Двар Тора. Шмини: Пить или не пить?

 

Двар Тора. Шмини: Пить или не пить?

22 апреля, 16:53

Когда в иудаизме употребление алкоголя оправдано? Как галаха квалифицирует степени опьянения? И что менялось в отношении к выпивке в еврейской традиции? Главный редактор «Лехаима» Борух Горин читает недельную главу Шмини.

Вино, радость и ответственность: трезвый взгляд иудаизма на опьянение

Ваикра 10:9: “Вино и крепких напитков не пей ты и сыновья твои с тобой, когда входите в шатёр откровения, чтобы не умереть: это вечное постановление для ваших поколений.”

1.

Раши (Рабби Шломо Ицхаки, Франция, XI век)

Комментарий:

Раши объясняет, что этот запрет был дан сразу после трагедии Надава и Авиху (сыновей Аарона), которые умерли.

По мнению Раши, смерть сыновей Аарона могла быть связана с тем, что они вошли в Святилище в состоянии опьянения. Отсюда Тора немедленно даёт заповедь: “Не входить в состоянии опьянения”.

Также Раши уточняет: запрещено пить вино до входа в Шатёр Откровения, чтобы сохранять трезвость при исполнении служения.

“Из того, что здесь говорится о запрете вина сразу после упоминания их смерти, учится, что они вошли в Святилище пьяными.”

(Раши, Ваикра 10:9)

2.

Ибн Эзра (Рабби Авраам ибн Эзра, Испания, XII век)

Комментарий:

Ибн Эзра подчеркивает рациональную причину запрета: служение в Мишкáне требует особой сосредоточенности и святости.

Вино может привести к нарушению должного порядка мыслей, а это несовместимо с требуемой трепетной службой перед Богом.

“Вино портит разум, а служение требует чистого и ясного ума.”

(Ибн Эзра, Ваикра 10:9)

3.

Рамбам (Маймонид, Египет, XII век)

Источник: Мишне Тора, Хилхот Биат Микдаш 1:7-8.

Комментарий:

Рамбам галахически кодифицирует запрет:

– Любой коэн (священник), который входит в Храм в состоянии опьянения — наказывается смертью от небес.

– Запрет распространяется не только на фактическое служение, но даже на вход в Храм.

– Под запретом как вино, так и крепкие напитки.

– Минимальное количество выпитого, приводящее к запрету, — ревиит (около 86 мл).

– И сегодня, когда Храма нет, запрещено молиться в состоянии опьянения.

Пояснение Рамбама:

Служение Богу требует максимальной чистоты тела и духа, а вино нарушает как физическую, так и духовную сосредоточенность.

4.

Сфорно (Рабби Овадия Сфорно, Италия, XVI век)

Комментарий:

Сфорно акцентирует внимание на том, что запрет служения в состоянии опьянения показывает особую ценность разума в служении Богу.

Он пишет, что жертвоприношение должно идти не механически, а из осознанного понимания. Потеря контроля вследствие вина противоположна истинному намерению в служении.

“Не входить в шатёр с затуманенным сознанием, ибо служение требует ясности мысли.”

(Сфорно, Ваикра 10:9)

 

5.

Рамбан (Рабби Моше бен Нахман, Испания, XIII век)

Комментарий:

Рамбан видит в этом заповеди развитие идеи святости (“קדושה”).

Не только фактическое опьянение опасно — даже лёгкое ослабление контроля ума несовместимо с пребыванием в Святилище.

Он связывает это с общим стремлением Торы возвысить человека, а не только предотвратить ошибку.

Рамбан также указывает, что этот запрет имеет вечное значение, даже в будущем мире, когда будет восстановлен Третий Храм.

 

6.

Ор Ахаим (Рабби Хаим бен Атар, Марокко – Израиль, XVIII век)

Комментарий:

Ор Ахаим замечает, что Писание указывает на вино и крепкий напиток отдельно — чтобы исключить любую уловку: даже если человек выпил что-то менее очевидное “классического” вина, но что приводит к опьянению, это запрещено.

Он также добавляет духовное объяснение:

Вино может притянуть к себе духовные силы нечистоты, и это особенно опасно в местах, где обитает Божественное Присутствие (Шехина).

 

7.

Мидраш Танхума (Шмини 2)

Агадический комментарий:

Танхума рассказывает, что вино “выводит человека из мира” и нарушает его связь с истиной.

