ПОСЕЛЕНИЯ - ПРЕДЛОГ ДЛЯ ТРАВЛИ ИЗРАИЛЯ

«Иерусалим, 22 мая. Генеральный прокурор Израиля Йегуда Вайнштейн потребовал принятия более жестких мер против строительства поселений на Западном берегу Иордана, которые сам Израиль расценивает как незаконные, сообщает «Би-би-си».

 Значит то, что написано мной 11 лет назад и сегодня, к великому сожалению, злободневно и актуально. Мирные поселки на пустынных землях – головная боль «друзей» и недругов Израиля. которые простить себе не могут, что когда-то дали возможность евреям жить на своей земле и защищать эту землю.

 Становлюсь сентиментальным. Мне вдруг показалось, что в поселении Долев живут одни старики, дети и птицы. Конечно же, это не так – просто попал к моим добрым знакомым людям в часы рабочие…. Все понимаю, но все же….

 Оазис Долева, как мне показалось, - это птичий хор, звон детских голосов и молодость души тех немолодых людей, к которым я и приехал.

 Серьезный блок-пост, спокойная, очень красивая дорога по холмам Иудеи, стальные, массивные ворота поселения отползают в сторону, пропуская наш автомобиль. Мы ждем, пока ворота станут на место. Это правило, необходимое, чтобы чужак с недобрыми намерениями не проник в Долев.

  Дома, под веселой черепичной крышей, разные: есть серьезные строения, есть и жилища, больше похожие на караваны. Вот небольшие сады вокруг домов приветливостью и ухоженностью своей похожи друг на друга.

 Охотней всего жители поселений говорят о своих удивительных растениях. Они живут на земле и пытаются сделать эту землю прекрасной. Сотка, не больше, красной почвы кажется им сказочным подарком. В любом случае, настоящим поводом для гордости.

 Вид вокруг открывается фантастический. Холмы, долины, высокое небо. Граждане Долева – народ хитрейший. И малый, и большой космос, в котором они обитают, пронизан этой самой красотой, свежим, прохладным по весне, воздухом. Отсюда и свежесть лиц стариков и тяга к творчеству, и птичья радость и несмолкаемый звон детских голосов.

 Они не говорят о печальном, о скорой депортации, в глубине души они не верят, что она состоится – и все это, созданное и построенное ими, исчезнет, превратится в прах.

 Один мой знакомый считает, что мы, евреи, народ бродячий, вечные изгои и нам не привыкать перемещаться с места на место. Ну, одним вынужденным переселением больше, какая разница? Бросили мы все в России, отряхнули песок чужих дорог с крепкой обуви, отряхнем еще раз.

 Возможно,  в чем-то и прав - мой мудрый приятель. Не учитывает он только одного, что с возрастом все тяжелее и тяжелее сниматься с места. И ноги стариков не так легко могут осилить новую дорогу.

 Моим добрым знакомым в поселении Долев: людям религиозным и светским – показалось два десятка лет назад, когда они были сравнительно молоды, что наконец-то они обретают свою землю, свой дом, свою страну. Оказывается, только показалось.

 Десяткам тысяч людей предстоит оказаться в тупике физическом и нравственном. По крайней мере, для тех жителей из поселений, которых я знаю, уход из поселений - это ирида, позорный спуск после бесспорного подъема.

 Политики могут и должны по складу своего характера не принимать во внимание такие мелочи. Нам же, людям простым и бесхитростным, стыдно не видеть за очередной депортацией евреев настоящую трагедию.

 Они щадят себя и гостя. Слишком много слов образовалось вокруг проблемы нового переселения. Чувство вкуса и достоинство заставляют их молчать о главном в их жизни  сегодня. Как мне показалось, мысли о депортации стали для стариков из Долева привычной болью. А говорить о своей боли – это лишь загонять ее вглубь.

 Они говорят не об этом, о своих растениях: кактусах, бутылочных деревьях, лаврах, о птицах, которые так обнаглели, что садятся на плечи, когда ты выходишь в сад. Они говорят о внуках, о детях, рожденных в Израиле и для Израиля…. Они не хотят говорить о скором переселении, о грядущей и неизбежной нищете, о попранном  человеческом достоинстве.

 За десять лет жизни в Израиле мое семейство меняло арендованные квартиры четыре раза. Каждый новый переезд давался все с большим и большим трудом. С ужасом думаю об очередной мороке «перебазирования», а тут….

 Солдаты ЦАХАЛА и полицейские не охраняют Долев. Жители занимаются этим сами и живут спокойно, без цепных псов и решеток на окнах. Не верю, что и простым арабам необходимо исчезновение этого оазиса в пустыне. Не верю, что жить им станет лучше и веселей, когда в Иудеи исчезнут даже следы еврейского присутствия. Люди, как всегда, оказываются жертвами политических игр, жертвами амбиций, ненависти, зависти и глупости людской.

 - Нам говорят, что мы должны пожертвовать собой ради общего блага, - говорят поселенцы. – Но не уточняют, чье конкретно благо имеется в виду.

 Я тоже не буду уточнять, но, сколько бы мне не толковали,  не поверю, что разрушение живой жизни необходимо для каких-то высших целей, что ценой разгромленного, ценой слез еврейских и подлинного горя утрат, возникнет новый Израиль, существующий в покое и безопасности. Не верю, что нужно гнать куда-то этих стариков и детей, обездолить  певчих птиц Долева, чтобы государство наше стало сильней.

 Перефразировав Ф. М. Достоевского, могу смело сказать, что не стоит гармония мира одной слезы старика. Да она, гармония эта, просто невозможна, построенная на слезах и несчастье, кого бы то не было.

 Вдруг представил себе  весь этот ужас: солдат, полицейских, грузовики, скарб этих стариков, опустевшие дома, отключенную воду от корней гибнувших растений. Увидел самих стариков, в последний раз переступающих порог своего дома, снимающих мезузу с косяка дверей…. Нет, пропади все пропадом, если даже евреи не способны увидеть сердцем горе своих братьев.

 Наверняка, есть люди, для которых уход с территорий благо. Они бы давно предприняли это, если бы не финансовые проблемы, но для большинства немолодых поселенцев – новая реальность – это фильм ужасов и театр абсурда. Это уход в никуда, уход в  смерть. 

  Мне же предстояла дорога обратно, на «большую Землю».  Мы ждали, пока тяжелые ворота поселения Долев закроются за нами. Подумал – вот опустеет это поселение, и неизбежно что-то откажет в механизме ворот, и будут они с душераздирающим скрипом, попусту (пока не отключат электричество) открываться и закрываться, открываться и закрываться, пугая шакалов и редких птиц, без того покинувших эти обескровленные, убитые места.

                                                                                2002 г.