Алекс Ливзин | Дивная новая жизнь
История из возможного недалекого будущего.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Photo by Omar Lopez on Unsplash
Нехорошее предчувствие преследовало Маму с самого утра. Впрочем, было ли оно сильнее в этот день? Последнее время Мама жила с ним постоянно.
Занятая готовкой на кухне и своими мыслями, Мама не сразу расслышала веселую песенку, раздававшуюся издалека. Ее постоянно повторяющаяся прилипчивая мелодия звучала точь-в-точь, как из музыкальной игрушки. Сначала Мама удивилась и даже обрадовалась, решив, что это фургончик мороженщика.
Они жили на тихой зеленой улочке в пригороде Торонто, с такими обычными для Канады длинными рядами двухэтажных таунхаусов с кирпичными фасадами кирпичного цвета. Здесь было много детворы, и раньше фургончик часто заглядывал сюда, оглашая окрестности своей сладкой мелодией. Он всегда появлялся – вот как сейчас – когда весна уже становилась теплой, и нежная зелень кленов светилась в золотых лучах заходящего солнца.
Но мороженное из ярко разукрашенного фургончика постепенно теряло вкус и набирало цену, пока его совсем не перестали покупать. Фургончик исчез. И вот опять зазвучала похожая мелодия. Мама на секунду замерла, прислушиваясь, и побледнела. Это был не мороженщик.
Вечер начинался обыденно. Мама, убрав посуду после ужина, хлопотала у плиты. Малышка Дебби играла в своей комнате наверху.
В умелых руках Мамы работа спорилась быстро. Кабачки, томаты, мясо, оливковое масло, розмарин – все появлялось и вступало в дело в нужный момент. Лишь иногда Маме приходилось отвлекаться, чтобы быстрым взмахом руки откинуть непослушную прядь густых черных волос, падавшую на большие, по-восточному красивые карие глаза.
– Ты выглядишь озабоченной, и ты опять пропустила свою очередь к кардиологу, – промяукала Бетти, AI домашняя помощница в виде пластиковой кошечки, стоявшая на кухонном столе. – Советую тебе сегодня принять ванну с хвойным экстрактом. Ты можешь приобрести его на «Амазоне». Сейчас, на распродаже, всего за…
– Бетти, не мешай, – остановила ее Мама. – Лучше зайди в Инстаграм и найди мне пару новых рецептов для Малышки Дебби на следующую неделю.
Стоило Маме вынуть из горячей духовки противень с ровными рядами пышущих жаром мясных шариков, как аппетитный дух, несмотря на все усилия вентилятора, жужжащего в вытяжной трубе, сразу же заполнил небольшое пространство кухни.
– М-м, вкусно пахнет! – проворковала Бетти.
– Подхалимка ты, Бетти, – улыбнулась Мама и аккуратно отправила румяные мясные шарики в котелок с томатным соусом и сливками на огненно-красном круге плиты.
– Ты не должна так баловать ребенка, – снова подала голос Бетти. – Каждый день готовишь ей что-то новое. Покупаешь специально для нее органическую телячью вырезку! Только для нее, сама-то не ешь!
– Бетти! – строго сказала Мама. – Если ты не перестанешь, я тебя выключу!
Бетти замолчала, а Мама невольно вспомнила, как вчера, когда она ждала своей очереди в мясном отделе, кто-то рядом громко вздохнул «Чтобы покупать такое мясо, нужно брать второй моргидж!» Все, кто это услышал, невесело усмехнулись. А у Мамы кольнуло в груди и на глаза навернулись слезы. Ей не надо было беспокоиться про моргидж – год назад он был полностью выплачен. За счет страховки за погибшего мужа.
– Ладно, Бетти, не обижайся, – Мама сняла варежку для духовки и погладила Бетти по синтетической шерстке. – Кого мне еще баловать, как не Дебби? Ты же видишь, что с ней происходит в последнее время. Она стала такой капризной, постоянно огрызается… Наверное, я уделяю ей мало времени.
