Биби из Львова
Мое погружение в биографию этого человека началось случайно. В одной из статей я нашел упоминание о том, что митрополит Андрей Шептицкий высказывался в поддержку сионизма и создания еврейского государства в Стране Израиля. Но что конкретно говорил глава Украинской греко-католической церкви (УГКЦ) о еврейском национальном движении, когда и в каком контексте? На эти вопросы мне ответила д-р Лилиана Гентош – историк из Львова, автор книг и исследований о жизни и деятельности Андрея Шептицкого. Она прислала украинский перевод интервью митрополита и отметила, что фамилия еврейского журналиста, который общался с Шептицким, – Крумгольц.
Представители двух разных миров тогдашнего Львова встретились в начале июля 1934 г. в Митрополичьем дворце на Свято-Юрской горе. Митрополит УГКЦ граф Андрей Шептицкий, который в свои 69 лет был безусловным духовным лидером и моральным авторитетом для украинцев Галичины, согласился пообщаться с молодым малоизвестным еврейским журналистом Либером Крумгольцем, который в 21 год только начинал работу львовского корреспондента краковской сионистской газеты Nowy Dziennik. Крумгольц готовил серию интервью с лидерами общественной жизни и политическими деятелями украинства на темы их отношения к евреям, антисемитизму и сионизму. Интервью с Шептицким должно было стать четвертым из семи публикаций.
Но, согласившись на встречу с еврейским журналистом, Шептицкий вежливо отказался от формального стиля интервью. Все остальные статьи цикла строились по принципу вопрос–ответ, и только с митрополитом все получилось иначе. Шептицкий согласился пообщаться неформально, без записи и прямого цитирования. Крумгольц ушел от митрополита очарованный, но попросил его помощников прислать ему письменный текст с точными словами главы УГКЦ о сионизме, которые можно было бы процитировать в газете. И такой текст был ему прислан – это было заявление Шептицкого в поддержку сионизма и возрождения еврейского государства на Земле Израиля. Крумгольц опубликовал его в своей статье, в которой поделился глубоко личными впечатлениями от диалога с митрополитом. Статья (ее перевод – в инфобоксе) увидела свет 16 июля 1934 г.
Пророчество-1934
В архивном фонде журналиста я также обнаружил 150 страниц его машинописного текста 1976–1978 гг. по украинско-еврейским отношениям между двумя мировыми войнами. Там он дополняет интервью 1934 г. с Шептицким такими словами митрополита: "Создание еврейского государства будет одним из самых замечательных примеров для порабощенных народов. Будет у вас государство маленькое – но полностью ваше".
Важным моментом публикации Крумгольца является благословение сионизма, которое митрополит Шептицкий произносит на иврите: "JaazorAdonaj lachem b'awodatchem ujewarech otchem b'darkechem" ("Да поможет Господь вам в вашей работе и благословит вас на вашем пути"). Интересно, что сионистская газета напечатала это благословение жирным шрифтом и без перевода, полагаясь на то, что все ее читатели владеют ивритом.
Д-р Гентош сообщила мне, что Шептицкий еще студентом изучал иврит. В начале 1900-х он даже писал письма на иврите, когда переписывался с еврейскими общинами Галичины. В 1935 г. он захотел улучшить свои знания иврита и попросил раввина Йехезкеля Левина найти ему преподавателя. Тот попросил директора ивритской школы "Сафа Брура" Нафтали Сигела давать митрополиту частные уроки. 30 июня 1941 г. раввин Левин придет в резиденцию Шептицкого и расскажет о начале еврейского погрома на улицах Львова. Митрополит предложит ему убежище, но раввин откажется и будет убит через несколько часов после этой встречи.
Утверждая в газетном тексте 1934 г., что "христианский мир симпатизирует сионизму", глава УГКЦ, скорее, выдает желаемое за действительное. В реальности середины 1930-х Ватикан в лучшем случае был равнодушен к еврейским проблемам, а многие протестантские религиозные объединения Третьего рейха вообще сотрудничали с нацистами. В этом историческом контексте публичное заявление Шептицкого в поддержку сионизма – уникальный случай в истории Церкви тех лет. Эти мысли митрополита на 50–60 лет опередили позицию Ватикана, который только с середины 1960-х начал медленно менять отношение к евреям в сторону отказа от антисемитских концепций. Только в 1994 г. при Папе Иоанне Павле II были установлены дипломатические отношения Ватикана с Израилем. Только в 2014 г. Папа Франциск во время визита в Израиль возложил венок на могилу Теодора Герцля – предсказателя возрождения еврейского государства.
