МАМА МОЯ ИЗ АЛЖИРского СПИСКА

Мама моя – 
из АЛЖИРского списка

Владимир Славинский, Глен Спэй, Нью-Йорк

 

 

Происхождение

Мой дед, Марк Моисеевич Славинский, был мастером-скорняком в городе Овруч на Украине. Видать, так хорошо надышался дубителями да красителями, что помер от рака лёгких в Киеве в 1930-м году, не дожив до 65 лет. Но если что и было в этом хорошего, так это то, что не дожил он до Бабьего Яра... 

Конечно же, настоящее имя деда – не Марк. Была у евреев после революции такая практика – переделывать имена, что являлось частью процесса ухода евреев из местечек черты оседлости. Вот так, наверное, дед из Мордехая и стал Марком. 

Бабушку звали Лия Моисеевна - урождённая Козыровская. Она рожала и растила детей, нянчила внуков. «академиев» не кончала, но была ума палата и характера твёрдого, почти «нордического». Достаточно посмотреть на её единственную сохранившуюся фотографию. 

Из Козыровских могу назвать большевичку- подпольщицу Аню, в гражданскую войну орудовавшую в тылах у белых под клччкой Анна Белая. Впоследствии - «персональный пенсионер союзного значения». 

Еще назову пламенного сиониста Хаима, бабушкиного брата, уехавшего в 20-е годы в Палестину и там развившего большую активность. Был также двоюродный дед Шая Козыровский - профессор математики МГУ. В общем, весь спектр традиционных еврейских увлечений... 

Из Славинских стоит упомянуть Ефима. Этот – уже моего поколения, хоть и постарше. Приятель Иосифа Бродского, антисоветчик, отсидел пять лет по «пришитому» обвинению в наркоте и уехал в начале 70-х. Когда приезжал в Москву за визой, останавливался у нас. Впоследствии оказался в Лондоне и долгое время работал в приличной должности радиоведущего программы на Би-Би-Си "У микрофона Ефим Славинский". 

В семье моего деда было много детей, из которых только четверо пережили погромы, революцию, гражданскую войну и эпидемии тифа. А уж после репрессий, войны и Холокоста от всей большой семьи остались вообще считаные люди. Моя мама болела и прямым тифом, и возвратным. Выжила, но это были только «цветочки». 

За свой ум и мастерство в профессии дед был весьма уважаемым человеком в городе. От погромов его семью прятал в своём погребе местный священник, а жандарм даже пропустил его с младшей дочкой лицезреть из толпы Николая II, который приезжал в Овруч на освящение монастыря. Дело было сразу после убийства Столыпина. Может быть, только поэтому местных «пейсатых» с царём не знакомили. Царь был бледен, по сторонам глядел исподлобья –, видать, боялся отравления, потому и на обед в монастыре не остался. Ну а деда с мамой на обед почему-то не позвали. Маме тогда было 3 года, но царя она не только видела, но, как ей впоследствии казалось, даже запомнила. И то сказать, сам Император Всея Руси! 

  Вот они, мои бабушка Лия и дед Марк-Мордехай 

Помимо ума и гордого нрава дед в совершенстве владел мастерством, содержал всю семью и даже давал при этом детям светское образование. Так, моя мама начинала с классической гимназии, а закончила уже (по независящим от неё причинам) школу рабочей молодёжи. Сохранилась дореволюционная фотография моего деда: сидит седоватый, бородатый, узкоглазый, в ермолке и с натруженными рабочими руками. 

Перед ним открытая Книга. Смотрю – и узнаю себя, разве что без ермолки. Я тоже седой и узкоглазый. Тоже читаю Книгу – и весьма часто. Она того стоит. Руки мои, как и дедовы, натружены работой по дому – со скульптурной глиной и на своей земле. Круг замкнулся. 

После гражданской войны, во время которой измордованный погромами Овруч переходил из рук в руки белых, красных, зелёных и даже банды некоей Маруськи, наш семейный клан распался. Одни уехали в Америку, другие – в Палестину. Многие, увы, перебрались в Киев... 

Мама, Мария Марковна Славинская 

(1908-1977)

Я уже скопил собственную длинную (может, даже чересчур длинную) биографию. Её ещё в совковой бюрократии забавно именовали «автобиография». Не то авторская, не то автоматическая... Однако для желающих что-либо скрыть была ещё и неотъемлемая Анкета с конкретными вопросами типа «Национальность - Да, Нет (нужное подчеркнуть)». «Судимость», «Нахождение на территории, временно окуппированной противником», «Связь с заграницей – кто, где, когда» и тому подобные мелкие детали. Для получения даже своей вшивой 3-й формы допуска сам такую заполнял. Обманешь или скроешь какую мелочь – будет не до забав. А будет по Галичу: «Вот зовёт к себе Особый, начинает разговор. Ах, какой же хитрожопый оказался ты, Егор!» Так что по старой привычке скрывать ничего не буду. 

