ЗАГАДКА КОРНЕЯ ЧУКОВСКОГО

 О еврейских корнях Корнея Ивановича Чуковского сказано достаточно. Не в них загадка, а, следовательно, не в том, почему еврейская тема так волновала Чуковского всю его долгую жизнь.

 Пишу о портрете Чуковского кисти Ильи Ефимовича Репина. Лет тридцать назад один замечательный художник показал мне фотографию этого портрета и назвал его «портретом сына». Я удивился: «Репин – отец Чуковского?»

 - В каком-то смысле, - ответил художник. – Ты посмотри, с такой любовью к натуре написана эта работа. Так можно изобразить только родного человека, по крайней мере, – родную душу.

 Я спросил, где можно увидеть подлинник портрета. Художник только пожал плечами, потом добавил: «Тут Фрейда много. Отца – еврея - Чуковский не знал. Тот бросил семью, когда будущему писателю и поэту было три года. Тоска по отцовству…. Старик – Репин с удивительным теплом относился к талантливому юноше – вот и…

 Прошли годы. Недавно получил последний том собрания сочинений Корнея Чуковского с его дневником и там читаю: «18 сентября 1961 г. Познакомился я с нашим израильским послом. Он недавно приехал из Иерусалима. У одного из американских богачей в Иерусалиме есть вилла; в молодости этот богач был (по линии бизнеса) связан с Советским Союзом – поэтому он пригласил к себе нашего посла – и первое, что тот увидел, был мой портрет работы Репина. Вот куда он  перекочевал из Америки. Итак, путь этого портрета: Куоккала, Рим, Москва, Нью-Йорк, Иерусалим. Интересно, куда метнет его дальше. Между тем, Репин торжественно подарил его мне».

 Портрет замечательный: одна из лучших работ классика русской живописи в этом жанре.

 Хотя… в дневнике Чуковского за 18 марта 1930 года есть такая запись: «Вчера с утра были мы с М. Б. в Третьяковке. Раньше всего я хотел повидать свой портрет работы Репина. Дали мне в провожатые некую miss Гольдштейн. Пошли мы в бывшую церковь, где хранятся фонды Третьяковки. Там, у окна, среди хлама висит мой разнесчастный портрет. Но что с ним сталось? Он отвратителен».

 Мрачный фон запасника, гид равнодушный попался? В общем, не в настроении был в тот день Корней Иванович.

 Невзлюбил вдруг свой портрет Чуковский, но со временем, состарившись, проникся к нему теплым чувством. Портрет этот – молодость Корнея Ивановича и молодость счастливая.

 За год до кончины Чуковский пишет в дневнике: «Узнав, что Репин не напишет его портрета, Розанов в «Новом времени» и в «Опавших листьях» стал нападать на него… и выругал мой портрет работы Репина. Но все это простодушно; при первой же встрече он сказал: «Вот какую я выкинул подлую штуку»».

 Но прежде этой записи, начиная с 1965 года, Корней Иванович обсуждает судьбу своего портрета с Рахиль Павловной Марголиной:   «Друзья говорили мне, будто у Вас, у какого-то иерусалимского жителя хранится мой портрет работы Репина. Не можете ли Вы проверить, правда ли это?.... . О моем портрете мне говорил Михаил Федорович Бодров, бывший советский посол в Израиле».

«Относительно Вашего портрета, написанного Репиным, мне пока удалось узнать, что заметка о том, что он находится здесь, в свое время промелькнула в израильской печати. Я обратилась к дирекции Центрального музея, дала объявление в газету и просила запросить по радио. Надеюсь, что обладатель Вашего портрета откликнется», - ответила Марголина Чуковскому из Иерусалима.

 В другом письме: «Мои поиски Вашего портрета пока ни к чему определенному не привели. Мне указали на одного очень большого любителя живописи как на возможного его обладателя. Но в настоящее время это лицо находится за границей, и я жду его возвращения. Не помнит ли Михаил Федорович Бодров, у кого именно он видел Ваш портрет? Мне бы только узнать фамилию, и я тут же выясню и Вам напишу»

 И вот благодарственное письмо Чуковского: «Портрет работы Репина! Вы отыскали его. Вы сообщили мне телеграммой о его находке и, наконец, Вы убедили господина Майлза Шеровера снять с этого портрета чудесное фото и прислать это фото мне. Сколько усилий, сколько хлопот! Я у Вас в неоплатном долгу. Как бы мне хотелось сделать Вам что-нибудь приятное!»

