28 апреля 2020, 20:04
Пандемия: конец начала
Уже понятно, что ковид гораздо страшнее гриппа, что карантины дают временную передышку и что у мира впереди долгие месяцы особого режима.
Человечество замрет в ожидании общедоступного тестирования, эффективных лекарств и вакцины.
Кажется, будто эпидемия была всегда. Хотя за пределами Китая она длится меньше трех месяцев. COVID-19 — новая болезнь, о которой до сих пор известно гораздо меньше, чем докладывают публике знатоки-любители и безответственная часть профессионалов.
Непонятно, например, будет ли вторая волна эпидемии там, где первая вроде бы подавлена. Все прогнозы, которые по этому поводу излагаются, — сугубо предположительны и построены на аналогиях с распространением нескольких других заразных болезней.
Неизвестно также, отразится ли ковид на здоровье «бессимптомных» — тех, кто переносит болезнь, как бы ее не замечая. Таких половина среди инфицированных. При этом томография вроде бы фиксирует у них признаки пневмонии. Но следует ли из этого что-нибудь серьезное, говорить рано.
Нет надежных сведений и насчет того, получают ли переболевшие иммунитет, а если да, то надолго ли. Специалисты уже раскололись на несколько течений по этому поводу.
Все перечисленное находится сегодня не в области точных знаний, а в сфере надежд и опасений. Чтобы подтвердить их или опровергнуть, понадобятся месяцы, если не годы.
Зато один вопрос прояснился уже сейчас. Для ковид-диссидентов, противников карантинов и ограничений, очень важным был тезис о том, что COVID-19 не намного опаснее гриппа. Поэтому, мол, повсеместные отказы из-за него от привычного образа жизни — проявления паники, истерии или тайного заговора. Любопытно, что среди сторонников этой позиции почему-то нет таких, кто в серьезной форме сам переболел ковидом.
Между тем уже начинает появляться статистика общей смертности за март и частично за апрель, которая явно «спорит» с диссидентами. Вот свежее сообщение итальянского статистического ведомства. Выберем область Ломбардию, провинцию Бергамо, коммуну Бергамо. Этот небольшой городок (120 тыс. жителей) стал первым из символов пандемии. Предположительно там заразилось 60—70% обитателей.
Из графика, показывающего общее число всех зарегистрированных смертей, видно, что с 1 января по 6 марта 2020-го умерли 288 человек (за те же дни 2019-го — 283). Поскольку в летние месяцы в Бергамо умирают несколько реже, то, возможно, два или три десятка из этих смертей были вызваны последствиями сезонного гриппа.
За последующий неполный месяц (до 4 апреля 2020-го) статистика сообщает о 695 смертях против 115 за тот же период в 2019-м. И эти неполные 600 добавочных смертей — далеко не все погибшие от ковида. Люди там продолжали, пусть и меньшими темпами, умирать весь апрель, и даже сейчас официально сообщаемая ежедневная итальянская ковид-смертность лишь в два с половиной раза ниже, чем была на пике в конце марта.
По самой оптимистичной оценке, пандемия убила или еще убьет не меньше 1% зараженных жителей Бергамо. А по реалистичной — примерно сотую долю от всех его граждан. Такова цена достижения «коллективного иммунитета», который, может быть, еще и не сработает.
Поэтому карантины, введенные, пусть и в разных формах, во всех хоть сколько-нибудь благоустроенных странах, — это естественная реакция на стремительное распространение неизученной и при этом достаточно страшной болезни. Совершенно нормально, что такую беду пытаются остановить.
Но не менее естественно, что радикальные карантины не могут длиться долго. Сейчас их всюду готовятся ослабить, а кое-где уже начали это делать. У народов, экономик и национальных финансовых систем существуют пределы прочности. С другой стороны, есть надежда (хотя и не уверенность), что благодаря карантинам пандемия идет на убыль.
Так ли это? Ответ может быть только частичным.
Не стану притворяться, будто знаю, на какой стадии эпидемии сейчас наша страна. Мое мнение совпадает с выводом петербургского социолога Елены Богдановой, сделанным после попытки разобраться в мешанине казенных заявлений: «До последнего времени можно было думать, что кто-то владеет достоверной информацией о количестве инфицированных, заболевших, умерших от COVID, но ее не делают достоянием широкой общественности. События последних недель показали, что, возможно, достоверных данных просто нет».
