он разбил скрижали! — не была ни мирной, ни флегматичной. Но то был другой случай. Сыны Израиля согрешили. Сам Г‑сподь грозился уничтожить народ. Моше должен был действовать решительно и напористо — показать силу, чтобы восстановить порядок среди неуправляемых, впавших в неистовство людей.
Однако в данном случае люди ничем не согрешили. Им просто хотелось пить. Им требовалась вода. Б‑г на них не прогневался. Следовательно, Моше поступил нехорошо, когда среагировал с непомерной суровостью, говорит Маймонид. Правда, гнев — одно из тех чувств, которым подвержены все мы. Но Моше был лидером, а лидер должен подавать пример. Вот почему Моше постигла такая серьезная кара за проступок, за который иной человек, возможно, отделался бы легким наказанием.
Вдобавок, говорит Маймонид, Моше, выйдя из себя, неуважительно обошелся с народом и, возможно, деморализовал его. Зная, что Моше — посланник Б‑га, люди, может статься, заключили: если Моше сердится на них, то и Б‑г тоже сердится. Но ведь они ничего дурного не делали — лишь попросили воды. Создать у людей впечатление, что Б‑г на них сердит, — значит не освятить Имя Б‑га, когда это необходимо. Итак, минутного гнева хватило, чтобы лишить Моше самой дорогой, видимо, для него награды — возможности узреть венец своих усилий, перевести народ на тот берег Иордана и ввести в Землю обетованную.
Мудрецы порицали гнев. Они одобрили бы нашу современную концепцию управления гневом. Они терпеть не могли гнев и приберегали для него самые резкие выражения.
«Жизнь тех, кто не может совладать со своим гневом, — не жизнь» (Псахим, 113б), — говорили они. Реш Лакиш сказал: «Когда человек гневается, то, если он мудрец, мудрость покидает его; если он пророк, дар пророчества покидает его» (Псахим, 66б).
Рамбам сказал: когда кто‑то гневается, он все равно что становится идолопоклонником (Законы о чертах характера, 2:3 ).
Опасность гнева в том, что он вынуждает нас терять самообладание. При гневе у человека включается самая «примитивная» часть головного мозга, действующая в обход нервных путей, которые служат для обдумывания и принятия рациональных решений. Во власти гнева мы теряем способность взглянуть на происходящее со стороны и взвесить потенциальные последствия своих действий. В результате, вспылив на мгновение, мы можем сказать или совершить что‑нибудь такое, о чем будем сожалеть всю оставшуюся жизнь.
Следовательно, заключает Маймонид (Законы о чертах характера, 2:3), когда речь идет о гневе, «срединного пути» не существует: мы должны во что бы то ни стало чураться гнева. Наш долг — впасть в противоположность: даже когда гнев оправдан, мы должны воздерживаться от него. Бывают ситуации, когда нужно сделать вид, что ты разгневан. Так повел себя Моше, увидев, что сыны Израиля поклоняются золотому тельцу, — тогда он разбил каменные скрижали. Но даже тогда, говорит Маймонид, в душе следует хранить спокойствие.
В «Орхот цадиким» говорится, что гнев разрушает отношения между людьми. Вспыльчивые люди наводят страх на окружающих, и те стараются держаться от них подальше. Гнев прогоняет позитивные эмоции — способность прощать, сострадание, сопереживание и чуткость. В результате раздражительные люди заканчивают жизнь в одиночестве, всеми оставленные, разочарованные. Раздражительные не приобретают ничего, кроме своей раздражительности (Кидушин, 40б). Все остальное они теряют.
Классический пример терпения даже в той ситуации, когда тебя провоцируют на гнев, подал Гилель. В Талмуде (Шабат, 31a) рассказывается:
«[Вот] история о двух людях, побившихся об заклад. Сказали [они]: “Кто пойдет и разозлит Гилеля, получит четыреста зуз!” Сказал один из них: “Я разозлю его!” Это был канун субботы, и Гилель мыл голову. Пошел этот человек к его дому и, проходя мимо входа в дом, закричал: “Кто тут Гилель? Кто тут Гилель?” Закутался Гилель в талит, вышел к нему и спросил:
— Чего ты хочешь, сын мой?
Сказал ему тот:
— Есть у меня вопрос.
Сказал ему [Гилель]:
— Спрашивай, сын мой, спрашивай!
