Хмурым майским днём 1887 года в сумрачных стенах Шлиссельбургской крепости был казнён Александр Ильич Ульянов – организатор несостоявшегося покушения на царя Александра III. Уже на следующую ночь его младший брат Володя, участник нелегального студенческого кружка, был арестован. Благодаря ходатайству влиятельной сестры матери – Любови Александровны Ардашевой, в девичестве – Бланк, заключение под стражу заменили ссылкой. Володя был отправлен в деревню Кокушкино Лаишевского уезда Казанской губернии, где и поселился в доме Ардашевых.

Там, в доме своей тётки, юный Ульянов познакомился с другой ссыльной революционеркой – лишь недавно окончившая институт и арестованная на Украине, Лея была чуть старше Владимира и приходилась Бланкам какой-то дальней роднёй. Тягостное время ссылки скрашивалось общением между юными революционерами. Переполняемые желанием изменить мир к лучшему, они проводили в разговорах, а чаще – спорах о путях переустройства общественного строя целые дни. А затем и ночи.

К концу 1888 года по «высочайшему соизволению» Ульянову и ряду других революционеров разрешили вернуться из ссылки. Володя поехал в Казань, Лея отправилась домой, на Украину, но вскоре обнаружила, что беременна. Оставив Екатеринослав, она переехала в маленькое село Смидовичи, где вышла замуж за пожилого и добродушного Менахема Рубичёва, который всё понял и всё принял. А ещё через несколько месяцев у них родился сын. Его назвали Нехемия.

В 1896 году Менахем Рубичёв скончался. Лея осталась одна с Нехемией, которому едва исполнилось восемь лет. Мальчик рос смышлёным, приветливым и любознательным. И знал тайну своего рождения. К этому периоду времени и относится, вероятно, его первая встреча с настоящим отцом. В 1900 году Ленин вместе с двумя революционными товарищами и будущими меньшевиками Мартовым и Потресовым нелегально объезжал российские города и провинции, устанавливая связи с местными партийными ячейками.

Первая встреча, судя по всему, произошла в Двинске. Ленин увидел Лею на сходке рабочих и сразу узнал, а потом с изумлением познакомился с Нехемией. К тому времени будущий вождь мирового пролетариата уже был женат на Надежде Крупской, ожидавшей его в ссылке в Уфе. Тем не менее Ленин не отказался от отцовства и даже, наоборот, с энтузиазмом принял сына.

Очарованный его харизмой, маленький Нехемия с увлечением начинает штудировать революционную литературу. А три года спустя уже 15-летний сын с радостью принимает приглашение Ленина и, оставив тусклый мир местечка, переезжает к нему в Женеву. Юноша поселяется в доме Ленина и Крупской. Добросердечная Надежда Константиновна, возможно, уже осознающая, что своих детей у неё не будет, принимает Нехемию как родного. А тот работает в редакции «Искры» сначала курьером, а потом и помощником редактора, всё больше вовлекаясь в серьёзную деятельность взрослых революционеров.

Однако параллельно Нехемия сходится и с находящимися в Швейцарии сионистами. Его, хорошо знакомого с тяготами еврейской жизни в черте оседлости, всё больше воодушевляют идеи создания независимого еврейского государства. Вот только Ленину новые увлечения сына совершенно не нравятся. Он категорически не приемлет «подмену идеи классовой борьбы идеей национального единства».

Напряжение между ними нарастает, достигнув пика, когда Нехемия вопреки воле Ленина отправляется в Базель на открывшийся там Шестой сионистский конгресс. Встреча с делегатом из Одессы Евгением Жаботинским окончательно меняет его взгляды. Следует трагический разрыв с отцом. «Мне не нужен в доме сионист!» – кричит Ленин. Надежда Константиновна изо всех сил пытается помирить отца и сына, но всё тщетно.

С тяжёлым сердцем Нехемия покидает дом в Женеве и, приписав к своему возрасту два года, уезжает в США. Там, в Чикаго, он становится активным участником партии «Поалей Цион», сочетающей в своей программе сионистские и социалистические идеи. Одновременно он меняет свою фамилию с Рубичёв на Рабин – последняя, безусловно, куда удобнее для жизни в Америке. Но кто знает, нет ли в выбранном им окончании фамилии попытки сохранить память о человеке, любовь к которому он продолжает нести в своём сердце.

Ленин также очень тяжело переживает разрыв с сыном, обвиняя во всём «сионистов-реакционеров» и «патентованных представителей еврейской нации». Видимо, именно с этого момента он становится яростным противником еврейского национального движения. Ленин стирает из своей жизни всякую память о Нехемии, отошедшем от его идей. В том числе строго-настрого запрещает Крупской поддерживать с ним связь, да и вообще упоминать о нём.

Вычеркнув Нехемию из своей жизни, Ленин с головой уходит в революцию. Наступает 1917 год, и председатель Совнаркома железной рукой строит на руинах Российской империи новое государство. А хмурым июльским утром 1918 года в Екатеринбурге в подвале Ипатьевского дома казнят Николая II – сына того, кто тремя десятками лет ранее приказал повесить его брата.

Жизнь Нехемии тем временем тоже меняется драматическим образом. Он знает о совершенной отцом революции в России, однако вступает в созданный Жаботинским «Еврейский легион» и прибывает в Египет, а затем, по мере продвижения британских частей, попадает в Эрец-Исраэль и участвует в боях за освобождение Иерусалима и Иерихона. После окончания войны Нехемия добивается от британских властей для себя права остаться в подмандатной Палестине.

В 1919-1920 годах по Святой земле прокатывается серия устроенных арабами еврейских погромов, и Нехемия вступает в организованный его другом Жаботинским иерусалимский комитет самообороны «Хагана». Там он впервые и встречает свою будущую жену Розу. А через год состоится последняя встреча Владимира Ленина и Нехемии Рабина.

В апреле 1921 года глава РСФСР принимает у себя лидеров партии «Поалей Цион». Не исключено, что прибывший на встречу Нехемия пытался убедить отца простить и принять его. Но его ждал провал. По итогам встречи Ленин пишет свою знаменитую программную статью «Сионизм и классовая борьба в Палестине». С этого момента еврейское национальное движение в Советской России было приговорено. А ещё год спустя у Нехемии и Розы родится их первенец – единственный внук Владимира Ленина. Его назовут Ицхак.

Знал ли Ицхак Рабин, с годами возглавивший еврейское государство, тайну своего происхождения? Рассказал ли ему об этом отец? Успел ли познакомиться с документами и воспоминаниями старых большевиков, найденными в рассекреченных в конце XX века советских архивах? Ответы на эти вопросы навсегда останутся тайной.

Александр Непомнящий