Культ жертвоискателей. Часть 1

Игорь Гиндлер | Культ жертвоискателей. Часть 1

18.08.2018 Аналитика

Культ жертвоискателей. Часть 2

Культ жертвоискателей. Часть 3

Фундаментальный кризис марксизма на рубеже XIX-XX веков был связан с тем, что вопреки ортодоксальному марксизму пролетариат – основная «жертва капитализма» – так и не стал движущей силой коммунистической революции. Кроме того, из-за повышения уровня и качества жизни пролетариат стал терять основные признаки класса жертв. Иными словами, пролетариат потерял привлекательность для марксизма как основной представитель «угнетенного класса».

Кризис марксизма привел к тому, что марксизм перешел в новую стадию – стадию ревизионизма и модификаций, в основе которых лежит поиск подходящего класса жертв.

Поиск жертв превратился для марксистов в захватывающее и интригующее занятие. Появилось множество ответвлений марксизма, которые отличались только выбранным классом жертв. При этом все без исключения ветви как неомарксизма, так и марксизма едины в своей конечной цели. Эта цель – бесклассовое общество (коммунизм). Добавим к этому и то, что даже внутри клана леваков, которые едины в своем выборе одного определенного класса жертв, существуют противоречия по поводу того, как их использовать в борьбе за власть.

Классические марксисты основной жертвой капитализма (и, следовательно, основной движущей силой революции) выбрали «угнетенный пролетариат». Ленин в качестве жертвы выбрал колонии, «угнетенные» метрополиями (под одной из таких колоний Ленин имел в виду Россию, которая хотя формально и была империей, но находилась на экономической и финансовой периферии и была фактически сырьевым и сельскохозяйственным придатком-колонией европейских стран-метрополий).

Мао Цзе Дун в качестве жертвы выбрал крестьянство, но с оговоркой, что предводителем крестьянства является все же (практически отсутствовавший тогда в Китае) пролетариат. Следует отметить, что Мао Цзе Дун понимал социализм совсем не так, как понимали его европейские или американские социалисты. Он понимал его как такую переходную к коммунизму форму, когда в стране одновременно существуют и капиталистическая, и коммунистическая экономика (что, собственно, мы и наблюдаем в Китае в настоящее время).

Итальянские фашисты такой жертвой выбрали страну-нацию («угнетенную» более сильными индустриальными странами Европы аграрную Италию). Немецкие фашисты в качестве жертвы выбрали несуществующую арийскую расу («угнетенную» странами-победителями в Первой мировой войне).

При этом Гитлер «позаимствовал» термин «национал-социализм» («нацизм») у Муссолини, который, собственно, и построил в Италии истинный национал-социализм. В Третьем Рейхе, если использовать традиционную левацкую терминологию, был построен расовый (или, точнее, арийский) социализм, а не национал-социализм.

Вообще леваки традиционно любят «заимствовать» чужие термины и использовать их либо как дымовую завесу, либо как свои собственные. Вспомним, как только леваки не называли себя – марксистами, прогрессивными, социал-демократами, социал-революционерами, демократами, либеральными демократами, фашистами, национал-социалистами, коммунистами, большевиками, меньшевиками, глобалистами…

Список этот длинный, но в последнее время леваки в Америке предпочитают называть сами себя «либералами», причем, используя методы политкорректной диктатуры, и других заставляют себя так называть. Термин этот они «позаимствовали» от отцов-основателей США, которые и были истинными классическими либералами XVIII века (их теперь, в XXI веке, называют консерваторами).

Другой пример заимствования и подмены терминов, успешно внедренный в американский политический лексикон – присвоение красного цвета республиканцам (частично правым), а синего цвета – демократам (в большинстве своем левым). Традиция противостояния красные-синие – относительно недавняя. Она берет начало с президентских выборов 2000 года, но уже значительно укоренилась, невзирая на то, что именно партии левого, а не правого толка на протяжении всей истории человечества было принято раскрашивать в красный цвет (вспомните флаги Третьего Рейха и СССР).

Напомню, что до 1917 года марксизм был всего лишь теорией. Как на практике совершить переход от капитализма к коммунизму, не знал никто, даже сам Маркс. Поэтому в течение десятилетий леваки вели беспощадный спор между собой, как это сделать. Задолго до коммунистического переворота в России 1917 года сформировались два основных лагеря – меньшевики (сторонники эволюционного перехода) и большевики (сторонники революционного перехода).

Меньшевики (которых на самом деле было большинство) сгруппировались около идей Фабианского общества. Их аргумент состоял в том, что переход необходимо осуществлять плавно, с помощью демократических институтов (так называемый градуализм), иначе революционная конфискация и перераспределение собственности обернется большой кровью. Собственно, что и произошло в России.

Но после переворота 1917 года и чудовищной Гражданской войны в России левацкая мысль оказалась перед новой проблемой – как удержать власть в социалистической стране, окруженной капиталистическими странами. По этому вопросу и меньшевики, и большевики раскололись на два лагеря каждый, так что основных конкурирующих левацких идеологий впоследствии стало четыре (для их обозначения будем применять те термины, которые утвердились к настоящему времени, что не обязательно совпадает с историческими названиями этих идеологий):

• Сталинисты-ленинцы (большевики) утверждали, что социалистическая власть может быть удержана с помощью террора в отдельно взятой стране на срок, достаточный для построения коммунизма (история подтвердила ошибочность этого подхода).
• Троцкисты (большевики) утверждали, что власть в одной социалистической стране, находящейся в капиталистическом окружении, никаким террором удержать не удастся, и необходимо практически одновременно произвести революции во всех странах без исключения (история подтвердила, что Троцкий был прав в том, что власть удержать не удастся).
• Фашисты (меньшевики) утверждали, что кровавое революционное перераспределение собственности только отпугнет народ от социалистических идей, и предложили более гуманный метод – вместо насильственного отъема частной собственности установить тотальный государственный контроль и над ней, и над ее собственниками (история подтвердила, что этот подход тоже не работает).
• Глобалисты (меньшевики) утверждали, что победа социализма может быть достигнута только путем практически одновременного перехода к нему во всех странах, причем мирным, демократическим путем. В качестве основного метода социалистических преобразований ими был выбран метод, предложенный итальянским коммунистом Антонио Грамши – «культурный марксизм», то есть, путь к социализму предполагалось начинать с трансформации образования, культуры, художественной литературы, публицистики, кинематографа и т.д.

Три ветви леваков из этого списка к началу XXI века практически исчезли (исключение составляют такие страны, как Венесуэла, Куба и Северная Корея). В большинстве стран сталинисты, троцкисты и фашисты если и существуют, то в виде малозначительных маргинальных групп, которые зачастую даже не помнят (или просто не желают вспоминать) свое прошлое. Многие современные национал-социалисты полностью забыли свои социалистические, фашистские корни, и сконцентрированы только на одном пункте программы нацистской партии – расизме (вся программа нацистов состоит из 25 пунктов).

Но четвертая ветвь неомарксизма – глобализм – продолжает свое пагубное распространение по планете. Отличие глобализма XXI века от остальных леваков состоит в том, что они – политически всеядны, то есть принимают в свои ряды все классы «жертв».

Недаром так почитаемый глобалистами Грамши писал о коммунистическом перевороте 1917 года в России, что этот переворот – «революция против марксизма», и «большевики отвергли Маркса».

Глобализм – это не только наиболее циничная, но и высшая фаза марксистского ревизионизма.

(продолжение следует)

Игорь Гиндлер
Источник