Александр НевзоровпублицистYouTube-канал Александра Невзорова
Instagram Александра Невзорова
О.Журавлева― 21 час и 4 минуты. Меня зовут Ольга Журавлева. И я из Москвы, а из Петербурга к нам присоединяется Александр Невзоров. Александр Григорьевич, здравствуйте!
А.Невзоров― Да, я вернулся, всё в порядке. Отрицательный тест, сразу говорю. Мы в «Гельвеции» в гостях у Юниса Теймурханлы.
Но перейдем к делу. Дело в том, что когда я вернулся, я обнаружил, что тут, в Питере на неделе публике был предложен питерский вариант известной сказки Шарля Перро «Мальчик с пальчик». И в питерском варианте он называется «Мальчик с пальчик, а девочка без пальчика», разумеется.
Я о нашумевшей истории лайт, но все-таки расчленения. Как злодей убил преподавателя биохимии одного из известных петербургских вузов. А вот пальчик этого преподавателя, своей возлюбленной все-таки топориком оттяпал и у нес с собой, этот мальчик с пальчик. Но по первичной версии следствия он это сделал для разблокировки телефона возлюбленной. Хотя, в общем, это звучит странно, потому что если бы была необходимость удалить переписки, то это делается очень быстро и гораздо лучше это делать еще теплым пальцем, потому что на месте это проще, поскольку капиллярный кожный пальцевый узор, он при ампутации может существенно исказиться и телефон может его просто не прочитать.
Ну, а, может быть, убийца был суеверен и не хотел, чтобы призрак появлялся и показывал ему фигу, поэтому он отрубил большой палец.
Но кровь, заметим, капает практически со всех событий недели. Вот что у России на уме и о чем благоразумно помалкивает Кремль – о том, как всегда, громче всех орет Владимир Вольфович Жириновский. На этой неделе он публично азартно призвал убить не понравившуюся ему женщину, призывал убить ее через удушение, через разрушение позвонков ее шейного отдела, через отрыв гортани и глубокую травму аорты.
Если быть точным, он призывал в центре Минска повесить Светлану Тихановскую – повесить. Предварив это преступление двумя другими, то есть похищение ее с территории другого государства, то есть выкрасть предложил ее из гостиницы в Литве. При этом он, конечно, громче всех орал. Посмотрите на это мерзкое лицо. При этом почему-то тыкал пальцами в себя. О ком он орал, о Светлане или о себе, непонятно.
Меня удивило только одно. Во-первых, что поступило предложение от него повесить, а не сжечь. С учетом того, что дальше он завопил: «Она ведьма! У нее омерзительная рожа…». И вообще, сожжение, надо сказать, в этих случаях гораздо эффективней и, кстати, гораздо практичней, так как одновременно с сожжением революционерки можно на этом костре напечь картошки с запахом мяса на весь ОМОН и даже на ужин Александру Григорьевичу. Это было бы очень и очень по-лукашенковски.
Надеюсь, что дальше дело бы не зашло. Но мне почему-то легко в воображении рисуется картина «Обед минского ОМОНа». И печеная картошка в данном случае была бы просто гарниром к основному блюду.
Тот, кто хорошо знает историю инквизиции, в курсе, что на кострах инквизиции жертва никогда, разумеется, не сгорала полностью до пепельного состояния, как это бывает в печах крематория. По крайней мере, при традиционном столбовом сожжении вертикальном (потому что иногда еще жгли и в бочках, набитых паклей и дегтем) происходило просто обугливание кожи, и жертва умирала от дикого болевого шока и, разумеется, от удушья.
По крайней мере, тела Яна Гуса, Германа… их после так называемого сожжения можно было анатомировать, препарировать. Там было, что анатомировать и было, что хоронить, потому что когда эти люди были принесены в жертву любимому богу Иисусу, то позже ученики, как вы знаете, все-таки эти тела сумели забрать с кострищ.
Но вот самый поверхностный взгляд, который может быть на эти вещи – что Жириновским руководит все-таки не только безумие, не только кровожадность, не только какой-то тайный недуг головного мозга, но я полагаю, что хитрый Вольфович так же, как и все остальные, просто устал ждать развязки. У него не хватает терпения рассмотреть минскую драму в ее естественном развитии. И им не руководит желание угостить минский ОМОН, а просто обычное нетерпение. В затянувший этот минский спектакль хочется добавить какой-то детонирующий элемент, который бы ускорил развязку.
А.Невзоров: Эти таблички – это скорее наглядное пособие для палачей, но не для жертв
О.Журавлева― Просто, мне кажется, на месте Жириновского можно было предложить к повешенью массу других людей или даже одного человека. Это тоже было бы очень интересно и ускорило бы развязку.