Подчеркивается, что человек в служении Богу должен быть не только чистым телесно, но и чистым умственно.

 

8.

Талмуд Бавли, трактат Эрувин 64а

Комментарий:

Талмуд обсуждает общее правило: “Когда вино входит, тайна выходит”.

Из этого учат, что опьянение раскрывает внутренние слабости человека и лишает его способности хранить тайны или действовать рассудительно.

Именно поэтому в состоянии опьянения запрещено служить в Храме.

 

Краткое резюме:

– Раши: Связь запрета с трагедией Надава и Авиху.

– Ибн Эзра: Опьянение нарушает разум.

– Рамбам: Галахический запрет с наказанием.

– Сефорно: Требование чистоты разума.

– Рамбан: Стремление к святости через контроль разума.

– Ор Ахаим: Любое опьяняющее вещество под запретом; духовные опасности.

– Мидраш Танхума: Вино отрывает человека от истины.

– Талмуд Эрувин: Потеря контроля приводит к недопустимости служения.

Вступление. Представьте себе праздничный еврейский стол — шаббатний ужин или свадьбу. Гости поднимают бокалы и произносят традиционное «лехаим!» – «за жизнь!». Символично, что еврейское благословение перед глотком вина посвящено жизни.. С одной стороны, вино в иудаизме – источник радости и неотъемлемый атрибут многих святынь. С другой стороны, чрезмерное увлечение вином всегда осуждалось мудрецами. Первое упоминание об «употреблении» в Торе заканчивается печально: праведник Ноах (Ной) после Потопа насадил виноградник, опьянел и «обнажился в своем шатре», что привело к семейному скандалу и проклятию потомков Хама (Берешит 9:21-25). Чуть позже Лот, племянник Авраама, напивается допьяна и, сам того не зная, совершает кровосмешение с собственными дочерьми (Берешит 19:33-35) – с тех пор выражение «пьян как Лот» стало в талмудическом языке обозначать крайнюю степень опьянения, когда человек не сознаёт своих действий . Эти библейские истории наглядно показывают тёмную сторону пьянства. Почему же тот же иудаизм освящает вино в религиозных ритуалах и даже устанавливает заповедь пить в определённую дату? Как сочетать радость с ответственностью, а святость – с благоразумием? Попытаемся взглянуть на проблему трезво, объединив три ракурса: философско-нравственный, галахический (правовой) и историко-культурный.

 

Философия и нравственность: между благословением и пороком

Иудаизм относится к вину как к двойственному дару. В псалмах оно названо одним из благословений, данных человеку: «вино, которое веселит сердце человека» (Теилим 104:15). Вино приносит радость, раскрепощает, согревает душу – недаром оно включено в еврейские радостные обряды: от шаббатнего кидуша до брачной чаши под хупой. Однако та же Тора и мудрецы предостерегают, что вино легко превращается в издевку над человеком. «Вино насмешливо, сикера буйна; и кто упивается ими, тот неразумен» – гласит книга Мишлей (Притчи 20:1). Мудрецы Талмуда метко подмечают: «Ни́хнас яйн, яца́ сод» – «вошло вино, вышла тайна» . Под опьянением наружу выходит потаённое в человеке – его истинный характер, скрытые пороки или добродетели. Это может выступать как своего рода проверка нравственного облика: «Человека узнают по трем вещам: по кошельку, по гневу и по кубку» – учит Талмуд . То есть отношение к деньгам, умение владеть собой в гневе и поведение в состоянии опьянения раскрывают глубинные качества личности. Вино словно поднимает завесу: в ком-то в состоянии подпития проступает добродушие и щедрость, а в ком-то – агрессия, распущенность, уныние.

Что же ценит иудаизм? Главная ценность – достоинство личности и ясность сознания. Каждый человек создан «бецелем Элоким», по образу Божественному, а значит наделён разумом и нравственным выбором. Опьянение же затмевает разум. Рамбам (Маймонид), великий еврейский философ и законодатель XII века, писал резко: «Всякий, кто упивается, – грешник, постыжен и лишается мудрости. А если он пьянствует перед простолюдинами, то оскверняет Божье имя». Грубые слова – «грешник и постыжен» – отражают отношение еврейской мысли к бесконтрольному пьянству. Напиваться до бессознательного состояния – значит гасить в себе Божественный образ, унижать своё человеческое достоинство. Даже если опьянение приносит весёлость, эта радость ложная: наши мудрецы подчеркивают, что разгул и шуточное легкомыслие – не есть истинная радость, а лишь глупость.