– Мало?! – зеленые линзы Бетти расширились. – Справедливее сказать, ты почти все свое свободное время уделяешь Дебби! Я же вижу. После работы сразу едешь забрать ее из школы, покормить. Потом в бассейн по Вторникам, на танцы по Четвергам. Все выходные ты тоже с ней. То купить ей новое пальтишко на зиму, то платьице на лето, то в игрушечный, то в кино, то на детский спектакль, то в кафе-мороженное…
– Хватит тараторить, Бетти! – попыталась остановить ее Мама, которая уже, не теряя времени, сыпала рис в скороварку, но Бетти не унималась:
– Весной в лес – на кленовый сироп, осенью – на черешню. То везешь ее к подружке на день рождения, то сюда приглашаешь толпу этих диких детей. Чуть мне голову не свернули последний раз!.. А помнишь, когда она простыла месяц назад? Ты день и ночь от ее постели не отходила!
– Ну, все-все, я знаю, что ты меня любишь и ты моя лучшая подруга, – запустив таймер скороварки, Мама на секунду остановилась. – Может быть, мне не надо ее у бабушки так часто оставлять?
– Да ты и так это делаешь раз в две-три недели, – резонно заметила Бетти. – Когда-то же тебе надо за продуктами съездить, уборку сделать, вон – плинтусы подкрасить.
– Знаешь, Бетти, – задумчиво сказала Мама, и лицо ее нахмурилось, – я вот все думаю… эти их школьные уроки сексуального образования становятся все более откровенными… посмотри, какая она после них возвращается возбужденная, красная вся, глаза бегают. Кое-как потом успокаивается…
– Ты говоришь, как учительница Дебби, – с досадой ответила Мама. – Что ей не скажешь – все отлетает, как от резиновой… Дети всех моих подруг тоже ходят в начальную школу, и у всех – то же самое!
– Вот что тебе действительно надо сделать, – назидательно сказала Бетти, – так это перестать общаться со своими сумасшедшими подругами и мусолить всякие сплетни!
– Извини, Бетти, но это уже не твое дело! – Мама взяла пульт, выключила Бетти и погрузилась в свои мысли.
Иногда, пока Дебби была у бабушки, Мама позволяла себе сходить со своими тремя подругами на чашку кофе на часок-другой. Последний раз это было пару дней назад. Они всеми силами старались заставить себя избегать неприятных тем и говорить о чем-то позитивном, но разговор неизбежно съехал на самую болезненную для всех четверых тему.
– Моя Рия считать толком не умеет, пишет плохо, но знает наизусть все разновидности сексуальной ориентации, – вздохнула Маниша. – Я посмотрела книжки, которые она приносит из школы, и мне стало стыдно от этих картинок! Я не сдержалась и сказала учительнице «Где у вас все нормальные книги?» А она – «Теперь это – нормальные книги».
– А мой Ники уже просто плачет, когда ему надо в школу надевать юбку, – посетовала Анна. – Но что делать, если у них постоянно проходят эти дни трансгендерных переодеваний?.. В школе остались только общие туалеты для девочек и мальчиков, других нет. Он стесняется. Теперь там хотят убрать все перегородки. Не знаю, что делать…
– Все государственные школы такие, – обречено сказала Мама. – Я хотела перевести Дебби в частную школу, но там цены астрономические. А на подпольные школы, где родители сами учат детей, постоянно устраивают облавы…
Сара, работавшая администратором в Министерстве Борьбы с Климатом, все время молчала, но потом сказала нервным шепотом:
– Девочки, хватит! Я же на государственной службе, мне не только говорить про это, слушать – нельзя! Не дай бог, кто-то донесет!..
Они замолчали, и Сара продолжила:
– В конце концов, ну что такого? Мальчик в юбке, подумаешь! Это как карнавал.
Никто не стал с ней спорить. Допив свой кофе и обменявшись какими-то пустяшными репликами, они разошлись по домам.