Родился я в Казахстане. Как это я, еврей по матери, а стало быть, «еврей в законе», появился аж в Казахстане? Может, мама просто была в эвакуации? Как бы не так! Мамина страшная судьба куда как значительней моей. Она как иллюстрация практического воплощения идеи коммунизма в отдельно взятой, но очень большой стране, ставшей при этом уголовной парашей. «Скотский хутор» - эксперимент, проведённый на 4-х поколениях живых людей. 75 лет диктатуры бандитов и хамов. Однако что теперь причитать? Это уже история, та самая, которая никого и ничему не учит. 

Мария, Манечка, Мася, папина любимица и балунья, родилась в Овруче (нынешней Житомирской области Украины) 8-го 8-го 8-го, т.е. 8 августа 1908 года, и была младшим в семье и поздним ребёнком. Вот она на фото с тремя старшими сёстрами ещё до революции. 

Она не помнила своих дедов и бабок, так что единственное что осталось от обоих моих прадедов по материнской линии – это имена. От них, от Моисеев, думаю, и идёт вся моя дорога жизни в бегстве от всяческого и повсеместного рабства. Впрочем, куда идёт – ежу понятно... 

Когда гражданская Война закончилась и дым рассеялся, выяснилось, что Овруч занят частью особого назначения (ЧОН). Бойцамибыли почти поголовно китайцы в ватниках, которые они носили круглый год не снимая и не стирая. По-русски они понимали всего четыре слова: «Вперёд», «Стой», «Пли» и «Расстрелять». Порядок в Овруче навели идеальный. Открылся ликбез, школа рабочей молодёжи для «продвинутых», а также секция «рабочей» гимнастики. В двух последних мама и обучалась, пока не иссякли средства существования и в семье не наступила бескормица ввиду полной нищеты и безработицы освобождённого пролетариата. Тогда все поднялись и откочевали в Киев - поближе к уже откочевавшим родственникам. Там с работой было не намного лучше, и в 1928 году почти двадцатилетняя Маруся приехала в Москву и стала нянчить дочку уже упомянутой Анны Белой. К тому времени та уже вернула себе исходный красный цвет большевички с дореволюционным стажем. Была на ответственной партийной работе, родила дочку и потеряла ногу, отрезанную трамваем. То, что не удалось белым... Такие дела. 

Итак, Москва 1929-го. Отсидев год в няньках, мама нашла работу на карандашной фабрике им.Сакко и Ванцетти. Сакко и Ванцетти – не совладельцы фабрики. Это были рабочие-итальянцы, анархисты, за два года до этого казнённые в Америке за якобы убийство кассира. Большевики, справедливо полагая, что обвинение сфабриковано, пять лет боролись языками за их освобождение. Потом, когда бороться стало не за кого, назвали фабрику на Садовом кольце их именами и – увековечили их память. Вот на этой фабрике и начала свой «крутой маршрут» моя мама. Получила комнату, вступила в комсомол – благо, грамотная и пролетарского происхождения. Поступила на рабфак - рабочий факультет, нечто вроде подготовительных курсов в институт. Пела хором: «Мы синеблузники, мы профсоюзники» и «Наш паровоз, вперёд лети - в КарЛаге остановка». Была фотография – мама в косыночке и в маечке-футболочке... Прямо по Окуджаве – комсомольская богиня! Нелишне упомянуть, что при этом мама была белокурой, кудрявой и голубоглазой красавицей и, судя по вот этой фотографии 1930 года – совершенно неотразимой. Тут и сам раскрасавец, комсомольский секретарь с гордым именем Цезарь, стал домогаться Марусиной любви - и преуспел. Тот самый Цезарь Львович Куников, впоследствии герой Малой земли, на чьих останках в 70-е годы выросла до необъятных размеров военная слава Леонида Брежнева. 

