В книге
«Моя жизнь» Шагал вспоминает: «В один прекрасный день (а других и не бывает на
свете), когда мама сажала в печку хлеб на длинной лопате, я подошел, тронул ее
за перепачканный мукой локоть и сказал:
- Мама, я хочу быть художником ». Рай счастливого детства (мама и хлеб)
– все это и стало содержанием живописи Шагала. Детство - домашний хлеб –
живопись – звенья одной цепи. Дали –
совсем другое дело. Прожитое, прошлое он и в грош не ставил. Читаю в заметках
«О себе и обо всем прочем»: «Обычно мемуары пишут к концу, к старости, когда
жизнь прожита. Мне же в силу порочной привычки все делать не так, как прочие
люди, взбрело на ум, что куда разумнее сначала написать воспоминания о своей
жизни, а после ее прожить». Эти воспоминания о своей, и человечества, будущей
жизни Дали и писал на холсте всю свою жизнь. Собственно, какая разница из
какого «мусора» творили эти двое свои шедевры. Главное, что они есть, нам
подарены. Местечко погибло, превратилось в пепел, но не может погибнуть мечта
человека о райских кущах детства. Рукописи, увы, горят. Вот детство наше
никогда не сгорает. Фантазии Дали невозможны, немыслимы, но они были, они есть,
они будут, просто потому, что был на Земле гений этого художника.
«Мы должны выкинуть из головы все, что нам говорили
постороннии ( в том числе русский критик Стасов) – будто бы евреи не способны
создать пластическое искусство. Как только евреи сбросили оковы традиции и
взяли на себя смелость переосмыслить законы, ставившие под запрет пластическое
искусство, они оказались не менее талантливыми художниками, чем признанные
мастера других национальностей». Марк Шагал «О современном искусстве».
Замечательно! Только насчет «оков традиций» классик
живописи явно перебрал. В традиции как раз и кроется новаторство Шагала, как
бегства от банальной пошлости реализма.
Его люди на полотнах не способны стать идолами, его полотнами можно
восхищаться, но молиться на них нельзя.
Комментариев нет:
Отправить комментарий