Сидя за рулем по дороге домой, Мама думала «Мы часто предпочитаем либо промолчать, либо убедить себя в том, что все не так уж страшно. Но от этого, не встречая препятствий, все становится только хуже…»
Веселая песенка снаружи звучала все явственней, и теперь уже можно было четко разобрать слова:
«Мы идем за детками,
Идем за малолетками!»
Как маленькая птица, спасающая своего птенца от коршуна, Мама кинула все и побежала наверх, вытирая на ходу руки о фартук. Она взлетела на второй этаж и вбежала в детскую.
Комната Дебби, по сравнению со всей скромной обстановкой дома, была как цветочная клумба посреди газона с травой – вся уставленная шкафчиками и полочками с игрушками и книжками и обернутая в фотообои с пейзажем цветущих яблонь.
Малышка Дебби наряжала куклу Барби в новое прозрачное бикини. Дебби и сама была, как куколка. Она унаследовала кудрявые волосы от Папы и большие карие глаза от Мамы. Подруги шутили «Твоя Дебби будет кинозвездой!» Обычно Мама всякий раз на секунду задерживала взгляд на своей доченьке, чтобы полюбоваться ею, как художник – своим лучшим в жизни творением. Сейчас было некогда.
– Дебби, милая, нам надо съездить к бабушке, пойдем скорее! – сказала Мама, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более ровно и спокойно, и подумала: «Главное – это успеть сесть в машину до того, как они повернут к нам на улицу».
Малышка недовольно надула губки:
– Мамочка, я играю, я не хочу никуда ехать.
– Малышка, это важно. Мама подхватила Дебби на руки и стала торопливо – держась одной рукой за перила, чтобы не упасть – спускаться к двери, ведущей в гараж. Дебби с удивлением посмотрела на Маму, не понимая, в чем дело, и вдруг спохватилась:
– Я не успела взять Барби! Я без нее никуда не поеду!
– Боже мой, сейчас возьмем. Мама развернулась обратно наверх, в детскую, присела на корточки, подхватила куклу и вложила ее в протянутые к ней руки Малышки.
«Мы идем за детками,
Идем за малолетками!
Мы идем, идем сейчас –
Вам не спрятаться от нас!»
Только Мама опять рванула к гаражу, как Малышка Дебби захныкала:
– Мама, я писать хочу!
– Детка, молю тебя, скорее! Мама понесла ее в ванную. Оставив ребенка внутри, Мама закрыла дверь и прислонилась к дверному косяку. «Надо держать себя в руках, не выдавать своего страха!» Но у нее не получалось справиться с собой – сердце колотилось, руки дрожали. Мама нервно постучала костяшками пальцев в дверь ванной:
– Ты все, мое сердце?
– Да, мамуля, сейчас иду.
– Прошу тебя, поторопись!
Как только Малышка показалась из ванной, Мама тут же сгребла ее в охапку, подхватила на руки, и сделала отчаянную попытку добраться до машины.
Она успела бросить быстрый взгляд через окно на улицу. Пестро разукрашенный автобус с эмблемой Регионального Школьного Совета уже поворачивал с широкого проспекта на их улочку. Из динамика на его крыше весело неслось:
«Мы идем за детками,
Идем за малолетками!..»
Обычно в такое время на улице всегда было полно соседских детей: кто закидывал мяч в баскетбольную сетку на штанге, врытой в палисадник у дома, кто катался на скейтборде. Сейчас улица опустела.
«Поздно бежать, надо прятаться». Мама понесла Малышку Дебби в свою спальню, где была единственная в доме просторная гардеробная, включила свет, опустила Малышку на пол, и прошептала:
– Ради всего святого, милая, посиди здесь немного!
Малышка недовольно огляделась:
– Тут даже негде сесть!