Молодой Цезарь стеснялся своего отца, выдающегося инженера, и в анкете уклончиво обьявлял его «механиком». В 1930 по призыву партии Куников стал морским курсантом в Ленинграде, где мама прожила с ним целый год, пока по слабости носа он не был отчислен из морфлота. В войну, однако, и эти знания ему пригодились для героической смерти. Увы, нос не был его главной слабостью. Товарищ Цезарь был бабник – это бывает. У мамы стали появляться конкурентки и она, по её же словам, отступилась, не справившись с нарастающими трудностями. Впоследствии она много чего порассказала о Куникове и о своей жизни после него писателю Межерицкому, создавшему биографическую книгу о Куникове. Добрый человек рыдал на нашей кухне в Люберцах. Но не всё в книгу «Товарищ майор» и вошло, хотя мама – вошла... Поприжми она на время своё самолюбие – и быть бы ей вдовой Героя всего Советского Союза, а не членом семьи изменника Родины. Но это не про мою маму! 

Этот самый вышеупомянутый изменник, Рафаил Флигельтауб (какие имена, какие люди!), продвинутый сотрудник Наркоминдела (Народный Коммисариат иностранных дел) взял да и оставил жену и дочку ради вдруг ставшей свободной и, наверное, жаждущей в душе реванша молодой красавицы. Впрочем, расстреляли его вовсе не за это. В юности, во времена внутрипартийных свобод, он посостоял во фракции Троцкого, охмурённый его выдающимся красноречием. Троцкий уже тогда был не совсем хорошим, а потом стал настолько плохим, что к нему даже пришлось применить в качестве воспитательной меры альпеншток (такая придуманная в Альпах палка для хождения по горам - с железным наконечником). Кстати, подавляющее большинство русскоговорящей современной молодёжи, к моему восторгу, идентифицирует создателя и первого командующего Красной армии исключительно в контексте выражения: «Пиз..шь, как Троцкий!». Этот монстр среди прочего призывал «... превратить крестьян в перегной революции», что Сталин и сделал, не забыв и автора идеи. И это почти всё о Троцком. Товарищ же Людоедович Сталин хоть красноречием и не обладал, но шансов выжить потенциальным противникам не оставил. Так и обьявил с трибуны: «Ми будэм бэспощадно бароца с лэвым уклоном, пыравым уклоном и цэнтрызмом!» Спрашивается, куда народу было деваться? Вот он взял и уделал всю страну, как Бог черепаху, имея много добровольных помощников. У бандитов всегда находятся помощники... 

А вот и пример из маминой истории. Разве немцы могли сами и так быстро – уже в сентябре 1941-го в чужом, только что оккупированном Киеве, выявить и согнать на расстрел 100 тысяч евреев? Как выявить и депортировать в лагеря уничтожения 6 миллионов евреев со всей Европы? Тут им явно помогали... 

Мамин племянник Абраша, как это водится в нашей семье до сих пор, окончил школу с золотой медалью, был принят без экзаменов в Киевский университет и ушёл 18-летним в студенческое ополчение – помочь сталинским маршалам остановить гитлеровское наступление. Как и впоследствии под Москвой, тела киевских интеллигентов успешно использовали как самый подходящий материал для остановки танков. Так вот, когда через пару недель Абраша прибрёл раненый во двор своего дома на Мало-Васильковской, то был тут же выдан немцам дворничихой и расстрелян прямо у своего подъезда. Дворничиха к тому времени уже заняла их две комнаты в коммунальной квартире и выставить её оттуда сумел только впоследствии вернувшийся с фронта после победы дядя Миша. Ну а доказать выдачу своего сына-красноармейца ему не удалось. Никто не хотел идти в свидетели, даже тот, кто за водку да по пьянке и рассказал всю правду. Вот каким был Абраша, расстрелянный за то, что был евреем... 

Остаётся только добавить, что мамина сестра тётя Фаня с дочерью Мурочкой эвакуировались, получив с оказией записку с фронта от дяди Миши с заклинанием немедленно бросать всё и уезжать. Они успели. Ну а оставшихся 30 родственников - Славинских и Козыровских, включая мою бабушку Лию и мою 9-летнюю сестру Наташу, нашли и проводили под немецкие пулемёты их украинские соседи-полицаи. 