Иудаизм делает акцент на намерении и цели. Умеренное употребление алкоголя может быть оправдано и даже похвально, если служит благой цели – радости во имя добра. Например, дать бокал вина скорбящему – утешить душу, снять остроту горя (ср. Мишлей 31:6: «Дайте сикеру погибающему и вино огорчённой душе»). Талмуд комментирует: «Вино создано чтобы утешить плачущих и воздать грешникам (их земную награду)» . То есть вино уместно как лекарство от печали, но одновременно – это награда грешникам, которые ищут в нём забвения. Пить «за жизнь» – значит использовать вино для освящения жизни, для повышения благодарности к Творцу. Потому еврейская традиция не ушла в полный запрет алкоголя (как, например, некоторые аскетические культы), а стремится осветить материальное: научить пить с чувством и мерой, произнося браху (благословение) и направляя опьяняющее в радость мицвы, а не в бегство от реальности.

Хасидские мудрецы любили говорить, что «немного водки открывает сердце, а много – его закрывает». Малые дозы спиртного могут способствовать тёплой атмосфере, братскому общению и духовным беседам, если у людей правильная кавана (намерение). Но чрезмерность быстро всё разрушает. Ещё раввины эпохи Талмуда заметили в притче, как Сатана испытывал Ноаха: по мидрашу, когда Ноах сажал виноградник, сатана принес в жертву овцу, льва, обезьяну и свинью, окропив лозу их кровью. «До вина человек кроток, как ягненок; выпьет немного – воображает себя храбрым львом; перепьёт – валяется в грязи, как свинья, и беснуется, словно обезьяна», – объяснил Сатана изумленному Ноаху. Эта старинная аллегория ярко передаёт, как стадии опьянения превращают образ Божий в карикатуру: разумный и добрый человек может превратиться в обезумевшего зверя. Итог нравственный: напиваясь, человек рискует потерять свою душу – мудрость, честь, ответственность. А потому еврейская этика призывает к умеренности и самоконтролю, чтобы радость вина оставалась светлой, не переходя границу порока.

 

 

Галаха: вино под сенью закона

В еврейском законе (галахе) отношение к алкоголю тщательно сбалансировано. Вино разрешено и даже предписано в ряде заповедей, но пьянство осуждается и ограничивается. Ещё Тора прямо запрещает священнослужителям входить в Святилище пьяными (Ваикра 10:9), а мудрецы распространили этот запрет на молитву и вынесение правовых решений. Гемара устанавливает: выпивший более чем ревиит вина (около 86 мл) не должен выносить галахические постановления, а священник, принявший вино, не имеет права служить в Храме. Если человек слегка выпил – ему запрещено молиться, пока эффект не выветрится, ведь молитва требует ясной головы и благоговения. Как говорит Талмуд, молитва выпившего – «мерзость» (Берахот 31б). Но при этом само по себе употребление вина не объявлено грехом – грехом становится опьянение и утрата контроля. Шулхан Арух, главный кодекс еврейского закона, не запрещает еврею пить в принципе, но строго предупреждает: нельзя молиться и совершать заповеди в пьяном виде (Орах Хаим 99:1). Если человек выпил столько, что «не может говорить перед царем» – его молитва недействительна, он приравнивается к шоте (невменяемому) и освобождается от всех заповедей, пока не протрезвеет. А тот, кто упился «как Лот» (до беспамятства), – вовсе выведен из разряда дееспособных людей.

Несмотря на строгие слова, галаха признаёт разные степени опьянения. Лёгкое веселье от вина (когда человек ещё понимает, что делает) – не преступление, хотя нежелательно во время священнодействий. Но тяжёлое пьянство – однозначно грех. Некоторые ранние авторитеты даже считали его «тяжким преступлением». Так, сборник «Орхот Хаим» средневекового мудреца Аарона из Люнеля категорически заявляет: «Опьянение совершенно запрещено и нет худшего греха, чем оно, ибо приводит к разврату, кровопролитию и прочим мерзостям». Другая книга той эпохи, «Кол Бо», вторит: напиваться – грех, нужно пить лишь чуть больше обычного для радости, но «нет греха хуже пьянства», потому что оно влечёт человека на путь нарушений . Эти слова напоминают нам предупреждение о «сыне-бунтаре» в Торе. В книге Дварим (21:18-21) описан совершенно гипотетический (по мнению мудрецов, никогда не случившийся) случай юноши, неспособного слушаться родителей, прожорливого и пьяницы – такого бен сорер у’морэ предписано было казнить заблаговременно. Талмуд объясняет: умерщвляют сына-бунтаря за будущее, ибо начав жизнь с чревоугодия и пьянства, он неминуемо скатится к грабежу и убийству. И хотя этот закон лишь назидательная теория, его послание ясно: необузданное пристрастие к вину ведёт ко всем прочим порокам, разрушая нравственные устои.

