ДЕЛО В ШЛЯПЕ

 

Дело в шляпе

Михаил Майзульс 8 декабря 2024

Поделиться2

 

Твитнуть

 

Поделиться

Проект «Идеи без границ» культурного центра «Бейт Ави Хай» на страницах «Лехаима» представляет свой новый сериал «Бог в деталях», каждый эпизод которого рассказывает о еврейской теме в мировом искусстве через одну мелкую, но важную деталь.

Можно ли рассказать о непростой истории отношений между христианами и иудеями через один предмет гардероба? Едва ли, но попробовать стоит.

В соборе германского города Аугсбурга сохранилось несколько витражей с фигурами ветхозаветных пророков.

Вероятно, они были созданы во второй половине XI века — более древних витражных окон в Европе почти не сыщешь. На головах у пророков одинаковые шляпы с широкими полями и невысокой, почти треугольной тульей.

Вплоть до конца Средневековья в искусстве большинства католических стран такие или похожие головные уборы служили главным маркером «иудейскости». Проследив их историю, мы сможем лучше понять, как на средневековом Западе конструировался образ евреев и чужаков‑иноверцев в целом.

Если мы посмотрим на изображения, которые создавали на Западе в раннем Средневековье, и попробуем найти там иудеев, нас ждет разочарование.

Не потому, что их там нет. Их там как раз немало: ветхозаветные пророки, праотцы, цари и воители, новозаветные первосвященники, книжники и фарисеи… Но внешне они почти не отличаются от римлян‑язычников или христиан. Те же лица, почти те же одежды. О том, кто перед нами, мы чаще всего можем судить только по подписям — если они есть.

Ситуация начинает меняться в XI и особенно в XII веках. В это время в иконографии появляется все больше знаков, призванных идентифицировать персонажей (это иудей, это мусульманин, там — язычник). Нередко эти знаки сразу дают оценку: сообщают, служат ли те или иные персонажи Богу или дьяволу.

Среди подобных маркирующих деталей особую роль играют головные уборы.

Их форма бывает разной: где‑то невысокие мягкие колпаки, похожие на фригийские; где‑то — твердые шляпы конической формы с широкими полями, как в Аугсбурге;

где‑то — высокие острые конусы…

Историки обычно именуют такие шапки на немецкий манер: Judenhut, то есть «еврейские шапки».

Юденхуты венчают головы евреев на многих изображениях и обличают их как идолопоклонников, богоубийц, врагов Церкви или клевретов Антихриста. Потому и сами эти головные уборы историки нередко описывают как один из «знаков инакости», или даже «знаков ненависти», каких было немало в иконографии того времени.

Невозможно поспорить с тем, что подобные изображения отражали и даже усиливали юдофобские стереотипы.

Впрочем, со шляпами не все так просто. Они говорили о том, что персонажи, которые их носят, — иудеи. Остальное зависело от контекста.

Например, на баварской миниатюре армия Иисуса Навина, преемника Моисея, атакует пятерых царей аморейских.

Израильтяне одеты в шлемы‑юденхуты (и три таких шлема изображены на их красном знамени), а проигравшие ханаанеи — в остроконечные шлемы другой формы.

Здесь юденхут, и это важно, — символ избранного, а не отверженного народа.

Юденхут мог сочетаться даже с нимбом — главным знаком святости в христианской иконографии.

С такими ореолами почти всегда изображали Иисуса, Богоматерь и святых. Но порой они доставались и древнееврейским праведникам: праотцу Аврааму, пророку Исайе или Моисею. Их могли изобразить с золотым или цветным диском вокруг головы — и при том, как израильтян, в юденхуте.

Почему главным еврейским знаком стали такие головные уборы? У историков есть две версии. Первую можно назвать реалистической, вторую — символической.

В соответствии с первой версией, мужчины‑иудеи, жившие в северо‑западной Европе в XI‑XII веках, действительно носили колпаки или шляпы похожего кроя. Поэтому христианские художники, иллюстрировавшие библейские сюжеты, просто одевали своих персонажей на современный им лад, изображали древних евреев как современных.

Такой анахронизм был органичен средневековому искусству. Скажем, воинов египетского фараона, которые, преследуя Моисея, сгинули в Красном море, или легионеров Юлия Цезаря средневековые художники чаще всего представляли в облике рыцарей.

Существуют свидетельства того, что в германских землях евреи и вправду ходили в каких‑то островерхих шапках, отличавших их от христиан.

Так, в 1266 году синод в Бреслау, а в следующем году — в Вене, постановил: иудеи, дабы отличаться от христиан, обязаны ходить в «рогатых шапках», которые они когда‑то сами носили, а потом, непонятно почему, носить перестали.