 В другом письме Корнея Ивановича: «Г-н Шеровер был так добр, прислал мне мой портрет Репина (снимок). Не знаете ли Вы адрес фотографа, который сделал этот снимок?»

 Но дальше, дальше, что стало с портретом?

  Читаю в Интернете материал из Бостона за подписью Ирины Чайковской: «Меня, например, взволновала судьба портрета Чуковского, написанного Репиным в 1910 году. Можно сказать без обиняков — написанного рукою гения. 28-летний писатель изображен в профиль, словно бы в момент спора, когда он слегка откинулся назад и прижал к себе руку с артистически тонкими пальцами. Чуковский на портрете такой красивый, элегантный, непосредственный. Чувствуется, что мастер смотрит на портретируемого влюбленными глазами. Где он, этот портрет? Где можно на него полюбоваться? Известно, что первоначально был он подарен Чуковскому. Но в письме 1926-го года Корней Иванович спрашивает Репина о судьбе своего портрета. Была она непростой. На Всемирной выставке в Риме в 1914-м году его по недосмотру продали, и затем пошел он гулять по разным коллекциям. Комментаторы в своем месте подробно рассказывают эту историю — честь им и хвала! Ныне портрет находится в частной коллекции во Франции».

 Но так ли это? Вот одна из реплик, произнесенных на семинаре, посвященном «Пенатам» - музею Ильи Ефимовича Репина под Петербургом.

« Меня зовут Бородина Татьяна Петровна, я заведующая музеем "Пенаты". Портрет Чуковского висит у нас в гостиной - он на нем молодой, красивый. И мы всегда говорим о том, что Репин приглашал его очень часто, чтобы он беседовал с моделями. Чуковский был очень остроумный человек, его спичи во время обеда всегда пользовались большим успехом. Репин очень любил его, это чувствуется и по письмам».

 Сказано это было три года назад, в 2004 году.  В те  времена, когда я посещал этот музей, портрета Чуковского там не было. Возможно, появился потом. Не знаю, в описи раритетов «Пенатов» он тоже отсутствует. Возможно, там повесили копию портрета, но где же он сам? В Израиле? В США? Во Франции? Израиле?

 На возможное возвращение портрета указывает и пространная запись в дневнике Чуковского, в которой рассказывается о злоключениях портрета. В частности в ней сказано: «Рахиль Марголина …установила с помощью радио, что портрет находится у г. Шеровера, большого друга СССР. Я вступил с Шеровером в переписку. Он сообщил, что после его смерти портрет отойдет по завещанию Третьяковской галерее».

 Но в комментарии к последнему тому сочинений Корнея Ивановича читаю: «Осенью 1993 года портрет продан на аукционе Сотби новому владельцу и в настоящее время находится во Франции».  

 Значит, все-таки Франция. На всякий случай позвонил своему давнему приятелю – Юрию Васильеву - большому знатоку русской живописи в Петербург и задал ему вопрос о портрете.

 - Погоди, - сказал Юра ( и я услышал шелест карточек, компьютер мой приятель не признает), - Так, - продолжил он. – Верно, портрет был куплен французом, но по моим сведениям так и остался в Израиле, просто потому, что его новый владелец стал репатриантом. У меня, по крайней мере, сведения такие.

  Когда-то спросил наших читателей: известна ли им судьба родных лейтенанта Розенштейна, застрелившего в послевоенном Киеве двух подонков-черносотенцев. И чудо! Оказалась, что в Америке живут его дочь и сестра. Разговаривал с ними по телефону, написал новый материал с интересными подробностями этого уникального дела.

 Может быть, кто-то из наших читателей знает куда, кому ушел на аукционе портрет Чуковского? Отправился он во Францию или все-таки остался в Израиле?

 Кто-то скажет: «Ну, какая разница, где висит картина, написанная почти сто лет назад. Столько вокруг животрепещущих еврейских загадок, вопросов, проблем. Скажет и будет прав, но как иногда хочется спрятаться от всего этого «животрепещущего», уйти в другой мир тишины, подлинной культуры и гармонии. И потом, а вдруг замечательный портрет этот все-таки не улетел из Еврейского государства, висит где-то, и есть возможность увидеть его своими собственным глазами. .