— Почему у вавилонян головы овальные?
Сказал ему [Гилель]:
— Хороший вопрос ты задал, сын мой. Потому что нет у них толковых повитух.
Удалился тот, подождал один час, вернулся и вновь закричал: “Кто тут Гилель? Кто тут Гилель?” Закутался Гилель в талит, вышел к нему и спросил:
— Чего ты хочешь, сын мой?
Сказал ему тот:
— Есть у меня вопрос.
Сказал ему [Гилель]:
— Спрашивай, сын мой, спрашивай!
— Почему у жителей Тадмора глаза опухшие?
— Хороший вопрос ты задал, сын мой. Потому что живут они среди песков.
Удалился тот, подождал один час, вернулся и вновь закричал: “Кто тут Гилель? Кто тут Гилель?” Закутался Гилель в талит, вышел к нему и спросил:
— Чего ты хочешь, сын мой?
Сказал ему тот:
— Есть у меня вопрос.
Сказал ему [Гилель]:
— Спрашивай, сын мой, спрашивай!
— Почему у жителей Африки широкие стопы?
— Хороший вопрос ты задал, сын мой. Потому что живут они среди болот.
— Есть у меня еще много вопросов, но боюсь, как бы не разозлился ты.
Закутался Гилель в [одеяние], сел перед ним и сказал:
— Все вопросы, какие только есть у тебя, задавай!
Сказал ему тот:
— Ты Гилель, которого называют Князем Израиля?
Сказал ему [Гилель]:
— Да.
Сказал ему тот:
— Если это ты, то поменьше бы подобных тебе в Израиле!
Сказал ему [Гилель]:
— Почему, сын мой?
Сказал ему тот:
— Потому что из‑за тебя лишился я четырехсот зуз.
Сказал ему Гилель:
— Что ж, будь осмотрителен, ибо таков Гилель: и четыреста зуз потеряешь, и еще четыреста зуз, но Гилель не рассердится» .
Согласно Талмуду (Эрувин, 13б), это качество — терпение в ситуации, когда тебя провоцируют, — стало одной из причин, по которой мудрецы постановили выносить решения в соответствии с мнением школы Гилеля, а не школы Шамая.
Лучший способ преодолеть гнев — сделать паузу, помедлить, поразмыслить, сдержаться, посчитать до десяти и сделать глубокий вдох. При необходимости выйти из комнаты, сходить прогуляться, заняться медитацией или, уединившись, дать выход своим ядовитым эмоциям.
Об одном из Любавичских Ребе рассказывают, что при всяком приливе гнева он брал с полки «Шульхан арух», чтобы выяснить, позволителен ли гнев в данных обстоятельствах. За то время, которое он посвящал изучению этого вопроса, гнев проходил.
В нравственной жизни мы вступаем в схватку с гневом, но никогда не позволяем ему брать верх. Вердикт иудаизма прост: либо мы победим гнев, либо гнев победит нас.
Народ, живущий один? (недельная глава «Балак»)
Благословляя еврейский народ, Бильам произнес несколько фраз, которые, как многим показалось впоследствии, представляют собой краткое изложение еврейской истории:
«Но как я прокляну того, кого не проклял Б‑г? Как призову гнев на того, на кого не гневается Г‑сподь? Ибо я вижу его с вершины скал, взираю на него с холмов: вот народ, живущий один, и он не числит себя среди наций» (Бемидбар, 23:8–9).
Так казалось во время гонений и погромов в Европе. Так казалось во время Холокоста. Так порой кажется Израилю и его защитникам сегодня. Мы обнаруживаем, что живем одни, обособленно. Как нам понимать этот факт? Как нам трактовать этот стих?
В своей книге «Будущее время» я описываю тот миг, когда мне впервые открылось, как опасно давать самим себе такое определение. На Шавуот в 5761/2001 году мы собрались на обед в Иерусалиме. При этом присутствовали один из величайших в мире борцов с антисемитизмом Ирвин Котлер (вскоре ставший министром юстиции Канады), а также видный израильский дипломат. Мы беседовали о Конференции ООН по борьбе против расизма, которая должна была состояться в том же, 2001‑м, году в Дурбане.