Но есть и другая сторона медали: радостное употребление вина в заповедях. Иудаизм не запретил вино, а осветил его. Вино – один из главных символов святости шаббата и праздников. Ещё царь Соломон сказал: «Радуйся юноша… и ходи путями сердца твоего… но знай, что за всё это Бог приведёт тебя на суд» (Коэлет 11:9) – наслаждайся разумно, помня о ответственности. Так и галаха: разрешая радость вина, она ограждает человека от злоупотребления.

Классический пример – четыре бокала вина на Песах. На седер в Песах каждому (даже бедняку) предписано выпить четыре чаши вина, символизируя 4 выражения избавления и празднуя свободу . Хотя мудрецы знали примету, что чётное число бокалов считалось опасным (духи зла могли навредить выпившему чётное количество – «зугот»), они всё равно постановили пить именно четыре бокала, доверившись защите заповеди. Настолько важно было выразить радость и благодарность через вино, что преодолели суеверный страх. В этом проявляется подход: освящённое винопитие под контролем закона не навредит, ибо оно вписано в смысл и меру. На Песах пьют налитое по норме, возлежа как свободные люди, но не напиваются: наоборот, Галаха заботится, чтобы участники сохраняли понимание текста Агады и могли донести историю Исхода детям.

Ещё интереснее – праздник Пурим, единственный день в году, когда существует прямая заповедь касательно опьянения. Талмуд гласит: «Обязан человек опьяниться в Пурим, пока не сможет отличить между “проклят Аман” и “благословен Мордехай”» (Мегила 7б) . Это совершенно уникальное требование, которое, на первый взгляд, противоречит общей трезвой позиции иудаизма. Мудрецы рассказывают там же, на иллюстрацию, трагический случай: два учёных, Раба и рав Зеира, устроили вместе пуримское пиршество. Опьянев, Раба в пылу перепутал реальность и зарезал (!) Рава Зеиру. Чудом тот был оживлён молитвами, но на следующий год отказался повторять пир с таким рискованным другом. Гемара явно показывает – чрезмерное пьянство чревато бедой. Как же понять заповедь «напиться в Пурим»? Многие комментаторы разъясняют: речь не о беспамятстве, а о чуть более раскованной радости. Рамбам в «Мишне Тора» пишет: «человек должен пить вино в Пурим, пока не уснёт, опьянев» – то есть до лёгкого отключения ко сну, а не до буйства. Рабби Йосеф Каро в Шулхан Арух приводил мнение: «выпить больше обычного и уснуть, и тогда во сне не будет различать между проклятием Амана и благословением Мордехая» (Орах Хаим 695:2). Рама (рав Моше Иссерлес) в той же статье уточняет: не обязательно напиваться – достаточно чуть превысить свою норму.  Хофец Хаим – известный праведник – категорично писал: «Нам не заповедано опускаться до опьянения и унижать себя под видом радости, ибо радость нашей заповеди – не в глупости и легкомыслии» . Иными словами, даже в Пурим цель – радость избавления, а не алкоголь как таковой. Если для кого-то лишний бокал вина поможет искренне веселиться, прославляя чудо спасения – это хорошо. Но если пьянство ведёт к дракам, непристойностям, нарушению заповедей – оно запрещено даже на Пурим. Намерение и результат определяют, будет ли выпивка в Пурим мицвой или грехом .

Поэтому в кодексах приводятся альтернативные мнения (выполнить заповедь через сон или ограничиться небольшим опьянением), а общины вводят свои порядки. Ответственность за жизнь и благопристойность всегда перевешивает. Еврейский закон запрещает подвергать себя опасности: а чрезмерное пьянство опасно и физически, и духовно. Потому даже исполняя редкую пуримскую заповедь, религиозные люди стараются помнить наставление Маимонида: «Когда ешь, пьёшь и веселишься в праздник, не увлекайся вином и шутовством, думая добавить радости – ибо пьянство и легкомыслие не есть радость, но тупость и греховное бесчестие».