Митрополит мог отказаться разговаривать с еврейской газетой или мог ограничиться коротким ответом: "Да, поддерживаю сионизм". Но Шептицкий поручил своим помощникам подробно записать его мысли о сионизме и прислать их Крумгольцу для публикации. Почему? Потому что хотел, чтобы и евреи, и украинцы, и поляки услышали его мнение о возрождении еврейского государства и его благословение этому процессу. В каждом слове своего заявления о сионизме Шептицкий как бы говорил евреям Львова и всей Галичины: "Езжайте, стройте свою страну! Только там, на своей земле, вы сможете раскрыть свои потенциалы!" Глядя на эти слова из эпохи после Холокоста, мы можем убедиться, насколько мудрыми и пророческими они были. Если бы евреи немного больше к ним прислушивались, то, возможно, больше евреев Галичины спаслось бы от гибели через 7–8 лет после этого интервью.
Важно еще помнить, что 1934 г. – это не только второй год нацистских преследований евреев, но и период усиления государственного антисемитизма в Польше. В СССР за два месяца до интервью – 7 мая 1934 г. – была создана Еврейская автономная область. Это был проект Сталина против самой сути сионизма: забросить евреев на Дальний Восток, чтобы они забыли о древней родине на Ближнем Востоке. На этом фоне особенно ярко звучало выступление главы УГКЦ с симпатией к еврейскому национальному движению и к созданию еврейского государства именно в Земле Израиля. Недаром в следующем, 1935 г. еврейская община Львова праздновала 70-летие Шептицкого и сердечно приветствовала своего великого друга и защитника.
Немного мистики
Лично для меня история интервью Крумгольца с Шептицким имела мистическое продолжение. В качестве хобби я иногда просматриваю каталоги онлайн-аукционов предметов иудаики в Израиле. В те дни, когда я готовился исследовать архив Крумгольца, я случайно увидел каталог одного третьестепенного антикварного дома, принадлежащего хасидам – выходцам из Вижницы на Буковине. Бегло просматривая каталог, я увидел маленький лот под названием "Еврейская газета из Польши, 1930-е гг.". Щелкнул "мышью" и увидел, что это экземпляр газеты Nowy Dziennik.
Какой был шанс, что я встречу именно эту газету? Крайне маленький. Чудо, что хоть какой-то экземпляр вообще сохранился после Холокоста. Каков был шанс, что это будет номер именно за 1934 г.? Микроскопический. Газета печатала за год сотни выпусков. Каков был шанс того, что я увижу именно номер с одной из статей Крумгольца? Один на миллион. Сердце забилось от волнения, когда я увидел на экране компьютера первую страницу с анонсом "Интервью с митрополитом Андреем Шептицким". Этого просто не могло быть, но это произошло: это был именно тот номер газеты от 16 июля 1934 г. Я сделал ставку на аукционе и купил эту газету для своей коллекции. Когда я сейчас держу ее в руках, мне кажется, что митрополит Андрей Шептицкий и его молодой еврейский собеседник передают нам некое зашифрованное послание для продолжения украинско-еврейского диалога – уже в условиях независимой Украины и возрожденного Государства Израиль.
Еврей-украинофил
Далее я нашел материалы об этом человеке, который впоследствии стал одним из самых авторитетных журналистов Государства Израиль, где он известен как Хавив Кнаан. Исследуя его документы и письма в архиве Тель-Авивского университета, я понял, что Кнаан – незаслуженно забытый герой еврейско-украинского диалога. Человек, который пронес от Львова до Иерусалима и Тель-Авива огромный интерес и уважение к Украине и украинцам. Интеллектуал, который призывал украинцев и евреев говорить друг другу правду по самым болезненным темам общей истории.
"Я из Львова. Мой отец был откровенный украинофил. Он послал моего младшего брата в начальные классы украинской гимназии во Львове, чтобы тот получил там знания по украинской истории и литературе. Три года он был там единственным евреем" – так описывал Хавив Кнаан свою семью.
Его отец Давид Крумгольц был бизнесменом. В польскоязычной среде Львова он выделялся своими симпатиями к украинцам и передал их обоим сыновьям.
Маленького Либера в кругу семьи ласково называли Биби. Это прозвище сохранилось за ним и во взрослые годы, что видно по его переписке с родителями.
С юности Биби мечтал о журналистике. В 1932 г. 19-летний Крумгольц уже напечатал статью о другом львовянине – известном ивритском поэте Ури Цви Гринберге, который приехал из Иерусалима во Львов навестить своих родителей.
