Время выхода в эфир: 25 ФЕВРАЛЯ 2017, 18:00
АВТОРСКАЯ ПЕРЕДАЧА
Ю.Латынина― Юлия Латынина, «Код доступа». Начну с новости, которая случилась в минувшее воскресенье, когда компания SpaceX успешно отправила к международной космической станции грузовой корабль Dragon. Причем, первая ступень ракеты-носителя Falcon 9 приземлилась на том же космодроме, с которого она и взлетела. Это уже не первый раз первая ступень приземляется у SpaceX. Первое приземление было 22 декабря 2015 года, второй раз 8 апреля 2016-го. Но на этот раз это уже, все-таки, целый грузовой корабль, отправленный к космической станции.
Кстати, довольно смешно, что российские СМИ, в основном, сообщали об этом со словами, что грузовой корабль Dragon не смог пристыковаться к МКС с первого раза. Эти сообщения, конечно, ужасно напоминали известный анекдот времен Брежнева о Брежневе и Картере, которые бежали наперегонки, и советские СМИ сообщили, что Брежнев пришел вторым, а Картер предпоследним. Да? Вот, не смог пристыковаться грузовой корабль Dragon к МКС с первого раза, но пристыковался. А первая ступень (вдумайтесь, первая ступень) обратно села на космодром и будет снова использование.
Вот, то, что SpaceX – это достижение, напоминание, что Америка – это, все-таки, не президент Обама и не президент Трамп. Это не распоряжение президента Обамы о выдаче 221 миллиона сектору Газы, фактически палестинским террористам. Это не распоряжение Обамы о том, что отныне в школах мальчики, которые чувствуют себя девочками, имеют право ходить в девичьи туалеты, а если школа этого не разрешит, то она будет лишена федерального финансирования. Это не распоряжение Трампа, которое отменяет это распоряжение. Это не CNN, которая никем не избранная из соображений революционной сознательности ведет гражданскую войну против Трампа. Это не Трамп, который по этому поводу называет СМИ врагами народа просто потому, что, видимо, Трамп не знает, кто назывался в истории врагами народа.
Америка – это экономика и технологии, которые сделали эту страну первой. И я обращу внимание в связи с успехами SpaceX, что куда-то делись наши государственные восторги о том, что вот раз американцы отказались от своих программ государственных челноков, то теперь МКС будем снабжать только мы, и в этом Америка будет зависеть от нас.
А получилось всё, к сожалению, наоборот, потому что успех SpaceX, успех других частных компаний показывает, что даже в той сфере, в которой, казалось бы, всегда считалось, что, вот, государство должно инвестировать много денег, потому что космическую сферу частнику не поднять, выяснилось, что ровно наоборот: космическую сферу частнику поднять, и более того, он в нее инвестирует гораздо меньше денег, чем в нее инвестировало государство. Выяснилось, что объем инвестиций государства гигантский в космическую сферу был связан не с тем, что это так уж дорого стоит (хотя, это дорого, естественно, стоит), а с тем, что государство, когда оно инвестирует, оно всегда инвестирует очень дорого.
Выяснилось, что Илон Маск построил всё свое семейство кораблей меньше, чем за миллиард долларов – там изначальные инвестиции были 400 миллионов. В то время как наша ракета «Ангара», которая уже много лет разрабатывалась, пока, наконец, полетела с опозданием в 7 или 8 лет, по-моему… В то время как ракета «Ангара» стоила несколько миллиардов долларов. А соответствующие американские программы (потому что государство везде одинаково, даже если оно американское) стоили еще дороже.
И последнее по поводу SpaceX и российской космонавтики. Я не знаю, смотрели ли вы фильм «Марсианин» или читали ли вы замечательный роман Энди Уира, по которому этот фильм поставлен. Но вы знаете, в этом фильме, в этом романе есть такой момент, что когда случайно забыли американцы астронавта на Марсе и он там выжил как Робинзон Крузо… Роман «Марсианин» вообще замечательный роман, потому что это роман про такого Робинзона Крузо XXI века. Робинзон Крузо выжил, благодаря тому, что человек – существо умное, на необитаемом острове, а герой романа Энди Уира выжил, благодаря своей технической смекалке и интеллекту, на необитаемой планете.
Ю. Латынина: Больных, которых в нормальной стране судят как садистов, в России ставят начальниками в колониях
Так вот, есть там такой момент, что когда попытка американцев организовать спасательную экспедицию полупроваливается, потому что корабль, который должен взорвать груз, взрывается в воздухе, на помощь приходят неожиданно китайцы. Они говорят «Знаете, а вот у нас тут чего-то сейчас полетит».
И вот этот момент меня, конечно, очень резанул в свое время и в романе, и в фильме, потому что я понимала, что в 70-80-х годах если бы писался этот роман и фильм, то естественно бы второй стороной, которая приходила на помощь, был бы Советский Союз. А сейчас к вопросу о месте России в мире, если бы в романе и в фильме Энди Уира этой второй стороной была бы Россия, то всем бы показалось это просто нереалистическим, это было бы, знаете как, если бы инопланетяне прилетели.