А.Невзоров― Конечно. Но поймите, если что-то подобное происходит, то у всего мира будет возможность пронаблюдать за тем, как Лукашенко, ОМОН, внутренние войска будут просто снесены вместе со своими дворцами, а вот место, где они находились, будет вытоптано. На в эту идеально ровную, стерильную поверхность придут веселые белорусские дети и, как американцы на Луне, воткнут в эту пустую ровную поверхность бело-ало-белые флаги. Американцы втыкали другой флаг, но это не важно. Это было бы очень кинематографично.
Это было бы, если бы пуля, костер или, действительно, повешенье стало компонентом минской драмы. Потому что я уверен, что тут же потрясенные белорусы забыли бы о своем добродушии и в течение получаса решили бы тот национальный политический вопрос, который мучает эту замечательную страну. Причем решили бы так, что потом даже опознание по ДНК было абсолютно нереальным.
Соблазн сделать это, конечно, велик, но я считаю, что гораздо интересней и полезней изучить ситуации в ее естественном течении и пронаблюдать, на что все-таки способна революция такого типа, потому что и нам, в конце концов, эти знания могут тоже рано или поздно пригодиться.
О.Журавлева― Всё на пользу должно идти. Да, я поняла.
А.Невзоров― Конечно. Потому что мы видим, как всё развивается. Мы видим, как каждое выступление Лукашенко напоминает обиженного вампира, который подал в суд на людей, которые не разрешают ему кусаться и пить кровь. И в этом есть комедийный элемент. Александр Григорьевич ведь, по сути, уже защищает только маленький теплый президентский сортир, в котором он привык думать о картофеле. У него всё остальное уже потеряно. И он пока потешает публику разного рода заявлениями и враньем. С ним провели несколько серьезных бесед российские специалисты, так называемые поумнительные беседы.
Просто надо всех, кто не очень нравится или угрожает личному благополучию, называть экстремистами или террористами, лучше даже террористами, это производит больше впечатления. И эффективность этого способа, мы знаем, доказана в России, доказана многократно. Этим давно занимается и ФСБ, и Следком.
А дальше вопрос технический. Ведь что такое закон, из чего он состоит? Он состоит как бы из рукояти и лезвия. И рукоять должна быть хорошо обточена под руку власти. И в России, чем занимается Государственная дума? Угодливая дума, она как раз обтачивает эти рукоятки законов, чтобы они легко и комфортно лежали бы в руке у Кремля, и чтобы лезвиями этих законов было бы удобнее вспарывать населению брюхо или перерезать глотки. Потому что это стандартная практика. Если вы держите закон за рукоять, вы можете в любое брюхо и любое горло тыкать. Это называется правосудие.
Кстати, я виноват. Я много зло, глупо и по своему обыкновению казарменно шутил про кандидата в президенты США Байдена, бестактно шутил. И я был абсолютно неправ, и я виноват.
О.Журавлева― Да что вы!
А.Невзоров― Потому что старикашка-то оказался блистательно умный и гораздо умнее Трампа, судя по его реакция на белорусские события, судя по тому, как он относится к той же самой Тихановской, как он понимает всё до мельчайших подробностей, кто такое Лукашенко и не принимает этого примитивного зла. У него не избиты элементарные представления о добре и зле.
У нас еще есть основные российские события. Они не менее живописны, чем белорусские и надо сказать, пока сильно трагичней. Потому что COVID-19, он не только раздел Родину-мать и заставил ее, что называется, работать на пилоне. Причем нельзя сказать, что ее движения изящны. Он еще за резинку трусов ей сует похоронку за похоронкой в качестве, я бы сказал, страшной платы. Потому что, вообще, за эти дни случилось то, чего не было еще никогда. Никогда такой страшной и наглядной правды не обрушивалось на мозг обитателя путинской сверхдержавы.
Вот стоит представить себе боль той милой патриотки из Барнаула, которая исправно ходила на «Бессмертные полки», которая кричала: «Крымнаш!» и повязывалась «колорадской ленточкой», которая верила во все; и когда она заболела COVID-19 в тяжелейшей форме, она приползла к ногам Родины, уверенная, что она пожалеет, приголубит, уложит в больницу, обласкает, вылечит, – и она получила ногой в глаз. Из всех видов медицинской помощи ей, если она выживет – ее выступление можно посмотреть в интернете, – вероятней всего она запомнит совет врача: почаще надувать воздушные шарики. Этот совет – единственное, что ей могла предложить российская медицина, женщине с предельно тяжелой формой ковида. Ни лекарство, ни койко-место – а шарики.
Я думаю, что это для это женщины это был последний день России, для нее лично. И, я думаю, что такого коллективного, общего последнего дня России, вероятно, никогда и не будет. Он для каждого человека будет глубоко личным и глубоко персональным, когда все его надежды, чаяния, упования и веры будут разрушаться прикосновением вот такого фактора и такого случая.
У многих, кстати говоря, такой день был. Мне странно, Оля, я думаю, тебе тоже, потому что мне казалось, что этот шарик державности уже коллективно надут всенародными усилиями, начиная с 14-го года. Куда еще, какие шарики?