– Сейчас принесу тебе стульчик, малышка, одну секундочку! Мама, как метеор, сбегала в детскую, принесла маленький стульчик и игрушечный одежный шкафчик Барби. – Поиграй здесь, мое солнышко, – Мама улыбнулась, старалась отдышаться от беготни. – Только прошу тебя, молчи, ни звука! Тебя здесь нет. Пожалуйста, дорогая!
Мама торопливо поцеловала кудрявую головку Малышки Дебби:
– Кто бы ни пришел, и что бы ни происходило, просто тихо посиди тут, хорошо?
Малышка пожала плечами:
– Ну ладно, хорошо. Она села на стульчик, прижала к себе Барби и проводила Маму недоуменным взглядом.
Мама плотно прикрыла за собой дверь в гардеробную, вынула из кармана телефон и дрожащими от волнения пальцами отключила у него звук. Потом оббежала, как сумасшедшая, весь дом – погасила везде свет и закрыла все жалюзи. В домах напротив тоже спешно тушили свет и опускали жалюзи.
«Мы идем за детками,
Идем за малолетками!
Мы идем, идем сейчас –
Вам не спрятаться от нас!»
Шум мотора и звуки веселой песенки раздавались уже под окнами. Стараясь не скрипеть половицами, Мама спустилась в салон, присела на краешек стула у обеденного стола, и замерла. «Может, пронесет?» – мелькнуло в голове.
В дверь постучали.
Сердце колотилось так, что, наверное, было слышно на улице. «Главное, это сидеть тихо», – пульсировала мысль.
Стук повторился уже настойчивей.
– Миссис ДаВитто, откройте! Я знаю, что вы дома, – раздался требовательный женский голос снаружи.
«Сидеть тихо…»
– Миссис ДаВитто, я вас вижу. Вы – на первом этаже, сидите на стуле.
Только тут Мама обратила внимание, что в глазах у электронной кошечки-помощницы опять горел зеленый свет. Объективы глаз-видеокамер смотрели в упор на Маму. Она встала и подошла к Бетти.
– А я думала, что ты моя подруга, – тихо сказала Мама.
Из динамика кошечки прозвучало:
– Граждане не имеют права препятствовать государственным служащим в их действиях, даже если они с этими действиями не соглас…
Мама выдернула штекер из розетки.
«Делать нечего. Надо открывать». Она подошла к двери и открыла замок.
– Похоже, вы не рады меня видеть, миссис ДаВитто!
Заставляя Маму отступить назад, в дом вошла крепкая молодая женщина в хорошо сидящем на ее фигуре черном брючном костюме. На левом лацкане пиджака блестели значки «Лига Woke-Университетов», «Горжусь, что не имею детей», и кругляшек с черными профилями Маркса, Мао и Че на красном фоне. У нее была плакатная внешность абсолютно уверенного в себе и довольного собой человека. Только глаза казались неживыми, как стеклянные линзы Бетти. В них словно была встроена армейская система распознавания «свой-чужой».
– А у меня для вас приятная новость, – продолжала женщина. – Где ваша дочь?
По ее тону было ясно, что Мама к «своим» не относится.
– Здравствуйте, мисс Макферсон, ее нет дома, – коротко и нервно ответила Мама. Даже ей самой было ясно, что ее голос звучит неубедительно. – Она у бабушки.
Мисс Макферсон на секунду оторвала свой пристальный взгляд от Мамы и повела носом:
– М-м, вкусно пахнет!
– Ой, одну секунду! – спохватилась Мама. Она быстро добежала до плиты и нажала кнопку выключателя. Когда она вернулась, мисс Макферсон уже заняла плацдарм посередине коридора.
– Где ваша дочь, миссис ДаВитто? – настойчиво повторила она.
Мама вдруг почувствовала, что силы возвращаются к ней. Так всегда бывает, когда ты стоишь на последнем рубеже и отступать больше некуда. Она произнесла тихо, но твердо:
– По всем вопросам, касающимся моей дочери, мисс Макферсон, пожалуйста, обращайтесь ко мне.