Теперь еще о маме. В официальный брак с продвинутым Рафаилом она не вступила. Во-первых, тому жена не давала развода. Ну а во-вторых, и это самое пикантное, в те дивные времена (аж до самого 1937 года) законный брак считался едва-ли не буржуазным предрассудком. С легкой руки заслуженных блядей мировой революции Розы Люксембург, Инессы Арманд и Александры Коллонтай, была обьявлена свобода половых отношений. Даже я не осмеливаюсь открыто назвать интимный орган - подлинный источник идеологии этих девушек. При этом предпочтение, конечно, отдавались партийцам пролетарского происхождения с дореволюционным стажем. В 1937 году товарищ Сталин, озабоченный незнамо откуда взявшейся потерей народонаселения, решительно укрепил институт брака и запретил аборты. Что касается мамы, то как дитя своего времени она впоследствии и пала жертвой тех нравов. Прожив с Рафаилом его последние 6 лет и родив дочку, женой его она не считалась. Увы, на допросе именно её он назвал своей женой и в этом ему поверили без пыток и даже без проверки документов. Так что отсидеть 8 лет в лагерях как «члену семьи изменника Родины» пришлось маме, а вот пенсию, как жена репрессированного после реабилитации получила его законная жена, которая лагерей и не нюхала, а совсем наоборот – цвела и пахла всё это время. Как мне ни обидно за маму, я лично рассматриваю такой исход дела как подлинное торжество "социалистической законности и пролетарского гуманизма"!

У меня сохранились подлинные документы, которые передают дух того времени: «В те времена далёкие, теперь почти былинные, когда срока огромные брели в этапы длинные...». Ниже я их привожу. 

Говорят, что моя бывшая Родина «помнит своих героев». Может быть, и помнит. Но не всех, конечно...Но вот лучшие её люди помнят также и имена её невинных жертв. Мама находится в списке жертв политического террора в СССР (упомянута дважды) по этому сайту:http://lists.memo.ru/index18.htm. 

Конечно, это только краткая справка и местом её проживания названо то, куда её сослали из Москвы перед тем, как арестовать. Мама провела первые полтора года в легендарном АЛЖИРе (Акмолинские лагеря жён изменников родины), остальное время – в КарЛаге. В этом же списке есть и Рафаил Флигельтауб. Приговорён и расстрелян (точно по документам) в тот же день - 15 декабря 1936 года. 

Надо сказать, что моя наивная мама после реабилитации пыталась восстановить если не историческую справедливость, то хотя бы свою московскую прописку. Вот первая архивная справка №1696/ИУ, выданная ей в октябре 1965 года Историко-дипломатическим управлением Министерства иностранных дел СССР: 

Справка эта умалчивает детали... Ну, во-первых, о том, что за три года мама дослужилась до высокой должности в секретно-стенографическом бюро и готовилась к назначению в Римское посольство. А во-вторых, что уволилась она не совсем по собственному желанию. Дело в том, что изгнанный из СССР Троцкий в 1935 году издал очередной труд «Преданная революция», где обрушился с клеветой на «партийно-бюрократическую касту» во главе с самим товарищем Сталиным. Это переполнило чашу терпения дорогого и до сих пор (21-й век на дворе!) любимого народом вождя и на Троцкого началась уже форменная охота. Спустя 5 лет она успешно завершилась ударом альпенштоком по башке клеветника. Но пока суть да дело, начали охоту на тех, кто был под рукой. Для начала очистили партию от бывших троцкистов. Так продвинутый Рафаил стал беспартийным и для искупления вины был направлен на Балхашстрой, впрочем, большим начальником. Маме же объяснили её теперь несовместимость с НКИД и предложили со всем уважением уйти добровольно, что, кстати, помогло ей стать воспитателем в детском саду Плановой академии, куда ходила её дочь. Там она и проработала до самого ареста и при этом училась в этой самой Академии - в общей сложности 2 года. 

Забавно: хотя мама и была реабилитирована в 1956 году, её реабилитация произошла там, где её уже реально упрятали в тюрьму - об этом ниже. Но в Москве, где её первоначально и осудили, об этом сведений не имелось... Поэтому понадобилась повторная реабилитация в Москве!!! А вот и справка, выданная Московским городским судом Верховного Суда РСФСР от 30 июня 1964 года: 

И это всё. Но не совсем. Надо отметить, что к 1937 году «враги народа» окопались везде, даже в детских садах. И делами даже этих, из детских садов, занималось занятое выше головы 24 часа в сутки «Особое Совещание». 

