О РОССИИ из дневника

 Повальные воровство и коррупция в России от презрения или ненависти к власти, власти, как правило, тоже воровской, грабительской. Вор тратит силы и талант на то, чтобы украсть у вора, вместо того, чтобы творить, создавать, производить.

 Ельцину удалось уничтожить (добить) «империю зла», но он был не в силах справиться с империей воровства. Все, что было при нем, да и теперь, при Путине, - это лихорадочная, отчаянная попытка ограбленного народа вернуть свое незаконным промыслом. Власть аморальна и народ в ответ аморален. Похоже, что эта картина не меняется вот уже тысячу лет.

"Каждый, близко познакомившийся с царской Россией, будет рад жить в какой угодно другой стране. Всегда полезно знать, что существует на свете государство, в котором немыслимо счастье, ибо по самой своей природе человек не может быть счастлив без свободы", - пишет маркиз де-Кюстин, однако спали все оковы при Ельцине, но счастья не прибавилось. К подлинной  свободе путь труден. Ее необходимо прорастить из коварного зерна вольности, вырастить, а только потом собрать урожай.

 Было бы неправильно думать, что вот исправится власть, и народ ей за это ответит добром. Как правило, либеральный ход упрощает сложное. Связи между властью и народом сложны и прихотливы. Не исключено, что народу нравится та власть, которая его мучает и обворовывает и, тем самым, дает ему, народу, право на грабеж и насилие.

   В России, как обычно, идут два процесса: свободные деньги стремятся превратиться в недвижимость на фоне зависти и злобы тех, кому они не достались, а, точнее,  тех, кому они достались в меньшем объеме.

Беда в том, что Россия еще не научилась (да и научится ли?) сколачивать крупный капитал легально. Большие деньги носят характер халявы (нефтедоллары) или имеют криминальный характер. Отсюда и накапливание в обществе «праведного» гнева  «униженных и оскорбленных» и угроза нового передела, который эта страна может и не выдержать. Ворующие у воров могут снова начать грабить награбленное – вот это станет бедой настоящей.

 В деревне Мележи было 40 лет назад 20 коров. Сегодня – ни одной. Обрабатывались практически все приусадебные участки. Сегодня - не больше десятой части. Деревня практически перестала существовать. Дома и землю выкупили «дачники». Автономность существования полностью разрушена. Если порвется газопровод - нить, питающая «дачников», эта земля просто умрет, а нить может порваться в любой момент, так как источник богатств в России не носит нормального, трудового, честного характера. Держава крадет свое достояние у природы, но при этом алчно и глупо обворовывает сама себя.

  
 Почему в этих заметках столько России? Может быть потому, что об Израиле писал  по долгу службы семь с половиной лет  пять-шесть статей в неделю. И, что мог и понял, сказал.

- Не любишь ты русский народ, - сказал мой приятель, прочитав эти строки.

Да никакой я народ не люблю. Народ – это толпа, масса, как можно любить некое множество. Если честно, вообще не понимаю, что стоит за этим определением? Чаще всего, ложь и демагогия. Люблю своих детей и внучек, музыку Моцарта, рассказы Чехова и повести Зингера. Люблю своих русских и еврейских друзей, люблю настоящий лес и теплое море. А вот понять, как можно любить какой-либо народ никак не могу.

 В России последние годы непрерывно идет скрытый народный плебисцит. Кремль контролирует обычные выборы, но телевизионный референдум свободен. Так вот, примерно 80% зрителей российского телевидения голосуют за возвращение в утраченное могущество сталинской империи, но, на самом деле, их неумолимо влечет не в смертную муку ГУЛАГа, не в голод и бесправие. Они просто хотят вернуться обратно, в «рабство детства», к ОТЦУ всенародному, маскируя эту очевидную, чреватую очередными тяжкими травмами старую дорогу, наивным мифом о какой-то особой духовности и предначертанном свыше пути.

 Точен Юрий Богомолов: «В 1956-м нам немного ослабили путы уже мертвого тоталитаризма. В 91-м мы их порвали в клочья. Тут-то и выяснилось, что трупным ядом покойника Сталина мы тяжело отравлены. И, сдается, на генетическом уровне».

 Из интервью историка – академика Пивоварова: "Ленин все это «заквасил», а Сталин приспособил для народа, развил. Сталин — это народность. Он народный герой. Посмотрите в окно — там же до сих пор сталинская Россия. Нет никакой царской, горбачевской, ельцинской России.  Ельцинская  Россия — это Рублевка, а от горбачевской один «Фонд Горбачева» остался... "

 Нации трудно выжить, если нет веры в лидеров. Отсюда и тоска о мнимом величии народа при Сталине. Вот он вернется и вернется вера в будущее. Здесь и церковь православная, всегда тоскующая по самодержавию в любом виде: монархическом, большевицком – все едино. Главное триаду соблюсти, где они на первом месте: «Православие, самодержавие, народность»

  Когда начинают ссылаться в истории России, на разного рода агрессоров, вдруг забывают, что сама империя без зазрения совести нападала, уничтожала, захватывала чужие земли веками. 

