Книга Эстер – карнавал, Книга Рут – идиллия. Книга Эстер описывает кровавые схватки евреев с их смертельными врагами, фундаментальный конфликт Книги Рут – борьба хорошего с лучшим. В основе Книги Эстер – придворная интрига в столице мировой империи, Книга Рут предлагает нам сцены из частной жизни в крошечном городке, где жители заняты сельским хозяйством.
Тем не менее между этими книгами много общего. Обе названы именами главных героинь. В обеих одна из важных тем – роль женщины в традиционном патриархальном обществе. Обе посвящены взаимоотношениям между «нами» и «ими». Наконец, обе заметно отходят от «ортодоксального» библейского мироощущения, наиболее явным образом сформулированного во Второзаконии и книгах Ранних Пророков. Бог не упоминается вовсе в масоретском тексте Эстер, но тема божественного провидения неявно присутствует там. В Книге Рут есть несколько упоминаний Бога, однако выглядят они большей частью как стертые формулы (по поводу формулы «твой бог – мой бог» см. комментарий к 1:15). Тему божественного провидения здесь тоже можно найти, хотя она и не играет центральной роли. Специфические законы и культ евреев упоминаются в Книге Эстер лишь намеком. Для Книги Рут крайне важны семейные и социальные законы Пятикнижия: права бедняков при уборке поля, левиратный брак, законы о выкупе. Прямо они не формулируются – предполагается, что читатель с ними знаком. Специфика еврейского ритуала (запрет на поклонение другим богам, запрет на поклонение идолам) в книге игнорируется полностью; в отличие от Книги Эстер, здесь нет даже намеков на эту проблематику. У каждого народа есть свой бог или свои боги (древнееврейское элоhим может пониматься и как единственное число, и как множественное), и из текста не следует, что Израиль в этом смысле отличается от Моава (см. стих 1:15 и комментарий к нему). Специфически отрицательное отношение к народу Моава, выражающееся в запрете моавитянам входить в «общину Господню» (Втор 23:4; Нех 13:1), тоже игнорируется в книге.
Итак, идиллия, бесконфликтность, и пришлая моавитянка макает хлеб в уксус в компании Боаза и его пастухов. Как писала в начале 1990-х годов американо-израильская исследовательница Илана Пардес, в Мегилат (Свитке) Рут речь идет не просто об идиллии, а об «идиллической ревизии» рассказов Книги Бытия. Иначе говоря, о попытке рассказать эти истории по-другому – без конфликтов, соперничества и плутовства. Как, например, обманывают друг друга Йааков и его тесть Лаван! А между Рут и ее свекровью Наоми – трогательная любовь. В Книге Бытия соперничество двух женщин – Рахели и Леи. А здесь – как замечательно Рут относится к Наоми!
Но наибольшее впечатление производит «идиллическая ревизия» истории Тамар (Быт 38). Мужья Тамар почему-то умирают: Эра «убил Господь» (стих 7); Онан отказывается производить на свет детей для покойного брата, и Господь его тоже умерщвляет (стих 10). Остается третий сын – Шела, но отец его Йеуда уже боится женить его на опасной женщине. Стремясь любой ценой родить детей в этой семье, Тамар выдает себя за культовую блудницу (кедеша) и неопознанная отдается Йеуде, своему свекру, от которого и рожает близнецов.Тамар – достаточно характерный случай «смертоносной женщины», умерщвляющей мужей (хотя в тексте это действие и возложено на Господа). Другой пример такой женщины – Сара, дочь Рагуэля из апокрифической книги Товита. Сару семь раз выдавали замуж, но «Асмодей, злой дух, умерщвлял [мужей] прежде, нежели они были с нею, как с женою» (Товит 3:8).
История Рут одновременно похожа и непохожа на историю Тамар. Сыновья Элимелеха и Наоми умирают на полях Моава, но никому не приходит в голову связывать их смерть с их женами. Рут, подобно Тамар, стремится остаться в семье, но стремление это выражается в привязанности к Наоми, а не в трюках с переодеванием. Тем не менее встреча Йеуды и Тамар своеобразно отражена в книге – в виде ночной встречи Рут и Боаза на току, где Рут появляется неузнанной.