Вряд ли что-то определенное можно сказать и о масштабах эпидемии в закрытых, как Китай, или в явно неблагоустроенных странах. Ведь если верить официальным цифрам, то в Индонезии, Пакистане, Бангладеш или Нигерии смертей от ковида меньше, чем в России. А каждая из этих держав населеннее нашей. Признак ли это того, что там лучше справляются? Не думаю.
Скорее всего, сведения, хотя бы в общих чертах похожие на правду, доступны только о Европе (к западу от прежних советских границ), Северной Америке и богатых государствах Юго-Восточной Азии. Воспользуюсь данными, которые собирает и публикует сайт worldometers.info. В основном это официальные, т. е. заведомо неполные цифры. Но их хоть можно сравнить друг с другом.
Есть несколько стран и территорий, где противоэпидемические мероприятия проводились стремительно, целенаправленно и без промедлений с массовым тестированием. В них распространение ковида быстро удалось остановить (пессимист скажет — приостановить). Это, например, Южная Корея (250 погибших, 57 тестов на каждого выявленного инфицированного), Австралия (соответственно 80 и 79), Тайвань (6 и 140).
И вообще, почти во всех странах, где удалось резко сократить масштабы эпидемии, не жалели сил и затрат на проведение тестов. Это помогало властям работать не вслепую и вовремя выявлять очаги заразы. Вот количество тестов, сделанных на одного выявленного инфицированного, в странах, где жертвы эпидемии оказались умеренными или небольшими: 29 — в Чехии, 20 — в Израиле, 15 — в Канаде.
Зато в США, где сделано меньше 6 тестов на одного инфицированного, уже почти 60 тыс. погибших (в 2,5 раза больше на миллион жителей, чем в Канаде). А в штате Нью-Йорк, пострадавшем больше любой европейской страны (на него приходится 40% всех американских жертв эпидемии), сделано только 2,5 теста на одного выявленного инфицированного. В этом штате реальная доля зараженных толком не известна, но вряд ли ниже 10% от общего числа жителей. Тем не менее и в США число ежедневных смертей снижается уже вторую неделю.
В большинстве стран Европы (без России и постсоветских государств) ежедневное количество умерших, тяжелых больных и выявленных инфицированных тоже идет вниз. При этом четко выделяются две географические зоны с примерно равным населением. Контраст между ними разителен. Общепринятых объяснений пока нет.
В западной зоне, с 270 млн жителей, по официальным заниженным данным погибли 110 тыс. человек. Это Великобритания, Ирландия, Бельгия (самая пострадавшая из всех или самая надежная в подсчетах), Нидерланды, Франция, Швейцария, Испания, Италия. Число жертв на миллион жителей здесь от 200 до 600.
Восточная зона, в которой 250 млн обитателей, — это остальная Европа. Погибших здесь в 8 раз меньше — 14 тыс. (57 на миллион жителей). Из которых 6,2 тыс. приходится на 80-миллионную Германию, а 2,4 тыс. — на 10-миллионную Швецию.
Швеция (233 погибших на миллион) резко отличается от граничащих с ней Норвегии (38) и Финляндии (35) и по масштабам бедствия должна бы принадлежать к западной зоне. Но зря говорят, что в Швеции нет карантина. Не де-юре, так де-факто, по просьбе правительства, он там есть. Но работает плохо. И не столько по причине «добровольности», сколько из-за бестолковости властей, поленившихся организовать тестирование, не позаботившихся о средствах защиты, безразличных к тому, что персонал домов престарелых заражает их обитателей. Непонятно поэтому, движется ли сейчас Швеция к эпидемическому спаду или уже прямо к коллективному иммунитету, как в Бергамо.
Сегодняшнюю мировую ситуацию можно назвать концом начала пандемии ковида. Коронавирус охватил планету. Человечество ответило карантинами, которые вроде бы приостановили распространение инфекции. Теперь карантины, где вовремя, а где и нет, будут смягчаться.
В случае удачи, т. е. если послабления не отзовутся новыми вспышками, предстоящие месяцы станут временем особого режима — осторожной, зажатой ограничениями жизни в ожидании общедоступного тестирования, эффективных лекарств и вакцины.
Ну а неудача еще сильнее разделит мир. Кто-то возведет новые ограждения, выше нынешних. А кто-то махнет рукой и смирится с экспериментом коллективного иммунитета.
Сергей Шелин
О том, грядет ли после эпидемии и кризиса новая Перестройка, в подкасте «Росбалта» рассуждает историк Даниил Коцюбинский.
Комментариев нет:
Отправить комментарий