И вот, собственно, это и больше всего обидно, что по мере того, как мы надуваем щеки и пытаемся участвовать в американских выборах или, там, ломать серверы WADA, или еще чего, и считаем, что это величие нации, мы забываем, что величие нации выражается в том числе и в том, что, вот, пишет такой Энди Уир роман, и он, естественно, когда он пишет реалистический роман, выбирает в качестве второй державы, второй могучей космической державы, пришедшей на помощь американцам, Китай, а не Россию. Это не происходит по какой-то злой воле, это происходит само собой.
Самая громкая российская история – история с освобождением, вернее, пока еще неосвобождением из колонии Ильдара Дадина. Собственно, факт этого неосвобождения тоже потрясающий. Потому что как? Верховный суд признал человека невиновным. У нас есть современный мир, где есть электронная почта, где есть телеграммы, телетайпы, много чего. Как выяснилось, у колонии, в которой сидит Дадин, ничего этого нету. У нее нет электронных средств связи, у нее нет телефонов, у нее нет телетайпов. И как ехидно пошутил Волков, сигнал, который мог за это время за 3 дня распространиться до пределов солнечной системы, не дошел до сих пор до колонии, в которой сидит Дадин.
Оказывается, им нужна исключительно бумажка. Причем, им сначала нужна бумажка, а потом доказательства того, что эта бумажка не поддельная, и вообще это богатая административная идея, согласитесь. Вам принесли одно письмо, а потом вам нужно второе письмо, что оно не поддельное, а потом третье и так далее, и так далее.
Так вот. Освобождение Дадина. На самом деле, история потрясающая, потому что мы прекрасно понимаем, что такого рода рождественские подарки в России может делать только один человек, тот самый, который не влияет на суд и не может дозвониться до генерального прокурора.
Ильдара Дадина осудили ни за что. То есть его формально осудили по новому закону, который противоречит всему, что может сказать по этому поводу здравый смысл и даже российская Конституция. Но даже если оставить в стороне вопрос приговора, при этом его не приговаривали к пыткам. Потому что то, что происходило с Дадиным в первой колонии, не было заказом сверху – оно было следствием того, что больных людей, которых в нормальной стране судят как садистов, в России ставят в качестве начальства в колониях.
Вот, меня поразило, что когда Дадина пытали в колонии, в это самое время в Гонконге судили британского банкира за то, что он кунал проститутку головой в туалет и перерезал ей горло. Ну, больной человек. Ну, вот, в нормальной стране таких судят. А у нас они начальники, со всеми вытекающими.
И что было уникально в случае с Дадиным? У нас система всегда включается, обратите внимание, в таких ситуациях на защиту преступника. Систему характеризует не ошибка, систему характеризует реакция на ошибку. Если какой-то мелкий начальник совершил преступление, то в тот момент, когда его за это преступление наказывают, верхние начальники остаются, естественно, невинными и не отвечают за своего подчиненного. Как только они начинают его выгораживать, они разделяют с ним его вину.
И, собственно, у нас в России всегда развивалось по второму варианту. Условно говоря, изнасиловали рядового Сычева и у него ампутировали ноги. Министр обороны тогдашний господин Иванов говорит «Ах, ножки у рядового Сычева отвалились сами, ничего там такого не произошло». Сразу вся система начинает действовать на то, что ножки у рядового Сычева отвалились сами. И несмотря на то, что понятно, что те люди, которые издевались над Сычевым, они министру обороны, тем более Путину не сват, не брат, тем самым вся система, включая министра обороны, разделяет преступления этих людей.
То же самое помните, зять президента Карачаево-Черкесии перестрелял на своей даче 7 человек. После чего возмущенный народ, ну, естественно, включая родственников погибших, которые были тоже палец не клади, выносят этого самого президента из местного здания администрации. Итог: президент остается президентом, потому что поступить по-другому означает поддаться давлению. А у нас Владимир Владимирович себя давлению в таких случаях не поддается. Это принципиальная позиция, что обратной связи между правителем и народом не существует, обратная связь в кремлевской терминологии называется «давлением»: «Мы давлениям не поддаемся».
Ю. Латынина: Демократия лишена вранья как возможности инструмента. Демократия имеет инерцию
Соответственно, этот абсурдный принцип привел в свое время к истории со списком Магнитского, потому что… Ну, как? Ситуация заключалась в том, что из российской казны украли 750 миллионов долларов. Даже не 250, вот, как в истории с Браудером (это маленькая история), а всего там пропало где-то 750.
И понятно, что эти люди крали не с соучастия Кремля, потому что у Кремля, извините, есть другие способы обращаться с российским бюджетом. Не так вот это вот кривые налоговые возвраты.
Можно было этих людей посадить и всё, и никто бы не знал имени Магнитский. И никто бы не помнил, чего там говорит Браудер. Вместо этого вся система сначала на нижних уровнях, видимо, в результате просто коррупции, потом всё больше и больше вставала на защиту этих людей, пока госмашина, с одной стороны, не привело это к списку Магнитского, а, с другой стороны, не привело это к четкому пониманию, что если госмашина не наказывает этих людей за кражу 750 миллионов долларов, значит, госмашина после факта совершения преступления становится к нему сопричастна.
