Семь Дней В Стране Полтергейстов

 

    фото из Википедии

Валерий Дунаевский (1942‒)

Семь Дней В Стране Полтергейстов

Seven Days in the Land of Poltergeists

(О пребывании в Англии — стране с наибольшим количеством духов и привидений на квадратную милю — во время событий 9/11)

 

11 сентября 2001 г., около 17:30. по Гринвичу, я плыл по Темзе на прогулочном катере с группой участников Международной конференции по компрессорам, организованной Британским обществом инженеров-механиков (MechE) и проводимой одним из лондонских университетов (London City University). Неподалеку от меня оказался коллега из Киева, симпатичный армянин, начальник какого-то компрессорного бюро, которое (как он мне сказал) принадлежало южнокорейцам — я всегда с удовольствием отмечаю этническую пестроту в составе инженерных, научных и других профессиональных и не очень профессиональных коллективов.  Однако сочетание южнокореец-киевлянин-армянин оказалось для меня немного экзотическим, так как я был лишь отдаленно знаком с реалиями жизни в постсоветском пространстве, которое я покинул во время его предыдущей, советской, фазы более чем 20 лет раннее.  

Это сочетание напомнило мне любопытную этническую смесь, упомянутую в романе Ремарка “Триумфальная арка” 1945 года. В книге главный герой отмечает, что “однажды знал негра-еврея. Он был ужасно одиноким человеком. Единственное, что он любил, это китайскую еду”. Не подозревая о литературных ассоцияциях, которые вызвала у меня его история, мой армянский коллега продолжал разговаривать с кем-то по мобильному телефону. После разговора он подошел ко мне и с испугом в голосе сказал, что дочь звонила ему из Киева и сообщила, что в Америке творятся какие-то ужасы — подозреваются теракты. Узнав из наших бесед, что у меня есть родственники в Питтсбурге, он добавил, что где-то в Пенсильвании недалеко от Питтсбурга либо взорвался, либо врезался в землю самолет. Я не придал его словам особого значения, считая, что различные ЧП, часто возникающие в Америке, могут быть раздуты прессой в постсоветских республиках, привыкших к информационному голоданию за годы советской власти. Я не мог проверить подлинность его сообщений, потому что у нас не было радио, и ни его, ни мой мобильный телефон не брали Америку. 

Через десять минут нам сообщили, что в связи с терактами в Америке круиз прерван из-за объявленного в центре Лондона чрезвычайного положения. Таким образом, нам не удалось побывать на знаменитом гигантском колесе на набережной Темзы, которое, похоже, было введено в эксплуатацию незадолго до описываемых событий. Однако, мы уже видели некоторые другие достопримечательности, в том числе Лондонский мост, и во время движения вдоль кораблей британского военно-морского флота их мощные орудия создавали иллюзию защищенности от враждебных действий. 

Теперь по порядку. Заинтересовавшись примерно за год до описываемых событий планируемой конференцией, я решил посетить ее и сделать презентацию, полагая, что у меня есть возможность представить подходящий материал на международном форуме. По мере приближения конференции, и получив разрешение начальства на поездку,  я начал планировать свой маршрут. По первоначальному плану я собирался совместить поездку на конференцию с выполнением ряда других деловых задач. Они включали инспекцию завода нашей компании в небольшом городе в Нормандии, затем  посещение филиала компании в Шотландии и визит к поставщику испытательного оборудования на западе Англии. 

Учитывая, что коллега из инженерного отдела нашей компании в Мюнхене тоже собирался посетить этот завод в Нормандии, мы с ним договорились, что встретимся в Париже (после моего прилёта туда из Кливленда, а его из Мюнхена) и поедем вместе в Нормандию на рентованной машине. После посещения завода я намеревался драйвать в Гавр, где находился ближайший международный аэропорт, и лететь оттуда в Лондон; через несколько дней, после моего выступления и запланированных встреч в Великобритании, я намеревался лететь обратно в Кливленд.

 

Однако, незадолго до того, как я начал резервировать билеты, мой коллега из Мюнхена сообщил мне, что не сможет быть в Париже к моему прибытию. Соответственно, я решил не рисковать передвигаться в одиночку по Франции и изменил свои планы, отменив визит в Нормандию, а значит, и в Париж. Как потом выяснилось, это решение было решающим для моего своевременного и, вероятно, благополучного возвращения в Америку.