Мисс Макферсон нахмурилась:
– Я вижу, миссис ДаВитто, мои беседы с вами прошли даром. Вы по-прежнему узурпируете свободу своего ребенка. Ей уже целых восемь, во-семь лет!! Она – самостоятельный человек. Я, конечно, уважаю вас, как представительницу нацменьшинства, но, извините, вы больше не в своем диком Ираке, вы в свободной Канаде!
– В Иране, мисс Макферсон, – поправила ее Мама. – Моя девичья фамилия Ахмади. Я родилась в Иране.
– Без разницы, – махнула рукой Мисс Макферсон. – Вы меня поняли.
– Моя родина не была дикой за тысячи лет до появления Канады, – сказала Мама. – Вы плохо знаете историю – предмет, который вы преподаете в школе. Но сейчас, после Исламской революции, там действительно творятся дикие вещи. И потому я приехала в Канаду – страну, которая тогда была свободной!
– История устарела, миссис ДаВитто-Ахмади, – произнесла мисс Макферсон тоном явного сожаления, что ей приходится объяснять прописные истины. – Мы не изучаем историю, мы ее творим! Вашей дочери повезло, что она живет в такое время.
– Вы это пришли сказать? – с вызовом спросила Мама.
– Нет, – растянула губы в улыбке мисс Макферсон. – Я принесла вам еще более радостную весть. Где Дебора?
Мама не сдавалась:
– Вы можете мне, наконец, сказать – в чем дело?
– Могу, – улыбка мисс Макферсон стала еще шире. – Ваша дочь победила в конкурсе и выиграла круизное путешествие!
– Что за конкурс? – с беспокойством спросила Мама.
– На звание Лолиты своего класса.
– Лолиты? – озадаченно переспросила Мама. – Подождите, была такая книга…
– Да! – улыбка не сходила с лица мисс Макферсон. – И она теперь включена в обязательную программу для чтения с третьего по шестой класс.
Мама смутилась:
– Но в книге, знаете, есть некоторые взрослые темы…
– А вы не беспокойтесь, – сказала мисс Макферсон с усмешкой. – Роман «Лолита» у нас изучается в сокращенном и адаптированном виде. Никаких драм, все любят друг друга, и хэппи-энд. Новая версия передает главную идею: взаимоотношения взрослого мужчины и маленькой девочки – это нормально.
– Это называется педофилия, – Мама никак не могла преодолеть смущения от того, что ей приходится вести разговор на эту скользкую тему.
– Это детабуизация!
– Простите, что?
– Де-табу-изация. Освобождение от табу, отживших предрассудков расистской морали! Улыбка сошла с лица мисс Макферсон. В ее глазах словно загорелась красная сигнальная лампочка:
– Вы помните, как безобидная марихуана была под запретом? Теперь, в нашем прогрессивном обществе, даже так называемые тяжелые наркотики свободно продаются в магазинах, чтобы помочь людям справиться с наркозависимостью! Вы помните, как так называемая содомия называлась преступлением, болезнью, извращением? А теперь дети уже с первого класса могут смело признаваться в своих гомосексуальных предпочтениях!
И мы, наконец, декриминализовали то, что раньше называлось педофилией. По новому закону, это всего лишь одна из нормальных разновидностей сексуальной ориентации взрослого человека, отдающего предпочтение партнеру пред-пубертатного возраста.
Мисс Макферсон остановилась, наслаждаясь тем впечатлением, которое ее речь произвела на Маму.
Мама молчала, подавленная. Когда она заговорила, ее голос захрипел, и ей пришлось откашляться, чтобы вернуть ему прежнее звучание:
– Этот закон уже приняли? По радио говорили, что это – выдумки конспирологов…
– Сегодня, – сказала с видимым удовлетворением мисс Макферсон. – Но мы начали готовиться к этому заранее.
