Что именно дал Г‑сподь Моше — десять изречений, десять заповедей или просто десять вещей?
Материал любезно предоставлен Mosaic
Прочитаем внимательно фрагмент из Торы о даровании десяти заповедей на горе Синай (см. строфы 2–14 главы 20 книги Исход). Почему иврит, посредством которого эта история стала известна миру, говорит нам не о синайских «заповедях», или мицвот, а, скорее, об «изречениях», диброт? Или, если перефразировать вопрос: почему, если иврит сообщает нам о десяти «изречениях» на Синае, английский и прочие языки утверждают, что это были десять «заповедей»?
Фраза «асерет а‑диброт», «десять изречений», в Библии не встречается: там десять заповедей называют «асерет а‑дварим». Этот термин появляется не в 20 главе книги Исход, а дальше в тексте, в главе 34 Исхода и 4 Второзакония (оба фрагмента пересказывают события на горе Синай). В труде «Библия на иврите» Роберта Олтера фрагмент 34 главы Исхода приводится в таком виде (пояснения в квадратных скобках мои):
«И Г‑сподь сказал Моисею: “Запиши эти слова [дварим], ибо в соответствии с этими словами Я заключил завет [брит] с тобой и с Израилем”. И пробыл он [Моисей] там [на вершине горы] у Г‑спода сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил. И написал он на скрижалях слова завета [диврей а‑брит], десять слов [асерет а‑дварим]».
«Десять слов» в переводе Олтера (хотя, как мы увидим далее, у такого варианта были предшественники) вызывает вопросы, поскольку очевидно, что слов в Исход, 20:2–14 намного больше десяти. (По моим подсчетам, их там 172). Впрочем, затруднение Олтера вполне понятно, ведь распространенное библейское существительное «давар» (во множественном числе — «дварим») может означать и «слово», и «высказывание», и «вещь», а порой все это вместе. Разумеется, у нас слово «вещь» тоже многозначно, и вполне допустимы фразы вроде «сказать одну вещь», «я слышал забавную вещь» или «Не говори мне такие вещи!». Однако в нашем случае «вещь» все‑таки понятие не настолько многозначное, как ивритское слово «давар», связанное с глаголом «диббер», «говорить»: оно отражает библейское представление о том, что Г‑сподь сотворил этот мир посредством серии речевых актов, следовательно, все сущее — еще и все изреченное.
Эта неоднозначность смущала даже раввинов древности, ведь для них асерет а‑дварим, «десять высказываний», также значили «десять вещей». Поэтому уже в ранней раввинистической литературе мы встречаем вариант «асерет а‑диброт», его регулярно используют вместо «асерет а‑дварим». Он также связан со словами «дибер», «дибра» (единственное число от «диброт»), но лишен двусмысленности: он может означать лишь «изречение» или «высказывание», но никак не «вещь», и в иврите заповеди, полученные на Синае, по сей день называют «асерет а‑диброт», «десять изречений». А вот «асерет а‑мицвот», «десять заповедей», их не называют нигде.
Мне приходят в голову три логичные причины этому. Первая и самая очевидная заключается в том, что в Исход, 20:1, где приводятся слова Б‑га на Синае, написано: «Ваидабер Элоким эт коль а‑дварим а‑эле леймор», «И Б‑г произнес эти дварим, говоря». Там не сказано «Ваицав Элоким», «И Б‑г заповедал», хотя вообще‑то это распространенная библейская формула и к ней вполне можно было бы обратиться. (К ней, например, прибегают во Второзаконии, 4:13, сообщая нам: «И он [Моисей] передал Его [Б‑га] завет, который Он заповедал [цива] вам исполнять, десять дварим»).