 

Вспоминая своего коллегу-инженера из Германии, слова Городницкого (из песни “Вальс 1939 года): “…Риббентроп преподносит Улановой  хризантем необъятный  букет” приходят на ум. Действительно, как технический руководитель немецкого подразделения нашей компании, он всегда организовывал пышные приемы, когда их посещала наша делегация. Почему-то он очень гордился своей фамилией, которая, по-моему, была общенемецкой фамилией, мало чем отличавшейся от обычных Миллер или Мюллер. Очевидно, на его интеллектуальном горизонте было достаточно небольших отклонений его фамилии от типичной, чтобы чувствовать свою значительность, тем более, что он был высоким даже по немецким нормам. На фотографии, сделанной на одной из наших встреч в Америке, справа изображен “Миллер”, а слева от него — еще один немецкий коллега, главный разработчик компрессоров в немецком подразделении в то время. Он был толковым инженером без всякого снобизма (см. фото на стр. 274 моей книги “A Daughter of the ‘Enemy of the People’”, Xlibris, 2018).

 

Рассматривая мою поездку в Лондон — разумеется, в историческом плане — я помню, что даже такие не менее известные личности, как полярный исследователь Роальд Амундсен (Roald Amundsen), существенно меняли свои планы действий в зависимости от ситуации. Планируя экспедицию к Северному полюсу, он узнал, что полюс уже был достигнут американцем Робертом Пири и его командой 6 апреля 1909 года (однако, по современным данным, Пири не дотянул около 100 км до фактического полюса в результате навигационной ошибки). Соответственно, Амундсен решил двинуться на юг, в Антарктику, для открытия южного полюса. В конце концов, соревнуясь с британцем Робертом Скоттом (вся команда которого погибла на обратном пути), Амундсен первым достиг южный полюс 14 декабря 1911 года.

 

Как и многие путешественники (рассматривая некоторые свои коммандировки, как путешествия), я зачастую предаюсь мании величия, исследуя новые для меня части света, и поэтому я считал себя равным Амундсену, так как я также изменил свои планы, отказавшись от пробега по Франции. Согласно окончательному маршруту, я должен был вылететь в аэропорт Гатвик,  что недалеко от Лондона, в субботу, 8 сентября 2001 года, и вернуться оттуда в следующую субботу. По прибытии в Гатвик, используя местные средства передвижения (поезд и такси), я прибыл в отель. Я был в Лондоне впервые, и все вокруг меня воспринималось остро и часто не соответствовало стереотипам. Например, женщины выполняли различные функции технического обслуживания (перевозка пассажиров, багажа и т. д.) в аэропорту. Вопреки тому, что я ожидал — в моем воображении англичанки ассоциировались с такими грациями как Маргарет Тэтчер, принцесса Диана или жена принца Уильяма Кэтрин, герцогиня Кембриджская, — работницы из Гатвика были невысокими, топорными и тусклыми блондинками. 

 

Их акцент и диалект английского сильно отличались от американских, но я мог их понять. Сложнее мне пришлось потом с продавцом в магазине мобильных телефонов в центре Лондона, у которого, на мой взгляд, был чудовищный акцент. Был ли это знаменитый кокни? Хотя мое визуальное впечатление об англичанках улучшилось во время моего недельного пребывания в Лондоне, мое первое впечатление от ирландок, которых я тоже впервые увидел несколько лет спустя во время деловой поездки в Западную Ирландию, было более ярким. Надеюсь, что мои поверхностные сравнения женских типов не вызовут обострения британо-ирландских отношений; в то же время, я надеюсь, что английский бомонд меня не осудит критически, учитывая поговорку “The beauty is in the eyes of the beholder,”  означающую, что восприятие красоты есть явление субъективное.

 

Еще одну особенность британской жизни я заметил, добираясь на такси до отеля (сойдя с поезда на Victoria station - центральная Лондонская ж/д станция). Двери такси нельзя было открыть изнутри, а пассажирский салон был отделён от места водителя панелью из плексигласа, проходящей над спинками сидений; создавалось впечатление, что попал в полицейскую мащину. Зато вид двухярусных автобусов, ассоциировавшиxся с некоторыми строфами из стихотворения “Почта” Маршака, вызвал прилив сентиментальных чувств, как встреча с чем-то знакомым.

 

Гостиница находилась в четырех- или пятиэтажном здании в районе London City University, где должна была проходить конференция. Отель был относительно дорогим;  стоимость моего номера составляла около 180 долларов за ночь, но он не демонстрировал особых удобств. Возможно, гостиницу наспех переоборудовали из жилого дома, а в номерах сохранились элементы отдельных квартир. При этом душ и туалет были какого-то ветхозаветного образца. Окна выходили во двор, где валялся какой-то хлам. В общем, это не  был Хилтон или Марриотт, которые в этом районе Лондона  отсутствовали.