 

Традиции и история: между «шикером» и «лехаим»

Отношение к выпивке в еврейской жизни формировалось веками и оттачивалось в разных культурах. Исторически евреи славились сравнительно трезвым образом жизни. Старая идишская поговорка гласит: «А шикер из а шейгц» – «пьяница – (это) язычник». Разумеется, это не буквальное утверждение, будто еврей не способен спиться, а нравственный идеал: еврей не должен уподобляться привыкшему к пьянству простолюдину. В восточноевропейских общинах действительно были заметно низкие показатели алкоголизма. Евреи выпивали винцо на шабат или стопочку водки на свадьбе, но массового беспробудного пьянства, обычного, например, для крестьянской ярмарки, среди них почти не встречалось. Тем не менее в разных странах сложились свои обычаи пития.

В мусульманских странах (Сефардские и восточные общины) евреи окружены были культурой, где алкоголь под запретом, и тоже отличались умеренностью. Вино употребляли преимущественно в религиозных церемониях – кидуш на Шаббат, четыре бокала на Песах, благословение на свадьбе – но редко злоупотребляли им в быту. На Пурим в восточных общинах, как показывают старинные ладино-песни, было принято веселиться с вином: «Пейте старое вино всех цветов… ибо Он избавил нас» – поют сефардские коплы. Однако же духовные лидеры предостерегали от излишеств. Так, раввины общины Родоса в XIX веке пытались запретить слишком шумное празднование Пурима, порождавшее «позор для общины» – и в числе аргументов называлось чрезмерное винопитие, которое «не подобает еврейскому народу». В Османской империи и в странах Востока пили иногда арак или лёгкое вино, но общественное порицание преследовало тех, кто терял над собой контроль. Репутация «пьяницы» считалась для еврея большим позором – ведь он обесчещивал не только себя, но и свою веру перед соседями.

В христианской Европе, особенно в восточноевропейских странах, ситуация была иная: там спиртное лилось рекой. Евреи нередко были арендаторами корчем и продавцами алкоголя (в силу ограничений на другие профессии), но сами сохраняли трезвенность. Тем не менее влияние среды сказывалось. Появились особые традиции пития, например, во многих ашкеназских общинах существовал обычай провозглашать многочисленные тосты лехаим на поминальных трапезах, празднествах по случаю завершения трактата (сиюм) и других событиях. В средневековой Германии устраивали «брудершафт» – побратимство, скрепляемое общим возлиянием, но с молитвой и благословением. Всё это – священные застолья, где вино выступает как средство сплочения и радости во славу Неба. Однако грань тонка, и порой веселье переходило меру.

Особый отпечаток оставил Хасидизм – духовное движение, возникшее в XVIII веке в Восточной Европе. Хасиды сделали акцент на радости служения Богу. Их собрания (фарбренген, тикун, тиш) часто сопровождались пением, рассказами и умеренным распитием крепкой сливовицы или медовой горилки – для вдохновения. Сторонний наблюдатель мог бы решить, что хасиды только и делают, что пьют. В конце XVIII – начале XIX века появилось даже сатирическое анонимное сочинение «Сефер ха-Тикун», высмеивавшее якобы чрезмерную «культуру пития» у польских хасидов . Там пародийно перечислялись бесконечные поводы выпить рюмку за того и за сего, называя это «мистическим тикуном». Конечно, эта сатира преувеличивала, но историки подтверждают, что «ритуальные возлияния» были обычной частью хасидской жизни и действительно могли приводить к проблемам . Тем не менее внутри хасидизма всегда ценился порядок и ограничение в этой радости. Великие цадики (праведники) учили учеников: «Не ради опьянения, а ради разума пей своё лехаим». Хасидская легенда, передаваемая в разных дворах, рассказывает, как Баал Шем Тов (основатель движения) раскрыл, что за образом деревенского пьяницы реб Хаима скрывается величайшая душа, которую Бог наделил таким потенциалом, что трезвой он бы не выдержал своей святости. В этой истории, однако, чудотворец сначала велел связать и отрезвить пьяницу, а уж потом получить от него благословение. Смысл притчи: алкоголизм – болезнь, но за ней может стоять жажда духа, незнание, куда деть своё рвение. Хасидизм пытался исправлять заблудших пьяниц любовью, возвращать им осознание, ради чего стоит жить трезво.