Она продолжала тоном, которым обычно отчитывалась о проделанной работе на собраниях Школьного Совета:
– Мы подробно разбирали на занятиях понятие «нимфетка», устраивали встречи с филантропической организацией «Мой Сладкий Дядюшка», и потом провели в каждом классе конкурс красоты на титул «Лолиты нашего класса». Вы должны гордиться своей дочерью – она была лучше всех! Вот, посмотрите на эти фото…
Мисс Макферсон достала свой айфон, открыла нужное приложение и стала искать снимки.
Мама молча стояла в ожидании. Как-то неприятно давило в груди.
– Вот! – мисс Макферсон нашла нужные фотографии и стала неторопливо их демонстрировать.
– Это она, моя Дебби?! – задохнулась Мама, и кровь прилила к ее лицу. Голова закружилась, и она сделала усилие, чтобы не упасть.
– Правда, замечательно? – довольно произнесла мисс Макферсон. – Какое полное раскрепощение, полная самоидентификация! Школьное жюри и наши спонсоры единогласно присудили ей первое место, титул Лолиты ее класса и приз – бесплатное путешествие на круизном судне к Острову Удовольствий.
– О, Боже мой… – еле выговорила Мама. – Я ничего об этом не знала, Дебби ничего не говорила…
– Какая разница: знали вы об этом или нет? – пожала плечами мисс Макферсон. – Важно, что ваша дочь может самостоятельно выразить себя во взрослом поведении. Что может дать ребенку мать, с ее предрассудками? Вы родили – об остальном позаботиться государство. Только государство может сделать из ребенка личность, соответствующую требованиям государства!
– Послушайте, – медленно сказала Мама, – когда я только приехала в Канаду, я была в восторге от ее свободы. Я одевала вещи, которые не могла надевать на родине, я смотрела фильмы, читала книги, запрещенные у меня на родине. Я гордилась этой свободой! Но почему, скажите мне, вы – как в Иране – свободу одних превращаете в несвободу других? Почему вы превращаете Канаду в Иран?!
Мисс Макферсон посмотрела на часы. – Короче… – нетерпеливо сказала она.
– Короче, Мисс Макферсон, – остановила ее Мама. – Пожалуйста, оставьте мой дом, – твердо произнесла она. – Я передам Дебби, что вы приходили. И… спасибо за заботу. Мы отказываемся от путешествия.
Мисс Макферсон прищурилась и пристально посмотрела на Маму:
– А вас никто не спрашивает. В ее голосе появились властные интонации. – Ваше противодействие будет расценено, как насилие над ребенком. Увольнение с работы, лишение родительских прав и общественное порицание по телевидению – это лучший из сценариев для вас. Худший – судебный процесс, который вы проиграете. И сядете в тюрьму или в психиатрическую клинику… Но давайте попробуем по-хорошему. Вы же не враг своей дочери? Перед ней открываются поистине огромные возможности. Вы бы только знали, какие замечательные спонсоры примут участие в этом туре. Государственные деятели, знаменитости, бизнесмены!..
– Пожалуйста, оставьте нас в покое. Иначе я вызову полицию.
– Ну, ладно, – глаза мисс Макферсон, казалось, покрылись инеем, и на Маму повеяло их холодом. – Не хотите по-хорошему, будет по-плохому… Полиция уже здесь.
Мисс Макферсон вернулась к входной двери, выглянула наружу и крикнула:
– Офицер, пройдите, пожалуйста, сюда!
Через секунду высокий, крепкий человек в черной форме, тяжелых ботинках, бронежилете с надписью «Полиция», и с кобурой на ремне вошел в дверь.
– Добрый вечер, миссис ДаВитто, – сказал он, не смотря Маме в глаза.
– Добрый вечер, Эндрю… мистер Кингстон, – ответила Мама.
– О, я вижу, вы знакомы! – удивилась мисс Макферсон.
– Мой муж работал в полиции, – сухо сказала Мама. – Он погиб при исполнении год назад.
