Джек Нейхаузен | Анатомия “выпивающего”
Я по совершенно непонятным причинам, всю жизнь, c раннего возраста, любил наблюдать над пьющими, выпившими, подвыпившими и выпивающими. Стоящими, шатающимися, лежащими, несущими чушь, пускающими пузыри и вовсе отключившимися. Помню даже, как мама, таща меня за руку от моего наблюдения в подъезде, где два пролетария уже под градусом пели песню “Тот, кто рождён был у моря…”
– Сыночек, ну что тебе нравится в этом, стоять и смеяться над этими несчастными? – говорила мама.
– Мама, они весёлые и шатаются.
– Нет, они далеко не весёлые, это горе поёт.
Прочитавшиe мою книгу, знакомы уже со смаком описанные рестораны с обильными графинами, лафитниками и прочими выпивками. Демонстрации Первого мая, где алкоголь океанским размахом обнимал празднично одетую толпу, смешиваясь с сигаретным дымом и оставляя после себя сотни лежащих в подворотнях или нетвердо бредущих по тротуарам. Октябрьские праздники – то же самое, Великий День! Лишь одевались потеплее и в связи с этим было больше места в карманах для “зелёного змея”, в виде “маленькой” или “поллитровки”. Помните мою сагу о Вагоне Ресторане?” А смачно описанные пивные и забегаловки? Ну и винные магазины – с детальным прейскурантом “белой” и “плодово-ягодных” вин?
Знающие меня – лишь смеются, а не знающие могут задуматься, может, автор – пьющий? Уверяю, пьющий! Но в меру, не часто, аккуратно, и обязательно с хорошей закуской. В юности, когда был и на работе, и в кругу модных друзей, на все замечания типа “Тоже мне, надел американский костюм, а портвейн пить с нами не будешь?” – мне и отвечать было не нужно. Мои друзья сразу одергивали новичка с бутылкой в руке: “Посмотри на Джека, ты когда-нибудь его видел грустным или скучным? Ему и без вина хорошо! Захочет – выпьет!”
Я просто, извините конечно, – любил этот жуткий, но интересный мир “распития” и людей в нём. Открывались “души”, текли пьяные слёзы, вспоминались обиды, потные лбы, кисло-сладкие поцелуи, неконтролируемые объятия, восторженно приветствовались мнимые успехи, рьяно пили за прошлые “амурные” победы. Ноги, руки, глаза, всё было смешанно, неуверенно, с дрожью и совершенно беспорядочно. Человек под влиянием “градусов” становился на мгновение выше, потом веселее, а потом ниже, и грусть обволакивала его вялый облик. Да, ужас. Но это ведь было, есть и будет! И я как сознательный писатель-соцреалист, считаю своим гражданским долгом создать это полотно, используя всю радужную палитру пьянства и пьяного антропоса. Кто-то ведь сказал, что Человек – это звучит гордо. Вот-вот! Иду правильным путём.
Но тут-то и сложность! Все, от Чехова и Гиляровского до советских писателей отобразили уже с аппетитом и завистью всевозможные трапезы, обильно политые спиртным, как и самогонные аппараты, ну и пьяниц с бомжами. Тут и хрущевские перепои! И сталинские пьянки членов ЦК, где рюмка туда или сюда могла решить судьбу человека. Да что говорить, Ельцин или слесарь, всё бутылочное было описано…
Дорогие Пьющие и Непьющие! Дамы и Господа!
Прошу вас надеть белый больничный халат или хоть фартук хирурга, удобно устроится на жёстком стуле и внимательно прочесть мой медицинский документальный отчёт под названием “Как органы вашего тела, встречают алкогольные напитки”. (“Чистый спирт, они также хлебом солью не встречают!”)
Обязательно для этого опыта, имеющего огромный вес для всего Человечества, я выбрал пьющего человека. Что бы вы не заподозрили меня в предвзятости – беру одного из моих любимых родственников (царство ему небесное), женатого на сестре моего папы Маше, милиционера Колю.