А.Невзоров: Это нарушение глобального договора между исламским миром и миром цивилизации
О.Журавлева― Я хотела спросить вас, вы, действительно, полагаете, что это столкновение с неприятной реальностью оптимизированной российской медицины влияет на восприятие державы? Мне кажется, что у многих это так не срабатывает.
А.Невзоров― Я думаю, что должно сработать. Потому что вот смотри, мне точно так же легко представить боль, ужас и абсолютное разочарование тех ковидников из Омска, которых не смогли в течении суток засунуть ни в одну из больниц, и которых отчаянно привезли к зданию регионального Минздрава, спрашивая, что с ними делать, потому что мест в больницах нет – нет даже на лестницах, в раздевалках персонала, нет в сортирах, ординаторских, нет в процедурных. Всё занято больными, всюду уже кто-нибудь лежит и хрипит. Класть некуда, больниц нет. Класть некуда не только мертвых, но и живых.
Но при этом всюду строятся многомиллионные кормежки для попов – церкви. У вот мы видим, что в Кургане недоумевающие, зареванные медики встают на колени перед Путиным и просят выслать им десант военных медиков. Они не справляются. У них нет для этого ничего. И все, кто с этим соприкасались – почему я говорю про убийственное, критическое количество, правда – для всех стало понятно, что медицины в России нет, ее попросту нет, ее неоткуда взять. И эта борьба курганских мучеников к божеству российской власти, она бессильна и бессмысленно. Потому что божество в ответ на их мольбу прячет глаза и про себя матерится.
Ведь всегда повторяется одно и то же. У любого абсолютизма, у любой деспотии все силы всегда направлены только на удержание власти, на пропаганду, на военную показуху и на постоянный макияж своей политической физиономии. И это неизбежно. И чем авторитарнее власть, тем комфортней себя чувствует при ней любая нищета и разруха.
Ведь мы же видим, что ни одну проблему ни одна деспотия решить не в состоянии. А ковид только обнажил правду о том, чем является, собственно, этот абсолютизм в быту. Причем ведь, Оля, это нормальные люди, это ж не либералы какие-то. Это люди, которые хотят за свои деньги, за гарантии, которые им даны при рождении этой властью, получить то, на что они имеют право. Они платят налоги, то есть они постоянно сдают деньги на создание жизненно важных для них удобств.
А тут наступает для них роковая минута, для каждого из них, и выясняется, что эти деньги были растрачены на какую-то фигню типа церквей, на какую-нибудь Сирию и помощь вампиру Лукашенко.
То есть я думаю, что очень многих этот ковид отрезвит. Вот, например, знаешь, этой ночью были побиты все рекорды смертности с начала пандемии. Причем в голос истерят губернаторы, пытаясь скрывать трупозную ситуацию, они отлавливают журналистов, блогеров…
О.Журавлева― Минздрав хочет запретить публично высказываться о коронавирусе. Но они, правда, говорят – не всем врачам, а руководителям подведомственных учреждений и главным внештатным специалистам. А молчанием, вообще, что можно вылечить, скажите мне?
А.Невзоров― Молчание можно вылечить травмы языка, определенные поражения ротовой полости.
О.Журавлева― Да, кстати, напряженные связки. Понятно.
А.Невзоров― Это можно лечить молчанием, и в этих случаях молчание как раз прописано. Но ведь люди в России умоляют власть совсем не о многом, они просто просят дать им ту медицину, за которую они 25 лет уже платят, но ее нет. Но ее никто и не даст, потому что ее реально нет. Им тщательно соловьевы вешали лапшу на уши, рассказывая, что она есть. Она должна быть примерно равноценна везде, а не две показушные клиники в Питере и две показушные в Москве. Вот для того, чтобы в этом убедиться, потребовался, черт бы его побрал, этот ковид.
Пора называть вещи своими именами, что либо в стране есть медицина, либо люди на грудах мусора и тряпья лежат на лестницах, умирают, хрипят, а под этими лестницами лежат трупы. Третьего, к сожалению, не дано.
О.Журавлева― Александр Глебович, согласитесь, что проблемы из-за пандемии были во многих странах с гораздо более качественной, как нам казалось, медициной. Потому что, действительно, резко возникла необходимость не только в пространстве, не только в деньгах для аппаратуры, коек и лекарств, но и банально новые врачи требовались вместо тех, кто заболел, вместо тех, кого никогда не было и так далее. Врачей невозможно выучить за полгода. Никому это не удалось.
А.Невзоров― Мы видели, как в Евросоюзе, там, где ослабевал ковид, оттуда выезжали, из Бельгии выезжали бригады во Францию. Мы видели эти сообщающиеся сосуды. Мы видели, как росли отапливаемые с огромным количеством воздуха высокие палатки повсюду, в которых начинали размещать больных. Мы всё это видели. Мы видели все равно пусть не абсолютную, пусть и несовершенную, но готовность и при этом полную правду о том, что происходит, а не бесконечную ложь о том, что…
Ты видела материал, который у меня в Инстаграме, как совершенно видавший все виды в мире, но совершенно офигевший от этого, без защиты в тапочках вьетнамках бродит патологоанатом, ногами наступая на головы трупов, которые, понятно, уже никогда не будут вскрыты и обследованы, которым там либо надлежит сгнить, либо куда-то вывезут?