Летом 1934 г. Крумгольц делает то, чeго раньше не делал никто в еврейской прессе. Он печатает в сионистском журнале на польском языке серию интервью с общественными и политическими лидерами украинской Галичины (в том числе с митрополитом Андреем Шептицким) об их отношении к евреям, сионизму и антисемитизму. Серия публикаций вызвала волну откликов в польской и украинской прессе и прославила имя молодого журналиста.
Либер окончил Высшую школу журналистики в Варшаве. В августе 1935 г., перед отъездом в Землю Израиля, Крумгольц продолжает интересоваться украинской тематикой. Он публикует в "Польско-украинском бюллетене" статью о планах созыва Всемирного украинского конгресса – проект, который так никогда и не был реализован. В том же издании он ранее обнародовал статью о еврейско-украинских отношениях в кооперативном движении, показывая примеры и проблемы сотрудничества двух народов в бизнесе на территории Галичины. Крумгольц был одним из создателей львовского Общества друзей Еврейского университета в Иерусалиме и регулярно освещал в прессе собрания его активистов.
В 1935 г. он поехал в Землю Израиля как студент этого университета. В новой стране он берет себе новое имя – Хавив ("любимый", как Либер, но на иврите) и фамилию Кнаан.
В 1936 г. в британской Палестине начались арабские беспорядки, волна антиеврейских погромов охватила многие районы страны. Хавив хочет принять участие в еврейской самообороне. Он добровольцем идет служить в британскую полицию, проходит курс обучения в полицейской школе и в 1937–1939 гг. командует станцией полиции в Еврейском квартале Старого города Иерусалима. Кнаан прослужит в полиции 12 лет и будет создавать полицию уже независимого Государства Израиль.
В 1939–1940 гг. родители Давид и Малка Крумгольцы писали сыну уже из советского Львова. Кнаан задействовал свои контакты с Католической церковью и попросил представителей Ватикана в Иерусалиме связаться с оккупированной нацистами Галичиной, чтобы выяснить судьбу семьи. Можно предположить, что Ватикан обратился к представителям УГКЦ во Львове, которые знали и помнили Крумгольца-младшего по интервью с митрополитом. Печальным финалом этих усилий стал короткий ответ информационного бюро Ватикана в Иерусалиме в июле 1943 г.: Давид Крумгольц с ул. Терезы, 34, во Львове "покинул этот адрес, и невозможно получить более точную информацию". Хавив тогда еще не знал, что его отец, мать, брат, дед и бабушка, дядя и тетя уже погибли во Львове. Только в конце 1944 г. Кнаан узнал от уцелевшего еврея, чудом добравшегося из Львова в Землю Израиля, что убийцей его родных стал... близкий друг их семьи.
Дело Ментена
В 1923 г. молодой голландский бизнесмен Питер Ментен приехал во Львов и начал совместный бизнес с Исааком Пистинером – дядей Либера Крумгольца, братом его матери. Голландец арендовал для вырубки огромный участок леса в долине реки Стрый возле села Подгородцы южнее Борислава.
Питер дружил с членами семей Крумгольц и Пистинер. Юный Либер с обожанием смотрел на своего старшего голландского друга и видел в нем пример человека европейской культуры. Но в 1935 г. между Исааком Пистинером и Питером Ментеном произошел имущественный конфликт. Суд решил вопрос в пользу Исаака, и Питер затаил злобу на бывшего партнера-еврея. Когда в 1939 г. в регион пришла Красная армия, голландец потерял все свои земельные владения и бежал в Краков. Там он добровольно пошел на службу к нацистам.
В июле 1941 г. Ментен вернулся во Львов в форме унтер-офицера СС. Вместе с отрядом эсэсовцев он первым делом приехал в село Подгородцы, в котором был дом Исаака Пистинера. Не обнаружив там своего экс-партнера по бизнесу, Ментен расстрелял 200 евреев этой деревни. Затем отряд Ментена продолжил массовые расстрелы евреев в соседних деревнях. А после Ментен приехал во Львов и лично расстрелял отца и мать Либера Крумгольца. Исаак Пистинер умер от тифа в гетто Львова в 1942 г.