Знаете, это такая вот удивительная история, что во всем мире сообщниками… Ну, обычно в нормальной стране сообщниками преступления являются те люди, которые участвовали в этом преступлении с самого начала. Вот, Россия – уникальная страна постсообщников. Уникальная страна, при которой люди сначала совершили преступление, а потом у них получается многочисленное количество сообщников, которые их защищают.
И в случае Дадина казалось, что госмашина обречена на новый список Дадина. Потому что, конечно, никто в Кремле не приказывал никаким садистам лично кунать Дадина головой в унитаз. А потому что всегда, уж если окунули головой в унитаз, то Дадин – виноватый, он клеветник, его надо наказать, его надо, значит, растереть совсем. А те, кто кунали, не виноваты – они герои, их надо защитить.
И вдруг система дает отбой. Сначала Дадина переводят в другую колонию, потом его освобождают… Ну, освободят его, все-таки, признают невиновным. Вообще признали невиновным. Всё! Нету никакого Дадина. Нету списка Дадина по аналогии со списком Магнитского.
Оказывается, что проблема, которая могла превратиться в грандиозную банановую корку, на которой поскользнулась Россия, вдруг эта проблема не стоит выеденного яйца и кончилась сама собой.
И, вот, я не знаю, этот слом паттерна – это произошло, благодаря решению лично Владимира Владимировича Путина, или это ему подсказал Кириенко, потому что, ну, как-то напрашивается предположение, что новый глава Администрации мог подсказать сменить концепт.
Ну, какой поворот! Я, конечно, понимаю, что Дадин – это очень маленькая мелочь, что, в основном, режим останется таким же. Но, ведь, на этих-то маленьких мелочах-то мы и поскальзывались, на этих-то банановых кожурах. Потому что представьте себе, если бы, вот, Кремль действовал всегда так, как в случае с Дадиным. Не было бы никаких «Pussy Riot». Вот, их просто не было бы. Не было бы никакого списка Магнитского, не было бы никакого Закона подлецов. Может быть, не было бы даже «Крымнаша». Да? То есть если бы Кремль не вставал всё время на защиту преступников после совершения ими преступления, то, ну я не знаю, процентов 30-ти наших проблем бы просто вообще бы не было. Причем, не у России, а у самого Кремля.
Ю. Латынина: Пусть лучше они строят жилье, чем еще раз Адмирал Кузнецов сходит в Сирию
Еще одна трогательная история – продолжение истории, о которой я уже говорила, о несостоявшемся черногорском перевороте. Потому что на этой неделе власти Черногории объявили, что человек по имени Эдуард Широков, гражданин России, которого они разыскивали за заговор с целью убийства премьера, это, на самом деле, офицер российских спецслужб, засекреченный разведчик ГРУ по фамилии Шишмаков, которого уже выперли по какой-то причине из Польши. И, действительно, вот Фонтанка нашла фотографии Шишмакова и Широкова – они похожи. Более того, с удивлением я увидела, что Широков был хорошо представлен в Facebook. Это новая такая, видимо, генерация разведчиков, которые оставляют обширные следы в интернете и ставят «лайки», и публикуют котиков. И у них совпадает дата и место рождения.
Но я об этой потрясающей истории уже говорила, и напомню, в чем ее цимес. В том, что есть страна, маленькая балканская страна, которая славянская, которая православная, которая, действительно, очень сильно зависит от России по части денег, потому что огромное количество черногорских инвестиций, действительно, приходит из России. В ней живет большое количество русских, чуть ли не 40% курортной недвижимости им принадлежит. И вдобавок не могу не сказать, что тамошний премьер Мила Джуканович – светоч демократии, потому что правит он 25 лет, коррупция на коррупции сидит и коррупцией погоняет. Голоса на выборах, действительно, скупаются. И, вот, в этой балканской банановой республике правящий премьер решил наплевать на Россию, вступить в НАТО, после чего Кремль ему решил сделать бяку.
Сделать ему Кремль решил бяку ровно по такому рецепту, согласно которому в перевернутом мире Кремля был осуществлен украинский Майдан. Потому что с точки зрения Кремля на Майдане сначала какие-то злобные враги России собрали народ за деньги, а потом они в этот же народ еще за деньги и стреляли. После чего и случился Майдан.
Вот, по этому же рецепту попытались в братской Черногории организовать новый Майдан против, опять же, далеко не лучшего на свете режима, который, действительно, во всем зависит от России, и не смогли. То есть возникает вопрос: если мы в таких ситуациях в Черногории не можем ничего организовать, чего же нам там рассказывают про наше вмешательство в выборы в США? И самое интересное, кто рассказывает? С одной стороны, значит, у нас всякие кремлевские аналитики радостно радовались и радостно намекали, что, вот, мы крутые, мы теперь даже в США Трампа избрали. А с другой стороны, американские левые СМИ радостно поддерживали эту иллюзию, говорили «Да-да-да, это Россия избрала Трампа».
Это, конечно, мне напоминает… Вот, у меня есть тезис, что нету, на самом деле, в мире разных разновидностей паранойи, вот, везде одна и та же самая паранойя. И, вот, иногда, знаете, вот то, что у леваков, и то, что в Кремле, — оно удивительно совпадает.
