35 лет назад случился Чернобыль…
Нет, он был давно, и он был прописан в моей генетической памяти местом рождения моей бабушки Мани, что-то предчувствовавшей в далеком 85-м, когда попросила ее из Киева свозить на малую Родину, которую не видела со времен своего детства, совпавшего с Гражданской войной и погромами…
Бабушка была совсем не из бедной семьи, а посему получила от советов экспроприацию, но зато остались живы.
Большой дом в Чернобыле тоже пережил все и вполне отремонтированным смотрел своими окнами на бабушку, ронявшую слёзы по пролетевшим годам и по семейному очагу, оставшемуся в наследство новой власти.
И даже какая-то беззубая старушка, долго всматривающаяся в мою седовласую красавицу бабушку, подошла и поинтересовалась, не хозяйка ли приехала. Мы все ахнули и Бабушка заплакала уже во весь голос, потому что кто бы мог подумать, что через столько десятилетий кто-то узнаёт в Мане черты ее матери, хозяйки этого большого дома в Чернобыле, полесском городке, вошедшем в историю страшной катастрофой.
До трагедии оставался почти год, и бабушка была счастлива, что совершила давно запланированную поездку. Она хотела ещё поехать в Чернобыль, но вы же знаете, как Господь распорядиться может нашими планами…
Поток пожарных машин, подаваемые этими машинами сигналы отвлекали и интриговали. Что происходит? И никаких ответов. Все нормально и радостные песни по радио. Все нормально, дорогие товарищи!..
И вот это «нормально» я не могу простить уже 35 лет той власти с ее красными знамёнами и радостными реляциями «наверх», с ее контролем за информацией и цензурой, с ее первомайскими демонстрациями и велогонками… Они все там, замалчивающие правду, виновники величайшей трагедии, изменившей мир и его отношение к «мирному атому»…
А мы что? Мы просто оказались не в то время и не в той стране. Но мои коллеги честно выполняли свою работу – это их глазами мир видел то, во что этот самый атом может превратить беспечный мир. Это глазами Валентина Бардакова мы видели реактор внутри… Эх… Все, кто там были жарким летом 86-го, герои…
Хоронили героев мы тоже потом… И никто не удивлялся неожиданным смертям вполне ещё вчера здоровых людей. Диагноз только никто честно не писал.
А потом и моя очередь настала получить свою порцию «героизма», на который и подписываться не хотелось, но возражения не принимались. Я ездила на родину бабушки неоднократно: и летом 86-го, и с коллегами польcкими в самом начала девяностых, и с итальянскими коллегами в 95-м… Я наблюдала за изменениями чернобыльскими.
Но вот память постоянно возвращает сочувственное «А тебя за что, детка?», вырвавшееся недоумением из груди Галины Ивановны Тряновой, третьего секретаря Припятьского горкома партии. Вечная ей память…
Я помню молодые лица пожарных, навсегда оставшиеся молодыми… Я помню все, потому что память не дает забыть и не отпускает…
Я помню невероятных размеров зелень и ленивых котов, не способных пошевелиться, и яблоки, огромные спелые яблоки, напоминавшие об опасности.
А потом какие-то люди выписывали документы ликвидаторов и на собрании выдавали медальки…
У меня есть и бумажки, и медалька, как напоминание о страшной трагедии, подаренной миру страной-монстром, который развалился, но о котором никак не забудешь…
Сегодня я в очередной раз убедилась, что монстр жив, что он только реинкарнировал, что он и на памяти прекрасно зарабатывает.
А хотите документик и медальку к нему (или наоборот)? А сколько медалей хотите? Да хоть всю грудь украсьте! От этого цинизма воротит, как и от этих памятных медалей.
Люди, пережившие Чернобыль, о нем и без медалек помнят, потому что эта трагедия не имеет срока давности, как и периода полураспада памяти и совести…
А я просто по своей традиции достану бесценную железяку и вспомню своих ушедших друзей. И вы вспомните и порадуйтесь, что «чаша сея» вас миновала…
Елена Пригова
Комментариев нет:
Отправить комментарий