ИЗРАИЛЬ НА ПОРОГЕ КАТАСТРОФЫ

Борис Камянов

Израиль на пороге катастрофы

 4

    

Был у меня старший товарищ, талантливый поэт, о котором я писал в своих мемуарах. Имя его я называть здесь не стану – по причинам, которые вы вскоре поймете. Назову его N. Умер он в Москве молодым, ему еще не было и пятидесяти, от сердечного приступа: скорая приехала с большим опозданием. Я в это время уже жил в Израиле. 

Товарищ мой, еврей, был женат на русской, и где-то в конце шестидесятых у них родилась дочь. Когда в девяностом году я был в Москве, вдова моего друга узнала об этом и пригласила меня к себе.

– Мы с дочкой хотим переехать в Израиль на ПМЖ, – огорошила она меня. – Что ты об этом думаешь?
– Ни в коем случае! – сказал я. – Под действие Закона о возвращении вы подпадаете, но жить вам в нашей стране будет крайне дискомфортно. Две русские женщины, одна из них – немолодая, без специальностей, без малейшего сантимента к еврейству – вы очень скоро Израиль возненавидите. Сидите дома и не делайте глупостей.
На этом мы расстались.

Прошло более четверти века, и вдова N. позвонила мне в Иерусалим.
Оказывается, обе женщины не оставили идею поселиться в Израиле. За это время, по словам матери, дочь тяжело заболела, и надежда была только на израильских врачей. Как выяснилось, за эти годы обе уже побывали в нашей стране в рамках «медицинского туризма», но лечение предстояло дочери длительное. Интересно, что за время своего пребывания здесь они мне ни разу не позвонили, за что я вовсе не был на них в обиде. По возвращении в Москву они стали собирать документы на эмиграцию, но их в посольстве не приняли: среди них не было метрики N., из которой следовало бы, что тот – еврей. Вдова попросила меня засвидетельствовать на иврите, что этот факт мне известен, так как я был знаком с его родителями. Эту просьбу я выполнил. Мое ли заявление помогло или нужный документ все же нашелся, но разрешение на репатриацию было получено.

– Дочь срочно начинает учить иврит, – сказала мне без пяти минут израильтянка неделю назад, – но этого недостаточно. Не мог бы ты давать ей уроки языка по «Скайпу»? Кроме того, мне нужна твоя помощь: мы приезжаем в марте, и я прошу тебя снять нам жилье на две-три недели, пока мы не разберемся, что к чему.
– И не надейся! – сказал я ей. – Рассчитывайте только на себя. Тридцать лет вы думаете о переезде в Израиль – срок вполне достаточный, чтобы изучить иврит. Я уже в девяностом говорил тебе, что вам лучше оставаться в России, и повторяю это сейчас. Я – инвалид, почти не выходящий из дома, передвигаюсь с помощью ходунка и проблемами вашими заниматься не могу и не хочу. Кроме того, работа и большая семья не оставляют мне на это времени.

Говорил я с ней намеренно жестко и абсолютно откровенно.
Итак, до марта остался месяц с небольшим. Израиль собираются осчастливить своим приездом русская женщина, которой за восемьдесят, и ее пятидесятилетняя дочь-художница, не накопившие за время жизни в России ничего, кроме болезней. К еврейству они никакого отношения не имеют, о переходе в иудаизм, слава Богу, и речь не идет, языка они не знают, о реалиях нашей жизни никакого представления не имеют – чего стоит хотя бы просьба снять им квартиру «на две-три недели»! Выслушав ее, я сказал:
– Дело даже не в том, что в Израиле никто вам на такой срок жилье не сдаст. Если вы, несмотря на мои предостережения, все же приедете сюда, то вцепи́тесь в тех, кто будет к вам приставлен от министерства абсорбции, двумя парами рук и ни на шаг не отходите от них! Вам предложат социальное жилье и все остальное, что вам положено, и не вздумайте проявлять самостоятельность!

* * *

Я – человек не кровожадный. И все же вызвался бы добровольцем для исполнения высшей меры наказания в отношении тех, кто в марте 1970 года проголосовал в кнесете за поправку к Закону о возвращении, содержащую следующие пункты:
4а. Права членов семьи 
(а) Права, предоставляемые еврею в соответствии с этим Законом, и права нового репатрианта, в соответствии с Законом о гражданстве (1952 г.), а также права нового репатрианта, предусмотренные другими законодательными актами, предоставляются также детям и внукам еврея, его супруге/супругу, супругам детей и внуков еврея. 
Это положение не распространяется на евреев, которые по собственному желанию перешли в другую религию.
(б) При определении права члена семьи еврея на репатриацию в соответствии с пунктом (а) настоящего параграфа, не имеет значения, жив ли сам еврей, а также от того, репатриировался ли он в Израиль.

Все выделенное мною приводит к размыванию еврейского характера государства Израиль и потому угрожает нашему будущему. Конечно же, среди тех, кто приезжает к нам благодаря этой поправке, есть вполне достойные люди, но мы не Австралия или Новая Зеландия, где рады всем добропорядочным эмигрантам. Конечно же, основными борцами за превращение еврейского государства в государство с выхолощенной национальной душой являются вполне кашерные по Галахе евреи с трефной совестью. Но когда я вижу, сколько десятков, если не сотен тысяч людей приехали сюда без национальной мотивации, и сколько еще обдумывают этот шаг – мне становится страшно.

Наша война за выживание требует от нас все более жесткого противостояния не только внешнему врагу, но и всему, что угрожает еврейскому характеру нашего общества изнутри. Приведенные мною пункты Закона о возвращении должны быть отменены – и как можно скорее.

Источник: Facebook