Однако в других концах Европы юденхуты существовали, видимо, только как художественные изображения. Так, историк Сара Липтон напоминает, что еврейские общины средневековой Англии не стоит представлять себе как польские местечки XIX века или ультраортодоксальные пригороды Бруклина, где по улицам ходят бородатые мужчины в черных широкополых шляпах.

В американском телефильме «Айвенго» (1982) актер Джеймс Мэйсон, исполнявший роль еврея Исаака из Йорка, носит пейсы, огромный юденхут и говорит с идишским акцентом, как хасидский ребе.

В реальной Англии XII века, подчеркивает Липтон, иудеи разговаривали по‑французски, а самые богатые из них, возможно, одевались как знатные норманны. Юденхуты им точно не требовались.

Но у историков есть и вторая, символическая версия, согласно которой остроконечные шапки не были «подсмотрены» христианскими художниками у реальных евреев, а возникли именно в церковной иконографии, как знак идентификации. Он требовался для того, чтобы в библейских иллюстрациях и других сюжетах зритель мог опознать древних израильтян или современных иудеев и отделить их от других персонажей: язычников или христиан.

И даже если в каких‑то частях Европы сыны Израилевы действительно носили некие специфические головные уборы, истоки этого знака стоит искать все же в мире художественных изображений, где выходцев с Востока, вне зависимости от их происхождения, еще во времена Римской империи привыкли представлять во фригийских колпаках, высоких шапках и головных уборах другой какой‑нибудь формы.

Юденхут, как сказано, «еврейская шапка», но важно, что на средневековых христианских изображениях она не всегда доставалась только евреям. В таких головных уборах порой представляли язычников. И в том числе прямых врагов народа Израилева, или Нового Израиля — Церкви. Приведу пример.

На миниатюре в одной немецкой рукописи еврейский силач Самсон побивает ослиной челюстью филистимлян.

Как ни странно, у одного из них на плече закреплен желтый щиток с изображением юденхута, который мы скорее ожидали бы увидеть у самого Самсона.

Шапка тут — знак враждебной инакости. Самсон — это герой, который соотносится с Христом, а противники его — с иудейской стражей, арестовавшей Христа в Гефсиманском саду. Все в духе средневековых интерпретаций Библии.

Еще более неожиданную роль «еврейская шапка» играет в некоем изображении монголов. В Национальном музее в Варшаве хранятся створки алтарного образа, посвященного св. Ядвиге — благочестивой графине Силезии, жившей в XIII веке.

Само изображение создано два века спустя и, помимо подвигов святой, рассказывает о монгольском нашествии.

В 1241 году «татары», как их тогда называли, вторглись на католический Запад. Коалиция силезских, польских и тевтонских рыцарей, которую возглавлял граф Генрих II Благочестивый, сын Ядвиги, встретила их под Легницей, но была разгромлена, а сам граф погиб.

На алтарном образе св. Ядвиги западные рыцари идут в бой под знаменем силезской династии Пястов с черным орлом на золотом фоне.

Но нас интересует монгольское войско. Над ним реет красный флаг, и на нем, как ни странно, изображен золотой юденхут.

Такие флаги регулярно появлялись на изображениях Страстей Христовых — но там их несли еврейские стражники, которые конвоировали Христа на Голгофу или присутствовали при его распятии.

Здесь же подобная шапка превращена в атрибут язычников‑монголов. Присмотримся к ней внимательнее.

Она похожа одновременно на юденхут и на островерхие шлемы с широкими полями на головах у монгольских воинов.

Такие шлемы, которые назывались капеллинами или шапелями, были в ходу в Европе в XV веке, но не у степняков‑завоевателей, а у самих западных армий. Поместив на флаг монголов этот головной убор, мастер, работавший над алтарным образом, совместил форму шлема и юденхута. Вероятнее всего, он хотел донести до зрителя, что перед ним не христиане, а иноверцы.

Итак, юденхут — это не только знак евреев, но и знак инакости. Чаще всего враждебной. В средневековом искусстве он «мигрировал» порой к другим иноверцам. С чем можно сравнить такой перенос?

Во время Гражданской войны в России красноармейцы носили буденовки — остроконечные суконные шлемы с козырьком.

Наверняка вы помните их по старым фотографиям, фильмам и плакатам. А теперь представьте, что на белогвардейской карикатуре в буденовках стали бы изображать не только вооруженных большевиков, но и всех, кого считали врагами православной монархической России: от тевтонских рыцарей до франкмасонов.

Нечто подобное произошло в Средневековье с юденхутом. Так что у той шапки, в которой в XI столетии изобразили пророков на аугсбургских витражах, история была необычайно бурной.