"Их уму не хватает импульса, как их духу – свободы. Вечные дети, они могут на миг стать победителями в сфере грубой силы, но никогда не будут победителями в области мысли. А народ, не могущий научить те народы, которые он собирается покорить, недолго останется сильнейшим", - писал маркиз де-Кюстин.

 Остряки утверждают, что Россия, на протяжении всей своей истории, искала земли с лучшим климатом.  Отсюда и клоун Жириновский с вековечной, национальной мечтой «обмыть сапоги русского солдата в индийском океане». Да и Достоевский с известным, маниакальным пророчеством: «Константинополь будет наш!»

 Некто Косенко Павел сочинил книгу о Достоевском, называется она "Неэвклидовы параллели". Читаю: " "Дневник писателя" – одна из первых книг человечества, в которых оно учится говорить на языке равенства всех народов и наций". Если верить Косенко, "жидочки" или "полячишки" к человечеству отношения не имеют, к народам и нациям не относятся, а один из первых теоретиков расовой ненависти как раз и ратовал за "равенство всех народов и наций".

Как важно соблюдать меру во всем. Волны критического нигилизма захлестывали и умнейшего маркиза де-Кюстина. Он не видел, не хотел видеть в России ничего от подлинности и добра. Вот строки о Пушкине: " Вчера я перечел несколько переводов из Пушкина. Они подтвердили мое мнение о нем, остававшиеся после первого знакомства с его музой. Он заимствовал свои краски у новой европейской школы. Поэтому я не могу назвать его национальным русским поэтом". Страсть к обобщению способна погубить кого угодно. Плоха Россия – значит, и гений в ней должен быть плох, неполноценен. Любой перевод сомнителен. Читаю в переводе Байрона или Гейне – и боюсь своего собственного мнения, право на него дает только знание подлинника.  Как можно перевести, на любой язык мира эти строки: "Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя". Увы, музыка слов непереводима.

 Церковь, всегда раболепствующая перед светской властью, Храмом Божьим быть не может. Бог должен защищать верующих от государства, а не быть у него на содержании.

Игорь Чубайс сочинил подробную книгу, в которой советовал русскому народу искать, жизненно необходимую, национальную идею. В книге, под называнием «Разгаданная Россия» он писал: «… древний народ – евреи утратили государственность почти 2000 лет назад. Но все это время они сохранили не чиновничество, не армию и даже не родной язык, который был почти полностью утрачен. Евреи сохранили свою веру, выражавшую дух народа, что и позволило им сохранить самобытность. Поэтому, когда возникли соответствующие исторические условия, иудеи быстро восстановили свой язык и свое государство». Прав, ассимилированный до полной национальной невидимости, еврей – Чубайс. Была национальная идея у потомков Иакова – Бог и была точная цель движения, продиктованная верой: « В будущем году в Иерусалиме» и был Закон Божий, как путеводная звезда на этом пути…. Все было, но как же долго возвращался домой народ Торы. Нашла ли свой дом Россия? Боюсь, что, несмотря на огромность территории, ищет его по сей день.

В моем дневнике много нелицеприятных и неполиткорректных слов о России, но продиктованы они не злорадством, благополучно спасшегося от тягот тамошней жизни и посильной и глупой местью народу, заменившему слово «еврей», на слово «жид», а досадой, болью за неудавшийся эксперимент совместного проживания.

Думаю, был прав, покинув в свое время Москву и все то, чем я жил тогда. Израиль дал  новому репатрианту, человеку не молодому, работу и кров над головой. Все это так, но, сколько бы красивых слов не говорилось о репатриации, о сионизме, слово «Родина» - не пустой звук. И я не вправе забыть, что Россия  не захотела ломать и не сломала меня, позволив  большую часть жизни быть человеком свободным от ежедневной маяты на казенной службе, и дала возможность «валять дурака», сочиняя разного рода истории, пригодные для  реализации на большом и малом экране.

 Нечего не могу с собой поделать: гремят жестью на чужом языке огромные листья пальмы за моим окном – здесь, в любимом Израиле, и ласково, призывно, понятно шепчет легкий березовый лист за окном нашей дачи в Подмосковье.

Не больное, не уставшее, а мятущееся сердце. Где родина, а где отчизна? Где Россия и где Израиль?  Какое, наверно, счастье сказать: «Эта страна – моя страна – моя родина». Молчишь? Делать нечего. Существует, увы, особый вид сиротства.