– Ах, да, я помню… – произнесла мисс Макферсон. – Это хорошо… То есть, я имею в виду, значит, вы должны знать законы, миссис ДаВитто. Препятствие ребенку в его волеизъявлении карается тюремным заключением сроком от трех до пяти лет. Правда, мистер Кингстон?.. Пожалуйста, обыщите дом и приведите ребенка!
Мама отпрянула назад, заслоняя собой дорогу:
– Вы не можете этого делать без ордера на обыск.
– Офицер! – скомандовала мисс Макферсон. Вы знаете, что в подобной экстренной ситуации вы можете получить ордер у виртуального прокурора через интернет. Это займет у вас двадцать-тридцать секунд.
Полицейский стоял, переминаясь с ноги на ногу, и смотрел в пол.
– Что за сопливый коп!.. – презрительно бросила мисс Макферсон.
Полицейский нахмурился и автоматически положил руку на кобуру:
– Пуля, которая сразила Констебля ДаВитто, предназначалась мне. Он заслонил меня собой.
– Ну что же, – сменила тон мисс Макферсон. – Зачем нам такие драмы? Все можно сделать гораздо проще. Она набрала в легкие побольше воздуха и громко закричала:
– Дебби, сладенькая, ты где?!
– Я здесь, мисс Макферсон! – раздался голос Дебби.
Мама тихо охнула.
– Идем сюда, красотка! – крикнула мисс Макферсон.
– Иду!
Тапочки Дебби застучали по ступенькам. Мисс Макферсон насмешливо посмотрела на Маму, стоявшую в растерянности.
– Она уже не ваша, она – наша, – прошипела Мисс Макферсон, – и сейчас вы в этом убедитесь.
Сбежав вниз по лестнице, Дебби вдруг заметила полицейского. Она улыбнулась:
– Ой, здравствуйте дядя Эндрю, а где тетя Нэнси и Джонни?
– Они дома, они… – замялся полицейский. Но внимание Дебби уже переключилось на ее учительницу.
– Ты играешь в прятки, красотка? – сладко сказала мисс Макферсон, наклоняясь вперед и расставляя свои руки для объятия.
– Нет, – засмеялась Дебби, обняв мисс Макферсон, – это мама меня в гардеробную спрятала.
– Фу, какая мама, – притворно сердито сказала Мисс Макферсон, – она не хочет, чтобы мы дружили?
– Не очень, – улыбалась Дебби. – Она говорит тете Анне, что вы мне промываете мозги.
Мисс Макферсон выпустила Дебби из своих объятий, положила ей руки на плечи, присела перед ней на корточки, и посмотрела ей прямо в глаза:
– Конечно, сладенькая, мозги надо мыть так же часто, как и руки. Они же тоже должны быть чистыми! – мисс Макферсон покровительственно щелкнула Дебби по носику.
Дебби фыркнула и засмеялась опять:
– А еще мама ей сказала, что вы меня… как это… о… оплодотворяете.
– Нет, красотка, – поправила ее мисс Макферсон, – это не то, что мы вчера проходили на уроке. Твоя мама, видимо, имела в виду «одурманиваю». Мисс Макферсон бросила быстрый колючий взгляд на Маму, которая стояла, словно парализованная.
– Да-да, – обрадовалась Дебби. – Вот это слово!
Мисс Макферсон перевела взгляд обратно на Дебби:
– Одурманивать – значит, делать что-то с тобой помимо твоей воли. Но ведь тебе нравятся наши занятия?
– Конечно, мисс Макферсон! Мне нравится, как вы смешно говорите, что скоро женщины не будут рожать, как коровы, – хихикнула Дебби. – Что детей будут делать в лабораториях такими, какими они сами захотят. Почему меня не спросили – какой я хочу быть? Я бы попросила сделать мне другой носик!
– Твой носик очень понравился нашим спонсорам, – проникновенным тоном, как диктор в программе новостей, вещала мисс Макферсон. – В крайнем случае, его можно будет переделать. Но самое главное, что теперь ты – хозяйка своей судьбы… Ты хотела бы поехать в круиз?