И я просто вижу реакцию. Я еще понимаю, что патриоты продолжают крутить шарманку: «Всё хорошо, прекрасная маркиза», но у них уже тоже что-то дрогнуло. Хотя вот смотри, нет денег на койки, нет денег на лекарства, но есть на специздания роскошных сборников молитв от коронавируса. Вот не поленись, раскрой, посмотри на эти обложки.
А.Невзоров: Макрон, конечно, абсолютная умница и абсолютно прав
О.Журавлева― Но это их частные деньги, это же не государство выделило.
А.Невзоров― Нет. Ты знаешь, потом выясняется, что деньги не их и не частные. Более того, они сейчас издают там антиковидные койки, специальные заговоры, пояски, спасающие от ковида, мази, которые надо крестообразно наносить на кадык 4 раза в день, и они тоже спасают. Потом есть специальные антиковидные четки. Если ты усердно молишься, и четки находятся в быстром движении – это гарантирует невозможность заразе к тебе подобраться поближе.
О.Журавлева― Но это же бизнес.
А.Невзоров― Конечно. Причем ковид-то в ее бюджетах наделал гигантские дыры. Это не касается личного благополучия моего друга Гуни, с его, оказывается, многомиллионной недвижимостью.
О.Журавлева― Многие знали об этом. Про нанопыль уже давно известно.
А.Невзоров― Но не про 225 миллионов. Но церковь, конечно, пострадала, как и весь основной шоу-бизнес, потому что она не имела возможность давать свои литургические концерты. У нее огромные потери в живой силе и в купюрах, миллиардные потери. И она не может уже подсовывать уже доски для поцелуев, не может устраивать гастроли расчлененных сушеных мертвецов. То есть у нее всё очень плохо. И она решила, конечно, зарабатывать на ковиде. А у настоящего, другого шоу-бизнеса, потому что какой бы ни был Киркоров, у него никогда не хватит наглости сказать, что его песенка, выученная наизусть и пятикратно повторенная, дает полное исцеление. Он понимает, что за такие фокусы посадят. А РПЦ свои песенки продает именно под таким соусом.
И примечательно, что никто ни Гуню, ни его ряженых подельников за мошенничество, в общем-то, не привлек. И это тоже очень характерная история.
О.Журавлева― Наверняка найдется источник, что брошюрки печатали какие-то не те православные организации, и всё это не имеет отношение к официальной РПЦ.
А.Невзоров― Нет, я посмотрел, там есть гриф благословения. Оля, я же крайне опытный человек.
О.Журавлева― Да что вы говорите? Как неосторожно.
А.Невзоров― Мы еще поговорим, что, наверное, Россия опомнится быстро со временем. Потому что весь мир кончает с религиозностью…
О.Журавлева― Хо-хо!
А.Невзоров― Конечно. Я имею в виду цивилизованный мир. Православие в России, Оля, будет отвлечено одномоментно как отработанный пылесос и унесено в дальний чулан. Оно же держится исключительно на административном ресурсе, только на принуждении.
О.Журавлева― У нас еще ислам держится на административном ресурсе. Не забудьте, что его тоже придется отключать.
А.Невзоров― Конечно. Но время очень быстро расставит всё по своим местам. И она исчезнет как фактор жизни с такой же скоростью, с какой будут высыхать чернила под соответствующим документом, поверь мне.
О.Журавлева― Прекрасно, что вы так оптимистично настроены. Александр Невзоров, Ольга Журавлева вернутся к вам после новостей. А до того, как они уйдут, вы, пожалуйста, внимательно посмотрите на канале, которые вы сейчас смотрите. Помимо радио вы, наверное, смотрите YouTube. Не забудьте поставить свои лайки, дизлайки и как-то отреагировать. Нам будет приятно. Ольга Журавлева, Александр Невзоров. «Невзоровские среды» после новостей.
НОВОСТИ
О.Журавлева: 21―33. Мы снова с вами. Ольга Журавлева из Москвы, из Петербурга, из «Гельвеции» Александр Невзоров. И мы как-то оптимистично закончили.
А.Невзоров― У кого начинает подвисать в YouTube звук, ставьте чуть поменьше разрешение. Мощи у YouTube не хватает для обеспечения и того и другого.
Я просто закончу свою мысль об РПЦ. Когда всё закончится и когда станет понятно, что на это дурацкое, чисто политическое шоу под названием «Святая Русь» были угроблены впустую миллиарды в ущерб дорогам, в ущерб социалке, пенсиям, той же самой медицине – понятно, что они были угроблены впустую, – возможно, будут какие-то способы попробовать взыскать эти деньги с РПЦ. Вероятно, будет какой-то аудит, который учтет всё, что было затрачено на эти поповские спектакли. Но любые меры, любое восстановление справедливости не даст людям 2020 года ни койко-мест, ни лекарств, не вернет их к жизни.