 

В воскресенье вечером в London City University состоялся банкет в честь участников конференции. Там я познакомился с коллегами из разных стран, в том числе из России, Украины и даже Иордании, и с инженерами из нескольких американских компаний. Основные силы Великобритании представляли трое ученых из интернациональной команды того же университета, имена которых я знал из технической литературы. Это были черноволосый боснийец, светловолосый серб и ортодоксальный еврей, родившийся в Южной Африке. Наиболее стереотипно британски (в моём представлении, сформировавшемся на фильмах 1950х-60х годов), внешне и по фамилии, выглядел ортодоксальный еврей, заведующий одним из департaментов университетеа. Но его конфессию можно было сразу определить по головному убору. 

 

Вторник был днем ​​моего выступления. Оно было одним из последних и должно было начаться около двух часов. Сессии в этот день заканчивались рано, чтобы можно было совершить экскурсию по лабораториям университета и круиз по Темзе, с которого началось это эссе. Как я потом узнал, начало моего выступления совпало с моментом первого теракта 11 сентября, когда захваченный террористами «Боинг» врезался в одну из башен Всемирного торгового центра (ВТЦ) в Нью-Йорке. Когда я подошел к трибуне и взял микрофон, возникли звуковые помехи, сопровождаемые какими-то голосами и криками. Oни продолжались 10 минут. Мы звонили в технический центр конференции, но они не знали источник помех и тоже были удивлены их появлением.

 

Думая о возможной причине описанного явления и вспоминая репутацию Англии в отношении духов и привидений, появление идеи вмешательства полтергейстов не заставило себя долго ждать. Наконец помехи закончилась, и в течение 40 минут я демонстрировал свой материал, который был воспринят с интересом. Холодок, который я чувствовал ранее при общении с моими бывшими соотечественниками из Украины и России на банкете, исчез.

 

Около 3:30 началась экскурсия по лабораториям yниверситета. Рефрижерационные системы произвели сильное впечатление. Примерно в 5:00 нас повезли на круиз. Около часа после путешествия по Темзе круиз прервался, как я уже описывал. Опасаясь возможных терактов, было объявлено об эвакуации центра Лондона. Нам было предложено добираться своим ходом до клуба Британского общества инженеров-механиков, где по расписанию обед должен был начаться в восемь часов. Клуб располагался на расстоянии 7–8 км в старинном здании XVII века, которое изначально принадлежало гильдии печатников. Внутреннее убранство помещений соответствовало образу здания.

 

Примерно за 45 минут до обеда президент MechE начал свое выступление, большая часть которого была посвящена терактам в Америке. По традиции первые слова его речи включали призыв “Боже, храни королеву”, которые он произнес, прижимая правую руку к груди. При этом все мы, члены конференции, уже сидевшие за столами, по сигналу встали и вторили словам и действиям президента.

 

После ужина я вернулся в отель и включил телевизор. Смотреть долго сцены ужасов из Америки — разрушение башен BТЦ в Манхэттене — было тяжело, поэтому я выключил TV. Утром по телефону в отеле мне удалось дозвониться до матери в Питтсбурге; тревога с обеих сторон немного утихла. Тем временем звонок в мою авиакомпанию по поводу возможности вылета из Лондона в Кливленд раньше субботы наткнулся на информацию, что все рейсы отменены на неопределенный срок. Я также узнал, что всё воздушное и морское сообщение между Европой и Северной и Южной Америкой закрыто тоже.

 

Эти сообщения серьёзно обеспоккоили меня, поскольку к своему ужасу, я обнаружил, что кредитная карточка, которую я захватил, вылетая из Америки, имела очень лимитированный потолок, и у меня было мало наличных. Все это было неожиданно, так как я обычно тщательно готовился к зарубежным поездкам. Очевидно, Амундсена, который, как известно, очень добросовестно готовился к своим экспедициям, из меня не вышло. Пришлось уповать на  надежду, что сообщение с Америкой скоро возобновится.

 

Чтобы сократить расходы, я первым делом отменил запланированные экскурсии по Британии. Вместо этого мне удалось провести семинар по интересующим меня вопросам в отеле. Мои коллеги, с которыми я должен был встретиться в Англии, поняли ситуацию, и несколько человек приехало ко  мне  на пару часов из разных уголков страны. Мы провели семинар, а точнее мини-симпозиум, в баре отеля за бокалами Гиннесса, тем самым в какой-то мере оправдывая первоначальное значение слова симпозиум. A в компании с инженером из Киева мы посетили некоторые  главные достопримечательности Лондона и места общественного питания.

 

Рестораны и их обслуживание произвели своеобразное впечатление, усугубленное безвкусностью английской кухни, которая у меня ассоциировалась с маловыразительными британками из обслуживающего персонала  в Гатвике. Однако это впечатление несколько компенсировалось обилием индийских и пакистанских забегаловок с соответствующей национальной кухней. Надеюсь, читатель не воспримет мои сардонические комментарии как антирекламу посещения Англии. Их тон, вероятно, обусловлен  стрессовой ситуацией, в которой я находился в то время.