Со временем многие хасидские дворы ужесточили дисциплину пития. Например, в начале XX века пятый Любавичский Ребе Шолом-Довбер ввёл указ, запрещающий учащимся ешивы употреблять крепкий алкоголь вовсе, а совершеннолетним хасидам – не более четверти рюмки за раз. Позже последний Любавичский Ребе постановил, что до 40 лет хасидам лучше вовсе воздерживаться от «машке» (крепкого спиртного), кроме минимальных доз для произнесения лехаима, и эту норму община старается соблюдать. В иных хасидских группах тоже есть ограничения. Как шутят: «Хочешь быть ближе к Богу – не надо для этого падать под стол».

Современный мир принёс новые вызовы. Алкоголь доступен, соблазн велик, и, к сожалению, не обходится без злоупотреблений даже в религиозной среде. Но ответ еврейских лидеров остаётся тем же: просвещение и предупреждение. Правила поведения на праздниках пересматриваются, молодёжи внушается ответственность. В израильских общинах накануне Пурима распространяются письма раввинов с напоминанием о запрете чрезмерного питья, об указаниях Ребе и о заботе о жизни (например, категорический запрет садиться за руль после праздника). Раввин и психиатр Авраам Тверски (зихроно ливраха), происходивший из хасидской династии, посвятил жизнь лечению зависимостей и написал много книг, где подчёркивал: «Утверждение “среди евреев нет алкоголизма” – опасный миф». Он указывал, что именно самоуверенность мешает вовремя распознать проблему и приводит к трагедиям, и призывал общины не замалчивать тему алкоголизма. Сегодня в русле этих усилий создаются еврейские группы «12 шагов», специальные просветительские программы и семинары в ешивах. Иными словами, духовный принцип трезвости вновь акцентируется как важнейшая норма.

Заключение. Подводя итог, можно сказать, что иудаизм предлагает мудрый баланс: радость, но не распущенность; свобода, но не вседозволенность. Вино в еврейской традиции – словно огонь: им можно осветить праздничную трапезу, а можно спалить свою честь. Как писал Рамбам, истинная радость в празднике приходит не через хмель и шутовство, а через осознанное благодарное веселье, в ходе которого делятся знаниями Торы. Пьяная вакханалия никогда не была идеалом Торы. Даже на Пурим, когда заповедано ликовать с вином, мудрецы оговаривают: «Не делай ничего, что повлечет грех». Меру и намерение надо хранить трезво.

Рабби Йехуда Ханаси однажды заметил, что слово «яйн» (вино) и слово «сод» (тайна) имеют одинаковую гематрию – 70. «Когда входит вино – выходит тайна», – улыбнулся он . В этой игре слов заключён глубокий смысл: под влиянием вина наружу выходят сокровенные истины о нас. Главное – чтобы, приоткрыв нашу душу, вино не изгнало оттуда саму душу. Ведь если вместо возвышения и радости мы находим на дне бутылки лишь пустоту и хаос – мы обманываем и губим себя. Иудаизм учит: настоящий светлейший хмель – это хмель духовной радости, радости от добра, семьи, Торы. А бокал вина – лишь малое сопровождение, вспомогательный инструмент, который надо использовать умело. Как говорят, поднимая бокал: «Лехаим!» – «За жизнь!» Пусть всё, что мы пьем, будет во благо жизни, разума и сердца. Потому что, в конечном счете, самое трезвое состояние – жить по Торе, с ясной головой и с радостью в душе.

 

Источники: Талмуд Бавли (Эрувин, 65а; Мегила, 7б; Санхедрин. 38а, 70а), Мидраш Раба Берешит 36:3, Танхума Пекудей 2; Рамбам – Мишне Тора, Хилхот Деот 5:3, Хилхот Швут Йом-Тов 6:20 , Хилхот Мегила 2:15; Шулхан Арух Орах Хаим 99:1, 695:2; комментарии РАМА и Биур Галаха ; исследования по истории еврейского пития (Г. Диннер и др. ), материалы сефардских песнопений, сборники хасидских историй; статьи и лекции раввинов XX-XXI вв. (А. Тверски, Д. Гольдберга и др.).