А самое, конечно, еще второй вопрос – это вопрос… Ну, хорошо, да? Мы даже в Черногории переворота не смогли устроить. А, вот, есть такая держава Китая, которая, действительно, занимается геополитикой в отличие от западных демократий. Они не могут заниматься геополитикой, потому что демократия не может заниматься геополитикой, потому что, действительно, в геополитике, с одной стороны, нужно стратегическое видение… А демократический политик, который избирается на 4-8 лет, у него, как правило, нету этого стратегического видения, у него вопрос, как ему избраться через 4 года.
А во-вторых, для всех этих геополитических интриг нужно, чтобы вы говорили за глаза одно, а в глаза другое, чтоб вы врали. А демократические политики врать физически не могут, потому что это очень опасно. Если выясняется, что они врут, то их попрут с должности, будет медийный скандал. То есть демократия лишена вранья как возможности инструмента. Демократия имеет инерцию. Демократия не может сегодня сказать, что мы с этими дружим, а завтра сказать, что мы с этими враждуем. Как, условно говоря, Сталин, который сначала враждовал с Германией, а после пакта Молотова-Риббентропа на 180 градусов это повернулось, и в той же самой газете «Правда», в которой рассказывалось, какой Гитлер плохой, стало рассказываться, какой он хороший и какие англичане и американцы поджигатели войны.
Ю. Латынина: Ильдара Дадина осудили ни за что
И, собственно, вот, Китай – он как раз, будучи авторитарным государством, может заниматься геополитикой и занимается геополитикой. Возникает вопрос: а чего он переворотов-то не устраивает? Вот, вы слышали когда-нибудь, чтоб Китай устроил, ну, хотя бы удачный переворот? Не важно, в Африке, которую он скупил, в Латинской Америке, которую он тоже скупает. А ответ заключается в знаменитой цитате Сунь-цзы, который говорит, что война выигрывается до того, как она начата. Вот, перевороты тоже хорошие происходят еще до того, как они начаты. Самый замечательный переворот – это который не надо производить. Самый замечательный переворот – это когда какой-нибудь африканский диктатор или балканский премьер понимает, что да ему лучше с этими хорошими ребятами дружить, потому что у этих ребят есть миллиарды.
И даже в том, что касается геополитики, первое, что значит, это значит экономика. Потому что когда Китай вкладывает в развитие союзной ему страны миллиарды и миллионы, это приводит к совершенно принципиально другим последствиям, чем когда группа квазизаговорщиков пилит бабки в размере 100 тысяч долларов на идее, что она, типа, организует переворот, а, на самом деле, она делает это только для того, чтобы попилить бабки.
Еще одна новость на этой неделе. Президент России Владимир Путин поручил правительству и региональным властям принять решение по совершенствованию системы профилактики подросткового суицида. Это всё в связи с существованием в интернете групп смерти. И до этого уже много было разговоров по этому поводу, даже, значит, наши общественники хотели, чтобы спасти детей от групп смерти, запретить пользоваться интернетом до 15-ти лет. И, вот, когда читаешь это, понимаешь, что в каком-то параллельном мире живет наше государство.
Значит, что мы имеем? Есть группы смерти, о которых впервые написала Галина Мурсалиева в «Новой газете», после чего на нее вылилось ведро помоев: «Да это всё нарочные козни, чтобы запретить интернет! Да как «Новая газета» смеет лить воду на мельницу чекистов?» и так далее, и тому подобное. Собственно, с тех пор прошло несколько месяцев, интернет, стало ясно, никто не собирается запрещать, с явлением как-то свыклись. Стало понятно, что да, существуют в российском интернете, в Рунете, в российском сегменте интернета группы смерти, и даже стало понятно, кто их организовывает. Это киберпреступники, которые этим способом а) зарабатывают деньги, б) поднимают себе самооценку. Это вот типичная ситуация с руководителями сект.
Вот, что такое человек, который организовал секту? Ну, во-первых, он, конечно, тащится и повышает свой статус от того, что он имеет то ли статус бога, то ли его пророка. Ну, в общем, руководит жизнями людей. А с другой стороны, как правило, он еще в ходе этого и не бедствует.
Как зарабатывались деньги? Ну, например, Филипп Лис, единственный арестованный по этому делу, просто по этому поводу рекламировал свой альбом. Очень многие люди перепродают эти страшные видео. Это, конечно, не большие деньги. Так это и люди-то небольшие. Ну и, конечно, они щекочут при этом собственное «Я», потому что психика подростка пластична, из него можно сделать хунвейбина, из него можно сделать гитлерюгенд, шахида, можно сделать самоубийцу. «Ваши души сохранятся на сервере». Перерыв на новости.
НОВОСТИ
Ю.Латынина― Юлия Латынина, опять «Код доступа» и я о группах смерти, и о людях, которые щекочут собственное «Я», становясь администраторами таких групп, потому что психика подростка пластична – из него можно сделать хунвейбина, нашиста, гитлерюгенд, шахида, можно сделать самоубийцу.
С одной стороны, подростку обещают: «Ваши души сохранятся на сервере». С другой стороны, тем людям, которые пытаются это расследовать, добровольцам (а таких сейчас достаточно много) сыпятся угрозы, что мы тебя найдем, мы тебя порежем.