«Идиллическая ревизия» рассказов о патриархах не единственная связь между Книгой Рут и Книгой Бытия. Прекрасно известна, например, параллель между Рут и Авраамом: оба покинули родню и родную землю и пошли в страну, где не бывали раньше. Семейство Наоми ушло в чужие края во время голода, как это делали персонажи Книги Бытия (тот же Авраам), но не обогатилось и не умножилось, как это бывало с патриархами, а, наоборот, почти полностью погибло: с полей Моава приходит одна обнищавшая Наоми, ведя с собой невестку-иноплеменницу (ср. комментарии к стихам 1:21, 23; 2:11, 12).Таким образом, связи между Книгой Рут и Книгой Бытия глубоки и многообразны. Однако, помимо рассказов Пятикнижия, для нашего текста крайне важны и его законы. Законы Торы, «задействованные» в Книге Рут, имеют между собой нечто общее: все они являются попытками защититься от превратностей индивидуального бытия. Право подбирать колоски на поле спасает нищего от голодной смерти. Законы о выкупе не дают имуществу обедневшего члена рода уйти в чужие руки и могут спасти человека от продажи в рабство. Закон о левиратном браке защищает имя покойного, если он не успел при жизни обзавестись детьми, давая при этом и некоторые гарантии женщине, связавшей свою жизнь с определенной семьей.
Надо заметить, что все эти законы не очень удобны для тех, на ком лежит их исполнение. Рачительному хозяину, безусловно, больше хотелось бы сохранить каждое зернышко урожая, а не отдавать часть беднякам. Не все горят желанием раскошеливаться, выкупая имущество обедневшего родственника, тем более что указанное имущество, возможно, предстоит отдать обратно в юбилейный год (ср. комментарий к 4:6). Но хуже всего положение мужчины, вступающего в левиратный брак – его дети будут считаться детьми его брата! Нет сомнений, что эти не совсем удобные законы нужно было защищать и пропагандировать, в чем, возможно, и состояла одна из целей создания Мегилат Рут. Боаз дал Рут собирать колоски на своем поле, вступил с ней в левиратный брак и выкупил имущество Наоми – и, смотрите, от Боаза и Рут произошел царь Давид! Рассказчик готов даже избавить Боаза от неудобств левиратного брака и провозглашает в родословии, завершающем книгу, что «Боаз породил Оведа» (4:21), а не «Махлон породил Оведа», как следовало бы ожидать. При этом нужно признать, что не все перечисленные законы одинаково тяжелы: непоименованный родственник, готовый выкупить поле Наоми, берет назад свое согласие, когда выясняется, что одновременно нужно вступить в левиратный брак с ее невесткой. Как я постараюсь показать ниже, этот зазор между двумя законами очень важен для понимания Книги Рут.
Дело в том, что в книге пропагандируются не только определенные законы, но и хесед, буквально – «милость, милосердие», то есть бескорыстное действие, которое человек не обязан совершать. Рут совершает хесед, уходя вместе с Наоми и присоединяясь к ее народу (ср. 2:11-12), хотя могла бы и остаться дома. Она же хочет выйти замуж за Боаза, хотя могла бы найти себе и молодого мужа; с другой стороны, Боаз вступает с Рут в левиратный брак, хотя мог бы этого и не делать. Персонажам, совершающим хесед, противостоят другие персонажи, пребывающие в пределах своих прав и обязанностей. Для Рут это Орпа, предпочитающая остаться на родине, для Боаза – презренный «такой-то», готовый совершить то, что от него требуется по закону, но не более того. Хесед Боаза в том и состоит, что он берет на себя не только выкуп, но и левиратный брак.
Точное время написания Книги Рут неизвестно. Язык ее содержит как ранние, так и поздние элементы. Но если архаические и классические формы могут быть результатом стилизации, вряд ли возможно стилизовать язык, которого еще нет. Таким образом, в своем нынешнем виде Книга Рут – книга поздняя. Более точно, однако, ничего сказать нельзя. Не знаем мы также, с какой целью она была написана: ради легитимации династии Давида, в порядке полемики с запретами Второзакония, для прославления левиратного брака или еще зачем-то. Если же говорить о послании Книги Рут «на все времена», то я сформулировал бы его следующим образом: уважайте чужестранок, подбирающих колоски на поле – от одной из них может произойти царь Давид.
О переводе и комментарии
Предлагаемый русский перевод Книги Рут в значительной степени опирается на уже существующие: Синодальный перевод, перевод под ред. Иосифона, с хабадовского сайта www.chassidus.ru, переводы общества «Маханаим», А. Ольмана, Э. Г. Юнца. К сожалению, во время работы я не располагал переводом И. Брагинского.
Комментарий носит преимущественно литературный, посткритический характер, но содержит и элементы критического диалога с еврейской традицией, в особенности в том, что касается использования истории Рут как модели для гиюра (перехода в иудаизм). Не отрицая легитимности такого использования книги, я хотел бы только заметить, что библейская Рут мало похожа на современных религиозных прозелитов. Она, скорее, напоминает русскую или украинскую невестку в армянской деревенской семье, владеющую армянским языком и соблюдающую местные обычаи, а дети у нее уже армяне, хотя и белокурые.
Комментариев нет:
Отправить комментарий