Офицер, прошедший всё войну с Машей, также воевавшей, вернувшись в Ригу, попивал. Был прекрасным, непомерно пьющим и напивающимся часто человеком. Душа компании на первых час, два. А потом… Вот поэтому я честно раскрываю перед вами мои семейные тайны!
Ладно, открою всё до конца. Когда, вернувшись после войны в Ригу, папа узнал, что Маша вышла замуж за лейтенанта Колю, он оторопел. И не потому, что Коля был русским. А потому, что Коля был коммунистом! И вот вам парадокс. С Машей папа никогда не разговаривал, отрезал её. А с Колей – нормальные отношения (ну Коля хоть был “партейным”, к хозяевам страны любви не питал). Из милиции Коля был уволен из-за “выпивания”. Жили они с трудом, получал лишь военную пенсию.
Я увековечу тебя, мой дядя Коля! За твой весёлый характер, за все новогодние вечера, где ты прекрасно пел, за антисоветские разговоры с моим папой. А то, что ты пил? Это наказало тебя и твою семью, не мне судить…
Что толкает к рюмке? МОЗГ или ГЛАЗА? Отчего вышибает слюну и откуда негасимое желание поднять и влить в ГОРЛО неважно что – водку, самогон, вино, пиво, ёрш и всё прочее?
А тут… Телеграмма-молния от ГЛАЗ в МОЗГ! Bсякие мозжечки в голове закрутились и пошла депеша в правую или левую руку (ежели уже пьян, то в обе руки сразу).
КАДЫК: – Дернулся я, нехорошо, вроде сначала же было по маленькой, а сейчас вообще стакан дешёвой водки влил! ГОРЛО, ты поперхнись, не пропускай. Сожгут они тебя в конце концов. Ты же не лужёное.
ГОРЛО: – Да куда там, поздно! Уже РУКА (чтоб она отсохла) вылила полный стакан. Горю!!!
ПИЩЕВОД: – Соседи мои дорогие! Не могли предупредить, я хоть бы закуску подготовил. Cала чуток хозяин скушал, я бы его хоть задержал, а вы… Пылаю уже!
ЯЗЫК: – Опоздал, Я хотел крикнуть, но не мог повернуться. Родные мои, он сегодня совершенно сумасшедший.
РУКИ: – Не можем даже мы с ним справиться. Может рухнет где-нибудь и сломает локоть? Ради всех готовы мы боль терпеть! Ради ОРГАНИЗМА! А иначе – плохо будет всем вам. Он с ГЛАЗАМИ заодно, чтобы они вытекли!
ЖЕЛУДОК: – Вы что там наверху, действительно, ошалели? Я сала лишь размазал по стенкам, надеялся, что рюмками будет пить, а он стакан. Всё смыл, язву уже в который раз задел. Ну ничего, я ему вечерком устрою колики!
ПЕЧЕНЬ: – Сказать, что я готова – это ничего не сказать. Я из-за хозяина – пьяницы и размера другого. Стыдно на ЖЁЛЧНЫЙ ПУЗЫРЬ смотреть. Станешь больной и с отёками, когда хлещут дрянь нефильтрованную денно и нощно. Не знаю, надо бы в отпуск, да где уж тут… И письмо от паршивца ЦИРРОЗА получил с нехорошим диагнозом.
МОЧЕВОЙ ПУЗЫРЬ: – А я с тобой и разговаривать не желаю! Фильтровать-то хоть получше надо. Песок ко мне пропускаешь. И так напора у хозяина нет, сколько дряни во мне остаётся после его “туалетных дел”.
ПОЧКИ: – Хамить будешь, совсем закроюсь, обе выключу, вот тогда запоёшь!