Ну а как насчёт жилплощади в Свердловском районе города Москвы? Вот длинная справка от 26 октября 1965 г. из того-же архива МИД СССР на имя Председателя Исполнительного Комитета Депутатов Трудящихся г. Москвы товарища Афанасьева В.И. : 

Это цирк! Анкета Флигельтауба от 1933 года у них сохранилась, а анкета, ,благодаря которой по их же справке мама работала у них с 32-го по 35-й год, не сохранилась. Значит, в их архиве не сохранились данные всех служащих, а вот целы-целехоньки анкеты только «больших шишек». Но главный цирк начался в Свердловском райисполкоме. Ну хорошо, говорят, проживали вы там с мужем - давайте свидетельство о браке и будем двигаться дальше. А свидетельства-то нет и не было. А, говорят, так вы с ним просто проживали! Ну мало ли, с кем он ещё там проживал... Хотите, подавайте в суд, но прав у вас на комнату в этой квартире нет. «Ну нет, так нет, но жила же я в Москве и работала. Так хоть восстановите прописку!». «А это уже отдельный вопрос. Подавайте новое заявление – и будем разбираться». 

А вот и анекдот по случаю: «Вы знали Хаймовича, который жил напротив тюрьмы? Да, а что? Так он теперь живёт напротив своего дома». Надо отметить, что дом 5/21 на Кузнецком мосту стоит прямо напротив Лубянки, а окна квартиры 20 на втором этаже над 40-м гастрономом прямо на неё и смотрят. Так что маме так и не удалось снова поселиться напротив своей бывшей тюрьмы, что напротив её бывшего дома. И слава Богу! Не пришлось каждый день глядеть на чекистов, валящих толпой из служебного выхода КГБ в служебный вход гастронома напротив, где им отвешивали спецпайки за доблестный труд. 

Итак, 15 мая 1937 года маму осудили как члена семьи изменника родины (ЧСИР) и в качестве меры пресечения выслали с дочкой из Москвы в Кировскую область. Справка № С/21: 

При этом важно отметить, что никакой собственной статьи у неё не было. Но Флигельтауба, отца её дочери, успешно завершившего Балхашстрой, в качестве награды ещё в декабре 1936 года осудили, приговорили и в тот же день расстреляли. Я думаю, зачитали приговор, отвели в подвал и выстрели в затылок. Естественно, что маме, как и всем родственникам расстрелянных заявили, что он осуждён на 10 лет без права переписки. Но мама уже прекрасно знала, что это значит... 

Справка о реабилитации за № 4н-026768/56 от 14 мая 1957 года: 

Как легко видеть, Рафаил Флигельтауб удостоился расстрела не от какого-то там «совещания», а от Военной коллегии Верховного Суда. Высокая честь для большого человека, однако при чём тут Военная коллегия? Он ведь был штатский. Значит, НКВД арестовывало и убивало, а «засвечивалось» совсем другое ведомство. Неужели эти суки даже тогда боялись расплаты? Кто знает, кто знает?! Приговор отменён «по вновь открывшимся обстоятельствам». Каким, к едрёной фене, обстоятельствам? Партия, наконец, призналась в своих преступлениях? Так и напишите, подонки! Нет, не было в этой стране покаяния, а продолжалась и продолжается преемственность поколений слуг государевых. Буйный Никитушка сбрендил, ну да что с него взять? Ведь и сам приговоры подписывал, потому как в Тройке состоял. Но вот он как раз и покаялся. 

За это и принесли мы с мамой цветы к его могиле и памятнику работы скульптора Эрнста Неизвестного. Этого Неизвестного, что воевал и был, по Вознесенскому, «убит наповал», знаток искусства и выдающийся кукурузовод Никита Сергеевич материл на «бульдозерной» выставке, но и услышал мат в ответ. Причём, Эрнст побежал. И добежал аж до Америки, где стал одним из самых известных скульпторов. Но зла на Никиту Хрущёва не затаил, а наоборот – воздал ему посмертно за реабилитацию невинных жертв. 

(Продолжение следует) 

Коротко об авторе

Владимир Михайлович Славинский родился в 1945 г. в Казахстане. С года и до 20 лет жил в Виннице, Украина. Там окончил школу и техникум. В 1970 г. окончил Нефтяной институт в Москве. Инженер по специальности "Промышленная Электроника". С 1970 по 1990 годы работал в НИИ Горного дела им. Скочинского в должности старшего научного сотрудника. Кандидат наук, специалист по измерениям. 

 

С марта 1990 по октябрь 1993 г.г. жил в Иерусалиме (Неве-Яаков) и работал в компании "IRAD-SPEGAS" в должности инженера-разработчика. Гражданин Израиля. С 1993 г. постоянный житель и с 1999 г. гражданин США. В 2007 году ушёл на раннюю пенсию из компании General Electric, где был инженером-разработчиком систем MRI. Проживает в городке Glen Spey в штате Нью-Йорк. 50 лет состоит в счастливом браке. Имеет сына, дочь и трех внучек. В «МЗ» публикуется впервые.