Мы имели основания полагать, что для Израиля эта конференция станет катастрофой. И действительно, на ней, на параллельных заседаниях неправительственных организаций, Израиль обвинили в пяти смертных грехах против прав человека: расизме, апартеиде, преступлениях против человечности, этнических чистках и покушении на геноцид. Фактически конференция стала трамплином для нового, яростного антисемитизма.
В Средние века евреев ненавидели за их религию. В XIX и начале XX века их ненавидели за их расовую принадлежность. В XXI веке их ненавидят за их национальное государство. Когда мы говорили о вероятном исходе событий, дипломат вздохнул и сказал: «Все как всегда. Ам левадад йишкон, нашему народу суждено быть одному».
Человек, произнесший эту фразу, имел самые добрые намерения. Он в течение всей своей профессиональной карьеры защищал Израиль, а в этот миг старался нас утешить. Его слова предполагались как учтивые заверения. Но меня вдруг осенило, насколько опасна такая позиция. Если ты считаешь, что тебе суждено жить обособленно, то почти наверняка так и произойдет. Самосбывающееся пророчество. Зачем тратить силы, пытаясь обзавестись друзьями и союзниками, если заранее знаешь, что все усилия напрасны? В таком случае как нам понимать слова Бильама?..
Во‑первых, необходимо отдавать себе отчет, что это крайне двусмысленное благословение. На взгляд Торы, быть одному нехорошо. В первый раз слово «нехорошо» появляется в Торе в стихе «нехорошо человеку быть одному» (Берешит, 2:18). А во второй — когда Итро, тесть Моше, увидев, что зять в одиночку руководит народом, говорит: «Нехорошо то, что ты делаешь» (Шмот, 18:17). Мы — общественные животные. Мы не можем достичь расцвета, живя в одиночестве. Изоляция — не благословение, а его полная противоположность.
Слово «бадад» появляется еще в двух случаях, и оба раза в глубоко негативном контексте. Первый — ситуация прокаженного: он «должен жить один, обитать вне стана» (Ваикра, 13:46). Второй — первая фраза книги Эйха: «Как одиноко сидит столица, (некогда) многолюдная» (Эйха, 1:1). Единственный контекст, в котором «бадад» употребляется в положительном смысле, — в применении к Б‑гу (Дварим, 32:12), по очевидным теологическим причинам.
Во‑вторых, Бильам, произнесший эти слова, недолюбливал Израиль. Бильама наняли, чтобы он наложил на евреев проклятие. Г‑сподь предотвратил это. Но Бильам предпринял вторую попытку. И на сей раз добился своего, подговорив мидьянитянок и моавитянок соблазнить сынов Израиля. В результате 24 тыс. человек расстались с жизнью (Бемидбар, 25, 31:16). Эта вторая стратегия Бильама — примененная им уже после того, как он сказал: «Но как я прокляну того, кого не проклял Б‑г? Как призову гнев на того, на кого не гневается Г‑сподь?» (Бемидбар, 23:8), — обличает его глубокую враждебность к сынам Израиля. В Талмуде (Сангедрин, 105б) сказано, что все благословения Бильама в адрес сынов Израиля в конце концов обратились проклятиями, и единственным исключением стало следующее благословение: «О, как прекрасны твои шатры, Яаков, твои жилища, Израиль!» (Бемидбар, 24:5). Итак, на взгляд учителей Талмуда, словосочетание «народ, живущий один» в конечном счете стало не благословением, а проклятием.
В‑третьих, нигде в Танахе не говорят, что Израилю или евреям в будущем суждено стать объектом ненависти. Напротив, пророки предсказали, что придет время, когда народы обратятся к Израилю в поисках вдохновения. Йешаяу предвидел день, когда
«и пойдут многие племена и скажут:
«Давайте взойдем на Гору Г‑сподню,
в Дом Б‑га Яакова —
научит Он нас путям Своим,
и мы пойдем по стезям Его».
Ибо из Циона выйдет Закон
и слово Г‑спода — из Иерусалима!» (Йешаяу, 2:3).
Зхарья предрек: «Будет в те дни: возьмутся десять человек из всех разноязычных народов, возьмутся за полу иудея (и) скажут: “Пойдем с вами, ибо слышали мы, (что) с вами — Б‑г”» (Зхарья, 8:23).
Этого вполне достаточно, чтобы посеять сомнения в той версии, будто антисемитизм вечен, неизлечим, да еще и неразрывно переплетен с еврейской историей и судьбой.