Кстати, на фоне этих угроз, видимо, достаточно выдуманных, угроза подростку «Мы тебе поможем», если он отказывается совершить самоубийство и понимает, куда его завела игра. Видимо, тоже, ну, стандартная вещь.
Вот такая ментальная эпидемия, очень поучительная, потому что она показывает, как создаются другие культы. Ну, христиане, вот, говорили «Вы воскреснете», а эти говорят «Мы сохраним душу на диске». С той только разницей, что эти уж точно не верят, что души сохранятся на диске, потому что они тут же в других чатах пишут, что те, кого они убивают, что это хлам, это отбросы общества, а мы чистильщики. Ну, вот такой типичный Пелевин, вышедший в реал.
Так вот, какая профилактика в том, что касается групп смерти? Вы о чем? Ребят, есть преступление, обычное киберпреступление, такое же как торговля через сеть наркотиками или взломы карточек. Что надо делать? Ловить киберпреступников.
Да, они убивают людей. Мало ли, что они используют для убийства сеть. Ну вот, когда появились автомобили, автомобили стали использоваться для убийства людей. Некоторые случайно давили, некоторые нарочно. Но из этого же не следует, что надо запретить автомобили. Просто значит, что тех, кто сбил человека (нарочно особенно), надо сажать за убийство и всё. Ответ: этих людей надо сажать за убийство в реале. Даже не за доведение до самоубийства, потому что доведение до самоубийства – это, знаете, вот это как-то случайно. А когда есть целая машина, спланированная затем, чтобы человек оказался трупом, это убийство. Да, их сложно найти. Но, извините, ищите. Вон, в Америке нашли ужасного пира Робертса, хозяина Великого Шелкового пути.
Берут хакеров? Берут. Вычисляют, кто ломает электронные карточки? Вычисляют.
Какая профилактика? Как может выглядеть профилактика такого преступления? Это всё равно, что в связи с участившимися случаями взлома карточек проводить профилактику взлома карточек. Сажать и всё.
И это поразительно, что система, которая сажает за «лайки» в Facebook, за перепост, которая сажает воспитательницу Чудновец, которая сажает Ильдара Дадина, они не могут взять и вычислить этих людей. Они заняты, они пугают оппозицию, пугают оппозицией. Вот те самые ребята, которые занимались в ФСБ борьбой с киберпреступлениями, вот те самые (или не те самые) люди, которые отлично умеют вскрывать сервера Демпартии и, как выясняется, попутно эти люди умели вскрывать и сервера российских чиновников, добывать оттуда компромат и продавать обратно самим этим чиновникам, вот, по своему профилю прямому (поимка настоящих киберпреступников) они не работают.
На мой взгляд, вот это элементарное отсутствие у государства возможности остановить эту эпидемию, связанную с группами смерти, она показывает, до какой степени разложения достигло наше государство, если понимать под государством не способность чиновника заработать себе бабки, не способность бизнесмена использовать административный ресурс для зарабатывания бабок, а если понимать под государством ту правовую инфраструктуру, которая должна обеспечивать безопасность и свободу людей, и их возможность взаимодействовать друг с другом.
Ю. Латынина: Есть 2 способа заработать в сегодняшней России – это экспорт нефти и госзаказ
Потому что наша вот эта вот эпидемия в интернете, связанная с группами смерти, она, знаете, что мне ужасно напоминает? Помните, в Африке была эпидемия лихорадки Эбола? И она распространялась только там, где люди не мыли руки, потому что страшная лихорадка Эбола не распространяется воздушно-капельным путем. То есть отсутствие элементарной гигиены приводило к распространению этой лихорадки, а наличие элементарной гигиены людей, соответственно, от этой лихорадки спасало (от эпидемии). Вот, отсутствие гигиены как отсутствие государства. И мы видим в России, на самом деле, в связи с группами смерти отсутствие государства.
Две московские истории случились на этой неделе. Одна – это история со сносом пятиэтажек и, соответственно, строительством 25 миллионов квадратных метров жилья. А другая – это история о рейтинге INRIX, согласно которому Москва заняла второе место в мировом рейтинге городов с наибольшими пробками, о которой написал Навальный.
Ну, если можно, я начну сначала с первой истории и с просьбы российской общественности о том, чтобы 1,5 миллиона жителей пятиэтажек переселить куда-нибудь. Гудков прекрасно расписал, как продвигалась эта просьба общественности, потому что я думаю, что российский каждый гражданин, наученный на своем горьком опыте взаимодействием с государством и имеющий одну, на самом деле, большую ценность жизни, которая называется «квартира», вряд ли он хочет, чтобы с его квартирой что-то сделали, даже с самыми лучшими намерениями. Когда ему говорят про эти благие намерения, он знает, куда вымощена там дорога, особенно если мощением занимается российское государство. Он не верит.
Соответственно, вот, есть две гипотезы в связи с этой историей. Одна гипотеза заключается в том, что это проект Собянина. Конечно, это проект Собянина, а не Путина, и, на самом деле, инициатором, конечно, была московская мэрия. Это проект политический, потому что как завоевать благосклонность москвичей, если есть 25 миллионов квадратных метров жилья, которые скоро развалятся? И если переселить людей из этого жилья в нормальное жилье, они будут целовать руки. Это первая гипотеза.
