Глядя на фото лестницы, увешанной картинами Тимура Новикова, как сказано в аннотации "классика Ленинградского авангарда 80ых и 90ых", я вспомнил о другой лестнице. Не увешанной картинами, а с полностью расписанными художником или художниками стенами с первого этажа до четвертого. Изображениями, которые меня потрясли! Не меньше, чем картины Босха и Сальвадора Дали.
Лестница эта была в здании психиатрической больницы имени Скворцова Степанова. В котором находился кабинет Глав врача, потомственного психиатра Федора Измайловича Случевского. Отец которого был автором учебника психиатрии еще при Николае Втором.
Я познакомился с Федором Измайловичем, говорившего как потомственный петербургский интеллигент, поскольку заведовал теоротделом отраслевой лаборатории радиоэлектронных систем политехнического института. Которую подальше от глаз начальства разместили на территории этой больницы.
В которой - как я узнал позднее - содержалось множество диссидентов. Антисоветчиков и просто деятелей искусства, которые не устраивали Власти. И которых (наряду с Пряжкой) помещали как сумасшедших сюда.
Среди сидевших были такие известнейшие мастера, как художник Шемякин. Но не всех вяло текущих психов помещали в эту больницу, нобелевского лауреата Бродского например от гениальности лечили на Пряжке.
Разговор с Федором Измайловичем сразу же получился задушевный и профессиональный. Поскольку я предложил некоторые физические методы обследования нездоровых людей, которые были ему неизвестны но которые могли дать полезные результаты. Примерно через пятнадцать минут главврач со словами "а сейчас я Вам покажу кое что интересненькое" повел меня (открывая каждую дверь отдельным ключом) к не главной лестнице, по которой я к нему поднимался, а к какой то другой. Которая оказалась сплошь расписана картинами (как он выразился) его пациентов. Как стало понятно впоследствии, когда скандал принял всемирный характер, жертв карательной медицины. Главным психиатром которой в Культурной Столице России городе Ленинграде милейший Федор Измайлович по совместительству с интеллигентностью пребывал.
Если эта лестница сохранилась, она могла бы стать памятником истории великого города, как лоджии Рафаэля. Если картины (во избежание скандала) замазаны, их можно было бы реставрировать, очистив от штукатурки и краски. Но впечатление от этой лестницы, которую расписывали сидевшие с диагнозом вяло текущая шизофрения великие мастера, у всех, прошедших по ней, было б незабываемо. Так же, как остается незабываемым у меня. Которому было дозволено спуститься и подняться по ней единожды и никогда вновь
Ю. Магаршак
Комментариев нет:
Отправить комментарий