Но у нас всегда так. У нас сперва строят здания немыслимой красоты, государственности, всё под золотыми куполами. И решают, что а вот фундамент… ладно, мы сперва построим, а потом как-нибудь засунем под это здание фундамент. Фундамент – это как раз и есть та самая социалка. А потом выясняется, что время упущено, фундамент не засунуть. И как-нибудь, в конце концов, простоит и достоит.
Но коль скоро мы заговорили об РПЦ мы, естественно, переходим с этой темы на тему педофилии, потому что особо других ассоциаций нету, и к тому, что на этой неделе снова воскресла тема химической кастрации педофилов.
О.Журавлева― Возникла.
А.Невзоров: Нет денег на лекарства, но есть на специздания роскошных сборников молитв от коронавируса
А.Невзоров― И здесь я вынужден всех разочаровать, потому что тот, кто слышит слова «химическая кастрация педофилов», тот рисует себе чарующую картину, мерещится, как голого, без рясы на развязках педофила медленно опускают в ёмкость смеси азотной и соляной кислоты, в царскую водку, в раствор. Как выражаются химики, у них есть чудесное выражение про созревание кислоты: «кислота звереет». Педофил орет, и начинается опускание. Тот самый орган, который влек его к волшебному миру детства, начинает чернеть, пузыриться, отваливаться, шипеть в этой кислоте… Вот ни фига!
О.Журавлева― К сожалению, да.
А.Невзоров― Всё совсем не так красиво. Дело в том, что картина химической кастрации выглядит по-другому. Это набор различных лекарств, таблеточек. Это фармакология.
О.Журавлева― Насколько я понимаю, это гормональные препараты, подавляющие выработку тестостерона, например, или что-то в этом роде.
А.Невзоров― Да, это было все изобретено для борьбы с онкологией простаты в качестве снятия всяких побочных эффектов. И это просто либо раз в месяц скучная медсестра делает укольчик, либо каждую неделю нужно давать таблеточки. Но и укольчики и таблеточки теряют свою силу, например, в сочетании с алкоголем. То есть выпивший педофил, он снова в строю и снова может бодрым шагом идти к ближайшей песочнице.
О.Журавлева― То есть это возможно, только если педофил сам попросил: «Сделайте что-нибудь», и ему предложили терапию. Если он не выказывает никакого страстного желания, то он легко может избежать последствий.
А.Невзоров― Ты знаешь, все педофилы, которых я видел – а я за годы криминального репортерства на эту дрянь насмотрелся достаточно, – нет, из них никто добровольно избавиться от этой страсти никогда не желал. Существует же лазерная татуировка, и можно было бы просто на весь лоб выбивать словечко «педофил» навсегда несмываемо, либо крепить специальный значок, обязав к носке.
А вот для церковных сановных педофилов там тоже, во-первых, можно вышивать на филонях золотом буквы ПДФ, либо что-то делать на манер архиерейских панагий – такие большие, круглые штуки на цепях, которые попы носят, и там вместо традиционной картинки какое-нибудь игривое изображение из Pornhub, либо еще откуда-нибудь, чтобы сразу было понятно, с кем имеем дело.
Поскольку у нас все равно церковная тема, нам никуда не срулить от конфликта Кадырова с красавцем Макроном. Макрон, конечно, абсолютная умница и абсолютно прав. Он решил в ответ на очередное безумное, бессмысленное варварство и садизм сделать изучение карикатур «Шарли» обязательным во всех школах Франции. И, конечно, в этом диалоге абсолютно неправ Кадыров с его традиционными бесконечными угрозами. И доводы Кадырова абсолютно невнятны. Он требует уважения на основании того, что для мусульманина религия – это смысл жизни. Ну, и что?
Вот для христианских инквизиторов, которые сжигали живьем людей, для пытателей фанатиков, для флагеллантов религия тоже была, извините, смыслом жизни. Но это ни в малейшей степени не обязывает их уважать. И мы помним, что их было очень много, они были абсолютной силой в Европе. Но время и неизбежное развитие перемололо их. И заслуга, кстати, Франции, вероятно, больше, чем любой другой страны. Потому что мы помним, что Ламетри был французом. Мы помним, что маленькая, но потрясающе великая плеяда первых атеистов настоящих были либо французами, либо пригревшимися во Франции, как барон Гольдбах…
О.Журавлева― Но и просто на уровне законодательства были приняты самые явственные меры против церкви.
А.Невзоров― Это будет после. Мы про тех людей, которые первые встали против совершенно безбрежно мракобесного моря – их было человек 5 или 6 – и победили, потому что они были абсолютно правы.