Только в раввинистической литературе мы находим утверждения, из которых, кажется, вытекает, что другие народы ненавидят Израиль. Самое знаменитое — утверждение рабби Шимона бар Йохая: «Алаха: хорошо известно, что Эсав ненавидит Яакова» .
Хорошо известно, что рабби Шимон бар Йохай питал недоверие к римлянам, которых учителя Талмуда отождествляли с Эсавом/Эдомом. Из‑за этого, говорится в Талмуде, рабби Шимон бар Йохай тринадцать лет был вынужден скрываться (Шабат, 33б). Современники не разделяли его взглядов.
Те, кто цитирует этот фрагмент, цитируют его не целиком и избирательно. В нем описан момент встречи Яакова и Эсава после длительного разрыва отношений. Яаков опасался, что Эсав попытается его убить. Яаков принимает замысловатые меры предосторожности и борется с ангелом, а наутро видит Эсава.
В следующем стихе говорится: «Эсав побежал к нему навстречу и, обняв его, пал ему на шею, расцеловал его, и они заплакали» (Берешит, 33:4). В сефер Тора над буквами слова «расцеловал» стоят точки, что указывает на некий особенный смысл. Именно в этом контексте рабби Шимон бар Йохай сказал: «Хотя хорошо известно, что Эсав ненавидит Яакова, в тот момент им овладело милосердие, и он поцеловал его от всего сердца» (Раши, комментарий к указанному месту). Иными словами, тот самый текст, на который ссылаются как на доказательство неизбежности антисемитизма, на поверку доказывает обратное: при ключевой встрече Эсав не испытывал ненависти к Яакову. Они встретились, обнялись и разошлись в разные стороны, не желая друг другу ничего дурного.
Словом, ничто в иудаизме не подталкивает к мысли, что евреям суждено быть объектом ненависти. Это не заложено в устройстве вселенной и не записано в геноме человека. На это нет воли Б‑жьей. Лишь в минуты глубокого отчаяния евреи верили, что им суждено быть ненавистными кому‑то: самый примечательный случай — Лео Пинскер в работе 1882 года «Автоэмансипация», где он написал об иудеофобии: «В качестве психического отклонения иудеофобия наследственна, в качестве болезни, передающейся на протяжении двух тысяч лет, неизлечима» .
В антисемитизме нет ничего загадочного, непостижимого и непоколебимого. Это сложноустроенное явление, которое со временем мутировало. У него есть причины, до которых можно докопаться, — социальные, экономические, политические, культурные и теологические. С ним можно бороться; его можно победить. Но невозможно победить его или даже бороться с ним, если люди сочтут, что Яакову заранее суждено быть ненавистным «Эсаву» или быть «народом, который живет один», парией среди народов, прокаженным, изгоем на международной арене.
Что же тогда значит выражение «народ, живущий один»? Оно значит, что этот народ готов держаться обособленно от других, если так будет нужно, жить по своему нравственному кодексу, иметь смелость отличаться от других и идти непроторенным путем.
Рабби Шимшон‑Рафаэль Гирш предложил тонкую трактовку, заострив внимание на нюансах, отличающих «народ» (ам) от «страны» (гой), или, как бы мы сказали теперь, «общество» от «государства» .
Израиль уникален в том смысле, что обществом он стал раньше, чем государством. У него были законы раньше, чем он обрел свою землю. Он был народом — группой, объединенной общим кодексом поведения и культурой, — раньше, чем стал страной, то есть политическим образованием. Как я отметил в «Будущем времени», английское слово «peoplehood» впервые появилось в 1992 году и поначалу употреблялось почти исключительно в отношении евреев . Гирш истолковывал слова Бильама следующим образом: от других евреи отличаются тем, что они особый народ, то есть группа, характер которой определяют общие воспоминания и коллективные обязанности, группа, которая «не числит себя среди наций», поскольку она способна выжить даже без статуса национального государства, даже в изгнании и рассеянии. Сила Израиля не в национализме, а в строительстве общества, зиждущегося на справедливости и человеческом достоинстве.
Битву с антисемитизмом можно выиграть, но победа невозможна, если евреи поверят, что им суждено оставаться одним. Это же проклятие Бильама, а не благословение Б‑жие.
Комментариев нет:
Отправить комментарий