И вторая гипотеза заключается в том, что это проект чисто коммерческий, потому что есть могущественное девелоперское лобби. Есть те же самые Ротенберги, которым постоянно надо что-то строить. А коммерческий спрос в России кончается от слова «вообще». У нас цены на недвижимость упали вдвое в долларах, у нас объемы продажей автомобилей с момента кризиса упали вдвое. Упали вдвое объемы продажи бытовой техники. Вот, всё вот. Вот, рубль упал как, так упали и продажи, потому что оказалось, что страна ничего не производила кроме нефти, которую она экспортировала, а на вырученные деньги чего-то покупала.
Есть 2 способа заработать в сегодняшней России – это уже упомянутый экспорт нефти и госзаказ. И понятно, что строить 25 миллионов квадратных метров жилья, ну, это такой госзаказ, что всем госзаказам госзаказ.
И понятно, что политическая и лоббистская идея не противоречат друг другу. И более того, я могу сказать, что абсолютно правильно делает мэр Собянин, если он тянет такой госзаказ на Москву, потому что согласитесь, лучше пусть даже все эти замечательные люди, которые хотят что-то строить за государственные деньги, пусть лучше они строят жилье, чем танки. Пусть лучше они строят жилье, чем еще раз Адмирал Кузнецов сходит в Сирию.
Что в этом проекте самое опасное? Это то, что любой мегапроект такого уровня в России, даже если он имеет цель задобрить избирателей, легко в процессе исполнения может превратиться в свою противоположность, потому что таково свойство жизни в России. Вот, первое свойство жизни в России, что суровость российских законов искупается необходимостью их исполнения, а второе свойство жизни в России заключается в том, что если вы организуете какую-то бюрократическую штуку с самой лучшей целью, то в процессе исполнения она превращается в свою противоположность.
Да, конечно, я понимаю, что если это политическая история, то будет задумано так, чтобы людям давать те же самые метры. А если в Новую Москву, то переселять даже в большие метры. Но если при этом там начнут требовать с людей взятки за то, чтобы предоставить большие метры, если, к примеру, людям, которые не прописаны, вместо того, чтобы давать жилплощадь, будут давать компенсацию по стоимости БТИ, если для этого надо будет заполнять какое-то неимоверное количество бумаг, то это будет караул. Это, знаете, будет хуже, чем история с вымащиванием всей Москвы плиткой, которая была абсолютно правильная история. Правильно, что надо вымостить Москву плиткой хотя бы потому, что в жаркие дни от плитки не поднимается ядовитых испарений, а от асфальта поднимаются.
Но как эта история была исполнена, да? В ней даже не было особой коррупции, вернее, в ней не было верховой коррупции, да? Потому что эта плитка никому сверху не принадлежала. Но как эта история была исполнена на низовом уровне, она породила массу издевательств.
Вот, соответственно, поживем увидим, как оно будет исполняться. Но, как я уже сказала, есть у меня большие опасения насчет того, что такой проект в современной не работающей государственной системы машины можно реализовать без сучка, без задоринки.
Вот это у верблюда спросили «А что у тебя, шея кривая?», он ответил: «А что у меня прямое?» Вот, что у нас сейчас прямое?
Ну и история, которую я оставила на закуску. И это история не только о Москве и пробках, это история о big data и о том, как нами манипулируют. На мой взгляд, она безумно интересная история. И начиналась она с того момента, когда я прочла о рейтинге INRIX, согласно которому Москва заняла второе место в мировом рейтинге городов с наибольшими пробками. Потом я прочла на эту тему пост Навального, который написал, что всё врет Собянин, с пробками не справляется. И я совершенно не имею никаких там претензий к тому, что Навальный это написал, потому что, во-первых, Алексей – единственный оппозиционный политик в нашей стране, который, действительно, является политиком, а, условно говоря, не блогером. А бонус еще заключается в том, что это единственный политик, который занимается расследованиями.
И более того, вне зависимости от того, справедливый это рейтинг или нет (я к этому сейчас подойду), поскольку Собянин является частью истеблишмента, он для Алексея Навального является абсолютно легитимной целью: вот, где достанешь, там и укусишь. В этом смысле у меня претензий к блогу Навального нет.
А история-то вообще о другом, это история о том, что такое big data. Вот, помните, был какой-то товарищ, который после победы Трампа поехал по нашим лохам, объясняя, что это он выиграл Трампа, что вот есть такая big data, что он умеет аккумулировать в интернете, смотреть по вашему Facebook, чем вы интересуетесь, и на эту тему он умеет промывать мозги? И, конечно, это было очень смешно, потому что выборы Трампа выиграл Трамп, а не какой-то крокодил Гена. А если человек ходит в Facebook на правый сайт, это не значит, что ему можно промыть мозги и заставить голосовать за Трампа – вы лучше промойте мозги тому, который на левый сайт (его голосовать за Трампа).
