МОЙ ДЕД СЛУЖИЛ В НКВД

Так получилось, что я сравнительно немного знаю о своем деде, имя которого ношу. Наши жизненные интервалы не совпали – он умер за два месяца до моего рождения, а отец и сегодня рассказывает о нём крайне скупо. Но и из этих немногословных рассказов я знаю, что на протяжении всей жизни у деда постоянно возникало взаимонепонимание с советской властью, из-за чего ему довелось знавать и суму, и тюрьму, и напрасные хлопоты.

Однако пятнадцать лет назад судьба свела меня с дальней родственницей, рассказавшей о том, как и почему с дедом всё это приключилось. Как оказалось, в 1920-х годах мой дед какое-то время учился в Горном институте в Москве, но затем неожиданно бросил учебу и пошел служить в НКВД.

Однажды на вокзале в небольшом провинциальном городке он разговорился с евреем, в котором опознал выпускника того же Горного института. Разговор, разумеется, шёл на идише, так что другие посетители привокзального ресторана вряд ли понимали, о чем беседуют эти двое.
– И сколько ты зарабатываешь? – спросил дед.
– Сто рублей в месяц, – ответил горный инженер*.
– Ха! – усмехнулся дед. – А я бросил институт и уже сейчас зарабатываю триста, а повысят в звании – будут и все пятьсот!
– Зато мои деньги – чистые, – ответил инженер.

Слова эти, сказанные в лицо соплеменником, так перепахали деда, что практически сразу после этого он ушел из «органов», а затем на протяжении многих лет бегал от советской власти, переезжая с семьей с места на место. А советская власть бегала за ним.

История эта невольно вспомнилась мне, когда я перечитывал библейский отрывок «Мишпатим», который будет звучать в синагогах в ближайшую субботу. Именно этот отрывок лёг в результате в основу всей системы иудейского уголовного права, поскольку в нём детально разбирается, как судить и выносить приговор за убийство, изнасилование, кражу и другие преступления. Именно в этой главе озвучивается знаменитый принцип «око за око, зуб за зуб», который, впрочем, не всегда и не всеми понимался буквально, но стал притчей во языцех. Но вместе с ним в этом отрывке содержится и другое повеление, о котором почему-то вспоминают не так часто: «Не следуй за большинством во зло».

В той стране, в которой выросли я и многие мои сверстники, если и голосовали, то обязательно единогласно. И было неимоверно трудно не следовать за большинством, если не сказать – невозможно. И всё же даже в такой ситуации находились люди – как евреи, так и неевреи, – не просто осознававшие этот великий принцип, что большинство далеко не всегда право, но и отказывавшиеся следовать за большинством, и решавшиеся заявить об этом во всеуслышание! Пусть, как в свое время к моему деду, это решение не всегда приходило к сразу, но главное, что оно приходило.

Думаю, что именно такие люди в результате и не дали нам всем превратиться в законченных подлецов и лицемеров. Тот «один, который не стрелял», из песни Высоцкого в итоге своим отказом спасал всех нас.

Этот принцип – «Не следуй за большинством во зло» – звучит актуально и сегодня и в России, и в Израиле, и в США, и в странах ЕС. Как бы ни было весело всем вместе прославлять, травить и осуждать, чувствуя себя частью общества, еврей обязан задать себе тот вопрос, который получил мой дед: «А чисты ли его деньги?»

Будучи сами гонимым меньшинством, евреи обычно вставали на сторону меньшинства: когда торжествовали консерваторы, мы становились великими либералами, а когда либералы начинали править бал – вдруг превращались в записных консерваторов. «Не следуй за большинством во зло» – каким бы именем это зло ни называлось.

* – Все цифры в этом рассказе были условны.

Пётр ЛЮКИМСОН