А то, что делает Кадыров – она рано или поздно втравит мусульман в войну со всем просвещенным человечеством. И причем мне непонятно, чем недовольны мусульмане. Потому что у религиозников – что у мусульман, что у любых других – никто и никогда не отнимал права на насмешки и на критику отвечать адекватно, то есть надсмехаться над атеистами, рисовать на атеистов любые карикатуры, хоть урисуйтесь, хоть изображайте Ламетри, Павлова…
О.Журавлева― Даже и Макрона могут изображать довольно регулярно.
А.Невзоров― Да делайте всё, что хотите. В чем проблема? Атеисты никогда не врываются в мечети с автоматами. Атеисты не отрезают имамам голов и не оскверняют ваших книг. Они просто смеются над тем, что им кажется смешным.
И вся, скажем, история свободомыслия, доставшаяся тоже очень большой кровью, потому что христиане вели себя так же кошмарно в свое время, дает им на это право. И главное, что все абсолютно правила игры между исламским миром и цивилизацией, все оговорены. Вот на сегодняшний день единственное, что умеет делать исламский мир – это отрезать головы. Это очень, вероятно, полезное в быту умение.
О.Журавлева― Но не из Питера об этом говорить, простите.
А.Невзоров― Ну, конечно, я извиняюсь. Но для того, чтобы на равных войти в цивилизационный ряд, в семью народов этого немножечко недостаточно.
О.Журавлева― А они хотят войти в семью народов?
А.Невзоров― Они безумно хотят. Им нужны Lamborghini и Ferrari. Им нужны позолоченные «беретты» и электролампочки, им нужна хорошая одежда и самолеты. А у них нет ни инженерии, ни науки своей. Ну, есть какая-то покупная в эмиратах, но, в общем, это покупная наука, которая не работает на них.
При этом исламский мир очень хочет в цивилизацию, потому что ему нужны лекарства, ему нужны все достижения цивилизации. И цивилизация говорит: «Да, пожалуйста, исламский мир, дорогой, проходи, но с одним условием: все средневековые замашки с отрезанием голов, с фанатизмом, всех своих богов, пророков и прочую этнографию, пожалуйста, оставь за нашим порогом. И тогда приходи и проходи. А не можете расстаться со всем этим, это дороже для вас – отлично! Пожалуйста, оставайтесь при своих бурках, горах, песнях, лучинах. Никто к вам никогда не приедет, никто не потревожит ваш средневековый покой. Вы имеете полное право делать всё, что хотите у себя».
Заметь необоснованность этих претензий Кадырова. Ведь не Франция пришла к дверям исламского мира, скребется и просит пустить…
А.Невзоров: Ковид только обнажил правду о том, чем является, собственно, этот абсолютизм в быту
О.Журавлева― И показывая карикатуры в окно.
А.Невзоров― Да. Ни фига подобного! Это мусульмане просятся во Францию, просятся быть сопричастными европейской цивилизации.
О.Журавлева― Можно разъяснение. У нас есть очень оживленный… он даже денег заплатил за этот вопрос, слушатель по имени Буксир. Он пишет: «Кадыров искренне верующий человек. Разве это вина?» Вот здесь потрясающая совершенно штука. Верующий человек, он такой особенный, его нельзя обидеть. Он же говорит Макрону: «Ты провоцируешь террор своим поведением». То есть, видимо, верующий человек – это тот, кто не умеет себя контролировать, ни себя, ни своих товарищей. Его легко спровоцировать на убийство.
А.Невзоров― Я понимаю. Я уже сказал про то, что вера – это не основание для уважения, и в настоящее время это не основания, чтобы человек пользовался какими-то особыми правами, которых нет у других людей. И вот это очень важная штука. И этот случай с отрезанием головы, как я выяснил, добрейшему и умнейшему человеку. Потому что у меня в Париже нашлись с ним общие знакомые как раз через «Шарли». Это нарушение того глобального договора между исламским миром и миром цивилизации.
Вот, наверное, лет 30 назад такого никогда не могло быть, и всё было воспринято совершенно иначе. А сейчас мы наблюдаем разгул чернотищи, разгул мракобесия. И что, Оля, для нас с вами и для вас, кстати, для всех тоже особенно малоприятно – сейчас эпицентром этой чернотищи и мракобесия выступает Россия. И это она придает куражу отрезателям голов как сегодняшним, так и вчерашним. Потому что это сейчас она банка Петри, в которой выращивают все эти мракобесные культуры.
И не случайно даже в Питере – я про мракобесие и его торжество, – который уж как был порван безжалостно в клочья дебилизмом сталинщины, вот в вечном споре между жертвами и палачами опять выигрывают палачи. И это тоже мы видим, и их торжество – это примета времени.
Были, действительно, эти таблички…
О.Журавлева― Это «Последний адрес» на Рубинштейна, на довлатовском так называемом доме.