Ю. Латынина: Хотите бесплатно парковаться – езжайте в деревню Урюпино и там живите
И вот… Я, конечно, понимаю, что big data – это большая история, что когда-нибудь будет создан искусственный интеллект и будет достигнута точка сингулярности, и может быть даже это произойдет достаточно скоро. Но при этом, даже несмотря на свое филологическое образование, мне всегда казалось, что вот в этом big data на сегодняшний момент заложена какая-то полная фигня.
И начнем с начала. Значит, доклад INRIX, который называется «Global Traffic Scorecard», который сообщает, что города с самыми наибольшими пробками в 2016 году были, цитирую, «Лос-Анджелес, Москва, Нью-Йорк, Сан-Франциско, Богота, Сан-Паулу, Лондон, Атланта, Париж, Майами».
Я смотрю на этот индекс и я понимаю невооруженным глазом, что это полная фигня. Не потому, что мне так обидно за родную Москву, которая там в этом списке на втором или десятом месте. Вот, я как раз понимаю, что место Москвы, ну, может быть, оно не второе, но оно достаточно легитимно. А потому, что в нем отсутствуют города с худшими в мире пробками. Город Бангкок, город Мумбаи, Каир, Манила. Даже город Пекин при всем моем уважении. Потрясающе много китайские власти делают для развития Пекина. У них правильная связанность улиц – они квадратами там нарезаны (не как в Москве). У них 4 кольца гигантских скоростных, которые огибают город, причем это не кольца, на самом деле (они только называются кольца), это квадраты. Но в этом городе 21 миллион человек, и всё они бывшие совки с идеями о том, что машина – это то, что отличает лоха от крутого парня. Да?
То есть почему это не может быть правильным этот индекс? Потому что в нем нет городов третьего мира за исключением Боготы. А этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Потому что хуже городов третьего мира нет ничего.
И я помню крошечный городишка Ла-Пас, столица Боливии. Я впервые видела там в жизни, знаете, то, что можно назвать «8-сторонним движением». Машины и скутеры едут в 8-ми направлениях (не в 4-х, а в 8-ми), между ними еще шныряют пешеходы. И если кто-нибудь когда-нибудь стоял в пробке в Бангкоке или в пробке в Каире, или в пробке в Мумбаи, он знает, что никакие лондонские пробки с этим не сравнятся. И мне вдруг говорят, что Мумбаи нет в этом рейтинге, а Лондон есть.
Лондон, который первым в 2003 году ввел congestion charge, плату за въезд в город, и он хуже Бангкока? Ну, не верю я, что называется.
Нашла я дальше другой рейтинг перегруженности дорог по версии компании TomTom тоже за 2016-й год. Выглядит он так: Мехико, Бангкок, Джакарта, Чунцин, Бухарест, Стамбул, Чэнду, Рио-де-Жанейро, Тайнань, Пекин. Москва в нем занимает 13-е место с 44% перегрузки дорожной сети. Вот это интуитивно правильный рейтинг. Не потому, что Москва на 13-м месте, а не на 2-м, а потому что самые страшные города в мире – это, вот, Мехико и Бангкок, а не места, где что-то регулируется.
И я стала думать, а что же не то с рейтингом INRIX? Я сначала даже заподозрила, что просто в нем нету ничего кроме Северной Европы, Америки и России. И, действительно, рейтинги за предыдущие годы – за 2013-й, за 2014-й – они были устроены именно так. У них просто была только Европа и только Америка, и, соответственно, у них самыми страшными городами в мире были то Милан, то Париж, то Роттердам и так далее. Но это было до 2016 года. А сейчас INRIX включает и Бангкок, и Боготу, и Джакарту, и Мехико, и Рио-де-Жанейро. И, вот, оказывается, что они не первом месте, а на первом месте Лос-Анджелес. А это полная фигня.
И я посмотрела, что такое INRIX. А вот это та самая big data, это замечательная частная компания, которая имеет кучу приложений, которые помогают водителю парковаться, рассказывают ему о пробках, находят парковочное место. Потом они всё это еще обрабатывают. А дальше с этой big data возникает куча проблем, потому что она начинает сравнивать килограммы с километрами.
Потому что, ну, проблема первая. Представьте себе маленький компактный тесный город, в котором трафик движется со скоростью 20 километров в час, надо ехать до работы один километр. И представьте себе Длиннобург, где трафик движется со скоростью 50 километров в час, а до работы надо ехать 20. Где больше пробки? Правильно, в тесном городе. Где вы больше тратите времени на дорогу? Конечно, в Длиннобурге.
Проблема вторая. Почему у TomTom вообще Лос-Анджелеса нету в городах с большими пробками, а у INRIX он на первом месте? Очень просто, потому что Лос-Анджелес – город для автомобилей, 90% жителей в нем добираются на работу на авто. А в Москве добирается, ну, процентов 18. То есть как только у вас город автомобилизированный, он для big data находится на первом месте по пробкам.
Аналогичная проблема. Чем больше у вас горожан имеет машины, тем хуже получается их ситуация. Условно говоря, есть Нью-Йорк, в котором меньше всех жителей из американских городов имеет машины, всего 44% семей в Нью-Йорке имеют машину. В Вашингтоне это 62%. Ну, понятно, что эти 62% всё равно рано или поздно выезжают.
В Маниле 11% домохозяйств имеют машину. И вы начинаете считать Манилу, которая стоит. Но в ней стоит не больше 11% людей, а в Вашингтоне их, получается, будет стоять в 6 раз больше.