МОЗГ: – Ты давай не очень. Всех нас положить в землю хочешь? А ты, МОЧЕВОЙ ПУЗЫРЬ, дави, выдавливай! Это яд уже, а не “вода”. Подворотня или уборная – дави не жалей его! Иначе все отравимся. А если босс не нашёл отхожего места, открывай шлюз и всё. Нам ли о его штанах беспокоиться!
ЖЕЛУДОК: – Ты бы руками управлял, МОЗГ родимый! Ведь не ест ничего, лишь корки какие-то с луком. Или этим советским частиком из банки закусывает. Отрава, да ещё в томатном соусе. Как такое переработать? Вчера зельц из хвостов ел, так хорошо хоть смыл этот жир застывший кефиром. Я, простите меня грешного, запорами мучаюсь, загублю “дымоход” весь. Итак, он уже почти нарушен. Толкай РУКИ к супу, может, жидкости какой? А то пиво и сухие вина, это же не помогает. Я-то слышу, он жене бубнит: “Милая, это как водичка, вино да пиво!” Дурак. Ему простой воды надо! Мечтаю хоть о глотке Боржома…
РУКИ: – Что вы на нас всё сваливаете. Мы и так распухли уже, пытаемся дрожь унять. А утром особенно – если хозяин не выпьет, и отвёртку не можем удержать. Так что имейте совесть, делайте своё дело. Хозяин то почти сгорел бедняга. Значит, и нам всем недолго осталось…
ПОДЖЕЛУДОЧНАЯ ЖЕЛЕЗА: – Можно два слова? Пока вы здесь болтаете, он самогона хлебнул. Я так дальше выделять сок не могу. Всё, с меня хватит!
КИШЕЧНИК: Я немногословен и антитоксичен! Но если не будешь выделять желудочного сока – тогда я буду токсичен. Поняла, что это значит?
РУКИ: – Нам ли о его пагубном курении не знать, все ПАЛЬЦЫ уже пожелтели. Советую на НОС взглянуть, он краснее флага! О ЗУБАХ вообще боюсь говорить…
Тревога!
КРОВЬ перенасыщена алкоголем. Всем держаться за стенки, связки, кишки и лимфы.
СПИНА: – Вот опять грохнулся, я ещё от позавчерашнего не отошла…
ШЕЯ: – Бессовестный человек! Hе повернуть теперь мне головы, ну ладно, обопрусь о стену. Этот подъезд, кстати, совсем не такой грязный.
МОЧЕВОЙ ПУЗЫРЬ: – Предупреждаю, он сел на землю, а в этом положении мне невтерпёж. Простите, буду спускать воду!
ЖЕЛУДОК: – Ребятки, потерпите чуток, я его сейчас риголетто сделать заставлю. (B Риге так называлось опорожнить желудок). Всё-таки, сколько он гадости сегодня в себя влил! Позор на весь ОРГАНИЗМ!
РУКИ: – не беспокойся, там внизу! Всё выполним, уже складываю два пальца…
СЕРДЦЕ: – Я вот тихо вас всех слушаю. Тихо, так как погубитель добился того, что работаю неровно, да что вам рассказывать. Устала кровушку качать…
Жизнь пьяницы всегда с всплесками весёлого, выдуманного им мира. И с рекой грустной, жестокой и часто трагической действительности.
Ведь поистине золотые слова – во всём надо знать меру.
Жизнь человека – напоминает мне бег с барьерами. Барьеры, как и люди – разные. И по виду, и по материалу, из чего они сделаны. Кто-то легко преодолевает препятствия, поставленные на пути, кто-то с трудом. Некоторые перелезают, многие обходят. Но всё же, это движение вперёд!
Но есть осколки человеческие, кто лёг у барьера и лежит. Ждёт, что чудо свершится, жизнь изменится, а на самом деле, это ожидание момента, когда сердце перестанет стучать.
И это может случиться у первого барьера, седьмого или самого последнего.
Препятствия были и будут. От нас зависит, как их преодолеть.
Комментариев нет:
Отправить комментарий