А.Невзоров― Да, это «Последний адрес», это табличка фиксировала, что из этого дома навсегда был увезен невинный человек, убит, заморожен, живьем закопан во рву… И я был всегда, кстати, противником таких табличек и считал, что Пархоменко – он был одним из основоположников, – что они делают ужасное дело. Потому что когда такие таблички вешаются, это ведь всегда напоминает плачам будущим и современным о том, что любое зло в России безнаказанно. Можно убить множество людей, а потом придет интеллигент, прочтет стишок, прикрепит табличку и поставит свечку. И на этом всё кончится. И никакого возмездия не будет. Поэтому эти таблички – это скорее наглядное пособие для палачей, но не для жертв.
О.Журавлева― Но, Александр Глебович, в той же Европе, простите, есть тоже такая культура памяти тех, кто был сожжен в гетто, памяти тех, кто был отправлен в лагеря.
А.Невзоров― Да, безусловно. Оля, так я не говорю, что я прав. Я просто рассказываю. Я совершенно не обязан быть прав во всем и не могу быть прав.
О.Журавлева― Согласна.
А.Невзоров― И всегда призываю делить то, что я говорю, еще на 225. Потому что только если я свихнусь, тогда я буду претендовать на какую-то истину.
Но чего мне-то не понравилось, что их сняли? Потому что надо поисследовать все-таки эту русскую кровь, сделать анализ. Я думаю, что помимо гемоглобина в ней найдется какой-нибудь «тридцатьседьмин», который тоже есть и который есть компонент крови. Ведь все промолчали.
О.Журавлева― Ну, не все.
А.Невзоров― За редким исключением вот этих безумных либералов, которых никто не слышит, от которых все шарахаются.
О.Журавлева― Ну, среди них были и депутаты, как Вишневский, например. Прямо запросы стали посылать сразу. Так что нельзя сказать, что все промолчали.
А.Невзоров― Но, тем не менее, таблички жертв политических репрессий сколотили, и это, в общем, большая победа лагерных вертухаев. Это серьезный знак. Они снова правят, либо, по крайней мере, им создан очень благоприятствующий режим.
И вот тоже из последних новостей. Дума решила, что больше никаких артистов и никаких спортсменов в составе партий, по крайней мере, правящих совершенно точно не будет, что они не будут больше проводить в партии артистов. Ничего удивительного. Потому что артисты использованы. Вот у каждого из них был некий запас популярности и узнаваемости. Их популярности выжаты из них во славу партии. Их сожгли на медленном огне думской безмыслицы вот этой.
А.Невзоров: Никогда такой страшной и наглядной правды не обрушивалось на мозг обитателя путинской сверхдержавы
О.Журавлева― То есть они превратились в депутатов и больше никому неинтересны.
А.Невзоров― Совершенно верно. Какой дурак будет хранить искореженные, сухие, выдавленные тюбики, из которых всё содержание уже выдавлено? Конечно, им предложили с вещами на выход. А артисты возмущаются, не понимают, в чем дело. Это абсолютно нелогично. Кстати говоря, потому что ведь так называемые экспэрты, юристы и другая шушера, они абсолютно ничем, я имею в виду интеллектуальным уровнем, от артистов и спортсменов не отличаются. Это такие же, в общем, нудные дураки, только еще и совсем уродливые в отличие от живописных физиономий спортсменов и артистов. У них с физиономиями дела обстоят, я бы сказал, совсем трагично.
О.Журавлева― Кстати, а космонавты там не упомянуты?
А.Невзоров― И космонавты упомянуты. И эти все специалисты, они специалисты только в подхалимаже, лакействе и воровстве. Ведь мы же, когда говорим о депутатах Государственной думы, мы говорим о неких птенцах того гнезда, которые в своей массе при соблюдении всех этих думских ритуалов, они не очень видны.
Они начинают быть понятными и фактурными только тогда, когда какого-нибудь героя вытаскивают на поверхность и ставят под всеобщую лупу огромную, которая дает возможность его разглядеть – то, что, кстати говоря, произошло с большим специалистом по подаче банного веника Дегтяревым, который нынче управляет Хабаровском. И появилась возможность пристально и внимательно разглядеть этого человека.
Но мы понимаем, что пока есть монарх, который формирует исключительно по своему вкусу состав любой Думы, она всегда будет состоять только из очень ловких дебилов, умеющих приспосабливаться к требованиям главного деспота просто потому, что есть такая возможность. Вот годится любой дебил, который достаточно убедительно демонстрирует лояльность и оказался в нужное время в нужном месте.
У них всё хорошо, у этих ловких дебилов за одним только маленьким исключением: они ни черта не знают и ничего не умеют. И вот это «ничего не умеют» мы наблюдаем как раз на Дегтяреве, который кроме умения оказаться в одном джакузи с Владимиром Вольфовичем и вовремя подать нужному человеку нужный веник, у него как бы откровенные проблемы развития, и это тоже заметно.
О.Журавлева― Педагогическая запущенность, вы находите?