Есть еще масса других сложных моментов. Вот, например, я недавно была в Лондоне, с удивлением увидела, что там, действительно, опять караул с пробками, а еще несколько лет назад было там вполне нормально. И у меня возник вопрос, что же случилось? Я даже, естественно, решила, что, вот, частники попривыкли и стали платить большие деньги за въезд в центр города.
Ничего себе так. Вовсе не так. Вы знаете, чего оказалось? Частные машины, действительно, из центра города в Лондоне уехали и там не показываются. А главный источник пробок – служба доставки, особенно Amazon, Uber и так далее. Им всё равно, они доставляют, тем более что они не платят congestion charge как общественный транспорт.
Ю. Латынина: Собянин еще многое не сделал, что надо сделать. Надо вводить плату за въезд в центр города
Есть еще одна очень интересная история. Раньше работал INRIX с Texas Transportation Institute. Это люди, которые всегда составляли индекс городской подвижности. А что такое Texas Transportation Institute? Это в значительной степени лоббисты автопрома. Что надо автопрому? Чтобы машин продавалось больше. А что надо для этого? Чтобы строилось больше дорог. И эксперты TTI всё время говорили «Стройте больше дорог, стройте больше дорог». Это неправда, это уже все знают: строительство дорог в крупных мегаполисах не решает проблемы. Трафик – это бездонная бочка Данаид, ее нельзя наполнить: появляется новая дорога, появляется новый трафик. Юля Латынина посмотрела на Яндекс Пробки – красный, не поехала. Увидела, что построили новую дорогу, стало зеленым, я вскочила, я поехала, а оно снова стало красным.
И вот тут возникает самая интересная история, что big data пока еще не может манипулировать нами в том смысле, чтоб мы выбрали Трампа. Но нами можно манипулировать со словами «А вот тут у нас есть big data, стройте больше дорог» или «А вот тут у нас есть big data, у нас Лос-Анджелес на первом месте по пробкам».
А теперь конкретно о Москве. Я много раз повторяла и повторяю, что лафа с бесплатной парковкой закончилась. И это проходили все города мира. Хотите бесплатно парковаться – езжайте в деревню Урюпино и там живите. Живете в Москве, московское пространство дорогое. Если вы не хотите оплачивать его сами, его будут оплачивать те, кто не имеет машину, и вы будете оплачивать его своим временем в пробках. Если вам не жалко своего времени, значит, ваше время ничего не стоит, но тогда не стойте поперек людей, которым оно чего-то стоит. Вы же за воду платите в Москве? За тепло платите? Вы же не говорите «А если бы, вон, я жил в Каменном веке, то я бы за воду не платил». Ну, езжайте в деревню Урюпино, черпайте воду из колодца и не будете платить. За любой дефицит надо платить.
За воздух, пока мы на Земле, платить не надо. На космической станции воздух дорогой. В акваланге воздух дорогой. Можно принять поправку о бесплатном воздухе, тогда кончится дайвинг. С местом под парковку и с местом в трафике как с мясом в СССР: мясо стоило дешево, но его и не было. Если в городе много трафика, это значит, что спрос превышает предложение.
Собянин движется в правильном направлении. Он строит метро в отличие от Лужкова, он прекратил точечную застройку. При Лужкове ни один квадратный метр в центре Москвы не считался освоенным, если там под ним не построили торговый центр, по удачному выражению Михаила Блинкина. Это были огромные деньги, и это всё кончилось.
Собянин еще многое не сделал, что надо сделать. Надо вводить плату за въезд в центр города. Надо, да, поднимать цены на парковку. Он не делает в Москве зоны, где вообще нет машин.
Понятно, что не все проблемы Собянин может решить. Потому что, например, есть несколько десятков тысяч персональных водителей в Москве. Пока они есть, не получится решить проблему пробок. Есть закрытые для публики зоны доступа посередине Москвы, например, Кремль. Дело не в том, что там не ездят, а дело в том, что, вот, посреди Москвы огромная транспортная черная дыра, которая когда-то, собственно, и была городом.
Наконец, есть неравенство доходов, из-за которого даже средней руки бизнесмен имеет водителя, который, конечно, в Нью-Йорке сам сядет за руль. Но это всё Собянин сделать не сможет.
И есть порочная абсолютно практика строительства многоэтажных зданий в Новой Москве и есть тоже порочная практика строительства гигантских вылетных магистралей, которые (я уже говорила) приносят деньги девелоперам. Как это ни парадоксально, они не решают проблему городских пробок, потому что проблему городских пробок можно решить только ограничением тем или иным способом деньгами в центр города.
Но при этом, несмотря на все эти недостатки, в части транспорта мы, наконец, перестали походить на Бангкок, мы стали больше походить на Нью-Йорк. Мы не можем в одной отдельно… Понятно, что Собянин не может в одной отдельно взятой Москве отменить законы российской бюрократии и законы российской коррупции. Но по крайней мере, я вижу, что это отличается и очень серьезно отличается от того, как ведут себя мэры других городов.
Всего лучшего, до встречи через неделю.
Комментариев нет:
Отправить комментарий