 

Однако, сообщения из лондонских аэропортов были удручающими; оба были переполнены пассажирами. Наиболее критической была ситуация в Хитроу, который ближе к Лондону, чем Гатвик. Облегчение пришло в пятницу вечером, когда я узнал, что мой рейс в Америку назначен на воскресенье в полдень. Полагая, что в аэропорту будут толпы, я выехал из отеля в 3 часа ночи (еще не выписавшись, не зная, будет ли рейс в Америку отправлен или будет отменен) на такси к Victoria station. Там у меня было 15 минут, чтобы пересесть на поезд до Гатвика. Однако, поезд не ушел в указанное время. Беспокойство начало заползать за воротник. Через полчаса пришло сообщение, что поезд выедет только через 30 минут из-за проблем на путях, которые, якобы, устраняются. По прошествии ещё получаса поездное радио сообщило, однако, что поезд вообще никуда не пойдет, потому что на путях оказались жертвы. Почему? Откуда? — Никаких объяснений.

 

О том, были ли здесь замешаны полтергейсты, полицейская хроника умалчивает. Однако это сообщение подействовавло на меня, как шок адреналина. Я вскочил, схватил свой багаж и выскочил из вагона, разобравшись, как можно открыть дверь изнутри. С подземной платформы я бросился наверх. На площади возле вокзала я схватил первое попавшееся такси — времени уже  было в обрез — и указал ехать в Гатвик. Там же на площади подсела пара пассажиров. Компания оказалась кстати. Пассажиры были иранцами, а водитель палестинцем. Оставляя в стороне какие-либо  политические дискуссии, минут через 45  мы подъехали к аэропорту Гатвик. Оказалось, что очередь в аэропорт начиналась примерно в полутора километрах от него; там я и высадился и стал в очередь. Водитель с иранцами поехали куда-то дальше.

 

Спустя более часа я приблизился ко входу в помещение аэропорта. Там дело пошло быстрее. После  таможенного досмотра, проверенных пропускали  в общий зал. На этом основная стрессовая ситуация в целом заканчивалась. Однако мне удалось создать себе новую проблему. Гуляя по залу, я случайно оказался на территории, с которой для возвращения требовалось снова пройти с очередью через досмотр. — Английские штучки! Не зная этого или не желая пройти через все это еще раз, я двинулся назад тем же путем, которым пришел; не тут то было. Откуда ни возьмись появился бритоголовый тип, с направленным  на меня пистолетом и пригрозил открыть огонь, если я не вернусь в очередь. Ничего не оставалось делать, как снова пройти осмотр — благо, время еще было.

 

Непосредственно перед посадкой в ​​самолет возле дверей, соответствующих рейсам, был ещё дополнителный досмотр. Мужчины и женщины вместе должны были раздеться до нижнего белья. Проверку проводили другие, похожие на уголовников, жлобы с пистолетами.  После посадки в самолет эксцессов больше не было. Затем, и только когда мы были уже в воздухе и очертания туманного Альбиона стали исчезать вдали, я попросил стюардессу позвонить в отель и сказать, что я выписался. В назначенное время самолет приземлился в аэропорту Ньюарка. Возможность убедиться в реальности катастрофы в соседнем Нью-Йорке не заставила себя ждать. Из зон ожидания аэропорта можно было увидеть клубы дыма, поднимающиеся за Гудзоном от рухнувших башен ВТЦ в Манхэттене.

 

К вечеру я наконец добрался до своего Кливленда и окунулся в прохладу его широких тенистых улиц. Лондонская суета со скинхедскими полтергейстами осталась позади. Я мог сделать глубокий вдох из-за этого и из-за того, что изначально запланированная поездка во Францию, ​​ к счастью, не состоялась. Иначе “сидел бы я в Твери,” а именно, застрял бы в Гавре на неопределенный срок, поскольку европейские аэропорты все еще были закрыты на несколько недель. Учитывая финансовые ограничения, с которыми я столкнулся в Лондоне, длительное пребывание во Франции было бы довольно трудным.

 

Поэтому, отправляясь в длительные зарубежные поездки, нужно четко понимать, что, в отличие от амундсеновского метода продвижения на собачьих упряжках по Антарктиде (когда павшие собаки становились, так сказать, “свежим мясом” для живых, чем и обеспечивалось продвижение), наши формы денег, по-видимому, не имеют такого двойного действия в повседневном использовании. “Деньги вперёд” — и никаких гвоздей. Так что банальное предположение о том, что, отправляясь в путешествие, нужно брать собой кредитные карточки с большим, а не меньшим запасом, и иметь больше, а не меньше наличных, всё ещё имеет силу. Если я не прав, пусть читатели меня поправят.