Вторая причина в том, что в книге Исход, 20:2–14 упомянуты не только заповеди. В начальной строфе, 20:2, сказано: «Я — Г‑сподь, твой Б‑г, который вывел тебя из страны Египетской, из дома рабства», и лишь после этого, в 20:3, мы переходим к заповеди: «Да не будет у тебя иных богов, кроме Меня». И в других местах встречаются высказывания, которые стилистически ближе к утверждениям, нежели к приказаниям (например, «Я Г‑сподь, Б‑г твой, Б‑г‑ревнитель…», 20:5), и хотя может показаться (как и казалось раввинам), что подобные высказывания неотделимы от приказаний, которые им предшествуют или следуют за ними, однако же точнее называть те и другие формулировки «изречениями».
В христианстве, напротив, термин «десять заповедей» появляется довольно рано. Правда, в Вульгате (переводе Библии на латынь) его еще нет: там стих Исход, 34:28 дан как et scripsit in tabulis verba foederis, decem («И написал он на скрижалях слова завета, десятословие»), а Второзаконие, 4:13 как et ostendit vobis… decem verba quae scripsit in duabus tabulis lapideis («и объявил Он вам завет Свой… десятословие… и написал его на двух каменных скрижалях»). «Десятословие» — буквальный перевод греческого «декалогос», этот термин также широко используется в христианской традиции, он восходит к Септуагинте, сделанному во II веке до н. э. переводу Библии на греческий язык; отсюда и «декалог».
Однако Августин, величайший христианский отец церкви, в начале V века неоднократно упоминает decem praecepta (praeceptum в латыни — «высочайшее повеление). В сочинении «О духе и букве» Августин спрашивает: «Хотел бы я, чтобы мне объяснили, что такого заключалось в этих Десяти заповедях [in illis decem praceptis], кроме соблюдения субботы, чего христианину не следует исполнять? К примеру, они запрещают изготавливать идолов и поклоняться им или любым другим богам, кроме Б‑га истинного, или упоминать имя Г‑спода всуе, или предписывают почитать родителей, или предостерегают от совершения лжесвидетельства, убийства, кражи, прелюбодеяния и распутства, запрещают желать имущество ближнего — какие из этих заповедей, скажите мне, христианину не следует исполнять?» Ключевые слова здесь excepta sabbati observatione, «кроме соблюдения [еврейской] субботы»: в этой традиции Августин усматривал исключительно формальную, а не духовную сторону. Для него это была часть «старого закона» иудаизма со всеми его многочисленными ритуальными и обрядовыми предписаниями, которые новый порядок вещей упразднил, поскольку Иисус искупил грехи человечества. В остальном же, пишет Августин, Декалог состоит из нравственных требований, которые относятся к христианам в не меньшей степени, чем к евреям. Десять заповедей не утратили своей силы и после упразднения старого закона: следовательно, их необходимо соблюдать. Августин выражал мнение, принятое в христианском вероучении, даже если оно не разделяло его взгляды на заповедь «помни день субботний, чтобы святить его»: эту заповедь христианство соотносило с воскресеньем, и единственное, что надлежало делать в этот день — отдыхать и молиться. И хотя термин «десять заповедей» вошел в христианскую Библию лишь с первыми переводами эпохи Реформации (в английских переводах он впервые появился в Женевской Библии 1560 года, откуда его в 1611 году перенесли в Библию Короля Якова, и он вошел в обиход), однако представление о том, что единственные библейские заповеди, которые не утратили своей силы, только те, что изложены в Декалоге, едва ли не такое же древнее, как само христианство.
В этом и заключается последняя и самая важная причина, по которой иудаизм, регулярно упоминая «тарьяг мицвот», 613 заповедей Библии, не использует выражение «асерет а‑мицвот». Подобная формулировка означала бы, что заповедей всего десять: именно таково мнение христиан. В иудаизме же считается, что те десять — диброт, изречения, полученные на Синае. Их произнес Б‑жественный голос и услышал весь еврейский народ. Но прочие 603 заповеди — тоже Г‑сподня воля и никогда не утратят силы.
Оригинальная публикация: Did God Give Moses Ten Sayings, Ten Commandments, or Just Ten Things?
Комментариев нет:
Отправить комментарий