Ментен методично грабил квартиры богатых евреев и поляков, которых он лично знал во Львове до войны как коллекционеров искусства и антиквариата. В 1942 г. он вывез из Львова в Голландию три вагона произведений искусства. После войны он 30 лет тихо жил в 40-комнатном дворце. В 1976 г. голландский журнал сообщил, что "уважаемый коллекционер Питер Ментен решил продать часть своей коллекции на аукционе Sotheby's". Эту заметку случайно увидел в Израиле Хавив Кнаан. Он срочно сообщил редактору еженедельника Accent Хансу Кноопу, что Ментен – кровавый убийца его семьи и сотен евреев Львовского региона. Израильский и голландский журналисты начали расследование и добились суда над Ментеном.
Прокуратура Голландии получила от Кнаана информацию о расстрелах в селах на реке Стрый. Голландцы в 1977 г. провели эксгумацию трупов жертв в селах Подгородцы и Урич. Там были найдены сотни останков, включая детские. Украинские жители этих сел дали показания против убийцы евреев. Они также опознали Питера Ментена, который приезжал в эти места до войны. Ментен был приговорен к 10 годам тюрьмы. Он отсидел шесть лет, вышел на свободу и вскоре умер. За журналистское расследование его преступлений Кнаан в 1978 г. получил высшую награду Союза журналистов Израиля – премию Соколова.
Кнаан много лет участвовал в мемориальных мероприятиях израильского Комитета памяти еврейства Львова. В 1985 г. он своей рукой заполнил анкету для "Яд ва-Шем" о гибели своего отца Давида Крумгольца. В строке "обстоятельства смерти" он написал: "Убит голландским католическим другом Питером Ментеном. Летом 1941 г. убит выстрелами во Львове". В 2016 г., уже после смерти, Хавив Кнаан стал одним из героев трехсерийного голландского фильма "Дело Ментена". Остросюжетный сериал в жанре судебного триллера показывает расследование преступлений Ментена от убийства евреев в деревне возле Львова до громкого судебного процесса в Голландии.
Израильтянин и мировое украинство
В декабре 1970 – январе 1971 г. Кнаан встречался в Израиле с выдающимся украинским танцором и руководителем украинских танцевальных коллективов Василием Авраменко. Кнаан "продвигал" Авраменко в израильской прессе, сообщал о подготовке фестиваля украинского танца в Иерусалиме "Слава Израиля". В архиве Кнаана сохранились очень искренние письма Василия Авраменко со словами благодарности за теплый прием в Израиле.
На фоне судебного процесса против Ментена "украинская тема" также поднималась. В конце 1976 г. Кнаан дал "Нью-Йорк Таймс" интервью, вызвавшее волну реакций от украинских читателей в США. Один из них – Р. Л. Хомяк из штата Вирджиния – сообщил Кнаану свои детские впечатления от увиденных зверств нацистов против евреев в гетто Львова, а также о своих родителях, которые спасали евреев из гетто. Кнаан попросил подробные материалы об этом и предложил свою помощь в лоббировании перед "Яд ва-Шем" присвоения звания Праведников народов мира родителям этого американского украинца.
В 1977 г. Кнаан искал в США материалы по теме украинско-еврейских отношений. Он написал главному редактору Ukrainian Quarterly Уолтеру Душнику, который посоветовал ему обратиться за архивными материалами в Украинский национальный совет в Мюнхене и лично к Славе Стецько. В том же году Кнаан написал на иврите статью "Корни и развитие антисемитизма среди украинцев". В то же время он подчеркнул в письме к Душнику: "Я взялся за эту печальную тему sine ira et studio (лат. "без гнева и страсти". –Ш. Б.) как мой скромный вклад в идею того, что назрело время для откровенного и свободного диалога по еврейско-украинским отношениям. Я считаю, что в отношениях между (нашими) нациями не должно быть необговариваемых тем".
Неоконченная книга
Начиная с конца 1930-х Хавив Кнаан пишет как внештатный журналист для различных изданий. Позже он станет членом редакции газеты "Гаарец", автором 10 книг и одним из самых известных гуру израильских СМИ. В архивном фонде Кнаана я обнаружил более 150 машинописных страниц 1976–1978 гг., которые позволяют предположить, что он готовил книгу, в которой хотел охватить период украинско-еврейских отношений между двумя мировыми войнами. Эта рукопись так и не стала книгой. Сначала, в 1935 г., польская служба безопасности "настоятельно рекомендовала" не печатать отдельной книгой взятые у украинцев интервью. Более чем через 40 лет, уже как журналист-пенсионер, Хавив Кнаан снова вернулся к написанию книги, но по неизвестной причине дело снова не было доведено до публикации.
Источник: "Еврейская панорама"
Комментариев нет:
Отправить комментарий