А.Невзоров― Я вижу неумность, причем неумность яркую, наглую и демонстративную, что называется, в сегодняшнем тренде. Но, правда, и на них есть управа. Потому что мы знаем, что хитрый турок Эрдоган потребовал Крым. Причем по теме Крыма этот хитрый турок блистательно передразнивает Россию с ее доводами.
О.Журавлева― Исторические…
А.Невзоров― А Россия тут сама себе выкопала эту «крымскую яму». Эрдоган идет с тех же абсолютно карт, с которых пошла Россия, извините, восстановления исторической справедливости. Формально абсолютно прав. И я всегда говорю, что история – это кладовая взаимной ненависти, из которой всегда можно достать любую старую ненависть, стереть с нее пыль, плесень, отполировать ее языками пропагандонов – любая старая ненависть будет блестеть как новенькая, и снова будет вот так работать!
Мы видим, как эта старая ненависть с восстановлением территориально-исторической справедливости сейчас ведет себя в Карабахе. Мы видим, какие права убивать, насиловать, отбирать она дает.
И поэтому я всегда говорю, что лучше всякую историческую справедливость, восстановление ее навсегда забыть и запереть. Потому что ничего кроме крови, ничего кроме боли, ничего кроме проблем никогда не будет.
Мы видим, например, что сейчас начинают травить Минфин. Вот вроде бы с моей стороны никакой симпатии к Минфину быть не может…
О.Журавлева― Народная примета: значит, деньги кончились, если травят Минфин.
А.Невзоров― Нет-нет. Минфин просто в кои-то веки, раз в жизни выступил с разумным предложением, сказав, что «ребята, вообще, денег нет – полная жопа, а не сократить ли нам армию?» Конечно, ношение фуражек – это тяжелейшая необходимая работа. Но, может быть, носителей фуражек может быть поменьше? И посмотри, как в них вцепились, как теперь бродит старец Силуан… Был такой, кстати, персонаж старец Силуан, очень смешной – потом про него расскажу – в истории Русской православной церкви. Он, кстати, напоминал чем-то нашего министра финансов.
О.Журавлева― А вы знаете, что он сделал потом, когда ему сказали, что армию не замай? Он сказал: «Давайте тогда у пенсионеров, может быть, работающих хоть индексацию отберем?»
А.Невзоров― Я понимаю. Ему надо где-нибудь отобрать. Но, конечно, лучше бы это сделать с армией, тем паче, что я эту армию видел, что называется, в работе. И я знаю, до какой степени она нуждается в сокращении. Я думаю, что с тех пор, когда мы штурмовали Грозный, просто испитые лейтенанты стали генералам и алкоголиками, и ничего больше не изменилось.
Я говорю это с такой уверенностью, потому что мы видели, как самое лучшее, что было в Российской армии, было брошено на Донбасс и, тем не менее, это самое лучшее, что было, все равно поломало зубья свои о деморализованную, нищую, бескровную, какую-то декоративную тогда армию Украины. Даже с ней не смогли справиться.
Поэтому, конечно, в принципе, если нужны деньги, я бы расформировал эту армию к чертовой матери, вообще не задумываясь. И лучше бы провел где-нибудь канализацию и запузырил бы штук 20 больниц. Но я никогда не буду этим заниматься.
А.Невзоров: Каждое выступление Лукашенко напоминает обиженного вампира, которому люди не разрешают пить кровь
О.Журавлева― Это печально, Александр Григорьевич. У нас еще столько с вами поворотов было. Как бы Эрдоган крымчан склонял к тому, чтобы переехать в Турцию…
А.Невзоров― А у него есть, чем посклонять.
О.Журавлева― Еще много всяких… Время заканчивается. Жаль. Мы бы так пофантазировали на эту тему. Конечно, есть.
А.Невзоров― А у них, действительно, реально есть, чем посклонять. Потому что, конечно, у них свинарник жуткий в стране, но свинарник дешевый, очень сытный.
О.Журавлева― И нарядный.
А.Невзоров― И очень жизнерадостный свинарник.
О.Журавлева― Да, многим нравится, Александр Глебович. Тут не могу с вами не согласиться.
Можно я быстренько проанонсирую?
А.Невзоров― Да, пожалуйста.
А.Невзоров: Эрдоган идет с тех же карт, с которых пошла Россия — восстановления исторической справедливости
О.Журавлева― В 22 часа у нас в «48 минутах» тема: «Президент Турецкой Республики Северного Кипра Эрсин Татар». В 23 часа в повторе программа Михаила Куницына «Винил» была актриса Лиза Арзамасова. После нуля часов в программе «Один» будет Евгений Бунтман.
Мы на этом с вами простимся.
А.Невзоров― Жыве Беларусь!
О.Журавлева― Да. И в следующую среду мы обязательно продолжим наши изыскания. Александр Невзоров, Ольга Журавлева. Всего доброго!
Комментариев нет:
Отправить комментарий