– Конечно! – тут же закричала Дебби.
Мисс Макферсон с победной усмешкой посмотрела на Маму, которая, онемев от изумления, слушала их разговор.
– А теперь – та-та-та-там! – пропела мисс Макферсон. – Главная новость, – торжественно продолжала она, – ты – победительница! Ты – Лолита своего класса и поедешь в морское путешествие!
– Ах!.. – изумилась от восторга Дебби. – Правда? На большом океанском теплоходе? С большими добрыми дядями? Как в книжке?
– Да, красотка, да! – говорила мисс Макферсон тоном доброго волшебника, исполняющего все желания. – Они могут завалить тебя игрушками, подарить тебе самые нарядные платья и, может быть, даже пригласят тебя сниматься в кино!
– Ой, а когда?
– Прямо сейчас!
– Правда? Мамочка, собери меня скорей! – повернулась Дебби к Маме.
– Тебе не надо собираться, красотка, – развернула ее опять к себе мисс Макферсон. – Все, что тебе необходимо – одежда, косметика и все остальное – предоставят школа и спонсоры.
– Дебби, солнышко мое! – наконец обрела дар речи Мама и протянула руки к дочке, – никуда не надо ехать! Иди ко мне!
Дебби обернулась, насупилась и посмотрела на Маму колючим взглядом:
– Ты никогда не разрешаешь мне то, что я хочу, – злобно сказала она. – Ни тушь для ресниц, ни туфельки на высоком каблуке, ни ботокс, ни конфетки с травкой! Читаешь мне вечером дурацкие, скучные сказки! Называешь меня Малышкой! Я – свободная личность, способная принимать взрослые решения! А ты угнетаешь меня!
Мисс Макферсон сладко улыбнулась и погладила Дебби по головке. Потом она выпрямилась, продолжая держать Дебби за плечи, и повернулась к полицейскому:
– Мистер Кингстон, проводите, пожалуйста, ребенка к автобусу.
Видя, что тот стоит в нерешительности, она холодно добавила:
– Не надо воспринимать это, как что-то личное. Вы солдат. Долг солдата – защищать демократию от народа. Просто выполните свой долг!
Полицейский коротко произнес: «Я буду ждать ее на улице». И вышел.
Миссис Микферсон подтолкнула Дебби к выходу.
– О, нет! – закричала, было, Мама, но голос ее сорвался. – Помогите… – прохрипела она и схватилась за сердце. Она побледнела и стала тихо обмякать, облокотившись на стену. Дебби услышала ее, остановилась на пороге и обернулась:
– Мама, ты в порядке?
– Твоя мама в порядке, – мисс Макферсон развернула Дебби к двери. – Просто мама рада за тебя.
– Вы уверены? – Дебби посмотрела на учительницу.
– Конечно, сладенькая, – Мисс Макферсон взяла головку Дебби в ладони и повернула ее к выходу.
Дебби увидела разноцветный автобус, несколько соседских детей, которые уже садились в него, глаза ее загорелись, она быстро скинула тапочки, нырнула в кроссовки и, болтая не завязанными шнурками, радостно побежала туда.
Мама опускалась все ниже, пока полностью не обмякла на пол. Она уже не могла ничего говорить, только судорожно хватала воздух широко открытым ртом, как рыба, вытащенная из воды. Ее широко раскрытые глаза смотрели в потолок.
Мисс Макферсон бросила быстрый взгляд на Маму, повернулась, закрыла за собой дверь, и вышла на улицу.
– Весь пиджак провонял этой кухней! – процедила она сквозь зубы и направилась к автобусу.
Проходя мимо стоящего в стороне полицейского, она бросила:
– Офицер, свяжитесь с судьей, чтобы оформить государственную опеку над сиротой.
Комментариев нет:
Отправить комментарий